9. «Парящие» глазные яблоки

«Никогда не забуду тот раз, потому что именно тогда я поняла, что у меня проблема», – рассказывает Эвелин. Сейчас ей двадцать четыре, она закончила учебу и вернулась жить к матери. Она говорит с южнолондонским акцентом и стильно одета. Яркая бандана с африканским рисунком на голове – дань уважения ее угандским корням. Она выглядит счастливой, уверенной в себе и расслабленной, по крайней мере, пока не начинает рассказывать про то, что с ней происходит.

«Однажды, когда еще училась в университете, я увидела свою соседку прямо у себя перед носом, только вот дело в том, что ее там не было. Она уехала на выходные домой. Так что, когда увидела ее на следующий день, я спросила: „Что ты делала в моей комнате вчера?” – а она и говорит: „Я только что вернулась. Как я могла быть вчера в твоей комнате?” Вы понимаете, насколько это безумно?»

Эвелин описывает свои переживания с некоторым замешательством. Последние лет пять по ночам ей доставляют дискомфорт разнообразные странные галлюцинации. С начала обучения в университете эти ужасные явления портили ей жизнь.

«Я вижу, как что-то происходит передо мной, однако все это не по-настоящему. Лишь плод моего воображения. Оно доводит меня до полного бреда, а потом тычет мне им в лицо. Я видела демонов у себя в комнате и всякие дьявольские образы, и, когда я вижу подобное, я чувствую, будто оказалась в аду».

Описываемые Эвелин галлюцинации не происходят с ней в течение дня – они всегда тесно связаны со сном. «Обычно это случается, когда я пробуждаюсь ото сна. То есть могу уснуть, скажем, в полночь, а затем, час спустя, внезапно проснуться». При пробуждении ее встречают эти ужасные видения. «Однажды я увидела миллионы миллионов глаз, которые просто смотрели на меня, и все они были прямо у меня под носом». Она описывает глазные яблоки, большие и маленькие, подобно звездной галактике паря́щие в комнате вокруг и уставившиеся на нее. «Эти видения крайне подробные – очень-очень подробные».

Одним из самых пугающих для Эвелин видений стало до жути реалистичное явление образа недавно умершего родственника в комнате рядом с ней: «Он просто смотрел на меня. Это было необъяснимо. После этого я долго не могла уснуть».

Словно галлюцинаций было мало, ими все не ограничивалось. Во время этих видений Эвелин чувствовала себя парализованной. Она с содроганием рассказывает: «Я просто лежу и смотрю вверх. Не могу дышать, не могу двигаться. Я пытаюсь пошевелиться, пытаюсь заговорить, но ничего не выходит. Когда хочу что-то сказать, то в лучшем случае бормочу – звучит это так, словно я ворчу во сне. И тогда начинаю видеть эти очень реалистичные образы – безумные, пугающие образы прямо у моего лица. Это повторяется снова и снова».

Эти случаи явно нанесли удар по ее психике. «Проблема в том, что во время приступа я не могу моргать, так что у меня нет возможности просто закрыть глаза и спрятаться от этого. Мне приходится на это смотреть. А затем все эти штуки куда-то пропадают».

Хотя эти явления порой случаются с ней чуть ли не каждую ночь, она к ним так и не привыкла. Однако научилась с ними справляться. «За несколько месяцев я усвоила, что если я успокоюсь – хотя мне, сколько бы раз это ни происходило, все так же страшно, – то все закончится быстрее». Я спросил у нее, пыталась ли она бороться с этим. «Первым делом я пытаюсь пошевелить рукой, так как ноги не слушаются, так что я пытаюсь пошевелить пальцами, однако ничего не выходит. А затем я пытаюсь закричать, заорать, однако и это у меня не выходит. Вот тогда-то я и начинаю бормотать».

Несложно понять, почему галлюцинации людей, которые появляются в ее комнате, в сочетании с параличом так сильно пугают ее. Эвелин объясняет:

«Чувство такое, словно мной управляет какая-то сила, которая не дает бороться против того, что я вижу и чувствую. Ощущение такое, будто умираешь. В тот момент, когда не можешь дышать, не можешь пошевелиться, видишь все эти вещи, которые видеть не хочешь, мрачные образы демонов и всего такого. Я прикована к кровати, чувствую, будто что-то меня атакует и не дает мне делать все то, что поддерживает мою жизнь».

Даже днем Эвелин не удается передохнуть. Она стала так сильно бояться спать ночью, что постоянно борется со сном, из-за чего страдает от серьезного недосыпа. Как результат, девушка начала дремать днем, однако видения и тут не дают ей покоя. «Иногда это случается по два раза в день, если я лягу подремать. И когда это началось, я стала еще больше бояться ложиться спать».

* * *

Некоторые из моих коллег любят шутить, что моя лекция будет неполной, если я не покажу одну конкретную картину Генриха Фюссли, швейцарского художника, жившего в конце восемнадцатого – начале девятнадцатого века. На этой картине под названием «Ночной кошмар» изображена сильно изогнувшаяся молодая девушка в длинной белой ночной сорочке со свисающей с края кровати головой и опущенными к полу вытянутыми руками. Ее глаза закрыты, и она выглядит крепко спящей. Спокойный сон этой красивой молодой девушки нарушает гротескный, похожий на обезьяну, демон, сидящий на корточках у нее на груди. За демоном, у ног девушки, в воздухе зависла лошадиная голова с чудовищно выступающими в слабо освещенной комнате глазами.

Когда эта картина впервые была выставлена в 1782 году, она в равной мере вызывала у людей ужас и очарование. Судя по всему, она отражала распространенные представления о ночных кошмарах и поверье, будто человека, который их видит, посещают инкубы – демоны мужского пола, нацелившиеся заняться сексом с женщинами посреди ночи. Понятие инкубов и их женских аналогов, суккубов, не было в новинку в 1782 году. Эти демоны упоминаются еще в месопотамских текстах, датируемых 2400 годом до н. э.

Инкубы присутствуют в фольклоре разных народов по всему миру, от Германии и Швеции до бассейна Амазонки, а также у многих африканских племен. Их невероятно схожие описания словно получены из одних и тех же человеческих переживаний, независимо от расы, культуры или верований.

Для меня, однако, эта картина демонстрирует многие элементы того, что описывает Эвелин и другие пациенты. Ощущение, будто тебя пригвоздило к кровати, словно грудь сдавило тяжестью, невозможность пошевелиться, сопровождаемая невероятно пугающими видениями людей или призраков, находящихся в комнате. Ужас подобных переживаний прекрасно передан в «Ночном кошмаре», однако повсеместность данного явления указывает на то, что они заложены в нашей биологии, в нашем мозге, и теперь у нас появилась зацепка, указывающая на их причину.

Эвелин страдает сонным параличом и гипнагогическими галлюцинациями. Как я уже упоминал в шестой главе, наше понимание природы сонного паралича слегка продвинулось с месопотамских времен. С открытием БДГ-сна – той самой фазы сна, во время которой нам снятся повествовательные сны, сопровождающиеся параличом практически всех мышц, – мы осознали, что сонный паралич размывает границы между БДГ-сном и бодрствованием. Представьте себе сцепление автомобиля, которое выключается, когда вы плавно переключаетесь между первой и второй передачами. Когда сцепление пробуксовывает и шестеренки стачиваются, переключение передач перестает происходить гладко. Подобно этому, сонный паралич возникает, когда не удается полностью отделить БДГ-сон от бодрствования, и элементы первого переходят в состояние полного бодрствования. Паралич включается, и начинаются сны, в то время как человек продолжает полностью бодрствовать. Во многих смыслах это прямая противоположность расстройству поведения в БДГ-сне, описанного Джоном в третьей главе, когда паралич во время БДГ-сна не наступает. Легко понять, как видения либо, как это иногда бывает, сенсорные или звуковые галлюцинации могут вторгнуться в состояние бодрствования, когда процессы в мозге, связанные со сновидениями, начинаются до полноценного наступления сна либо продолжаются после пробуждения. Когда в ходе исследования во время сна у пациента наступает сонный паралич, то ЭЭГ обычно соответствует расслабленному состоянию при бодрствовании, однако мышечная активность отсутствует, как это обычно происходит при БДГ-сне.

Было установлено, что в очень редких случаях сонный паралич становится следствием эпилепсии, однако, в отличие от происходящего с Эвелин, в этих редчайших случаях визуальные галлюцинации каждый раз в точности одни и те же. Хотя приступы, как правило, и связаны с движениями, в мозге имеются малоизученные участки под названием негативные двигательные зоны, раздражение которых вызывает слабость или паралич.

Иногда ко мне попадают пациенты с очень плохим зрением, испытывающие ночные галлюцинации. Отсутствие зрительных сигналов в темноте приводит к тому, что мозг сам начинает создавать зрительные образы. Эти галлюцинации были прозваны синдромом Шарля Бонне. Пациентам иногда видится просто свет или какие-то геометрические узоры, однако зачастую они сталкиваются с чрезвычайно детальными и сложными видениями людей, объектов, лиц или животных, которые порой предстают в миниатюре, – так называемые лилипутские в честь лилипутов из «Путешествий Гулливера» Джонатана Свифта. Эти галлюцинации Шарля Бонне могут длиться считаные секунды, а могут тянуться часами, и происходят они в состоянии полного бодрствования. В отличие от гипнагогических галлюцинаций, они редко вызывают у людей страх или тревогу – пациенты очень быстро понимают, что им это кажется. У Эвелин, однако, со зрением все в порядке, да и галлюцинации она испытывает, когда ложится спать с включенным светом. Ее симптомы являются явным классическим проявлением продолжения БДГ-сна после пробуждения.

И сонный паралич, и гипнагогические галлюцинации являются основными характеристиками нарколепсии – неврологического расстройства, которому подвержены Адриан и Фил, о которых мы рассказали в этой книге. При нарколепсии «переключатель» между сном и бодрствованием, а также медленным и быстрым сном оказывается неисправен, и пациенты зачастую погружаются в БДГ-сон прямо из бодрствующего состояния, а не через шестьдесят-семьдесят минут сна, как это происходит обычно. В этих случаях вполне очевидно, почему человек может сталкиваться с такими явлениями. Но почему же подобные ужасные вещи происходят с людьми, не страдающими от нарколепсии? Причем это вовсе не редкость. Многие люди переживают это в определенный момент своей жизни. Исследований в этой области было проведено немного, однако, как удалось установить, некоторые факторы создают благоприятные условия для наступления сонного паралича и связанных с ним галлюцинаций. Возраст, пол и раса, судя по всему, особого значения не имеют, однако изучение семейного анамнеза и близнецов не выявило и генетической составляющей. Гораздо более важным фактором оказались нарушения сна.

Посменная работа, ночные колики, апноэ во сне и плохое качество сна в целом увеличивают вероятность сонного паралича и галлюцинаций, равно как и определенные психические заболевания, такие как посттравматическое стрессовое и тревожное расстройства.

Общее между этими факторами то, что они способствуют очень быстрому наступлению БДГ-сна либо приводят к нестабильному сну, тем самым, вероятно, способствуя пробуждению напрямую из БДГ-сна.

Исследование Эвелин во сне не выявило у нее признаков нарколепсии, да и выраженная сонливость – самый главный симптом при диагностике нарколепсии – у нее отсутствовала. Вместе с тем имелись другие факторы, которые могли способствовать развитию ее симптомов.

Когда галлюцинации у моей пациентки только начались, она работала посменно параллельно учебе в университете. «Думаю, именно тогда это впервые и случилось, – сказала она мне. – А затем был период времени, когда у меня не было работы, так что я могла жить свободно и делать все, что захочу. В этот период ничего не происходило». После окончания университета, когда она начала работать на одном туристическом объекте в Лондоне, сонный паралич и гипнагогические галлюцинации снова стали давать о себе знать. «Когда я только начала там работать, у меня были лишь определенные смены, поскольку я еще училась. Когда же я закончила учебу и могла работать в любое время и в любой день, когда все стало беспорядочным, мои проблемы со сном усилились».

Все усугублялось еще и тем, что из-за боязни этих явлений Эвелин стала еще меньше высыпаться.

«Я стала ненавидеть сон. А ведь я очень любила поспать. Все, кто знает меня, это подтвердят. Было очень тяжело, потому что я больше не хотела ложиться спать. Я проводила кучу времени в гостиной, занимаясь всем подряд, лишь бы не уснуть. Я старалась не ложиться, так как знала, что если лягу, то непременно усну. Я старалась как можно сильнее себя утомить. Я смотрела сериалы. Смотрела фильмы, пока не понимала, что вымоталась окончательно. Я с радостью ходила на работу и вкалывала там на износ, зная, что по возвращении домой буду уставшей».

Все это, правда, не только не помогало ей лучше спать, но и, скорее всего, только усугубляло проблему.

* * *

Сны бывают разные. Разумеется, в них имеются повторяющиеся мотивы, однако большинство людей вспоминает сны различных видов. Так почему же сопровождающие сонный паралич галлюцинации, которые мы считаем следствием связанных со сновидениями процессов в мозге в бодрствующем состоянии, настолько похожи между собой у всех людей? Как правило, человек видит людей или человекоподобные фигуры в комнате, стоящего у его кровати постороннего, пытающихся совратить его посреди ночи инкубов или суккубов, человека, прижавшегося к его кровати. Одним из возможных объяснений может быть то, что мы включаем в свои сны внешние ощущения.

Хлопнувшая в доме дверь может явиться в нашем сне в виде взрыва; тыкающаяся носом в вашу ладонь собака – превратиться в тигра, которого вы поглаживаете.

Таким образом, вероятно, ощущение паралича, затрудненное вследствие ослабления некоторых мышц дыхание также отражаются в наших снах. Человек чувствует, будто его удерживают либо словно кто-то сидит у него на груди, и это ощущение отражается во сне.

В конечном счете любая теория остается теорией, однако знаменитый невролог из Калифорнийского университета в Сан-Диего Рамачандран выдвинул любопытнейшую гипотезу. Во время сонного паралича некоторые люди описывают внетелесные переживания: они словно парят над кроватью, наблюдая за собой, спящими в кровати, либо чувствуют, как их тело движется или деформируется. Рамачандран утверждает, что многие из этих симптомов связаны с несогласованностью между различными участками мозга, которые отвечают за анализ нашего положения в пространстве, к примеру, зоны коры головного мозга под названием верхняя теменная долька, в которой проецируется положение нашего тела. В обычной жизни двигательные зоны мозга посылают сигналы на перемещение нашего тела, и эти команды отслеживаются верхней теменной долькой. Во время же сонного паралича движение конечностей отсутствует, и никакой информации об изменении положения или движениях тела в мозг не поступает. Из-за этого он оказывается «не в курсе», как именно наше тело расположено в пространстве.

Судя по всему, данная проекция нашего тела в мозге «зашита» с рождения и не меняется с возрастом. Эффект фантомной конечности, когда человеку кажется, будто его тело, несмотря на ампутированную конечность, осталось полноценным, с сопутствующими ощущениями и болями в несуществующем придатке, указывает на то, что эта трехмерная схема нашего тела не изменяется в течение жизни.

Любопытно, что эффект фантомных конечностей был описан у людей, которые были лишены рук с рождения, – это указывает на то, что эта схема прописана в генах еще до нашего рождения.

Рамачандран предположил, что классическая галлюцинация с посторонним является проекцией этих «гомункулов» – «маленьких человечков» на латыни, – которые транслируют неврологические схемы человеческого тела в наш видимый мир из-за нарушения связей верхней теменной дольки с двигательной и зрительной зонами мозга.

Рамачандран, впрочем, пошел со своей гипотезой дальше, попытавшись объяснить галлюцинации с инкубами и суккубами. Он предположил, что схема нашего тела проецируется на эмоциональный контур мозга и на зрительную кору. Вместе со своим соавтором по имени Баланд Джалал он написал, что эта сеть может «диктовать эстетические визуальные предпочтения определенного „типа” тела. Это могло бы объяснить сексуальную привлекательность / визуальное предпочтение определенных строений тела: например, почему людей (как правило) привлекают люди, а не собаки, и почему свиньи предпочитают других свиней, а не людей, и т. д.».

В поддержку своей теории исследователи привели пример людей с огромным желанием ампутировать себе какую-нибудь конечность (ксеномелия), которые испытывают половое влечение к людям с ампутированными конечностями. Считается, что имеющееся у них выраженное ощущение того, что одна из их конечностей не является их частью, отражает нарушение проекции их гомункула в верхней теменной дольке, отсюда и влечение к людям со схожим строением тела. Джалал и Рамачандран утверждают, что данное «врожденное и примитивное влечение к „запрограммированному” телесному образу» может объяснить, почему гипнагогические галлюцинации столь часто имеют сексуальную природу.

Имеется также связь между сонным параличом и осознанными сновидениями – теми, во время которых человек осознает, что происходящее ему снится. Во время этих снов люди способны в определенной мере управлять происходящим, а также имеют доступ к памяти. Оба состояния можно рассматривать как смешение БДГ-сна в той или иной степени с бодрствованием. На самом деле люди, подверженные сонному параличу, тоже зачастую рассказывают про осознанные сновидения, а данные исследований подтверждают наличие этой связи. Эвелин сообщила как минимум об одном случае, который можно назвать осознанным сновидением – сне внутри сна.

«Это покажется безумным, – начала она, – но я заснула, и мне снилась та же самая ситуация, в которой я находилась, то есть как я сплю на диване. Так что мой сон был явью. Все было как наяву, а затем в этом сне у меня случился сонный паралич, и я проснулась во сне».

Прежде всего осознанные сновидения тесно связаны с внетелесными переживаниями при сонном параличе, а не с галлюцинациями с участием посторонних или инкубов. Это привело некоторых ученых к предположению, что эти явления связаны с положительными эмоциями, в отличие от пугающих негативных эмоций при галлюцинациях с участием незнакомцев, находящихся в комнате, или с элементами сексуального насилия.

* * *

Когда я впервые пришел к Эвелин домой, меня встретили завешанные африканским батиком стены, плакаты на суахили, семейные портреты и религиозные статуэтки, отражающие христианское вероисповедание семьи. Я сидел на диване, беседуя с Эвелин и ее матерью, и поинтересовался, что они подумали про ее сонный паралич, когда он только начался. «Мы с мамой решили, что это мог быть какой-то дух в комнате либо что кто-то пытается наложить на меня проклятье, – сообщила мне Эвелин. – Мы просто не знали, что думать. Так что сначала мы просто молились и брызгали святой водой на мою кровать».

Мать Эвелин подтвердила ее слова: «Я сразу сказала: „Нам нужно молиться, возможно, проблема исчезнет”. К нам даже приезжал священник из Уганды. Он молился за нее чуть ли не полчаса, сказал, что у нее какие-то проблемы».

Рассказывает Эвелин: «Люди вокруг говорили все в том же духе. Этот разговор был у нас столько раз! По телевизору показывают столько фильмов, нигерийских фильмов, действие которых строится вокруг черной магии – джу-джу, как люди любят ее называть. И когда ты говоришь людям, что видишь разные вещи, особенно людям со схожей культурой – будь то африканцы, карибские народы или азиаты, – то многие напрямую связывают это с черной магией или джу-джу. И они непременно начинают говорить, что кто-то наложил на меня проклятье. Так что когда говоришь людям подобное, зачастую они прямо говорят: „Ох, да это потусторонние силы”».

С учетом особенностей ее видений несложно понять, почему так происходит. Видения людей, иногда мертвых родных либо демонов по ночам, внетелесные переживания, ощущение, будто тебя приковали к кровати, – все это имеет налет сверхъестественности, и даже нерелигиозные люди считают, что эти галлюцинации могут быть следствием похищения инопланетянами. Эвелин продолжала: «Многие люди говорили мне: „Ты уверена, что это не джу-джу? Ты уверена, что никто тебя не проклял?”»

Эвелин рассказала слегка жутковатую историю про поездку на автобусе. Она болтала с подругой по телефону, рассказывая ей про свои проблемы со сном. Женщина, сидевшая перед ней, явно подслушивала.

«Затем эта женщина повернулась и передала мне записку, которая гласила: „Это очень опасно. Если ты занимаешься этим [имея в виду, что галлюцинации являются ей, когда она специально пытается общаться с духами], то тебе не следует этого делать, потому что иногда люди застревают в своих ритуалах, и эти штуки остаются с ними навеки”. И я помню, как повесила трубку. Я сказала [подруге]: „Мне нужно идти. Мне нужно поговорить с этой женщиной”. А затем она [эта женщина] сказала мне, что нужно быть очень осторожной. Она рассказала, что ее брат этим занимался, и у него возникли проблемы. Он словно покидал свое тело, и у него были внетелесные переживания. По ее словам, у людей, которые это практикуют, души никогда не возвращаются в тело, и это становится очень опасно. „Тебе следует молиться!” – сказала она».

Только вот ни сила молитвы, ни святая вода, ни посещение семейного проповедника ничего толком для лечения ее проблем со сном не сделали. Эвелин вспоминает:

«Затем, когда мы осознали, что ничего не происходит, я была вынуждена допустить, что духи могут быть здесь ни при чем, что это может быть проблема со сном. Долгие месяцы я все пыталась с этим разобраться. Лишь когда наткнулась на видео в Facebook, в котором кто-то рассказывал про свой сонный паралич, я наконец поняла, с чем именно имею дело. Так я поняла, что нужно пойти к врачу и сказать ему: „Думаю, у меня сонный паралич”. Иначе я бы просто не знала, что сказать».

Эвелин по-философски относится к сверхъестественным объяснениям ее симптомов другими людьми.

«Нельзя винить людей за то, то они считают, будто это как-то связано с духами или наложенным проклятьем, потому что я и правда все это видела словно наяву. Так я думала изначально. Но когда изучила этот вопрос, я стала лучше разбираться в ситуации. Поняла, что никакими духами тут и не пахнет. Это была совершенно известная проблема, с которой сталкивались и многие другие».

Когда она осознала природу своих симптомов, это само по себе стало для нее значительным облегчением. Теперь, когда Эвелин знает, что с ней происходит, ужас, связанный с этими явлениями, уменьшился, хотя и не исчез полностью. То, что диагноз нарколепсии удалось исключить, тоже стало для нее утешением. Узнав, что для решения проблемы ей нужно восстановить нормальный режим сна, моя пациентка открыла для себя возможные пути лечения. Существуют лекарства от сонного паралича и гипнагогических галлюцинаций. Антидепрессанты подавляют БДГ-сон и задерживают его наступление и зачастую чрезвычайно эффективно справляются с этой проблемой.

Как правило, я воздерживаюсь от назначения лекарств людям, в особенности молодым девушкам, которым в итоге может захотеться иметь ребенка. Первым делом всегда нужно попробовать немедикаментозные варианты лечения.

Эвелин по-прежнему работает посменно, и это все еще вредит ее сну, так что не удивительно, что приступы продолжаются. Вместе с тем качество ее сна улучшилось, и она в большей степени осознала необходимость поддержания регулярного режима сна. Как результат, если раньше сонный паралич и галлюцинации случались у нее каждую ночь, то теперь они беспокоят ее где-то раз в месяц, и девушке предстоит начать психологическое лечение под названием «когнитивная поведенческая терапия сна» для дальнейшего улучшения качества ее сна.

* * *

Не стоит забывать, что сонный паралич – невероятно распространенное явление. Я сам однажды с ним столкнулся после ужасного перелета из Австралии, когда был сильно не выспавшимся и страдал из-за разницы во времени. Одного раза для меня было достаточно. Хотя я и знал в точности, что именно это было, тот опыт запомнился мне до жути неприятным. Как и во многих других областях медицины сна – с сомнамбулизмом Джеки и Алекса либо с катаплексией Фила и Адриана, – симптомы Эвелин (а также мой собственный сонный паралич) являются следствием нарушения нормальной регуляции сна. Повторюсь, что симптомы возникают при рассинхронизации различных участков мозга, когда не весь мозг находится в одной и той же фазе сна или бодрствования. Нормальные механизмы сна просачиваются в состояние бодрствования, а значит, и в сознание. Поняв это, мы узнали кое-что новое о своем мозге и принципах его работы, а также у нас появилась возможность лечить – и даже излечивать – эти расстройства сна.