Глава 25

В полицейском участке Бэрронса дневная смена обычно заканчивалась в районе пяти вечера. На ночь оставляли одного диспетчера, но в таком маленьком городе этого было достаточно. Несколько полицейских всегда были доступны по телефону на случай непредвиденных происшествий, а начальник смены оставался в участке до полуночи и занимался шумными соседями, семейными ссорами и пьянчугами в барах. Когда Фиона подъехала к участку, парковка уже практически опустела, но машина Джейми была на месте.

С папкой в руках Фиона прошла через входную дверь и увидела диспетчера за стойкой. На вид ему было лет семьдесят, и он мирно листал журнал о рыболовстве. При ее появлении он с удивлением поднял голову.

– Чем могу помочь? – осведомился он.

Разумеется, он знал, кто она такая. Фиона была готова поставить на это свой диплом из школы журналистики. Он узнал в ней дочь Малкольма Шеридана и девушку своего коллеги.

– Я ищу Джейми Крила. Он еще здесь?

– Вы хотите сообщить о правонарушении? – переспросил диспетчер.

– Я хочу поговорить с Джейми.

Диспетчер толкнул по столу в ее сторону планшет с зажатым листком бумаги.

– Имя, адрес, удостоверяющий личность документ. И подпишите.

Что за черт. Это Бэрроне, а не тюрьма Рикерс-Айленд.

– Да просто скажите, где его найти.

Диспетчер поднял густые седые брови.

– Мне нужно разрешение начальника, чтобы пустить сюда журналиста.

– Раз вы знаете, что я журналист, то и мое имя вам известно. – Фиона толкнула планшет назад к нему. – Можете вписать его сами. – Она прошла дальше по коридору, не дав диспетчеру времени для протеста.

Фиона ни разу не была в здании участка, даже когда погибла Деб. Копы допрашивали ее дома, в гостиной, рядом сидели родители. «Последний раз я видела Деб в воскресенье, она приезжала к нам на ужин. Нет, с тех пор я с ней не разговаривала. Нет, я не знаю, где она может быть». А затем, когда нашли тело: «Нет, она никогда не говорила, что ее кто-то преследует или ей угрожют. Да, я знаю Тима Кристофера. Нет, тем вечером я с ней не разговаривала». Полицейские, которые задавали ей эти вопросы, казались измученными, погруженными в свои мысли. Гаррета Крила среди них не было.

Джейми сидел за столом в главном офисе участка и смотрел в экран старого компьютера. Он был в форме, но без фуражки. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, и белая футболка под ней резко контрастировала с форменным синим цветом. Очевидно, он услышал голос Фионы из коридора, потому что, когда она вошла в офис, он встретил ее настороженным взглядом.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Мы можем где-то поговорить? – ответила Фиона.

Его взгляд какое-то время блуждал по ее лицу. Джейми понимал, что она пришла сюда не ради личной беседы. Чего он вообще ожидал? Что Фиона заявится на его работу и станет выяснять отношения? Она на такое не способна, он это знал.

Джейми быстро взглянул в сторону диспетчера, потом на коллег, – один надевал пальто, второй стоял рядом с кофемашиной, – и отодвинул стул.

– Пойдем.

Они прошли в комнату для допросов – тесное помещение со столом и двумя стульями в противоположных углах. И никакого двухстороннего окна-зеркала для наблюдения за подозреваемыми, как в полицейских сериалах. Фиона задумалась, бывал ли в этой комнате Тим Кристофер, сидел ли он на этих стульях.

– Что случилось? – спросил Джейми, закрывая за собой дверь.

Фиона посмотрела на него – высокого, широкоплечего, с длинными зачесанными назад золотистыми волосами и с такой же золотой щетиной на щеках. Она скучала по нему, но на службе он почти не походил на того парня, что год назад подсел к ней в баре. Форма превращала его в другого человека.

– Тебе знакомо имя Хелен Хейер? – ответила она.

– Нет.

– Вспоминай. На нее напали, преступника не нашли. Она едва не умерла.

Джейми уперся руками в бедра, выставив большие пальцы вперед и положив их на ремень. Классическая поза полицейского, который останавливает машину на дороге. Глаза у него сузились, он задумался.

– Нет, не помню. Когда это было?

– На нее напали в 1993 году. Тогда ей было 20 лет, а сейчас 41.

– В 1993 году мне было восемь, – сказал Джейми.

– Но разве история не кажется тебе знакомой? – настаивала Фиона. – Ее обнаружили у задней двери родительского дома. Видимо, она собиралась войти, когда это случилось. Ее ударили чем-то тяжелым вроде бейсбольной биты. Ничего не украли. Когда ее отец открыл заднюю дверь, чтобы вынести мусор, она была еле жива, но кровь была теплая. Все было сделано быстро и тихо.

Джейми смотрел на нее, и Фиона видела, как он просчитывает варианты у себя в голове. Рассматривает ситуацию под разными углами. Кажется, он действительно не помнил, о каком деле речь.

Но при этом Джейми понимал, что Фиона не пришла бы сюда просто так. Она к чему-то вела, и он пытался понять, к чему. Фиона не видела на его лице смущения, лишь желание предугадать, куда она ударит, чтобы успеть выставить защиту.

– Она выжила? – спросил он. – Ты не сказала, что это было убийство.

– Выжила, – ответила Фиона, проглотив ком в горле. – Сейчас она в больнице для долгосрочного лечения в Боуфилде. Ее мозговые функции были нарушены, и она не в состоянии о себе позаботиться. Она еле говорит и делает только самые простые вещи. С момента нападения она не сказала ни одного полного предложения. – Фиона показала Джейми папку, которую по-прежнему держала в руке. – Я ее сегодня навещала. По этому делу никого не арестовали, Джейми. Нападения никто не видел, а Хелен не в состоянии назвать имя преступника. Она должна была умереть.

Джейми наклонил голову:

– Какое отношение это имеет ко мне, Фи?

Фиона хлопнула папкой по столу. Вышло сильнее, чем она предполагала. «Держи себя в руках, Фиона. Только факты».

– Вот что интересно, – сказала она, раскрывая папку и доставая оттуда ксерокопии газетных статей, которые заранее сделала дома. – В свое время эта история наделала много шума. Полиция обратилась за помощью к местной прессе. Всех, кто видел нападение, а также незнакомца в своем районе, просили позвонить в участок. Это была трагедия: красивая 20-летняя девочка избита до полусмерти на ступенях родительского дома, отец нашел ее, вынося мусор, ее жизнь разрушена. Пока ее избивали, родители сидели дома за ужином и смотрели телеигру! – Она разложила перед ним распечатки. – Но ни в одной статье не говорилось о том, что сообщил мне сегодня ее брат. Незадолго до этого у Хелен появился парень – высокий, симпатичный и богатый. Она была так рада. А звали его Тим Кристофер.

Джейми рассматривал школьную фотографию Хелен Хейер в одной из статей: милое овальное лицо, обрамленное темными волосами, которые для снимка были аккуратно уложены на плечах, красивая улыбка. Услышав имя Тима, он поднял голову.

– Что?

– Ее родители ничего не знали, – продолжала Фиона. – Они спали вместе, родители бы ее за это убили. Но брат Хелен все-таки узнал. Она заставила его поклясться, что он не расскажет родителям про Тима. Вообще Хелен была от него без ума. Но брат говорит, что иногда она становилась тихой и отстраненной – в те дни, когда они с Тимом ссорились. Потом она его прощала, и все шло как прежде.

Деб вела себя точно так же, разве что не стеснялась рассказывать про отношения родителям. Она была в таком восторге, что встречалась с Тимом. Ей было 20 лет, и она чувствовала, что в мире есть более приятные вещи, чем жизнь в Бэрронсе. В Тиме она видела перспективы будущего – или он сам ей что-то обещал. Хелен была такой же, как Деб, вот только встретилась с Тимом на год раньше.

Фиона увидела на лице Джейми проявление понимания. Он не знал о деле Хелены, но не выказал удивления, как будто только что услышал что-то, о чем всегда подозревал. Тем не менее голос его прозвучал резко – он защищался:

– Тим был среди подозреваемых?

– Когда брат Хелены рассказал копам про Тима, того допросили. Не в участке, а дома у Кристоферов. Один разговор – и все закончилось.

– Видимо, у него было алиби.

– Он сказал, что в это время был в кино. Один. Никто не мог этого подтвердить. И он заявлял, что не знает, кто такая Хелен Хейер, и уж точно с ней не встречался.

– Возможно, он говорил правду.

Фиона посмотрела на него с изумлением:

– Ты понимаешь, что речь идет о человеке, который сидит в тюрьме?

– Если он совершил одно преступление, не значит, что он виноват в другом, – вздохнул Джейми. – Фиона, я уже сказал, что ничего не знаю об этом деле. Но если по нему никого не арестовали, значит, у следователя было недостаточно доказательств. Это наша работа – разбираться и закрывать дела. Ты пытаешься увидеть то, чего нет.

– Нет? – почти закричала она. – Если бы полиция хоть пальцем о палец ударила, Тима бы арестовали еще до того, как он познакомился с Деб. И она была бы жива.

– Только в том случае, если бы Тим действительно оказался виновен, – ответил Джейми, указывая на статьи на столе. – Эту девушку ударили бейсбольной битой, а не задушили. Оставили у дома, а не на пустом поле. Деб постоянно видели с Тимом, а ее ни разу. Какие у тебя есть доказательства, что они вообще встречались?

– Она призналась в этом своему брату.

– А брат видел их вместе? – спросил Джейми. – Может быть, Тим приходил к ним домой, знакомился с родителями или говорил с ними по телефону? Копы наверняка расспросили ее друзей и родственников, видел ли кто-то Хелен с Тимом. Так ведь и было, правда?

Фиона молчала.

– Ну конечно. Итак, она ни разу не упомянула своего потрясающего парня при родителях и ничего не сказала друзьям. Знал только брат. На него можно полагаться?

– Он баловался наркотиками, – ответила Фиона. – После нападения на сестру ему стало хуже, и он подсел на них окончательно. Но до этой трагедии все было под контролем – обычные подростковые эксперименты.

– Господи, Фиона, и ты поверила в историю, которую тебе рассказал наркоман? Потому что откуда тебе все это знать, как не от него.

Черт побери. Она знала, что все так и будет, и это ее ужасно злило.

– Он говорит правду, – ответила она, едва не срываясь на крик. – Он уверен в том, что слышал. И с памятью у него все в порядке.

– А как он нашел тебя? – Взгляд у Джейми стал ледяным и твердым. – Это ведь он тебя нашел, верно? Он заговорил с тобой и скормил тебе все это. Ты умная женщина, Фиона, но стоит кому-то упомянуть хотя бы имя твоей сестры, превращаешься в полную идиотку.

Фиона смотрела на Джейми и не узнавала его.

– Иди на хер. Это самые жестокие слова, что ты мне когда-либо говорил.

– Это я жестокий? Скажи, ты ведь планировала отправиться с этой историей к своему отцу? В этом была твоя идея? Разбередить его раны, мол, смерть его дочери можно было предотвратить? Твои свидетели – наркоман и женщина, которая двадцать лет не говорит. Это его убьет. – Он перевел дух. – Но это допустимая жертва, правда? Твоя жизнь, жизнь твоего отца, твое счастье, твои отношения – все это можно принести в жертву. Это дело уже разрушило твою семью и убило мать. Хочешь сделать всех еще несчастнее?

Фиона дрожала от этих слов и одновременно понимала, что именно сейчас, после года отношений, они добрались до сути.

– Ты хочешь, чтобы я остановилась, – сказала она.

– Конечно, хочу. Знаешь почему? Потому что тебе, черт подери, пора уже остановиться.

– Правда? А может, дело в твоей драгоценной полиции? – Она швыряла в него словами. – Копы хреново поработали над этим делом. У них всегда виноват парень девчонки – я это знаю, ты тоже это знаешь. Всегда. Или ты думаешь, что это случайный прохожий подкрался к ней с битой в руках? Да никто ни на секунду в это не поверил! Но мы ведь говорим о Тиме Кристофере, богатом, красивом, сыночке одной из самых влиятельных семей в округе. О нет, сэр, конечно, это не мог быть он, что вы. Простите, что потревожили, мы уже уезжаем.

– Черт подери, Фи! – заорал Джейми. Лицо у него раскраснелось.

– Допустимая жертва, говоришь. А что для тебя допустимая жертва? Насколько допустимо то, что дело Хелен так и не раскрыли, а нападавшего не нашли, и все затем, чтобы не надоедать Кристоферам? Насколько допустимо то, что ты меня отталкиваешь, чтобы никто больше не задавал вопросов и не критиковал полицию? Главное про все забыть, и все будет хорошо.

Джейми тяжело дышал, стараясь сохранять над собой контроль.

– Тебе лучше уйти. Немедленно, – сказал он низким, полным ярости голосом.

– Ты прав, – ответила Фиона. Она собрала распечатки, сложила их в папку и вышла из комнаты.