Глава 14
Волны времени
Аня была ошеломлена. Боже, что за день! Выходит, тут, в 2014 году, в их отсутствие творились дела чуть ли не покруче, чем у них. Штурм коттеджа! Ничего себе! А если бы они с Максом остались в доме, вместо того чтобы отправиться на прогулку в Каркассон, и притом не провалились бы в XIII век? Получается, что так могло оказаться еще хуже.
– Дом штурмовали? – спросил Макс. – Как? Кто?!
– Кто? Наши старые друзья из СЕ, после того как поняли, что им досталась пустышка. А как, – махнул рукой Серж, – об этом я расскажу вам после.
– Но Камень они не захватили?! – встревоженно спросила Аня.
– Нет, не беспокойтесь. Его уже и не было в коттедже.
– Где же он?
– В надежном месте. Действительно надежном, не сомневайтесь.
– А что с домом? – спросил Макс. – Кто-нибудь погиб или ранен?
– Погибших, к счастью, нет. Есть раненые и пострадавшие. По оценкам наших медиков, прогнозы не летальные.
– Что значит «наших»?
– Это значит медицинской службы концерна «Дюмон».
– У вас, наверное, и больница есть? – догадался Макс.
– У нас имеется несколько клиник, а также медицинские центры, санатории, курортные отели, исследовательские институты и все прочее, что положено.
– И возле Каркассона тоже?
– Нет. Ближайший наш медцентр находится в Сен-Рафаэле.
– На Лазурном Берегу?
– Да. Там разместили не тяжелых.
– А что, есть и тяжелые?! – обеспокоенно поинтересовалась Аня.
– Вы верны себе, Анечка. Вам бы сейчас о себе беспокоиться. Увы, есть и тяжелые – три человека.
– Кто они?
– Из службы безопасности «Дюмон». Их я распорядился доставить самолетом в нашу головную клинику под Женевой.
Серж неподражаемо-неуловимым движением взял Анину руку и прикоснулся тонкими губами к пальцам.
– Извините, Анечка, – произнес он почти что своим обычным голосом, с характерным для него мягким бархатным тембром. – Я забыл вас поприветствовать. Совсем закрутился.
– Вы поразительный человек, Серж, – сказала Аня и почему-то заплакала.
– Ты чего, Анюша, а? – забеспокоился Макс.
Аня только молча помотала головой.
– Все, достаточно! – решительно произнес Серж. – Поехали домой! Вам обоим окажут квалифицированную помощь, а затем надо отдохнуть. Поговорим после. Нам много чего нужно будет друг другу порассказать.
– Так, все правильно! – воскликнул Макс. – У нас ведь и был на сегодняшний вечер запланирован совместный ужин, верно?
– Верно, – улыбнулся Серж.
– Я так понимаю, он и состоится?
– Всенепременно! – заверил Серж. – А пока вас ждут наши медики.
Они вышли на винтовую лестницу. «Боже мой! – подумала Аня. – Ведь это та самая потайная винтовая лестница, по которой мы несколько часов тому назад спустились вслед за Бертраном в его секретный подвал и пробыли там все это время. А дверные механизмы, которые сконструировал ученый друг Бертрана, наверное, не сохранились. Жаль. Тот человек, безусловно, был выдающимся конструктором и архитектором. Вот ведь как вышло. Когда-то тут была тайная алхимическая лаборатория и замечательная библиотека, а потом здесь разместилось гестапо. Я себе представляю, какой находкой все эти потайные помещения без окон оказались для гестаповцев. Самое то! А теперь тут ресторанная подсобка. Ох и кружева плетет история.
Поднявшись по лестнице, они вошли прямиком в кухню. Это была совершенно нормальная и, кстати, очень чистая, прямо сверкающая кухня, где запахи, донесшиеся до Ани с Максом даже в подвал, усилились до такой концентрации, что у Ани засосало в желудке. Очевидно, с Максом происходило то же самое. Тот самый мужчина, который собирался было вызывать полицию, явно хозяин или управляющий, решился подойти к Сержу и мягко, но настойчиво предложил:
– Молодые люди, судя по их виду, голодны, месье. Мне больно на это смотреть. Может быть, вы поужинаете у нас? Сегодня на ужин говяжье рагу с провансальской зеленью..
Когда Аня услышала про рагу, чувство яростного, казавшегося ненасытным голода взыграло в ней с такой силой, что у нее слегка закружилась голова и ее качнуло. Она посмотрела на Сержа таким умоляющим взглядом, что нужно было иметь просто каменное сердце, чтобы ей возражать.
– Серж! – произнесла она. – Может быть, медики подождут? – Она сглотнула слюну. – Давайте поедим здесь! Все-таки последний раз я обедала лепешками у Бертрана, и это было почти восемьсот лет назад!
Серж рассмеялся, его глаза повеселели.
– Очаровательно! – прокомментировал он. – Ну что с вами сделаешь?
Серж никогда не давал Ане повода думать, что у него каменное сердце, скорее наоборот.
– Ладно, – согласился он. – Медиков мы отпустим. У них сегодня и так было много работы. И в конце концов, вы можете поужинать и здесь, это не так уж важно, где именно.
Тут на лице его обозначилась фирменная ироническая улыбка, и он, в своей манере, сказал:
– Собственно, Анечка, меня единственно несколько смущает ваше оригинальное вечернее платье. Оно, как мне кажется, не совсем подходит к обстановке. Но это мое мнение. Коль скоро вас это не напрягает, то я, конечно, возражать не стану. Это не в моих правилах – навязывать свою точку зрения взрослым зрелым людям.
– А вы, Серж? – спросила Аня.
– Я? – засомневался он. – Право же, не знаю. У меня дел невпроворот.
– Серж, – вновь обратилась к нему Аня, – понимаете, я… – Она замялась на мгновение, но затем решительно продолжила: – После всего того, что было, я не чувствую себя уверенной. Вдруг мы опять провалимся в XIII век или в 1944 год? Или еще куда-нибудь?
– А в моем присутствии вам спокойнее, так?
Аня кивнула.
– Анечка, я уверяю вас, что вы можете уже ничего подобного не опасаться. Даю вам слово!
– Я верю вам, Серж, – ответила она. – Но все-таки. Что, если сегодня на дела… Как бы это сказать?
– Забить на дела! – подсказал Макс.
И это был удачный ход, и Серж сразу же заинтересовался.
– Как вы сказали? – спросил он. – Забить? Очень интересно!
– Очередное ценное пополнение вашей коллекции выражений! – улыбнулась Аня.
Серж улыбнулся в ответ и махнул рукой.
– Хорошо, – сказал он. – Забьем на дела! Э, месье, – обратился он к терпеливо дожидавшемуся хозяину. – Хорошо. Мы поужинаем у вас. Распорядитесь принести нам рагу, будьте любезны!
– Вы об этом не пожалеете, месье. На три персоны?
– Да, на три персоны, – подтвердил Серж…
Пока все были заняты заказом, Аня открыла свою сумочку и усердно начала там что-то искать, перебирая все по очереди, и в итоге нашла небольшую булавку, которой пристегнула на груди голубой шарф-блио к сарафану. Довольная новым импровизированным дизайном, она подняла голову, заявляя всем своим видом, что учла замечание и теперь полностью готова к ужину…
Аня с Максом отлично отужинали в ресторане в приподнятом настроении, и даже, пожалуй, в состоянии, близком к эйфории, несмотря на пережитые испытания, а возможно, именно поэтому. Молодость быстро заживляет раны, и лишь спустя годы они порой вновь кровоточат. Впрочем, несколько чрезмерная веселость обоих молодых людей в значительной степени объяснялась потребностью переключиться на что-то позитивное и, таким образом, вернуться в нормальную колею.
Серж, вопреки обыкновению, был не слишком разговорчив и по большей части молчал, рассеянно слушая молодых собеседников и время от времени улыбаясь. Когда Аня спросила его о причине такого поведения и предположила, что она заключается в усталости, Серж ответил, что если он активно включится в беседу, то она грозит вскоре превратиться в монолог, а ему этого не хочется. Он объяснил, что ему приятно просто послушать их треп и расслабиться.
– Ваша разговорчивость, – сказал он, – это нормальная послестрессовая реакция, а стресс нам всем надо снять. И, кроме того, нужно хотя бы время от времени слушать молодежь, дабы не впасть в старческий маразм.
– Вы, Серж, и маразм – это совершенно не сочетающиеся понятия, – улыбнулась Аня. – Так что мы воспринимаем это как шутку. Да, Макс?
– Конечно! – подтвердил рыцарь Красного Фингала, как он сам сострил. – От вас до маразма – это «Большой Светлый Путь»!
– А это откуда? – поинтересовалась Аня. – Что-то новое.
– Точно не помню, – отозвался Макс. – Читал где-то.
– Так называют Бродвей, – заметил Серж, – и у вас получилось, что путь этот не очень дальний, поскольку протяженность Бродвея не так уж и велика.
– Я не знал, – смутился Макс.
– Не переживайте, – успокоил его Серж. – Я тоже воспринимаю это как шутку.
И все облегченно вздохнули.
Насколько они действительно устали, Аня с Максом почувствовали, только вернувшись домой, тем более что это возвращение было несколько нервным. Как только они вышли на улицу, их окружила охрана из службы безопасности «Дюмона». Аня поняла, что люди из охраны обложили ресторан со всех сторон, пока они там ужинали. Чуть в сторонке, но тоже поблизости, держалась и полиция.
Аня с Максом уселись в длинное темно-синее авто – БМВ, Серж был верен своим предпочтениям. Макс, который уговорил бутылочку «Шатонёф-дю-Пап», почти сразу мирно заснул, прижавшись к Ане, она же ощущала некоторое напряжение. Но в конце концов ее тоже сморило.
Вечер был приятно освежающим после дневного зноя, и все были рады перебраться на открытый воздух. Аня испытала особенное чувство душевного комфорта и безопасности, оказавшись вновь на террасе, на которую они могли и не возвратиться. В этот раз они с Максом оказались к этой возможности ближе, чем когда бы то ни было прежде. С тем бо⒰льшим нетерпением ожидали они ответов на вопросы, которые не раз задавали себе во время своего драматического и едва не ставшего трагическим путешествия по времени. И тем острее было это нетерпение оттого, что ожидание растянулось еще на сутки с лишним. И вот только сейчас, вечером следующего дня, пришло время для этого.
Но Аня понимала, что это было правильно. Им необходимо было, прежде всего, снять кошмарный стресс, отдохнуть от перегрузок, которые даже для их молодых и здоровых организмов были чрезмерными, и, наконец, просто выспаться.
И они спали до часу дня; никто их, конечно, не беспокоил. Серж опять убыл рано утром. Правда, теперь уже домоправительнице велено было передать Ане и Максу, что он вылетел обратно в Женеву. Дела не ждали. Но он обещал, что вернется к вечеру, а пока молодые люди были предоставлены сами себе и вольны были делать что угодно.
Впрочем, на сей раз не вполне. Покидать участок было «настоятельно не рекомендовано», так Серж сформулировал запрет, потому что только тут можно было обеспечить надежную охрану. Но Ане с Максом, так или иначе, не пришло бы в голову отправиться вновь на прогулку в Каркассон, да и вообще куда-либо, и они с удовольствием ограничились пребыванием в саду, благо что в их распоряжении имелось все, что нужно. А нужно им в тот день было совсем немного: отдых, покой и общество друг друга. Они гуляли по саду с экзотическими деревьями, сидели на лавочке, обнявшись и тихо наслаждаясь близостью. «Надежная охрана» была ненавязчива. Можно было подумать, что ее нет вовсе. Только изредка Аня и Макс замечали крепких молодых людей в штатском, которые словно бы без дела болтались в саду, и лишь два или три раза в отдалении промелькнули люди в хаки с хорошо знакомыми бельгийскими автоматами Р-90. Вспомнив о том, что у них каникулы, Макс пожелал поплавать в бассейне, после чего загорал. Фонарь под глазом, воспоминание об оберштурмфюрере Краузе, он прикрыл темными очками, которые, впрочем, закрывали его не полностью.
Аня, хоть и надела купальник, но плавать не стала, так же как и загорать. Она уселась в один из стоявших вокруг бассейна шезлонгов, в тени зонтика, набросив на плечи полотенце, и лишь полчаса спустя решилась подставить под солнечные лучи ноги. Изувеченные плечи, обработанные врачом, уже почти не саднили, но болели теперь тупой болью. Врач, увидев рубцы, покачал головой, сказав: «Бедная девочка!»
Он, однако, успокоил Аню, объяснив ей, что раны заживут, но на это потребуется не менее двух недель, и что еще с неделю они будут болеть…
Сейчас на террасе, в наступающих сумерках, гематома под глазом Макса была почти неразличима. Аня же вновь надела новое платье, во второй раз. Она вспомнила свои размышления на тему: «Когда еще будет случай надеть его?» – и улыбнулась. Как оказалось, очень скоро. Платье, закрывающее плечи, она надела еще и для того, чтобы вид рубцов, хотя и припудренных, но все равно заметных, не служил упреком Сержу, который и так переживал и считал себя виноватым. Аня же была убеждена, что его вины тут нет. Наконец, помимо всего прочего, это платье ей просто очень нравилось.
– Как это могло случиться? Вот первый вопрос, который я задал сначала себе, а потом и нашим специалистам, – произнес Серж, слегка постукивая по столику любимой золотой зажигалкой.
Он посмотрел по очереди на Макса и на Аню. Все трое сидели на своих, ставших уже традиционными, местах: Серж у столика, Аня справа от него, если смотреть из столовой, в очень понравившемся ей кресле с высокой спинкой. Макс же, как всегда, расположился чуть позади и, как уже вошло в обычай, пил вместе с Сержем «Реми Мартен».
– О каких специалистах вы говорите? – спросила Аня.
– Об ученых, которые работали вчера в нашем исследовательском центре возле Каркассона.
– Возле Каркассона? – переспросила Аня.
– Да, – ответил Серж, – недалеко от него.
– То есть это секретный центр, я так понял, – предположил Макс.
– Да нет, собственно. С чего ему быть секретным?
– Ну, эти работы, связанные со временем… – неуверенно произнес Макс.
– Хрональные технологии, вы хотели сказать?
– Значит, это теперь так по-ученому называют? – уточнила Аня.
– В целом да. В данном конкретном случае речь идет о технологии хрономобилизма.
– Я поняла. «Хронос» – по-гречески «время», а «мобилизм» – это ясно.
– Да-да, конечно.
– Так вот, эти технологии хрономобилизма, они разве не секретные?
– Формально да, это коммерческая тайна. Но фактически… Вы же знаете: наши враги-конкуренты тоже ими пользуются. Не забыли?
– Как такое забудешь! Но в чем тогда секрет? От кого? От остальных?
– Остальные не в счет.
– Почему?! – удивился Макс.
– Потому что они попросту не верят в существование этих технологий.
Аня и Макс смотрели на Сержа с изумлением, смешанным с недоверием.
– Это как же? – спросила Аня. – Как это нужно понимать?
– Буквально, – ответил Серж. – А многие ученые, причем наиболее авторитетные, вообще полагают, что это невозможно. И это – лучшая защита.
– То есть это не воспринимается всерьез?
– То есть официально этого вообще нет. И быть не может.
– Почему?
– Потому что это за пределами возможностей сегодняшней науки.
– То есть как?
– Послушайте, Макс, вы ведь инженер-химик, если я не ошибаюсь?
– Ну почти, – ответил Макс, который не мог припомнить, чтобы он Сержу об этом сообщал.
– Диплом еще не получили, понимаю. Но разве дипломом определяются знания? Короче, вы учили физику, не так ли?
– Да, конечно.
– Ну и что известно современной физике о возможности хрономобилизма? Чисто теоретически? А? В самых общих чертах?
– По-моему, ничего, – подумав, ответил Макс.
– Вот именно.
– Но как же тогда… – Макс не договорил.
– Помнится, вы сказали, что это не ваша разработка, – вступила в разговор Аня, – верно?
– Да, – подтвердил Серж. – Мы получили эту технологию готовой. То есть не вполне готовой. А точнее, недоведенной.
– Вы хотите сказать, что эта технология была разработана неземной наукой, так? – медленно спросил Макс.
– Совершенно верно, – ответил Серж, – неземной. Но отнюдь не инопланетной.
– Не понял. Это как же? – Макс раздумывал, но не долго. – А! В смысле…
– Именно в этом смысле.
– То есть, – включилась опять в разговор Аня, – нет никаких научных теорий, на основании которых эти технологии были разработаны. Верно?
– Абсолютно верно! Таких теорий не просто нет, а не может быть, при том уровне научно-технического развития, которого наша цивилизация достигла на настоящий момент. Соответственно, нет и никаких технологических и инженерных разработок.
– То есть как это? А над чем же работают эти самые ваши специалисты?
– Они разрабатывают исключительно прикладные вопросы, частности, хоть и важные. Порой даже очень. – Серж на миг помрачнел и задумался, но вскоре продолжил: – Базовой технологии, как таковой, ни в каких схемах, чертежах, ни в каких секретных или суперсекретных файлах вы не найдете. Потому что ее в таком виде попросту нет. Я получил ее в совсем другой форме, по совершенно иным каналам, не имеющим к физике и технике никакого отношения. Потому-то, собственно говоря, и нечего засекречивать. Кроме самого факта.
– Я, кажется, догадываюсь, от кого вы ее получили.
– Да, вы правы. И раз так, то полагаю этот вопрос исчерпанным. Разве что… Могу добавить к сказанному, что получил это не в качестве подарка, а по необходимости, так как в противном случае я не смог бы выполнить то, на что меня уполномочили те круги, которые ко мне обратились. И это уже все.
– Но ведь наши враги из СЕ! – опомнился Макс. – А они откуда это взяли?!
– Оттуда же. Но они получили это путем обмана.
Несколько минут сидели в молчании. Аня и Макс пытались все это переварить.
– Я поняла, – нарушила молчание Аня, – воровать нечего. В общем. Ну а эти самые прикладные разработки, все эти, как вы сказали, частные технологии, которыми занимаются ученые концерна «Дюмон»? Они как же? Они ведь есть, и их-то можно выкрасть!
– Можно. Но, помилуйте, зачем?
– Ну как же…
– А так. Представьте, вам поступило заманчивое предложение. Вы можете заполучить замечательную технологию. Новое, намного более экономичное топливо для гравитационного двигателя! Здорово, правда?
Макс рассмеялся, даже начал давиться от смеха.
– Клевое предложение! – с трудом проговорил он между спазмами хохота. – Очень полезная вещь! Дело за малым – иметь этот самый грави… тационный двигатель!
– Да-да, – согласился Серж, – в самом деле. Только-то и всего!
– Я поняла, – сказала Аня, улыбнувшись. – Все-таки, Серж, вы поразительно четко умеете объяснять суть вещей.
Аня поежилась, видимо, ветер изменил направление, и вечерний воздух, хотя и основательно прогретый, стал все же довольно прохладен по сравнению с тем пеклом, которое царило днем. А может, она ощутила холодок совсем не по этой причине? Как бы то ни было, она обхватила плечи руками, и Макс, увидев это, встал и подошел к ее креслу.
– Анюша, – обратился он к ней, – тебе холодно?
– Да, как-то зябко.
– Я принесу тебе что-нибудь. Что лучше взять?
Аня благодарно посмотрела на него.
– Принеси, пожалуйста, мою шаль.
– Шаль? – несколько озадаченно переспросил он.
– Да, такую белую с голубым.
– Я сейчас!
И он метнулся в дом.
– Она в шкафу, на верхней полке, слева, – уточнила Аня вдогонку.
– Конечно, не дослушал, – прокомментировал Серж. – Придет в спальню – станет искать. Хотя получил исчерпывающие инструкции.
– Так уж устроены мужчины, – улыбнулась Аня. – Сами с усами.
– Но он очень заботлив, – заметил Серж.
– Да, – согласилась Аня, – он очень внимателен ко мне. Но и я стала относиться к его недостаткам гораздо снисходительнее. Тем более что это, в сущности, мелочь. И спасибо вам, Серж, за то, что вы в свое время просветили меня по части мужской психологии, помните?
– Разумеется. Я рад, Аня, что мои ненавязчивые советы были вам полезны.
Тем временем Макс, справившись с поставленной задачей, принес шаль и бережно укутал ею Анины плечи, стараясь не задеть пострадавшие места. После того как он уселся в свое кресло, Серж встал и молча подлил ему в рюмку коньяку. Они отпили буквально по глотку. Аня улыбнулась. «Хорошо, – подумала она, – что Макс в последнее время бывает в обществе Сержа. Это явно идет ему на пользу!»
– Но погодите! – нарушил внезапно молчание Макс. – Вы сказали, что технология недоведенная! Или как?
– Вот в этом-то все и дело. – Серж вздохнул. – Именно из-за этого все и случилось.
– В смысле? То, что случилось с нами?
– Да. Наши специалисты занимаются сейчас доводкой технологии.
– Минуточку! – перебил Макс. – Погодите, но как же так может быть, что то, что получено оттуда… – Макс замялся, но затем договорил: – Ну, как это может быть недоведенным? И почему?!
– Просто не было необходимости в таких прикладных решениях. И не было надобности в высокой точности. Поэтому нам пришлось заниматься этими вопросами самим. Я неспроста упомянул о точности. Особенно много хлопот нам доставил временной прицел, в частности, темпоральный локализатор. Мы его в обиходе называем темпоратором. С ним было много проблем.
– Темпоральный локализатор, – произнес Макс, – звучит красиво! А зачем он?
– Его функция заключается в том, чтобы точно определить нужную точку на хрональной шкале. Проще говоря, определить момент, в который требуется попасть. Желательно с максимально возможной точностью.
– А максимально возможная – это какая?
– Вот это мы и пытаемся установить. Ведь только установив точно некий момент, можно затем правильно откалибровать временной прицел. В противном случае неизбежны ошибки.
– Все понятно! – воскликнул Макс. – С нами ведь так и получилось! Тогда, в первый раз. Помнишь, Анюша?
– Да, мы тогда попали в предыдущие сутки, и только потом вы нас перебросили в нужные. А мы подумали, что что-то творится с луной.
– Совершенно верно! – подтвердил Серж. – С тех пор мы сумели значительно повысить точность, так что такие грубые ошибки стали исключены. Но она все равно оставалась недостаточной, поэтому исследования продолжались. И вчера шли рутинные работы по калибровке временного прицела. При этом производилась операция, которую мы называем «наводка на резкость».
При этих словах Аня и Макс не удержались от эмоциональных восклицаний и не менее эмоциональных комментариев.
– А! Я как в воду глядел! – возбужденно произнес Макс. – Помнишь, я тебе так и сказал: «Похоже, что идет наводка на резкость»?!
– Точно! – ответила Аня, – я помню, как ты об этом говорил!
– Расскажите, пожалуйста, как это выглядело, – попросил Серж, – если можно, предельно подробно.
И Аня с Максом совместными усилиями, дополняя друг друга, обстоятельно описали и радужные пузыри, и рыбачью сеть, и все остальное.
Серж слушал чрезвычайно внимательно, задавал уточняющие вопросы и время от времени просил повторить описание отдельных деталей. Особенно заинтересовал его «многослойный торт».
– Говорите, «многослойный торт», – сказал он. – Думаю, это название и закрепится. Так что вам принадлежит авторство нового научного термина. То же, впрочем, касается и «рыбачьей сети», а возможно, и некоторых других словообразований. Создание таких импровизированных терминов – это прерогатива всех первопроходцев! Кстати, этот самый торт… Это – важный фактор.
– Почему?
– Потому что именно тогда экспериментаторы впервые обнаружили помехи и поняли, что что-то не так.
– Какие помехи?
– Вспомните «торт»! Там были полосы с различным временным планом.
– Вы имеете в виду эти «коржи»?
– Да, именно. Кстати, думаю, этот термин тоже, скорее всего, закрепится, так как он удачен. Коржи! Так получилось, потому что в качестве одной из целей эксперимента было задано провести вырезание и сопоставление между собой отрезков, взятых из различных периодов времени, с целью их синхронизации. Поначалу отрезков, недалеких друг от друга. Ну, скажем, из разных недель одного и того же месяца.
– А! Я понял! – заявил Макс. – Потом они стали заниматься синхронизацией отрезков, далеких друг от друга. И мы попали как раз в такой эксперимент! Так?
– Да, вам не повезло. Изначально на вчерашний день планировались работы с малой гетерохронностью, то есть…
– Я поняла, Серж. Это значит, с небольшой разницей во времени.
– Совершенно верно! Но ученые есть ученые. Так уж они устроены, и этим-то они и ценны!
– Ясно, – сказала Аня, – им захотелось попробовать то, что посложнее и поинтереснее. И мы попали в самое пекло.
– Да уж, – эмоционально согласился Макс, – попали так попали! В жернова науки, в роли подопытных кроликов.
– Знаете, Серж, – задумчиво произнесла Аня, – я их понимаю.
– Ох, Анюша! – вздохнул Макс. – Всепонимающая ты наша.
– А что было дальше, Серж?
– Вспомните «торт» еще раз. Там, помимо коржей, были еще и круглые включения.
– «Изюмины»?
– Именно. Так вот, это и были помехи. При нормальном ходе процесса их не должно было быть. Тогда-то экспериментаторы и забеспокоились. Но они не сразу поняли, откуда эти помехи взялись.
– А эти помехи – это были мы, да?
– Да, Аня. Но они этого не поняли и… Короче говоря, они позвонили мне.
– В Женеву?
– Да, в главный офис. Я как раз проводил заседание совета директоров, и мне совершенно заморочили голову. Но это к делу не относится. В общем, это был один из самых проблемных советов директоров, которые я могу припомнить.
– И тут еще сверху…
– О да! Я получил сразу две сильно взбодривших меня новости из Каркассона. Сначала из исследовательского центра. А буквально через пять минут – от нашей службы безопасности. Вы знаете, какие новости.
– И что вы сделали?
– Разумеется, я прервал совет.
– Всего лишь прервали?
– Да, перенес его на следующий день, то есть на сегодня.
– А! Вы для этого сегодня летали опять в Женеву!
– Именно. Итак, я прервал совет и позвонил ученым сам, чтобы уточнить детали. И я сразу понял, в чем дело.
– Вы поняли, что мы там?
– Да. И представил себе, в какой ужас вы попали! Без подготовки и без возможности сигнализировать о себе или самостоятельно вернуться в случае опасности.
Серж несколько раз покачал головой, в его глазах читалась крайняя тревога. Те же эмоции, что охватили его тогда, нахлынули на него и сейчас. Он явно вновь переживал вчерашние события. Медленно проведя по лицу рукой и перестроившись опять на спокойно-деловой тон, через несколько секунд продолжил:
– Дело в том, что после двух наших хрональных экспедиций из компьютера, вернее, из компьютерной сети не были удалены ваши данные.
– Наши данные? Что это?
– Главным образом биометрические параметры. Помните, вас сканировали томографом?
– Помню.
– Вот поэтому программа идентифицировала вас как объекты, включенные в эксперимент. Дальнейшее, думаю, ясно.
– И вы вылетели в Каркассон?
– Да. И сразу же направился в исследовательский центр. Когда я увидел картину помех, то пришел в ужас. Я понял, что вы, вероятно, в отчаянном положении. Эксперимент, естественно, сразу же свернули, начали вас вытаскивать.
– Без браслетов?
– Да. Теперь это возможно. Парадоксальным образом, благодаря разработкам именно тех самых ученых, которые, сами того не ведая, бросили вас в прошлое.
– Да уж, – произнес Макс, – парадокс. Но вы сказали, что подобное уже не может повториться, да?
– Именно так, – заверил Серж. – Ваши данные полностью удалены из памяти. Мы все просканировали, так что не сомневайтесь. Даю вам гарантию. Живите спокойно.
– Спасибо вам, Серж.
– Да-да, спасибо, господин Дюмон.
– Вам тоже спасибо, Макс.
– За что?!
– Об этом потом.
– А что с этими учеными, которые проводили эксперимент? – спросила Аня. – Их наказали?
– Ох, Анюша! Ты еще за них попереживай!
Серж задумчиво посмотрел на Аню, мягко улыбаясь. Но внезапно его глаза приняли лукавое выражение, а улыбка сделалась озорной.
– Наказали, конечно, – сказал он. – Я распорядился выпороть их в гараже.
На какое-то время повисло молчание, но его нарушил Макс.
– Правильно! – смеясь, заявил он. – Только непонятно, почему в гараже.
– Ну у вас и шутки, Серж, – сказала Аня, несколько растерянно. – Я на какой-то момент подумала было, что в самом деле…
– Вы, конечно, противница телесных наказаний.
– Конечно. А вы?
– Я в этом вопросе не столь категоричен, – ответил Серж. – Знаете, иной раз и стоило бы.
– А если серьезно?
– Если серьезно, то они остались без бонуса и без премии, которую заслужили как раз за разработку возвращения без браслета. Надеюсь, Аня, вы не находите это слишком строгим наказанием?
– Пожалуй, нет, – улыбнулась она.
– А по-моему, маловато, – заявил Макс, несмотря на осуждающий взгляд Ани.
– Не переживайте, Макс, – успокоил его Серж. – Они еще получили мои устные комментарии по этому поводу. Уверяю вас, что я нашел самые выразительные, самые проникновенные слова.
На этот раз рассмеялись все. Аня нисколько не сомневалась в том, что уж кто-кто, но Серж нашел нужные слова. Не только русский, но и английский язык, который, как Аня знала, использовался в качестве рабочего в исследовательских подразделениях «Дюмон», «велик и могуч».
– Господин Дюмон! – начал Макс. – Я все хотел вас спросить про этого типа – де Монфора-младшего.
– Это он вас преследовал, правильно?
– Да. Точнее, меня интересует его отец.
– Да-да, – отозвался Серж, – что именно вы хотели бы узнать?
– Ну, не знаю, – заметила Аня, – мне о нем не хочется даже вспоминать!
– О старшем или о младшем?
– Об обоих! А также обо всем их семействе.
– А мне интересно! – возразил Макс. – Я так и не узнал, что с ним случилось. Помнишь, Бертран сказал, что он «горит сейчас в аду»?
– Помню. Но можно ж было посмотреть в Интернете.
– Я как-то забыл об этом.
– Бертран был прав, – сказал Серж, – к 1244 году, в котором вы оказались, де Монфор-старший уже давно там находился.
Аня внимательно посмотрела на Сержа.
– «Там» – это в аду? – спросила она.
– Именно, – совершенно спокойно подтвердил Серж. – Или вы полагали, что его место – в раю?
– Ну уж нет! – эмоционально воскликнул Макс. – Точно не в раю.
– Но ведь он «принял крест», – тихо произнесла Аня, – как бы защищал дело церкви. Или не так? Разве это не было богоугодным делом?
– С каких это пор массовые убийства стали богоугодным делом? – возразил Серж. – Ради чего бы они ни совершались. Тем паче что де Монфор отстаивал отнюдь не церковные, а сугубо свои личные интересы. А то, что они в тот момент совпадали с интересами Святого престола, так что с того?
– Но он же не умер в своей постели? – полувопросительно произнес Макс.
Серж рассмеялся:
– По-вашему, главное – это умереть в чужой постели? Прелестно!
– Я имел в виду… – начал уточнять Макс.
– Это понятно. Могу вас успокоить: он был убит еще в 1218 году, во время очередного штурма Тулузы.
– Очередного?
– Да. В первый раз он ее осаждал еще в 1211 году.
– Его зарубили мечом?
– Нет, он был убит камнем.
– Не понял?!
– Камень, пущенный из камнемета, попал ему в голову.
– Ясненько. Подходящая смерть для такого, как он.
– Вы хотите сказать, не очень достойная, так?
– Ну да!
– А смерть от меча благородней?
– А что, разве не так?
– Меч – это благородно, – согласился Серж. – Но и такая смерть, как у Монфора, уж никак не позорна. Он погиб в бою.
– Ну, так я не говорю «позорна», просто не очень красиво.
– В смысле «не картинно», да? По-моему, смерть в принципе красивой быть не может. Она всегда некрасива. Главное, чтобы она не была позорящей.
– А какая считалась позорящей?
– Позорящей смертью считалась, например, казнь через повешение или казнь отсечением головы в том случае, если она совершалась топором, а не мечом.
– А мечом – нет? – спросила Аня несколько удивленно.
– Смерть от меча не может быть позорной.
– Даже если это казнь?
– Даже если казнь.
– Никогда над этим не задумывался! – признался Макс. – Ясно. Но погодите, выходит, на тот момент де Монфор-старший горел в аду уже двадцать шесть лет! Это – вся моя жизнь. Сколько же лет было в 1244 году де Монфору-младшему?
– Точно не знаю, – ответил Серж, – но полагаю, примерно сорок пять.
– Иными словами, – заметила Аня, – он был уже в солидном возрасте, по тем-то временам. Ну да, у него борода была наполовину седая.
– Меня больше интересует, сколько у него было зубов, – заявил Макс.
– Почему? – поразилась Аня.
– Я бы их ему с удовольствием пересчитал!
Серж даже легонько поаплодировал, после чего поднял рюмку с коньяком и символически чокнулся с Максом. Оба отпили еще по глотку. Аня улыбнулась, в таком темпе и в таких количествах она не возражала против алкоголя.
– Кстати, Макс, – произнес Серж, – после гибели отца де Монфор-младший получил форменный афронт от своих рыцарей.
– В смысле? – оживился Макс.
– Дело в том, – начал объяснять Серж, – что рыцари были обязаны как вассалы нести военную службу у своего сюзерена.
– То есть у де Монфора-младшего?
– В данном случае – да. Но тут есть одна загвоздка.
– Загвоздка? Интересненько!
– Да-да. Они обязаны были нести службу, все так. Но не беспредельно! Срок такой обязательной службы составлял сорок дней, и все.
– В смысле, сорок дней в течение каждого года?
– Совершенно верно!
– А дальше что же – свободны? Так, что ли?
– Именно! Случилось так, что к тому моменту, как старший де Монфор был убит и младший занял его место, эти сорок дней как раз истекли.
– И что?
– И рыцари спокойно отправились по домам. Притом, заметьте себе, это произошло во время штурма Тулузы, в самый его разгар!
– Они что, просто прервали штурм и ускакали? – изумилась Аня.
– Именно так. Рыцари остановили штурм и, забрав с собой своих вассалов, отбыли в Северную Францию – в свои замки, к своим женам и к своим делам.
– Сделал дело – гуляй смело! – развеселился Макс, довольный тем, что ненавистный де Монфор-младший остался не солоно хлебавши.
– Ничего себе крестоносцы, – удивилась Аня.
– Вот-вот. Тоже мне Христово воинство! – прокомментировал Макс. – Получается, Тулузу оставили в покое?
– Да, юг получил передышку. До тех пор, пока престол Франции не занял Людовик VIII. Лев, ты ж понимаешь!
– Это его прозвище?
– Да. Отец Людовика Святого. Мало царствовал, но много успел. Он активизировал войну против юга, которая велась под прикрытием крестовых походов против альбигойцев.
– Альбигойцы? Кто это? – спросил Макс.
– Это, по сути, другое название тех же катаров.
– А откуда такое название?
– От города Альби в Южной Франции. Так вот, Людовик VIII. Он царствовал недолго. Но и после его смерти его вдова, регентша Бланка Кастильская, тоже весьма деятельно вела эту войну, а затем и их сын Людовик Святой. Крестоносцы… – Тон Сержа был исполнен презрения. – Защитнички истинной веры.
– Видите, Серж, – заметила Аня, – вы и сами понимаете, что катары, осужденные как еретики, были куда пристойней, чем католическая церковь, которая вдохновляла крестовые походы против них!
– Я никогда этого не отрицал, – ответил он. – Вы можете такое припомнить?
Аня задумалась и, по зрелом размышлении, должна была с этим согласиться.
– Вы смешиваете разные вещи, Анечка. Я говорил, что катарская ересь была небезопасна для общества, и так оно и есть. Но я вовсе не заблуждаюсь относительно морального облика добрых пастырей противостоявшей им официальной церкви, равно как и их паствы. – Серж усмехнулся. – Между прочим, в 1230 году имел место один поистине анекдотический случай, – заметил он.
– Анекдотический?
– Да. Некто Жан из Тулузы, представший перед судом инквизиции по обвинению в том, что разделял катарскую ересь, обратился к судьям с такой защитительной речью: «Господа! Выслушайте меня! Никакой я не еретик – ведь у меня есть жена, с которой я сплю, и дети!» Этим он хотел подчеркнуть тот факт, что он, в отличие от катаров, активно размножается. И далее он сказал: «Я ем мясо, лгу и богохульствую, значит, я верный католик!»
Макс рассмеялся.
– Действительно, натуральный анекдот, – прокомментировал он, отпив коньяка.
– Серж, – начала Аня, – вот вы уже в который раз упомянули Людовика Святого.
– Да-да.
– Почему он стал святым? И когда?
– В данном случае, Аня, «почему» и «когда» неразрывно связаны между собой.
– Что это значит?
– Людовик IX жил в XIII веке. Кстати, именно в период его правления вы оказались заброшены вчера. Так вот, канонизирован он был на исходе XIII века – в 1297 году, усилиями его внука Филиппа IV Красивого.
– Это того, который разгромил орден тамплиеров?
– Его самого. Филипп подмял под себя папский престол, вынудил его перебраться в Авиньон.
– Во Францию?
– Почти. Восточная граница Франции проходила тогда по Роне, а Авиньон на восточном ее берегу. Но почти. Филипп сделал папу ручным, помыкал и папой, и кардиналами. Ну и добился чего хотел: нажал на папу, и тот канонизировал его деда. Это сугубо политика и ничего более.
– То есть Людовик Святой был не очень святым?
– Я только поменял бы тут местами слова «очень» и «не», а потом бы убрал вопросительный знак.
– Даже так?
– Конечно! Портил монету – разве это не мошенничество в особо крупных размерах? Грабил и изгонял евреев, разорил страну непомерными налогами, опустошил Южную Францию. Вымел подчистую казну. Вы можете во всем перечисленном усмотреть признаки святости?
– Не очень, – саркастически ответила Аня. – Если задуматься. Все правители похожи и все времена похожи.
– Да, – согласился Серж, – похожи. Время подобно морю: оно и повторяется, и не повторяется. Оно все время разное, и вместе с тем, в сущности, оно одно и то же. Его волны, так же как и морские, вздымаются и опадают, мчатся к берегу и, накатывая на песок вечности, умирают, а за ними бегут следующие. И все волны похожи одна на другую, и все они перестанут существовать, даже если они станут высокими, как дом, и яростно обрушатся на берег. Все равно они растекутся и уйдут в песок. Все уйдет в песок. Так устроен этот подлунный мир. Но и луна не вечна, и звезды.
Серж посмотрел на небо. Аня, вслед за ним, тоже подняла глаза к небесам. Их черный бархат был усыпан сияющими светилами, среди которых отчетливо выделялся Большой Треугольник – огромная фигура, образованная тремя ярчайшими звездами. Аню охватило чувство присутствия чего-то безмерного и неохватного. Вечного. Ей показалось, что ее продувает холодок, и она плотнее укуталась в шаль.
– Серж, – произнесла она, глядя на небо, – я забыла…
– Забыли?
– Ну, я не уверена. Верхняя справа – это ведь, если я не ошибаюсь, Вега, так?
– Вы не ошибаетесь.
– А остальные две?
– Верхняя слева – это Денеб, а та, что снизу, – Альтаир.
– А эта бледная светлая полоса, на фоне которой мы видим Большой Треугольник, – это Млечный Путь, верно?
– Да, Аня.
– Красиво! – продолжила она. – Вот тут, на Земле, идет какая-то возня. Кто-то за что-то воюет. Какие-то кризисы, «горячие новости». Всякие дурацкие рейтинги. Кто-то с кем-то выясняет отношения. А звезды сияют себе, и им это все глубоко безразлично.
– Вы правы, – мягко согласился Серж. – Все пройдет, и все пройдет, и забудется то, что было. И все повторится опять. И в небе будут сиять уже другие звезды, до тех пор, пока не истечет вечность.
