Орлов

Владимир

Ефимович

(1936–2005)

Владимир Ефимович Орлов родился в Москве 28 ноября 1936 года. Знакомство с его биографией показывает типичную для того времени ситуацию, в которой молодой человек из самой простой семьи, по всей видимости, переживший очень непростые времена, мог за счёт своего трудолюбия и правильного отношения к жизни добиться выдающихся успехов, начиная с самых низких стартовых позиций. Кто бы и что бы ни говорил о советской власти, а социальные лифты в то время работали и могли поднимать людей на самые высокие вершины управленческой пирамиды.

В автобиографии Владимир Ефимович ничего не сообщил о своём отце (который, по другим сведениям, работал на инженерных должностях в коммунальных службах Москвы), однако отмечает, что его мама, Вера Алексеевна Орлова, работала в артели имени 8 Марта.

В 1944 году Владимир Орлов поступил в среднюю школу. В аттестате зрелости, выданном ему по окончании средней школы №70 Сталинского района Москвы в 1955 году, нет отличных оценок. Видимо, по этой причине он, как отмечается в некоторых источниках, не сумел поступить в Институт связи и девять месяцев трудился сезонным рабочим, о чём говорится в собственноручно написанной им автобиографии, сохранившейся в архиве Финансового университета. Тем не менее в 1956 году Владимиру Ефимовичу Орлову удалось на «хорошо» и «отлично» сдать вступительные экзамены и зачислиться студентом в Московский финансовый институт, который он окончил по специальности «Финансы и кредит» в 1960 году.

В характеристике, данной ему по окончании института, отмечалось, что В. Е. Орлов — «серьёзный, трудолюбивый студент, пользуется большим уважением в группе и является хорошим товарищем». Производственную практику по учебным дисциплинам «Анализ хозяйственной деятельности» и «Госбюджет СССР» он прошёл с отличными оценками, «принимал активное участие в спортивной работе, в уборке урожая на целинных и залежных землях».

В августе 1960 года Владимир Ефимович Орлов начал свою работу, поступив по распределению в распоряжение Министерства финансов РСФСР. В министерстве он работал сначала экономистом, а затем старшим экономистом Отдела промышленности. На правах управления занимался составлением планов и финансированием предприятий оборонных отраслей совнархозов. Впоследствии Владимир Ефимович Орлов был переведён в Министерство финансов СССР в Управление финансирования оборонных отраслей промышленности. Начальником этого управления была в течение нескольких десятилетий лет Клавдия Петровна Тренина, известная своей требовательностью к подчинённым, пользовавшаяся большим уважением у руководства министерства и за его пределами. Под её наставничеством Владимир Ефимович Орлов получил свой первый опыт руководящей работы в качестве начальника отдела, а затем заместителя начальника управления. В дальнейшем В. Е. Орлова как перспективного руководителя в связи с болезнью начальника Управления финансирования тяжёлой промышленности В. П. Никольского перевели к нему заместителем, а после ухода Владимира Петровича на пенсию в 1977 году назначили на его место.

В 1985 году Владимир Ефимович Орлов возглавил Управление государственных доходов, стал членом коллегии министерства, а уже через год, в бытность министром финансов СССР Бориса Ивановича Гостева, он становится заместителем министра финансов СССР.

После возвращения в министерство в качестве министра Валентина Сергеевича Павлова В. Е. Орлов становится его первым заместителем. По всей видимости, ещё в начале 1990 года некоторые наши коллеги не исключали перспектив дальнейшего роста Владимира Ефимовича. Во всяком случае в заметках автора книги, сделанных в период работы в Минфине СССР, 5 февраля 1990 года есть такая дословная запись: «Упорно ходят слухи о переходе Павлова на место Воронина, Воронина — на место Слюнькова, Панскова — министром финансов РСФСР, а также о назначении т. Орлова нашим министром финансов». Большинство этих «прогнозов» не сбылось, состоявшееся в начале 1990 года назначение Валентина Сергеевича Павлова премьер-министром СССР было неожиданным почти для всех, включая его самого, а вот ожидания относительно продвижения Владимира Ефимовича в конце концов оправдались. Выпускник Московского финансового института Орлов, поступивший по распределению на работу в финансовую систему, спустя три десятка лет благодаря своему трудолюбию, особенностям характера и благоприятному стечению обстоятельств занял высшую должность в аппарате министерства.

Представляется, что факту своего назначения на должность министра В. Е. Орлов прежде всего должен быть обязан Валентину Сергеевичу Павлову, который, по всей видимости, не только хорошо знал своего коллегу, но и всецело доверял ему и, самое главное, чувствовал себя с ним в работе комфортно, как с человеком, способном чётко исполнять данные ему поручения и не имеющему ярко выраженного личного эго, постоянно растущих карьерных амбиций.

По словам В. А. Раевского, В. Е. Орлов, как и В. С. Павлов, прошёл все ступеньки карьерной лестницы в финансовых органах, его «давно сознательно готовили к выдвижению, пропустив через ключевые точки работы — оборонная, тяжёлая промышленность, госдоходы. Он отмечает, что министром был назначен руководитель «весьма этого достойный и профессионально, и по человеческим качествам. И совсем другое дело, что со временем ему не повезло».

Принятый в январе 1991 года, ещё до назначения Владимира Ефимовича, Закон «О союзном бюджете СССР», по словам В. А. Раевского, «гарантировал и премьеру, и воспитавшему его ведомству тяжёлые денёчки». И дело не в уровне дефицита союзного бюджета. Он был ниже прошлогоднего. По его словам, «один из принципиально новых пунктов Закона содержал “взрыв-пакет” всё той же разрушительной идеи “содержания” функций Союза за счёт целевых платежей республик» и к тому же заведомо невыполнимое положение, обязывающее республики компенсировать союзному бюджету потери, связанные с их решениями по снижению налоговых поступлений. В этих условиях практически с первых дней работы финансирование бюджета проходило при постоянном разрыве в обязательствах по финансированию отраслей, социальных расходов, расходов на оборону и правоохранительную деятельность и поступлению средств, а затем стало фактически дефицитным и покрывалось кредитами Госбанка СССР. Кстати, тогдашний министр финансов РСФСР Б. Г. Фёдоров, уходя в отставку в декабре 1990 года, указал на своё несогласие с позициями российского руководства и выступил за сохранение за Союзным центром закреплённых доходов в виде федеральной части налогов с тем, чтобы Союз мог реализовывать свои конституционные полномочия.

В. С. Павлов, хорошо понимая, чем чревато положение, плотно продолжал заниматься финансовыми вопросами и непосредственно поддерживал инициативы Минфина СССР в попытках наладить конструктивное взаимодействие с республиками и обеспечить финансирование самых неотложных нужд союзного бюджета. Порой он непосредственно обращался по этому и другим поводам с прямыми поручениями к отдельным руководителям в Министерстве финансов, которых хорошо знал.

Главными задачами Министерства финансов в период экономического кризиса 1991 года были сокращение дефицита бюджета, улучшение налоговой политики и радикальная перестройка финансовой и бюджетной системы.

Несмотря на трудности, Министерство финансов СССР продолжало начатую ранее работу по подготовке проектов законодательных актов, связанных с переходным периодом к социально-ориентированной экономике. В Верховный Совет СССР были внесены и приняты в разных чтениях законы о налоговой системе, акционерных обществах, рынке ценных бумаг и фондовых биржах. Были подготовлены правовые основы для создания Пенсионного фонда. Учреждения Гохрана обеспечили в полной мере наличностью проведённый по решению Правительства СССР частичный обмен денежных знаков. В апреле 1991 года была проведена сложнейшая реформа по пересмотру оптовых, розничных цен, частичной ликвидации системы дотаций и осуществлению компенсационных мер социальной защиты населения.

Владимир Ефимович Орлов запомнился практически всем, кто знал его, как, прежде всего, очень спокойный, можно даже сказать, невозмутимый, уравновешенный, вдумчивый человек. Он не стеснялся задавать вопросы, не пытаясь показать, что знает больше, чем есть на самом деле. В этой связи вспоминается такой эпизод, произошедший летом 1991 года. Владимир Ефимович, готовясь представить в Верховном Совете СССР проект закона СССР «О ценных бумагах и фондовых биржах», за разработку которого отвечало Министерство финансов, незадолго до своей поездки в советский парламент вызвал автора книги, служившего заместителем начальника Сводного отдела финансов, к себе в кабинет и серьёзно интересовался основными положениями законопроекта, многие из которых были для него по-настоящему новыми. В какой-то момент он не постеснялся спросить, чем отличаются долевые ценные бумаги (акции) от долговых бумаг. Тогда я был несколько удивлён и даже шокирован тем фактом, что министр финансов не понимает различия между акциями и облигациями. Теперь, когда я получил возможность заглянуть в диплом об окончании Московского финансового института своего тогдашнего руководителя, я понимаю, почему он задал этот вопрос. В конце 1950-х годов студентам Московского финансового института не преподавали такую дисциплину, как «Финансы капиталистических государств», которая появилась в наше время. Да и, честно говоря, я сам после института не сильно разбирался в вопросе о том, чем же акция отличается от облигации. Но, работая над составлением первого проекта закона СССР «О рынке ценных бумаг и фондовых биржах», я имел возможность восполнить свой пробел. Сначала я это сделал, заглянув в библиотеке Минфина в энциклопедию, из которой узнал, что акция — это ценная бумага, представляющая собой свидетельство о вложении определённой доли капитала или средств в акционерное общество, инструмент фиктивного капитала и средство эксплуатации рабочих в капиталистическом обществе. Впоследствии я расширил и углубил свои познания в этой области и был рад, что у меня выдалась возможность поделиться своими недавними открытиями с самим министром. Владимир Ефимович довольно быстро схватил суть вопроса и впоследствии сам с трибуны Верховного Совета СССР довольно уверенно излагал основные положения закона о ценных бумагах.

В. Е. Орлов возглавлял Министерство финансов СССР до августа 1991 года. В результате произошедших тогда событий он был отстранён от исполнения обязанностей, как и другие члены Кабинета министров, а в ноябре официально освобождён от должности.

Другой врезавшийся в мою память эпизод, связанный с В. Е. Орловым как министром, относится к самым трагическим последним дням советского Минфина времён ГКЧП. На второй день начавшейся разыгрываться драмы мне как сотруднику, оставленному «на хозяйстве» ушедшими в отпуск моими руководителями, вздумалось подписать у министра одну телеграмму в Минфины союзных республик. Я отправился с отпечатанным текстом в приёмную, где, к своему удивлению, застал самого Орлова, окружённого группой коллег. Всем было явно не до меня с моими делами, но, даже в наэлектризованной, показавшейся мне очень нервной обстановке, Владимир Ефимович, увидев меня с папкой, довольно спокойным голосом спросил: «Ну что там у тебя?» «Телеграмма», — только и успел выдавить из себя я. «Давай», — сказал министр. Я подумал, что он сейчас начнёт читать документ и задавать какие-то вопросы, ответы на которые я уже внутренне подготовил, но Орлов просто вынул ручку, попросил меня подержать на весу папку и, не читая текста, как-то полуобернувшись, поставил свою подпись. «Иди, — сказал он на прощанье, — дел много. Время непростое». Времена в те дни действительно были непростые. Можно представить, что пережил министр, когда в Министерство финансов СССР пришли «комиссары» из Министерства финансов РСФСР и началась ликвидация союзного министерства.

Помню, мы смотрели по телевизору публичные препирания Б. Н. Ельцина и М. С. Горбачёва, доставленного из Фороса, во время которых Борис Николаевич пытался зачитывать какие-то стенограммы. В них фигурировала фамилия Орлова. Михаил Сергеевич даже не сразу сообразил, кто такой Орлов, переспросив нечто типа «это что, который по финансам?». Я дословно, может быть, не точно воспроизведу его фразу, но было совершенно ясно, что президент СССР как минимум плохо знаком со своим министром финансов, если не сумел сразу вспомнить его фамилию или делал вид, что его не знает. Это сильно удивляло и задевало. Сейчас, по прошествии времени, я начинаю понимать, что такое вполне могло быть. Вряд ли Владимир Ефимович Орлов много напрямую общался с президентом СССР, как в своё время это делал Валентин Сергеевич Павлов в его бытность министром.

После отставки Владимир Ефимович некоторое время возглавлял Ассоциацию ипотечных банков, которую впоследствии покинул по причине отсутствия в условиях гиперинфляции предпосылок для практического выполнения банками функций ипотечного кредитования. Он также работал в ряде коммерческих банков на руководящей и консультационной работе. Скончался в апреле 2005 года.

Владимир Ефимович Орлов, безусловно, был человеком своего времени с непростой судьбой, на какое-то время вознесённый ненадолго на вершину финансового Олимпа, но не сумевший раскрыть свой потенциал в должности министра в связи со скоротечностью тех тектонических перемен, которые произошли после его назначения.

Отправить