21. Дороти
Веки Дороти задрожали и сомкнулись, а перед глазами потянулась вереница образов.
Вот она идет по темному туннелю. Его кирпичные стены перепачканы грязью и шпаклевкой. Она скользит по кирпичам ладонью. На ощупь они влажные.
Картинка переменилась. Дороти вдруг оказалась посреди незнакомого коридора, перед тусклой металлической дверью, на которой крупными печатными буквами выведено: «Посторонним вход воспрещен». На двери висит большой черный засов. Она пробует его сдвинуть, но не получается.
Она опускает взгляд и замечает под ручкой маленький планшет с кнопками. Подносит к нему пальцы…
Но тут коридор исчезает, а сама Дороти обнаруживает, что прячется на четвереньках под столом, а сверху льется ослепительный свет. Роман сидит рядом – так близко, что она замечает, как на щеке под кожей вздрагивает мышца, когда он говорит.
– Не доверяй им, – просит он. – Это их хваленое Агентство защиты хронологии тебя недостойно.
Дороти раскрывает рот от удивления.
– Но почему…
Вспыхнули аварийные огни, и лицо Романа тут же исчезло. Кабину наполнил зловещий красный свет.
Она подняла руку и поморщилась, пощупав ссадину над ухом. Голова болела, хотя Дороти не помнила никаких ударов. Зрение помутилось. Казалось, она смотрит на мир сквозь заляпанное стекло.
Что это она сейчас видела?
Все образы казались знакомыми, точно воспоминания, вот только ничего подобного в ее жизни не происходило. Она никогда не сидела так близко к Роману, ни разу не бывала в местах, которые ей только что привиделись.
Но и снами эти картинки назвать было нельзя. Слишком они были реалистичны.
Дороти крепко зажмурилась и снова открыла глаза, и в поле зрения проступило лицо Эша. Он сидел, согнувшись пополам; кожа блестела от пота, глаза были чуть приоткрыты.
По коже пробежал неприятный холодок. Дороти нащупала пряжку ремня безопасности и попыталась было высвободиться, тут же позабыв о своих видениях.
– Эш!
Зора повернулась к ней. Ее ремень был на месте.
– Не волнуйся, он скоро придет в себя.
– Правда? – спросила Дороти. Расстегнуть ремень никак не получалось – хитроумная пряжка так и выскальзывала из пальцев. – Выглядит он неважно…
– Давай лучше об остальных позаботимся. Сможешь до них дотянуться? – спросила Зора, указывая на пол одним пальцем. Но вскоре он задвоился у Дороти в глазах… а потом и вовсе затроился…
Она вновь зажмурилась, отгоняя головокружение. Наверное, она и впрямь стукнулась головой. Когда девушка открыла глаза, то снова увидела лишь один палец. Зора указывала на Уиллиса и Чандру, которые лежали на полу, засыпанные осколками обшивки. Они не двигались. Казалось, что они и вовсе…
Дороти испуганно застыла. Да, тела на полу и впрямь казались безжизненными.
– Проверь у них пульс, – велела Зора. Ее голос звучал на удивление спокойно. – Справишься?
Дороти кивнула. Она не сводила глаз с руки Чандры. К горлу вдруг подступила тошнота.
Никогда еще она не задумывалась о том, насколько она «тепличный цветочек», но теперь такие мысли появились. У них с матерью не осталось никаких родственников, они так часто переезжали с места на место, что не успевали заводить друзей, и потому лицом к лицу со смертью Дороти еще не сталкивалась. Ей не приходилось провожать любимую бабушку в последний путь или задаваться вопросом, отчего ее ручной крольчонок не просыпается.
А ведь это был самый настоящий дар судьбы. Если ты никого не любишь, то и оплакивать смерть дорогих людей тебе не придется.
Не то чтобы Дороти успела полюбить кого-то из новых знакомых, но и ненависти к ним не испытывала. Всего несколько минут назад они все болтали и шутили. Даже в игры играли.
А теперь все ногти у Чандры переломаны, а вдоль ладони тянется глубокая рана. А еще – бог ты мой! – она, кажется, не дышит.
Дрожащими пальцами Дороти потянулась к запястью Чандры. «Только не умирай», – подумалось ей.
Пальцы Чандры дрогнули, и Дороти отдернула руку, едва не задохнувшись от облегчения.
– Ты как? – взволнованно спросила она.
Чандра со стоном села. Она прижала руку к груди, и ее лицо исказила гримаса боли.
– Кажется, у меня перелом.
– А что Уиллис? – спросила Зора.
Дороти перевела взгляд на рослого силача, неподвижно лежащего на полу. Глаз он пока не открыл, но его грудь мерно поднималась и опускалась. Дороти прижала два пальца к его шее…
Облегчение нахлынуло на нее, точно ледяная волна.
– Пульс есть!
Зора закрыла лицо руками и шумно выдохнула.
– Слава богу, – еле слышно прошептала она, на мгновение утратив привычную невозмутимость.
– Сейчас приведу его в чувство нашатырем, – пообещала Чандра и тревожно огляделась. – Он у меня в сумке. Только вот я ее не вижу…
Дороти бросила взгляд на Эша. Он по-прежнему сидел, согнувшись пополам и морщась, точно от сильной боли, все же умудряясь при этом вести корабль. Ей вдруг захотелось кинуться к нему, проверить, как он, помочь, чем может. Она ненавидела боль, причем как свою, так и чужую. Мать всю жизнь корила ее за эту слабость.
«Боль бывает полезна», – любила она повторять. То было очередное ее смехотворное правило, но Дороти никогда к нему не прислушивалась. Пускай мать и впрямь во многом была умнее и изворотливее ее, но в этом она ошибалась. Боль – она боль и есть.
Она потянулась было к Эшу, но, вспомнив, что ему не понравилось ее прикосновение, опустила ладонь на спинку кресла.
«Вот ведь крыса», – обиженно подумала она. Впрочем, вопреки всем обидам, смерти ему она не желала.
Под сиденьем напротив она заметила что-то черное и кожаное, тут же узнала сумку Чандры и вытащила ее.
– Спасибо! – сказала Чандра и расстегнула сумку. На пол тут же посыпался ворох бинтов, кусочков марли и скляночек с разноцветными жидкостями, а потом все начало кататься по кабине. Но Чандра не обратила на это никакого внимания и продолжила невозмутимо рыться в своих запасах, пока наконец не достала маленький пузырек с белым порошком.
– То что нужно, – пробормотала она и сняла крышку, а потом поднесла пузырек к носу Уиллиса.
Великан дернулся и тут же распахнул глаза. А потом пробормотал что-то похожее на «Ты ранена?» и встревоженно уставился на руку, которую Чандра бережно прижимала к груди.
– Как голова? – осведомилась Чандра и здоровой рукой выудила из переполненной сумки маленький фонарик и посветила Уиллису в глаза. – Не кружится? Тошнота есть?
– Да цел я, цел! – сказал Уиллис, отмахнувшись от фонарика, точно от надоедливого насекомого, и попытался сесть. – Как я оказался на полу?
– Дело в том, что ты большой и тяжелый, а на свете существует такая штука, как гравитация, – пояснила Чандра и схватила его за плечо. – Куда это мы собрались? Ложись обратно, нескладеха. А не то…
Корабль дернулся и зашипел, точно умирающий зверь.
Дороти мотнуло в сторону. Она судорожно вцепилась в ремень на плече – так сильно, что пальцы заломило. Дыхание сбилось.
Вообще, она была не робкого десятка. Даже решение пробраться тайком на аэроплан далось ей легко, хотя она наслышана была об авиакатастрофах, уносящих жизни всех, находящихся на борту. Не то чтобы ей совсем не был незнаком страх за свою жизнь – скорее, когда речь заходила о ее собственной безопасности, сознание точно блокировалось. Ей нетрудно было вообразить самые страшные сценарии развития событий. Но не для себя.
Но этот полет… Ей начало казаться, что он и впрямь был большой ошибкой. Стоит ли он того? Так ли ей важно побывать в чужих эпохах? Сама возможность этого путешествия так вскружила ей голову, что она и не подумала о последствиях.
О смерти, например. Об ужасных увечьях. О падении с огромной высоты…
Дыхание стало неровным и судорожным. Дороти прикрыла рот рукой.
