15. Дороти
14 октября, 2077 год, Новый Сиэтл
Туман стелился по воде, безжалостно обесцвечивая ночной город. Изредка мрак разбавляли деревья с белыми, точно вымазанными мелом стволами. Стволы эти светились, точно призрачные, а значит, лунный свет все-таки пробивался сквозь плотную мглу.
Дороти никак не могла унять дрожь: после прыжка в воду ее одежда еще не успела высохнуть. Она то и дело нащупывала свой медальон, чтобы убедиться, что он с ней. Эш вернул ей украшение, и теперь она очень боялась снова его выронить и потерять навсегда. Дороти сильно сомневалась, что еще когда-нибудь увидит свое перепачканное свадебное платье, и медальон был для нее последним напоминанием о ее эпохе. Эта вещица вдруг пробудила в ней удивительную сентиментальность.
Она беспокойно заерзала, почувствовав спиной жар тела Эша. Они по-прежнему плыли в моторной лодке, и тут было настолько тесно, что Эш невольно задевал ее рукой всякий раз, когда даже немного менял положение. Над водой висел молочно-белый соленый туман, пропахший рыбой, но когда ветер сменился, Дороти различила знакомый дымный запах кожи Эша.
Ей страшно хотелось расспросить его про белые деревья, но она сдержалась. Честно сказать, она не совсем понимала, в каких они теперь отношениях. Злейшим врагом она его уже не считала, но и другом он не был.
Но отчего-то пришел ей на помощь, когда ее похитили.
«Не задаром же», – напомнила она себе. У всего есть своя цена. И пускай Эш пока ее не назвал, рано или поздно это случится.
Тем временем они выплыли за пределы города. Высоких зданий кругом стало меньше, как и мостов, но из-под воды по-прежнему торчало что-то остроугольное. Дороти успела потрогать одну из таких загадочных конструкций, поросшей кое-где скользким мхом, пока они проплывали мимо. На ощупь она оказалась шершавой и твердой.
Что же это такое? Крыша? В темноте толком не разглядеть.
В конце концов у Дороти лопнуло терпение. Она обернулась к Эшу и спросила в лоб:
– А почему деревья белые?
Эш подвел лодку к пристани, тянущейся вдоль крыши затонувшего здания. В темноте мало что было видно, но Дороти заметила, что крыша слегка скошена и украшена двумя остроконечными башенками.
Эш выключил мотор, но эхо от его рева еще долго разносилось в ночной тишине.
– Потому что мертвые, – сообщил он, пока Уиллис доставал из-под сиденья моток веревки и привязывал лодку к пристани. – Два с половиной года назад в городе случилось землетрясение с цунами. Вот почему Сиэтл затоплен, если тебе это интересно. Так вот, приток соленой воды в момент убил все деревья, но они оказались такими мощными и большими, что не упали. Мы зовем их деревьями-призраками. Ты видишь по сути их трупы.
Дороти покрепче сцепила руки на груди. По коже побежали мурашки. Призраки! Трупы!
– Какая прелесть, – с трудом выговорила она.
Эш выбрался из лодки и многозначительно посмотрел на нее.
– Прелесть – не прелесть, а дом есть дом, – сказал он. – Выжившие после землетрясения потратили два года на то, чтобы в Сиэтле вновь можно было жить.
Дом. Дороти вдруг стало завидно, что это слово дается ему с такой легкостью. У нее «дома» не было вовсе: слишком часто они с матерью перебирались с одного места на другое.
Девушка поднялась, и перед глазами у нее поплыло. Она судорожно стала искать, за что бы схватиться, но тут Эш взял ее под руку и не дал ей упасть. Руки у него оказались гораздо нежнее, чем ей казалось, хотя пальцы и впрямь были шершавые от мозолей. Мотыльки в животе вновь встрепенулись.
«Дурацкие мотыльки», – с негодованием подумала Дороти.
– Спасибо, – пробормотала она чуть погодя, когда к ней наконец вернулся дар речи, и стряхнула с себя его руку.
– Да пустяки, – отозвался Эш.
Уиллис распахнул окно, и тонкий луч света пробился к ним, прорезав мрак. В темноте проступили очертания белого готического фасада с часовой башенкой и тремя маленькими оконцами. Над водой поднимался лишь верхний этаж. Над ним возвышалась только каменная колокольня, напомнившая Дороти парижские соборы. В темноте она выглядела призрачно и зловеще.
Парни влезли в окно первыми, а Дороти устремилась следом и со стоном приземлилась на пол.
– Это и есть ваш дом?
– Это заброшенное здание, – пояснил Эш, что-то нашаривая в темноте. Послышалось шипение, комната наполнилась запахом серы, и вдруг в руке у него полыхнула спичка. Он снял со стены масляную лампу.
– У вас тут что, нет электричества? – подозрительно косясь на лампу, уточнила Дороти. – Как так? Мы же в будущем!
Будущее. По спине вновь пробежал холодок. Она по-прежнему поверить не могла, что попала в другую эпоху.
– После землетрясения электричество пропало почти во всем городе, – тихо пояснил Уиллис. – Сейчас его не так-то просто добыть.
– Не то чтобы совсем невозможно, но нелегко, – уточнил Эш. – Пойдем.
Пламя лампы отбрасывало мрачные блики на его впалые щеки. Вскинув мускулистую руку, он поманил Дороти за собой, в холл.
– Пойдем. Мы стараемся с огнем к окнам не подходить.
И они пошли по извилистым коридорам, мимо череды темных комнат. Дороти изо всех сил старалась не задерживаться у фотографий, которыми были увешаны стены. Снимки были цветные и очень походили на картины. Каких оттенков тут только не было: и синие, и красные, и зеленые! Дороти вдруг захотелось сорвать их со стены и рассмотреть во всех подробностях, но она сдержалась. Страх вскружил ей голову, а внутри закипела странная смесь из ужаса, восторга и адреналина. Ей одновременно хотелось и идти дальше по коридору, и спрятаться за каким-нибудь массивным предметом мебели.
«Так, наверное, и сходят с ума!» – вдруг подумала она, и к горлу подступил смех. А может, и тошнота.
Наконец они повернули и вышли на просторную, но страшно захламленную кухню – ничего подобного Дороти в жизни не видела. Комната больше походила на лабораторию изобретателя. Трудно было поверить, что это наяву – такое впору было увидеть в диковинном сне. Куда ни глянь, всюду высились горы книг, бумаг и карт. На выскобленном деревянном столе, под газетами, которые никоим образом не скрывали бардака, лежала груда промасленных шестеренок и проводов. На полу валялись газеты, а вдоль стен стояли картонные коробки с заплесневелыми стенками.
Все кругом было устлано какими-то рукописями. На некоторые были высыпаны промасленные запчасти и ржавые шестеренки. Другие явно уже не раз комкали и расправляли, а старые записи перекрывались новыми – выведенными более небрежно и чернилами потемнее. У одной стены ютились ржавая раковина и плита причудливой формы – казалось, их приткнули сюда в последний момент, чудом о них не забыв.
А посреди комнаты, на перевернутом ведре стояла Чандра и сосредоточенно копалась в шкафчике, прибитом над раковиной.
– Джонатан Эшер-младший, мне отлично известно, что где-то на кухне была пачка чипсов! Если ты снова ее припрятал…
– В хлебнице поищи, – подсказал Эш. Он смел с деревянного стула ворох бумаг и жестом предложил Дороти сесть. Но она осталась стоять – исключительно из упрямства.
Чандра обернулась и покачала головой.
– Смотрела уже. Ни… – Она вдруг осеклась, заметив Дороти. – Вы ее отыскали! Слава богу! – Она спрыгнула с ведра. – Честное слово, мне было бы очень жаль, если б тебя сожрала Квинн Фокс!
– А что… так бывает? – дрогнувшим голосом спросила Дороти.
– Чандра, где твоя сумка? Дороти немного задело. По руке.
Чандра нахмурилась. Ее глаза за толстыми линзами казались чудовищно огромными.
– Задело?
– Пулей.
– Пулей?! Откуда там вообще пули? Что стряслось? – спросила она и взволнованно повернулась к Дороти. – В тебя стреляли?
– Чандра, – повторил Эш – на этот раз куда жестче. – Неси сумку. И скажи Зоре, что мы нашли Дороти. Хорошо?
Чандра кивнула и кинулась из комнаты, бросив на Дороти встревоженный взгляд.
– Зора тоже отправилась тебя искать, – пояснил Уиллис. Он смерил взглядом стул, стоявший у двери, но, судя по всему, решил, что тоненькие ножки не выдержат его веса, и потому прислонился к стене. – Мы все страшно за тебя переживали. Ночью в городе особенно опасно.
Переживали. Отчего-то это слово задело ее с неожиданной силой. С какой стати им о ней беспокоиться? На ее памяти никто никогда не спасал едва знакомых дам от вооруженных маньяков за просто так. Но думать о том, что́ попросят у нее взамен, совсем не хотелось.
«Они ведь и одежду тебе дали!» – вспомнила она и нехотя добавила этот пункт в свою мысленную счетную книгу. Да она же с ними вовек не расплатится!
Прикусив губу, она постаралась отогнать от себя эти мысли.
– Где мы?
– До потопа это здание принадлежало университету.
Дороти по-прежнему сложно было поверить, что Сиэтл ушел под воду, поэтому она сосредоточилась на том, что знала.
– А какому университету? Вашингтонскому? – уточнила она. Несколько недель назад Эйвери устроил ей экскурсию по городу – тогда-то она воочию и увидела Вашингтонский университет с его величественными корпусами из красного кирпича, увитыми плющом. Теперь же она с сожалением окинула взглядом стены, покрытые плесенью. Не может быть, чтобы это место так сильно изменилось. – Ты уверен?
– Вашингтонским этот университет звался до 2060 года, – пояснил Эш. – А потом ученые всерьез занялись изучением путешествий во времени, и его переименовали в Академию продвинутых технологий Западного побережья. Примерно с десяток лет это был мировой центр теоретической физики.
Дороти нахмурилась, не сказав ни слова. Для нее информации оказалось слишком много. На нее точно навалился вековой груз истории этих мест. Даже голова пошла кругом.
Она невольно опустилась на стул, недавно предложенный ей Эшем.
– И вы все тут живете?
– Ага, – подтвердил Уиллис, а потом зажег очередную спичку и поднес ее к одной из конфорок плиты. Она тут же вспыхнула красновато-оранжевым пламенем. – Чаю не хочешь?
– Спасибо, не отказалась бы, – пробормотала Дороти. Сердце тревожно затрепетало в груди, точно птица. Она не знала, чем ей поможет чай, но ей вдруг отчаянно захотелось погреть руки о теплую кружку. На этом же наверняка бы настояла и ее мать.
Сердце вдруг замерло, пропустив пару ударов. Мать! Если они и впрямь переместились на сотню лет в будущее, значит, Лоретта давно мертва. Мертвы все, кого Дороти знает.
– Боже мой… – прошептала она. Неужели еще утром ее самой большой мечтой было сбежать от матери?! А теперь, выходит, она мертва, и Дороти никогда больше с ней не увидится…
Эш прочистил горло.
– Понимаю, непросто это все принять, – сказал он. – Через несколько дней станет полегче. Поверь мне.
Поверить?! Дороти с трудом сдержала смех, пускай и ничего веселого в ее положении не было. Как можно верить человеку, которого она почти не знает? Лоретта с детства учила ее, что полагаться можно только на себя.
Чайник засвистел. Уиллис снял его с плиты и достал из шкафчика две кружки со сколотыми краями.
И вдруг Дороти точно током прошибло.
– Откуда ты это знаешь?! – накинулась она на Эша.
– Что? – переспросил он, нахмурившись.
– Ты говоришь, через несколько дней станет полегче, но откуда ты знаешь, раз сам через такое не проходил?!
Эш вскинул бровь.
– Почему же. Проходил.
Уиллис протянул Дороти кружку с чаем, и она машинально взяла ее и поднесла к губам.
– Так ты тоже из прошлого?
– Родился в 1929-м. А исчез в 1945-м.
– В 1929-м… – повторила Дороти. Через шестнадцать лет после их предполагаемой свадьбы с Эйвери. – Да ты мне во внуки годишься! – усмехнувшись, пошутила она.
Эш метнул в нее взгляд.
– Как видишь, не сложилось, – ответил он, и кончики ушей у него вновь покраснели.
Дороти почувствовала, как губы сами складываются в улыбку. Да, верно ей тогда показалось. Над ним и впрямь весело издеваться.
Она глотнула чаю. Он обжег ей язык, но она не обратила на это особого внимания.
– А могло бы сложиться! Как знать! – заметила она и улыбнулась. – Может, начнешь звать меня Бабулей, а?
Уши у Эша из розовых сделались пунцовыми.
– Послушай-ка, принцесса, может, для тебя и впрямь в порядке вещей тайком пробираться на суда и так путешествовать, – процедил он, – но остальные попали сюда иначе. По старинке.
– Меня зовут Дороти, а не принцесса, – поправила она его. Улыбка исчезла с ее лица. – По старинке?
– По определенным правилам. Кроме того, нас выбрали не просто так, – сообщил он и кивнул куда-то на стену позади Дороти. – Сама убедись.
Она развернулась вместе со стулом, и несколько капель чая выплеснулись из кружки. На стене висело множество фотографий. Черно-белый снимок Уиллиса в трико, таком узком и крошечном, что было прекрасно видно все его мощные, крепкие мускулы. Карандашный портрет Чандры с коротко остриженными волосами, удивительно похожей на мальчишку. Цветная фотография Эша с защитными пилотными очками на лбу и пятнами от машинного масла на щеке.
Этот снимок ее особенно удивил. Эш на нем улыбался и казался невероятно радостным. Куда радостнее, чем сейчас. Дороти вдруг захотелось коснуться фотографии, обвести кончиком пальца его улыбку. Но она сдержалась.
А над портретами висел рукописный знак. Дороти разгладила его уголок и прищурилась, силясь разобрать буквы в тусклом свете.
Агентство защиты хронологии.
– Что это еще за агентство? – спросила она.
– Ну, начиналось все как шутка, – начал Эш и почесал нос. – Однажды один математик сказал, что будь путешествия во времени возможны, нам непременно понадобился бы закон о защите хронологии, чтобы люди, чего доброго, не вернулись в прошлое и не переубивали собственных предков.
Глаза у Дороти округлились.
– А что, так разве можно?
– Пока не знаем. Профессор, помимо прочего, путешествовал в прошлое, чтобы выяснить, как перемены в нем влияют на будущее.
– Профессор? – переспросила Дороти. Это уточнение пробудило в ней какие-то смутные воспоминания.
– Профессор Захариас Уолкер, – пояснил Эш. – Он, можно сказать, стал отцом путешествий во времени. Он соорудил первую машину времени и открыл, что при помощи экзотического вещества можно стабилизировать анил.
Профессор Захариас Уолкер. По рукам Дороти пронесся холодок. Она ведь уже натыкалась на это имя. Ей вспомнилась записная книжка, которую она припрятала под тканью брюк.
– Круто, да? – воскликнула Чандра, юркнув на кухню с черной сумкой медикаментов, зажатой под мышкой. Она сбросила свою ношу на и без того захламленный стол, и на пол тут же посыпались какие-то шестеренки и грязные детали неведомых механизмов. – Руку, пожалуйста!
Дороти протянула ей пораненную руку, а Чанда выудила из сумки моток марли, склянку с какой-то мазью и ватные шарики.
– А зачем этому… Профессору выискивать в прошлом каких-то подростков?
Эш начал было рассказ, но быстро осекся и немного помолчал, сжав губы и обдумывая ответ.
– Мы должны были поучаствовать в одной миссии, – осторожно поведал он. – Точнее, в нескольких, включавших путешествие во времени. Как я тебе уже говорил, мы были командой. А Профессор всегда был человеком… – Эш снова прочистил горло. – Эксцентричным, что ли.
– Точнее, поехавшим на всю катушку, – поправила его Чандра, пропитывая ватку жидкостью из склянки.
– С причудами, – добавил Уиллис и отпил чаю – при этом его усы шевельнулись.
– Называйте как хотите, – отмахнулся Эш. – Главное – что он просто не мог упустить возможность воспользоваться помощью величайших людей в истории, когда мог до них добраться. Поэтому он решил собрать команду не из своих современников, а отправиться на машине времени в прошлое, чтобы отыскать лучших из лучших. Самого талантливого пилота. Главного силача в истории. Лучшего медика всех времен и народов…
– Это он про меня! – довольно проворковала Чандра. – А теперь держись, потому что щипать будет мама не горюй.
Она прижала ватку к ссадине Дороти, и та точно огнем вспыхнула. Дороти ругнулась и чуть не отскочила, но Чандра крепко схватила ее за запястье.
– Ты что, хочешь, чтобы у тебя началось заражение, рука позеленела, а потом вообще отвалилась? – спросила она.
– Н-н-нет, – заикаясь, призналась Дороти. От жуткой боли на глаза навернулись слезы.
– Тогда стой ровно!
Дороти стиснула зубы и кивнула, переведя взгляд на увешанную снимками стену, чтобы отвлечься. Среди фотографий была еще одна, вот только лицо кто-то успел оторвать, оставив лишь плечи и край воротника.
Под снимком значилось: «Роман Эстрада».
– Роман, – прошептала Дороти, мигом позабыв о боли. Ей тут же вспомнился темноволосый парень с кривой усмешкой. «Учти, что, когда проваливаешься в нору следом за белым кроликом, можно попасть в мир, где время есть круг, а не линия!» Во рту вдруг пересохло.
– Он что, тоже во всем этом участвовал?
– Да, – ответил Эш. Голос его стал грубее и резче, а взгляд поменялся. – Он был первым, кого нанял Профессор, но где-то год назад они страшно поссорились. Тогда Роман сбежал от нас и примкнул к Цирку.
Дороти нахмурилась, наблюдая за эмоциями, отражавшимися на лице Эша. «Чего-то он явно недоговаривает», – подумала она. Но это было вполне объяснимо. В конце концов, они ведь совсем недавно познакомились. Только дурак стал бы тут же разбалтывать тайны.
Она расправила плечи и выпрямилась. Что ж, теперь хотя бы понятно, откуда у Романа журнал этого самого Профессора. Видимо, он его украл.
– А что еще за Цирк?
– Черный Цирк, – поправила Чандра. – Проходимцы те еще.
Дороти вспомнила рисунки на стенах в городе. Черные палатки. Кричащие надписи: «У всех есть право на прошлое!»
– А чего они добиваются? – спросила она.
– Хотят вернуться в прошлое, – сообщил Эш. – Думают, что это средство от всех бед.
– А это не так?
– Нет, – коротко ответил Эш, устало поглядев на нее.
Дороти прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Это «нет» прозвучало так, будто это всем очевидно, но разве же есть на свете беды, от которых не спастись, если умеешь путешествовать во времени? Циркачи ей, само собой, не особо нравились – и немудрено, ведь они похитили ее и чуть не убили, но их идеи казались вполне разумными.
– Путешествия во времени – тема… сложная, – продолжил Эш. – Как правило, если ты возвращаешься в прошлое и пытаешься что-то в нем исправить, становится только хуже.
– Так вы, стало быть, ничего такого не делаете? – разочарованно спросила Дороти. – Но это же просто тоска зеленая!
– Ага, – подтвердила Чандра.
– Мы ищем Профессора, – сказал Эш, метнув в Чандру взгляд, который она демонстративно не заметила. – Отправляемся в прошлое, посещаем определенные места в надежде его перехватить. Он забрал «Темную звезду»…
– Темную звезду? – переспросила Дороти.
– Еще одна наша машина времени.
– Типа твоей?
– Гораздо лучше. Профессор забрал ее около года назад и бесследно исчез. И теперь находится неизвестно в какой эпохе и непонятно где. С Черным Цирком есть… определенные трудности, но Профессор придумал бы, как их разрешить. Нужно только отыскать его и вернуть.
Дороти стала рассматривать лицо Эша, гадая, знает ли он о журнале Профессора. Если им и впрямь так уж нужно его отыскать, то им наверняка пригодится любая помощь. Она отчетливо чувствовала под тканью пояса тоненькую книжку в кожаном переплете, насквозь промокшую, но целую. Оставалось только надеяться, что вода не размыла чернила.
Конечно, она вовсе не обязана была рассказывать о своей находке. Но мысленная счетная книга вдруг напомнила о себе и о том, что Дороти в долгу перед этими людьми. Чандра вот уже во второй раз ее бинтует, а еще ей тут выдали одежду… и чай налили…
Она перевела взгляд на Уиллиса. Как он там говорил? «Мы все страшно за тебя переживали». Словно она была им давним другом.
Дороти прикусила губу. Друзей у нее никогда не было. Они с матерью слишком часто переезжали, и Дороти просто не успевала ни с кем подружиться, к тому же Лоретта без конца твердила дочери о том, что вполне можно обойтись и без приятелей. Сама она доверяла только дочери и тем, кому платила из собственного кармана. Круг ее поверенных был довольно-таки узок.
Но у Дороти он был и того уже – она доверяла лишь себе. В своих новых знакомых она друзей не видела, но не хотела оставаться перед ними в долгу. Если она отдаст им журнал, они будут в расчете.
И она решительно выудила записную книжку из тайника и протянула ее им, сжимая двумя пальцами, точно грязный носок.
– А это вам не пригодится?
