Глава Х

Сточки зрения возможностей извлечения уроков и повышения образования, казалось бы, опыт успехов не должен уступать опыту ошибок. Но каждый человек стремится избегать наказания – такова его природа. Когда вы ошибаетесь и получаете наказание за свою ошибку, вам не хочется повторять подобный опыт. Ошибки, совершаемые на бирже, обычно ранят два ваших самых чувствительных места: ваш кошелек и вашу гордость. Но здесь я должен отметить кое-что интересное. Порой биржевой спекулянт совершает ошибки, осознает их, а затем спрашивает себя: зачем же я так поступил? Потом проходит время, а с ним – и боль от наказания. Это дает трейдеру возможность хладнокровно обо всем подумать и понять, как он совершил эту ошибку, когда, в какой именно момент торговой операции, и что он сделал не так. Но вопрос «Почему?» так и останется без ответа. Игрок будет вынужден только обругать себя и жить дальше.

Конечно, если человек умен и удачлив, он не повторит одну ошибку дважды. Но у нее есть тысячи братьев и сестер. Семейство ошибок настолько велико, что какая-то из них всегда крутится рядом, дожидаясь, когда вы снова захотите узнать, что будет, если поступить так или этак.

Чтобы рассказать о первой из моих ошибок на миллион долларов, я должен вернуться в то время, когда впервые стал миллионером, а произошло это как раз после биржевого краха в октябре 1907 года. С точки зрения интересов моей игры иметь миллион долларов – значит просто иметь еще больше резервов. Деньги не приносят спекулянту особого утешения, поскольку, независимо от своего финансового положения, он по-прежнему способен ошибаться, а ошибки никому радости не доставляют. Когда же миллионер действует правильно, деньги – это просто один из его инструментов.

Меньше всего я боюсь потерять деньги. Я никогда о них не переживаю. Я забываю о деньгах уже на следующий день. Не потеря денег, а сама ошибочность действий – вот что вредит кошельку и душе. Диксон Уоттс рассказывал анекдот о человеке, который так нервничал, что его приятель это заметил и спросил, в чем дело.

– Я потерял сон, – ответил несчастный.

– А что случилось? – спросил приятель.

– Я закупил столько хлопка, что теперь думаю только о нем. Спать не могу. Он просто изводит меня. Что мне делать?

– Продай лишнее. Уменьши позицию до уровня сна, – последовал ответ.

Как правило, человек быстро приспосабливается к новым условиям и теряет чувство перспективы. К хорошему быстро привыкаешь, и вскоре уже не можешь толком вспомнить, как тебе жилось, пока ты еще не был миллионером. Помнишь только, что какие-то вещи были тебе недоступны, а теперь ты можешь себе это позволить. Сравнительно молодому, нормальному человеку не нужно много времени, чтобы отвыкнуть от привычек бедного человека. А вот чтобы забыть об утраченном богатстве, времени нужно куда больше. Думаю, дело в том, что деньги создают новые потребности или способствуют их приумножению. Я имею в виду, что, когда мужчина зарабатывает большие деньги на бирже, он очень быстро теряет привычку к экономии. Но вот когда он теряет деньги, отвыкать от привычки тратить ему приходится долго.

Закрыв в октябре 1907 года короткие позиции и накупив акций в рост, я решил, что пора немного расслабиться. Я купил яхту и собрался поплавать в южных водах. Я обожаю рыбалку и просто обязан был устроить себе отдых. Я предвкушал эти каникулы и только ждал подходящего момента, чтобы уехать. Но уехать никак не удавалось. Рынок меня не отпускал.

Я всегда играл не только на фондовой, но и на товарной бирже. Это началось еще в юности, в пору бакет-шопов. Я много лет изучал товарные рынки, хотя, пожалуй, не так усердно, как рынок акций. Более того, я даже предпочел бы торговать на товарной бирже, а не на фондовой. Дело не в том, что это издавна было более законным делом. Спекуляции на товарной бирже похожи на коммерческую деятельность больше, чем торговля акциями. Человек может подходить к этому делу как к любой коммерческой проблеме. На товарных рынках можно, конечно, использовать разные фиктивные аргументы за и против тех или иных тенденций, но успех здесь может быть только временным, поскольку в конце концов факты обязательно восторжествуют, следовательно, доход спекулянта зависит в первую очередь от его наблюдательности и изучения рынка, как и в любом нормальном бизнесе. Он может наблюдать и взвешивать различные обстоятельства, и ему известно столько же, сколько и всем остальным. Здесь не нужно остерегаться махинаций и манипуляций со стороны инсайдерских групп. На рынке хлопка, пшеницы и кукурузы не приходится остерегаться того, что дивиденды вдруг в одночасье будут увеличены или, наоборот, отменены. В долгосрочной перспективе цены на товарных биржах регулируются только одним законом – экономическим законом спроса и предложения. Поэтому задача игрока на товарной бирже существенно упрощается: он должен собрать все факты о спросе и предложении – в настоящем времени и в перспективе. Ему не нужно строить предположения о десятке вещей, как это приходится делать спекулянтам, торгующим акциями. По этим причинам меня всегда прельщала торговля на товарных биржах.

По большому счету, конечно, все спекулятивные рынки устроены одинаково. Телеграф на всех биржах сообщает одно и то же. Это становится очевидным каждому, кто удосуживается задуматься над данным вопросом. Стоит только оценить обстоятельства и немного подумать, как ответы откроются сами собой. Но люди ленятся задавать себе вопросы, не говоря уже про поиски ответов. Средний американец остается осторожным и здравомыслящим провинциалом всегда и везде. Единственное исключение составляют те моменты, когда он приходит в брокерскую контору и начинает смотреть на котировочную доску. И что там котируется – акции или биржевые товары, – значения не имеет. Почему-то только в эту игру, требующую основательной предварительной подготовки и внимательного изучения всех деталей, он вступает без обычного для него благоразумия, без сомнений, без опасливой осторожности. Он рискует вложить половину своего состояния в фондовый рынок с меньшими раздумьями и предосторожностями, чем при покупке автомобиля.

Уметь читать ленту на самом деле не так сложно, как может показаться. Здесь нужен опыт. Но еще важнее усвоить некие общие принципы. Лента не предсказывает судьбу. Она не скажет, сколько в точности у вас будет денег в следующий четверг в час тридцать пять пополудни. Цель чтения ленты – выяснить, как и когда вести торговлю, то есть что разумнее – покупать или продавать. Это в равной мере применимо к торговле акциями, хлопком, пшеницей, кукурузой и овсом.

Вы наблюдаете за рынком, то есть за движением цен, печатаемых на тикерной ленте, с одной-единственной целью – определить направление движения цен. Они движутся или вверх, или вниз, причем скорость и направление их движения зависят от сопротивления, которое они встречают. Для простоты объяснения скажем, что цены, как и все в этом мире, движутся по пути наименьшего сопротивления. Они делают то, что дается легче, а значит, растут, когда меньше сопротивления росту, чем снижению, и наоборот.

Стоит рынку прийти в движение – и сразу будет понятно, какой он – «бычий» или «медвежий». Тренд очевиден для каждого, кто способен видеть и понимать, и он является фактом, а спекулянту нет смысла подгонять факты под свои теории. Любой игрок всегда знает (или должен знать), какой перед ним рынок – «бычий» или «медвежий», а если он это знает, то понимает и что нужно делать – покупать или продавать.

Предположим ради примера, что курс акций, как это обычно происходит на развороте, то есть в периоды смены тренда, колеблется в диапазоне десяти пунктов – от 120 до 130. В нижней точке он может казаться очень слабым, а после подъема на 8–10 пунктов, наоборот, выглядеть очень энергичным. Но в торговле человеку не следует ориентироваться на такие условности. Нужно дождаться, когда лента скажет, что время пришло. Многие миллионы долларов были потеряны людьми, которые покупали акции, казавшиеся им дешевыми, или продавали те, что казались дорогими. Спекулянт – не инвестор. Его цель не в том, чтобы вложить деньги под хороший процент и обеспечить себе стабильный доход. Он получает выгоду от роста или от падения цен на то, чем он сейчас спекулирует. Следовательно, его задача – определить линию наименьшего сопротивления в момент торговли, а значит, нужно ждать того момента, когда данная линия четко проявится, и только после этого действовать.

Чтение ленты просто позволяет увидеть, что на уровне 130 предложение превышало спрос. За этим логично следует коррекция. Пока предложение не превышает спрос, из поверхностного изучения ленты можно сделать вывод о том, что цена не остановится, пока не дойдет до 150, поэтому люди покупают. А когда начинается откат, они держат купленное, продают с небольшим убытком или начинают играть на понижение. Но на уровне поддержки, на 120, сопротивление падению цен усиливается. Спрос превышает предложение, начинается рост курса, и короткие позиции закрывают. Публика терпит убыток на каждом развороте, что повторяется снова и снова, поэтому остается только поражаться тому упрямству, с каким эти люди отказываются учить уроки.

Наконец на рынке происходит что-то такое, из-за чего увеличивается мощь сил, направленных вверх или вниз, в результате чего точка наибольшего сопротивления соответственно сдвигается вверх или вниз, и на уровне 130 спрос начинает превышать предложение, или, наоборот, на уровне 120 предложение начинает превышать спрос. Тогда цена пробивает границы старого коридора и идет дальше. Как правило, всегда находится целая толпа игроков, которые открывают короткие позиции на уровне 120, поскольку рынок кажется очень слабым, или длинные позиции на уровне 130, поскольку рынок кажется очень сильным, и, когда тренд оказывается направленным против них, бывают вынуждены спустя некоторое время либо совершить разворот, либо закрыть позиции и выйти из игры. В любом случае действия этих игроков помогают еще четче определить ценовую линию наименьшего сопротивления. Таким образом, действия благоразумного торговца, терпеливо дожидающегося проявления четкой линии, полностью соответствуют фундаментальным условиям рынка и опираются на них, а также на поддержку той части игроков, которым довелось ошибиться и теперь приходится свою ошибку исправлять. Такие исправления усиливают давление на цены вдоль линии наименьшего сопротивления.

Здесь я должен сказать, что, хотя это нельзя считать математической данностью или аксиомой, мой опыт свидетельствует о том, что случайные события, то есть события неожиданные и непредсказуемые, всегда играли на моей стороне, поддерживая мою рыночную позицию, если, конечно, я выбирал ее в соответствии с тем, что называю линией наименьшего сопротивления.

Помните мою историю с акциями Union Pacific, случившуюся в Саратога-Спрингс? Так вот, тогда я покупал потому, что линия наименьшего сопротивления была направлена вверх. Мне следовало бы покупать и дальше, не слушая россказней брокера о том, что это инсайдеры сбрасывают акции. Замыслы правления компании, какими бы они ни были, в этой ситуации не имели никакого значения. Знать о них я не мог никак. Но я мог знать и знал, что говорила лента. А говорила она: «Курс растет и будет расти!» Затем неожиданно были увеличены выплаты по дивидендам и курс скакнул на 30 пунктов. Курс 164 выглядел достаточно высоким, но, как я уже говорил, цена никогда не бывает слишком высокой для покупки или слишком низкой для продажи. Сами по себе цены не имеют никакого отношения к тому, что я называю линией наименьшего сопротивления.

Практика покажет, что если вы торгуете в соответствии с моими рекомендациями, то все важные новости, поступающие в промежутке между закрытием одного торгового дня и открытием следующего, обычно находятся в гармонии с линией наименьшего сопротивления. Ведь тренд установился еще до того, как новость была опубликована, и на рынке «быков» все «медвежьи» новости обычно игнорируют, а «бычьи» новости преувеличивают, и наоборот. Перед войной рынок находился в очень слабом положении. И вот приходит известие о том, что Германия начала неограниченную подводную войну. У меня на тот момент были открыты короткие позиции на 150 тысяч акций, и это не имело никакого отношения к новости – я просто двигался по линии наименьшего сопротивления. Известие о подводной войне было для меня как гром среди ясного неба. Естественно, я воспользовался ситуацией и в тот же день закрыл свои короткие позиции.

На словах все очень просто. Все, что вам надо делать, – это, следя за лентой, то есть за информацией, поступающей с биржи, определить уровни сопротивления и быть готовым торговать вдоль линии наименьшего сопротивления, как только она достаточно четко проявится. Но на практике человеку приходится остерегаться очень многих вещей и прежде всего – самого себя, то есть своей человеческой природы. Вот почему я говорю, что на тех, кто прав, всегда работают две силы: фундаментальные условия и те, кто ошибается. На рынке «быков» все факторы, способствующие снижению цен, игнорируются. Такова человеческая природа, но сами же люди, как ни странно, удивляются ей. Вам будут с придыханием рассказывать о том, что пшеница в этом году не уродила, потому что в отдельных районах была плохая погода, и некоторые фермеры разорились. Но когда приходит время сбора урожая и фермеры начинают свозить пшеницу на элеваторы, «быки» удивляются ничтожности ущерба и с сожалением обнаруживают, что своими пессимистическими прогнозами лишь помогали «медведям».

Когда человек играет на товарном рынке, он не должен позволять себе иметь устойчивое мнение и не должен ни о чем судить заранее. Ему нужны открытость и гибкость ума. Глупо пренебрегать информацией, которую сообщает тикерная лента независимо от ваших собственных видов на будущий урожай или от ваших представлений о том, каким будет спрос. В этой связи я вспоминаю случай, когда упустил большую игру, пытаясь предвосхитить стартовый сигнал. Я был настолько уверен в своем понимании условий рынка, что решил не ждать, когда окончательно проявится линия наименьшего сопротивления. Я даже думал, что могу ускорить ее формирование, поскольку все выглядело так, будто ей нужен только небольшой толчок.

У меня был сильный «бычий» настрой в отношении хлопка. Цена на него колебалась в районе 12 центов. Такое положение явно было промежуточным, как бывает перед разворотом, и я это видел. Я знал, что следует подождать. Но мне в голову пришла идея, что если я слегка подтолкну цену, то она полезет вверх и пробьет уровень сопротивления.

Я купил 50 тысяч кип хлопка. Цена, естественно, пошла вверх. А как только я перестал покупать, она, разумеется, перестала расти. Затем цена начала проседать вниз, к уровню, на котором я начал покупать. Я вышел, и она перестала падать. Полагая, что за это время я приблизился к стартовому сигналу, я снова решил попробовать его предвосхитить. Так я и сделал. И все повторилось. Пока покупал, цена росла, а как только останавливался, останавливалась и она, а затем возвращалась к прежнему уровню. Я повторил это 4–5 раз и только потом в разочаровании бросил данную затею. Мне эта операция обошлась примерно в 200 тысяч долларов, поэтому я решил с хлопком больше не связываться. Однако прошло не так много времени, и хлопок все-таки пошел вверх и добрался до цены, которая меня озолотила бы, если бы я не стартовал раньше времени.

Подобное случается со столь многими спекулянтами и так часто, что я сформулировал следующее правило: когда на узком рынке цены не движутся в определенном направлении, а топчутся на месте, невозможно предугадать, какой будет следующая тенденция – вверх или вниз. Здесь остается только наблюдать за рынком, следить за диапазоном колебаний цен и настроиться на то, что вступать в игру можно и нужно лишь после того, как цена пробьет уровень сопротивления – или поддержки. Спекулянт должен сосредоточиться на получении прибыли, а не ждать, что тикерная лента будет потакать его прихотям. Никогда не спорьте с лентой, не спрашивайте у нее о причинах и не требуйте объяснений. Проигравший может с пеной у рта доказывать свою правоту, но денег ему это не вернет.

Недавно у нас с друзьями зашел разговор о торговле пшеницей. Одни были настроены на рост цен, другие – на снижение. Спросили и мое мнение. Я уже какое-то время изучал этот рынок, но знал, что моим друзьям не интересны ни статистика, ни анализ условий, поэтому сказал:

– Если хотите заработать на пшенице, могу подсказать, как это сделать.

Все дружно ответили, что очень хотят, и я сказал:

– Если действительно хотите заработать на пшенице, просто наблюдайте за курсом. Ждите. А когда цена пересечет рубеж 1,2 доллара за бушель, покупайте – и тогда быстро и неплохо заработаете!

– А почему не купить сейчас, когда она идет по 1,14 доллара? – спросил один.

– Потому, что я еще не знаю, будет ли цена вообще расти.

– Но тогда зачем покупать по 1,2 доллара? Это слишком дорого.

– А вы хотите играть вслепую в надежде на очень большую прибыль или предпочитаете спекулировать разумно и получить меньше, но с большей вероятностью?

Все высказались в пользу меньшей, но более вероятной прибыли, поэтому я заключил:

– Тогда делайте так, как я говорю. Если цена превысит 1,2 доллара, покупайте.

Как я уже сказал, я долго следил за пшеницей. Месяцами она шла по цене от 1,1 до 1,2 доллара, по существу, топчась на месте. Но в один прекрасный день торги закрылись на уровне 1,19 доллара. Я приготовился. Назавтра торги начались с цены 1,205 доллара, и я купил. Затем она пошла расти: 1,21; 1,22; 1,23; 1,25 доллара, – и я продолжал покупать.

Я не в силах был объяснить, что именно заставило цены на пшеницу расти. Почему она так долго топталась в узком коридоре, я тоже не представлял. Я не мог знать, в каком направлении цена пробьет границы коридора: вверх от 1,2 или вниз от 1,1, – хотя и предполагал, что вверх, поскольку в то время в мире был не такой большой урожай пшеницы, чтобы вызвать обвал цен.

Судя по всему, пшеницу потихоньку скупала Европа, и, когда цена находилась на уровне 1,19 доллара, у многих торговцев образовалась нехватка пшеницы. Из-за европейских закупок и других причин много пшеницы ушло с рынка, поэтому наконец-то возникли условия для большого движения цен, и оно началось. Цена преодолела отметку 1,2 доллара. Это было все, что я знал на тот момент, но ничего другого мне и не было нужно. Я знал, что, когда цена пробьет планку 1,2 доллара, это случится потому, что повышательное движение наконец набрало достаточную силу, чтобы вытолкнуть цену за этот уровень, а значит, что-то должно произойти. Иными словами, когда пшеница пробила уровень 1,2 доллара, сформировалась линия наименьшего сопротивления. И тогда началась уже совсем другая история.

Помню, как в один из праздничных дней все наши рынки были закрыты. А в Канаде они работали. На рынке в Виннипеге цена на пшеницу при открытии возросла на шесть центов за бушель. Когда на следующий день открылся наш рынок, цена тоже поднялась на шесть центов за бушель. Цена просто пошла по линии наименьшего сопротивления.

В том, что я сейчас рассказал, заключена суть моей системы торговли, основанной на изучении ленты. Я просто стараюсь понять самый вероятный путь движения цен. Чтобы определить момент начала масштабных действий, я использую дополнительное тестирование рынка – наблюдаю, как изменяются цены после того, как я вступаю в игру.

Просто поразительно, сколь многие опытные трейдеры смотрят на меня с недоверием, когда я объясняю им, что, покупая акции в расчете на рост, предпочитаю платить дорого, а продавать – по низким ценам. Было бы совсем нетрудно зарабатывать деньги биржевой торговлей, если бы трейдер всегда придерживался основных правил спекуляции, то есть выжидал, когда линия наименьшего сопротивления заявит о себе, и начинал покупать или продавать, только когда на ленте отразится начавшийся рост или спад. Покупать акции нужно постепенно, наращивая длинную позицию по мере роста цен. Сначала стоит купить пятую часть от запланированного полного пакета. Если это не принесет прибыли, нужно остановиться, потому что начало оказалось явно неверным; вы оказались временно неправы, а когда вы неправы, прибыли не ждите. Нет смысла обвинять ленту, сказавшую: «Вверх», – во лжи, если теперь она запоздало добавляет: «НО НЕ СЕЙЧАС».

Я очень долгое время успешно торговал хлопком. В отношении этого товара у меня была своя теория, и я всегда четко ее придерживался. Предположим, я решил поставить на кон 40–50 тысяч кип хлопка. В этом случае я начинаю изучать ленту, выискивая возможность сыграть на повышение или на понижение. Предположим, определилась линия наименьшего сопротивления, указывающая на рост цен. Тогда я покупаю 10 тысяч кип. Если после этой покупки цена поднимется на 10 пунктов, я возьму еще 10 тысяч кип. Если потом окажется, что я могу получить прибыль в 20 пунктов (то есть доллар на кипу), куплю еще 20 тысяч кип. Та к образуется полный пакет, который станет основой для дальнейшей торговли. Но если после покупки первых 10–20 тысяч кип я окажусь в убытке, то сразу же выйду из игры. Я оказался неправ. Возможно, я неправ только временно. Но, как я уже говорил раньше, когда ошибаешься с самого начала, нет смысла рассчитывать на победу.

Всегда придерживаясь своей системы, я знал, что, если начнется настоящее движение цен, у меня всегда окажется наготове открытая позиция. По мере наращивания позиции я мог потерять 50–60 тысяч долларов на тестировании рынка. Может показаться, что это слишком дорогостоящий метод проверки, но это не так. После того как начнется реальное движение рынка, сколько мне потребуется времени, чтобы отыграть те 50 тысяч долларов, которые я заплатил за уверенность, что вовремя вхожу в игру? Одно мгновение! Быть правым в правильно выбранный момент – такое всегда окупается.

Это моя система делать ставки. Простой арифметический расчет доказывает, что крупные ставки разумно делать только тогда, когда ты оказываешься прав в своих прогнозах, а в случае ошибки терять лишь сравнительно небольшие, разведывательные ставки. Тот, кто торгует по описанной мною методике, всегда будет иметь возможность хорошо зарабатывать на больших ставках.

У каждого профессионального трейдера есть какая-то собственная система, основанная на его собственном опыте и определяемая его взглядами на спекуляцию или его желаниями. Помнится, в Палм-Бич я познакомился с одним пожилым джентльменом – уже не вспомню его имя. Я знал, что он много лет играл на бирже, еще со времен Гражданской войны, и кто-то охарактеризовал мне его как чрезвычайно мудрого старика, который, пройдя через огромное количество бумов и паник, имел все основания говорить, что нет ничего нового под солнцем и тем более на бирже.

Этот старик задал мне множество вопросов. Когда я основательно объяснил ему свой метод ведения торговли, он кивнул и сказал: «Да-да, вы правы! Эта система очень хороша для вас, потому что вы так устроены, у вас мозг так заточен. Вам легко придерживаться своей системы, потому что деньги, которые вы ставите, для вас значат меньше всего. Я вспоминаю Пэта Херна. Не слыхали о таком? Он был очень известным игроком и держал свой брокерский счет у нас. Умнейший человек и хладнокровный игрок. Пэт Херн хорошо зарабатывал на акциях, и многие спрашивали у него совета. Но он никогда не давал советов. Если его просто просили оценить правильность их действий, он всегда отвечал своей любимой ипподромной поговоркой: “Никогда не узнаешь, пока не поставишь”. Пэт Херн торговал через нашу контору. Он всегда покупал сотню каких-нибудь активных акций и, если курс вырастал на один процент, прикупал еще сотню. Если акции подрастали еще на один пункт, Херн покупал еще сотню и т. д. Он говаривал, что играет не для того, чтобы обогащать других, поэтому всегда выставлял стоп-лосс на один пункт ниже цены последней покупки. Пока цена продолжала расти, Херн наращивал свою линию и передвигал стоп-лосс вверх. При откате на один процент он просто выходил из игры. Херн говорил, что не видит никакого смысла в том, чтобы терять больше одного пункта, причем неважно, что теряется – первоначальный залог или часть бумажной прибыли. Вы же понимаете, профессионального игрока интересуют не долгосрочные инвестиции, а верная прибыль. Хотя, конечно, когда есть возможность выгодно вложить деньги в рост – это прекрасно. На фондовом рынке Пэт не интересовался подсказками и не пытался поймать 20 пунктов роста за неделю. Его интересовали только верные деньги в таком количестве, чтобы жить, ни в чем себе не отказывая. Из тысяч аутсайдеров, которых я встречал на Уолл-стрит, Пэт был единственным, кто видел в биржевых спекуляциях просто разновидность азартной игры типа рулетки или стоса, но при этом ставки он делал не наудачу, а весьма благоразумно. После смерти Херна один из наших клиентов, который всегда играл с ним заодно и использовал его систему, заработал более 100 тысяч долларов на акциях Lackawanna. Потом он переключился на какие-то другие акции и решил, что ему, с его огромными деньгами, больше нет нужды держаться старой системы Пэта. Когда случился откат, он, вместо того чтобы закрыть позицию во избежание больших убытков, позволил убыткам нарастать, как будто речь шла о прибыли. Та к он потерял все до последнего цента. Когда он наконец вышел из игры, то остался должен нам несколько тысяч долларов. Он вертелся у нас еще два или три года. Денег давно уже не было, а задор оставался. Но мы не возражали, пока он вел себя пристойно. Помню, что он охотно признавал себя последним идиотом за то, что пренебрег системой Пэта Херна. Как-то он пришел ко мне очень возбужденный и попросил позволить ему сыграть на понижение через нашу контору. Это был приятный человек и в свое время являлся для нас хорошим клиентом, поэтому я сказал, что позволю ему продать сотню акций под свою личную гарантию. Он продал в шорт 100 акций Lake Shore. Это было в 1875 году, как раз когда Билл Трэверс обрушил рынок. Так вот, этот мой приятель – фамилия его была Робертс – начал продавать акции Lake Shore как раз вовремя и, пока они падали, продолжал продавать их точно так, как делал в прежние, счастливые времена, до того, как отбросил систему Пэта Херна и стал слушать шепот надежды вместо голоса разума. И вот за четыре дня успешного построения пирамиды счет Робертса показывал прибыль уже в 15 тысяч долларов. Заметив, что он не выставил стоп-лосс, я поговорил с ним на этот счет и услышал в ответ, что разворот еще не наступил и что он не хочет выходить из игры из-за отскока в один пункт. Это было в августе. А уже в сентябре – еще не наступила даже середина месяца, – он пришел ко мне занять десятку, чтобы купить детскую коляску. Он опять не придерживался собственной проверенной системы. Это проблема большинства», – закончил свой рассказ старик, качая головой.

И он был прав. Иногда я думаю, что в спекулятивной игре есть что-то противоестественное, потому что спекулянту приходится бороться с собственной природой. Причем наиболее фатальными для спекулянта обычно оказываются те самые человеческие слабости, которые делают человека приятным в общении, или те, которых человек особенно остерегается в других своих начинаниях, где они далеко не так опасны, как при игре на бирже.

Главные враги спекулянта прячутся в нем самом. Надежда и страх неотделимы от человеческой природы. Когда рынок идет против вас, вы каждый день надеетесь, что этот день последний, и теряете на этом больше, чем потеряли бы, если бы не прислушивались к голосу надежды – верному союзнику и важнейшему фактору успеха всех строителей империй и первопроходцев. А когда рынок движется так, как угодно вам, вы начинаете бояться, что уже следующий день отнимет у вас всю прибыль, и выходите из игры раньше времени. Страх мешает вам заработать столько, сколько вы могли бы заработать в данных обстоятельствах. Успешный трейдер должен бороться с этими двумя глубоко укоренившимися инстинктами. Он должен менять свои естественные импульсы на противоположные. Вместо надежды он должен испытывать страх, а вместо страха – надежду. Он должен бояться того, что небольшие убытки могут обернуться куда большими убытками, и надеяться на то, что небольшая прибыль обернется гигантской прибылью. А играть с биржей в азартные игры, как это делает большинство рядовых спекулянтов, абсолютно неверно.

Я занимаюсь спекуляциями с четырнадцати лет. Больше я ничем в жизни не занимался. И думаю, что знаю, о чем говорю. Почти тридцатилетний опыт игры, а играть мне приходилось и по мелочи, и на миллионы, приводит меня к следующему выводу: время от времени человек может обыгрывать отдельные акционерные компании или отдельные группы игроков, но обыграть рынок в целом невозможно. Можно делать деньги на отдельных сделках с хлопком и зерном, но нельзя подмять под себя рынок зерна и хлопка. Это как на ипподроме. Можно выиграть заезд, но нельзя выиграть скачки в целом.

Если бы я знал, как сделать мои утверждения более убедительными или экспрессивными, я это сделал бы. И кто бы что ни говорил, пытаясь опровергнуть мои выводы, я знаю, что эти истины неопровержимы.