52
Пыльная грунтовая дорога петляла между терриконами, повсеместно покрывавшими территорию Талея.
За полвека тотальной откачки запасы руд иссякли, и в память о былом богатстве остались только эти горы отработанной породы, кое-где уже основательно поросшие кустарником.
После того как ценное сырье закончилось, на Талее начали развивать наукоемкие производства. Это был единственный выход из кризиса, в который попала экономика планеты. И хотя промышленность на планете осталась, теперь она довольствовалась привозным сырьем.
Когда правительство сектора А завязало первые контакты с «Голан сирс», значение промышленности на Талее выросло. Были вложены большие деньги в расширение и реконструкцию предприятий, и вскоре по импортируемой технологии на них стали производить большую часть новейшего военного оборудования.
Заводы «Горнорудной компании Талея» освоили производство «канкунов», которыми впоследствии вооружили пиратов. Позже появились продвинутые спутники-шпионы, которые размещались на границах периферийных районов Федерации.
Именно на «Горнорудную компанию Талея» пал выбор Де Варао. И именно в район расположения предприятий, покинув чудесный курорт на Акинаресе, направились Джереми и Гакет.
Мотор подержанного «угату-201» время от времени простуженно покашливал, что заставляло пассажиров вздрагивать и напрягаться. Они опасались, что ветеран талейских дорог откажется работать и им придется ночевать среди терриконов, где самое место только ящерицам и змеям.
Но драндулет не сдавался, и после пятичасового плавания по пыльным горам путешественники прибыли в Лайк-Вилидж, поселок, состоявший из одинаковых домов, построенных горной компанией для своих рабочих.
Примерно за километр до границы городка начался асфальт, и труженик «угату-201» покатил быстрее, словно почуяв запах бензоколонки.
Несмотря на долгое плутание по незнакомым улицам, ничего похожего на гостиницу обнаружить не удалось, а время близилось к вечеру. Пришлось спросить первого попавшегося прохожего о местонахождении гостиницы.
– Дык у нас и нет никаких гостиниц-то… – развел руками прохожий, от которого несло дешевым вином.
– А как же нам быть? Неужели к вам в поселок никто никогда не приезжает? – удивился Гакет.
– Ну как же, приезжают. Но компания сразу выделяет им жилье, и они получают свою койку.
– Выходит, если человек хочет пожить и осмотреться, он ночует на улице?
– Нет. Зачем же на улице, есть и другие места…
– Какие же?
– У Марты есть хор-р-рошие места. – Прохожий мечтательно вздохнул.
– Эта… э-э… Марта, она что, сдает внаем комнаты? – уточнил Гакет, который очень устал и хотел спать.
– Да, сдает. Она все за деньги сдает. Только плати…
– Как нам проехать к этой Марте, мистер, вы не подскажете?
– Конечно… Почему же нет? – с готовностью начал прохожий, но неожиданно на него напала икота. – Езжжайте прямо до перек-крестка, потом свернете нап-право… Из-звините, мне п-плохо… – Бедняга повернулся спиной к незнакомцам и, засунув два пальца в горло, попытался освободить желудок. Хотя у него ничего из этого не вышло, икать он перестал. – И едете до покосившегося фонарного столба. Это его еще месяц назад покосило, когда возвращались с ночной смены литейщики. Мало того что сами живыми со смены не уходят, так еще и водителя автобуса ухитрились напоить… Во как… От фонаря сворачиваете налево в проулок. Последним в тупике будет дом Марты…
– Благодарим вас, мистер.
– И вам того же… – Прохожий приподнял пожеванную шляпу и поклонился. Потом нахлобучил ее на место и, слегка покачиваясь, продолжил свой путь.
Джереми и Гакет довольно быстро нашли указанный дом. Это было квадратное двухэтажное строение без архитектурных излишеств. Построено оно было добротно и крепко из природного тесаного камня. На первом этаже окна отсутствовали вовсе, а те, что были повыше, походили на бойницы.
Подойдя к двери, Гакет пошарил в темноте, но ручку найти не смог. Свет фонарей, расположенных на улице, не доходил до глубины тупика, да и тусклые окошки домов не давали света. Прекратив свои попытки, Гакет постучал в дверь, отчасти передав ей свое раздражение. Получилось немножко громко.
– Я сказала тебе, Ахмед, чтобы ты убирался! – Такой зычный и решительный голос мог принадлежать только зрелой женщине. – Нет денег – нет никаких дел, а будешь ломиться, собака лохматая, выстрелю через дверь из дробовика! Он у меня уже в руках!
– Мне очень жаль, что так получилось, мадам, но мы не «Ахмед»… – хорошо поставленным приятным голосом произнес Гакет и приложил ухо к двери, ожидая реакции.
– Ой! Кто это? – Дверь распахнулась, и в глаза Гакету, а потом и стоявшему рядом Джереми ударил луч света от карманного фонарика.
Его держала в руке женщина среднего возраста, в ночной рубашке и накинутой на плечи расписной шали, концы которой свисали до пола. В другой руке, как и предупреждала, хозяйка дома держала дробовик с торчащими вверх стволами двенадцатого калибра.
– Мадам Марта? – вступил в разговор Джереми, косясь на дробовик.
– Ой, ребята, – по-своему поняла пришедших Марта, – Джен уже занята, а Кэти, бедняжка, приболела. Ангина у нее…
– Вы нас не так поняли, мадам Марта. Мы слышали, что вы сдаете комнаты, – сориентировал ее Джереми.
– А-а… – просветлело лицо Марты. – Проходите, пожалуйста.
Пропустив гостей внутрь, она закрыла дверь на огромный засов и стала подниматься по деревянной скрипучей лестнице, освещая себе путь фонариком.
Марта провела гостей дальше, и они оказались в длинном коридоре, по обеим сторонам которого располагались двери.
Коридор освещался единственным тусклым светильником.
– Вон та, в конце коридора, и есть ваша комната, – обернувшись к Джереми и Гакету, сообщила Марта. Проходя мимо одной из дверей, гости услышали отчаянный скрип деревянной кровати и ритмичное свистящее дыхание.
А когда они миновали эту дверь, напротив открылась другая, и из нее вышла девушка. Из одежды на ней были только трусики и марлевый компресс на шее. Не обращая внимания на посторонних, девушка простуженно просипела, обращаясь к Марте:
– Сама, что ль, обслужишь?
– Да не… – отозвалась та. – Они к нам на квартиру.
– А… – И, потеряв интерес, девушка исчезла в своей комнате.
– Вот, – сказала Марта, включив свет в маленькой комнатенке.
У стен стояли две двухъярусные кровати, расстояния между ними хватило только для того, чтобы втиснуть небольшой столик, на котором сейчас стояли пепельница и старый радиоприемник с куском проволоки вместо антенны. После отелей Труайера все увиденное воспринималось как страшный сон, но выбора не было.
– Ну и сколько стоят эти хоромы? – поинтересовался Гакет, стараясь не выдавать эмоций.
– Два кредита за койку… В неделю… Это недорого, потому что у нас теплый туалет и водопровод. Еще есть душ с горячей водой. Все здесь, в коридоре.
– А вообще вы рассчитываете поселить сюда еще двоих, ведь кровати-то двухъярусные? – спросил Джереми.
– Я-то, конечно, рассчитываю, только постояльцев у нас много не бывает. Кому этот поселок нужен, кроме работяг! А у них есть койки в общежитиях, которые компания понастроила… Так что, может, будут еще постояльцы, а может, нет, – заключила Марта. – Если еще по половине кредита добавите, то и с полным пансионом. Готовлю я сама, все очень вкусно… И как хотите, ребята, а половину вперед… У нас в поселке иначе нельзя.
– Вот вам десятка, хозяйка, и чтоб неделю здесь никто, кроме нас, не появлялся. – С этими словами Джереми протянул пораженной Марте новый банковский жетон на десять кредитов.
– Ой, ребяточки! Да как же я… – засуетилась Марта, зажав деньги в кулак. – Я вам сейчас принесу пива. Пивка свеженького…
– Не надо пивка, принесите лучше полотенца.
– Сейчас все будет, мальчики, – приговаривала Марта, выскакивая в коридор. – Все будет: и полотенца чистенькие, и простынки беленькие… Все, родные мои, будет…
Через пять минут она снова появилась, нагруженная одеялами и простынями. Сбросила на пол бывшее на кроватях белье непонятного цвета и застелила все новое, а сверху положила пушистые полотенца.
– А у вас тут случайно никаких насекомых нет? – подозрительно поглядывая на стены, поинтересовался Джереми.
– Нет, мальчики, нет. Ничего нет, все вывели… И девочки чистые – каждый месяц первого числа вожу их к доктору… Ну все, – сказала она, оглядывая комнату. – Теперь можете и в душик, с дороги-то…
– Это обязательно, – подтвердил Гакет.
Марта ушла, но снова вернулась.
– А еще у меня вопрос. Как вас называть-то?
Гакет собрался было открыть рот, но его опередил Джереми:
– Это Себастьян, а я Гектор…
– Очень приятно. – Улыбающееся лицо Марты исчезло за дверью.
– «Лэнс» мне нравилось больше, – недовольным голосом сообщил Гакет.
– А мне не нравилось «Ганс»… – сказал Джереми. – Идемте мыться, Себастьян, – поддразнил он Гакета.
В душе имелось четыре медных рассекателя, расположенных в четырех углах маленькой комнатушки. Поначалу гости никак не могли освоиться с подачей воды, и время от времени раздавались вопли ошпаренных и конкретные пожелания по адресу водопроводчиков.
В конце концов высокий уровень интеллекта сделал свое дело, и Себастьян с Гектором даже стали мурлыкать песенки под нежными струями, терзая свои тела жесткими мочалками.
Неожиданно дверь в душевую отворилась, и вошла девушка, судя по всему, Джен. В своей рабочей одежде и прямо с рабочего места.
Не обращая внимания на незнакомых людей, она включила воду, постояла под ней пару минут, потом взяла мыло и стала энергично подмываться.
Пока она все это проделывала, Себастьян, замаскировавшись мыльной пеной, не отрывал от нее глаз. Когда девушка наконец ушла, он тяжело вздохнул и тоном, выдающим его заинтересованность, произнес:
– Она может производить впечатление, эта Джен. Вам не кажется, Гектор?
– Ах, оставьте, Себастьян, это ее работа, – нейтрально ответил Гектор.
Когда они уже засыпали на своих жестких кроватях, в дверь тихонечко постучали, и раздался доброжелательный голос Марты:
– Господа, Джен уже освободилась, и, если вы желаете, она может прийти к вам…
– Нет-нет, благодарим вас, – поспешил отказаться Гектор. – Мы уже спим.
Уже через пару дней по Лайк-Вилидж поползли слухи о двух скупщиках мадисота, которые снимают комнату у Марты.
Мадисотом назывался репейник специфического местного сорта, содержавший наркотические вещества. Наибольшее их количество концентрировалось в корнях молодых растений.
Одно время – это было еще до расцвета подобного бизнеса на Чаде – корень пользовался большой популярностью, и по Талею под видом геологов слонялись отряды сборщиков корня. Но время шло, и развитие плантаций флорентийского грибка на Чаде сделало добычу мадисота совершенно невыгодной. Крупные местные наркоторговцы перешли на более дешевую и качественную «грибную пыль». Промышленная переработка мадисота на планете прекратилась. Однако популярность наштака, курительной смеси, приготовленной из корня, по-прежнему оставалась высокой у определенных слоев рабочего населения, не признававшего очищенных концентрированных наркотиков. К тому же наштак не вызывал такого быстрого, как концентрированные наркотики, привыкания, и любители курили его чуть ли не каждый день.
Таким образом, у мадисота остался свой рынок, на котором работали небольшие самодеятельные артели, и их скупщики довольно часто появлялись в местах, где природа Талея начала восстанавливаться после сырьевой лихорадки.
Теперь каждый день к дому Марты выстраивалась очередь желающих продать мадисот.
Сначала Джереми и Гакет скупали все корни, но предложений было столько, что они стали принимать только особо ценные молодые корешки, и очереди у дома Марты исчезли. Теперь только раз в день появлялся человек, которому посчастливилось найти молодой побег.
Корень принимали по два кредита за сто граммов; истратив около двухсот кредитов, друзья оказались владельцами почти десяти килограммов корня. Куда его девать, они не знали, а потому, после того как зелье высыхало, его сжигали в кухне, где была печка, топившаяся углем.
По мере того как за парочкой приезжих все больше закреплялась слава крутых скупщиков мадисота, у Марты все меньше возникало вопросов по поводу долгих отлучек ее постояльцев за город. К тому же таким образом нашлось и объяснение кредитоспособности постояльцев. Ведь и за вторую неделю они заплатили вперед новенькой десяткой.
А Джереми и Гакет каждое утро после завтрака садились на свой старенький «угату-201» и уезжали за город, где сначала в течение часа мотались между терриконами, чтобы убедиться, что за ними никто не следит, а потом двигались в западном направлении.
Они выбирали каждый раз новую гору и устраивались там со своей шпионской аппаратурой. Мощные объективы давали им возможность рассматривать корпуса заводов «Горнорудной компании Талея» во всех подробностях.
Саму территорию разглядеть было невозможно, но по количеству грузовых кораблей, их тоннажу и принадлежности можно было с достаточной вероятностью определить, чем сейчас заняты в компании.
Пока Гакет занимался наблюдением и съемкой, Джереми рассматривал окрестности на случай появления других любопытных.
– Сегодня очень интересный подбор судов, – заметил Гакет, не отрываясь от окуляров. – Кроме кораблей компании, прибыли два шаттла от «Силикон мэйд» с Хава-Тосы и еще здоровенный черный грузовик, принадлежащий этой таинственной «Голан сирс». Как ты думаешь, на что это похоже?
– Если прилетают талейские корабли, значит, везут «железо». «Силикон мэйд» или «Бейтс электроник» – всякая хитрая начинка для компьютеров и систем наведения. А если еще подключилась «Голан сирс», значит, помножь все на большой коэффициент непредсказуемости для нас со знаком минус.
Думаю, если здесь еще появятся тяжелые шаттлы класса «дабл-СИ» и в придачу гости из «Принс роял джет», это будет означать, что в космосе собираются разворачивать какую-нибудь серьезную систему…
– Да, приятного ты сказал мало…
– Извини…
– Ладно, похоже, у них обед. Поставлю на автомат… – Гакет проделал нехитрые манипуляции и сел рядом с треногой. – Доставай, что там нам дали с собой эти милые женщины…
Джереми вытащил из походной сумки сверток с едой и стал его разворачивать.
– Так. Огласить весь список? – спросил он.
– Да, пожалуйста…
– Котлеты – четыре штуки. Судя по запаху, баранина. Сыр, твердый деревенский, один кусок, но большой. Пучок зелени, идентификации не поддается. Назовем ее петрушкой… Лепешка, испеченная нашей хозяйкой, и два грейпфрута.
– Пива нет?
– Пива нет. На работе пить пиво не следует, – наставительным тоном произнес Джереми. И начал делить еду. Себе он положил три котлеты, а Гакету одну. Правда, отдав ему за это весь сыр. Остальное же поделил поровну.
– Эй! А почему это ты взял себе целых три котлеты? – возмутился Гакет.
– Я тебе за это сыр отдал, – парировал Джереми.
– На кой он мне сдался, твой сыр. Я его тоже не люблю. Отдай мне котлету!
– Так, юнга, прекратить разговоры… От младших по званию претензии не принимаются.
– Это я-то младший по званию?
В этот момент загудел зуммер следящего автомата, и Гакет сразу приник к окулярам.
– Хочешь посмеяться, старший по званию? Есть два судна, гости из «Принс роял джет».
– Ну, что я тебе говорил? – Пока Гакет отвлекся на работу, Джереми начал с предмета раздора – бараньих котлет. Гакет опять поставил аппаратуру на автомат и повернулся к «столу».
– Слушай, мы же еще не разобрались насчет котлет, где они?
– Есть котлеты – есть проблема, нет котлет – нет проблемы, – философски объяснил ситуацию Джереми.
– А сыр, отдай мне тогда сыр!
– Но ведь ты же сказал, что не любишь сыр.
– Если нет котлет, я люблю и сыр тоже…
Когда с основными блюдами было покончено и наблюдатели принялись за грейпфруты, высоко в небе послышались звуки, похожие на отдаленные раскаты грома.
– Ну вот. И шаттлы «дабл-Си» не заставили себя ждать, – подняв палец кверху, заключил Джереми.
– Похоже, надо срочно составлять донесение, – сделал вывод Гакет.
В один из дней Джереми и Гакет решили посетить какой-нибудь местный бар, чтобы подкрепить таким образом всеобщее убеждение, будто они преуспевающие скупщики мадисота.
Баров было два – «Горная долина» и «Сверчок». Решили начать с «Горной долины», неказистого одноэтажного здания, переделанного из складского помещения, ранее принадлежавшего компании.
Когда Джереми с Гакетом явились туда часикам к восьми вечера, веселье уже началось и дешевые напитки лились если не рекой, то большим ручьем. На крохотной сцене играл оркестр из трех музыкантов, еле видимый из-за пелены табачного дыма. На небольшом пятачке танцевало несколько пар.
Треть столиков в зале были еще свободны. Джереми с помощником выбрали место подальше от основной массы пьяных работяг и сделали заказ официантке.
Вскоре на их столе уже стояло два бокала местного пива, соленые сухарики и острые сухие колбаски, нарезанные прозрачными ломтиками.
Тем временем музыканты сделали перерыв, и танцующие разошлись по своим местам. Гакет сразу узнал Джен, спутником которой был здоровенный детина с нечесаной шевелюрой и трехдневной щетиной.
При всем при этом на парне была дорогая по здешним меркам одежда, носившая следы небрежного ухода. Компания, к которой вернулась эта пара, состояла из двенадцати человек, из них три дамы, включая Джен. Чтобы особо не тесниться, они сдвинули два стола, так что осталось место и для игры в карты.
Примерно полчаса все было относительно спокойно, пока парень, с которым была Джен, не остался без наличности. Несмотря на его протесты, партнеры по игре потребовали либо денег для продолжения игры, либо уступить место другому.
– Ты, Рипли, не веришь мне? Давай играть в долг, я требую! – угрожающе навис над одним из партнеров нечесаный парень.
– Шон, я не буду с тобой играть, пока ты не покажешь мне деньги. И никто не будет. – Рипли обвел рукой сидящих за столом. – Потому что ты не отдаешь карточные долги. – Все картежники закивали головами, соглашаясь с Рипли.
– Да я!.. Я!.. – Шон не находил, что сказать перед таким единодушием своей компании. – Я могу расплатиться своей бабой! – Он указал на Джен, сидящую рядом с ним.
– Чтобы тебе расплатиться этой бабой, ты должен сначала заплатить ей, чтобы она согласилась расплатиться с нами! – засмеялся Рипли, а за ним и все остальные. – А так как у тебя нет денег, нечего и говорить. Джен бесплатно работать не будет…
– А я говорю, будет! – не унимался Шон.
– Закрой свой поганый рот, Шони! Или я немедленно ухожу! – Джен сделала попытку подняться из-за стола, но огромная лапища ее дружка пригвоздила девушку к стулу.
– Сиди, тварь! Тебя пока не спрашивали! – объяснил ей ситуацию Шон. – Давай, Рипли, соглашайся. Ты же всегда мечтал переспать с Джен бесплатно!
– Не нужно спектаклей, Шон, я не стану бороться с ней, как с девственницей, – возразил Рипли.
– О чем ты говоришь? Смотри… – С этими словами Шон смахнул со стола стоявшие перед Джен бутылки и тарелки. Затем схватил девушку за шею и, прижав к поверхности стола, одним движением задрал ей на спину юбку, под которой, в силу профессиональных удобств, ничего больше не было.
Джен завизжала, пытаясь лягнуть Шона, но у нее ничего из этого не вышло.
– Ну, чего тебе еще надо? Давай прямо здесь, Рипли! Всего за полкредита! А я ее подержу! – Шон шлепнул Джен ладонью по голым ягодицам.
– Эй, прекратите этот бардак! Хотите позабавиться, идите к Марте! – попробовал угомонить гостей бармен.
– Заткнись, Скула, а то я тебе все бутылки перебью об твою башку! – предупредил его Шон. Бармен замолчал.
– Ладно, Рипли не хочет, тогда давай я… – поднялся длинноносый Понцо. – Вот тебе, Шон, полкредита. – Претендент протянул хозяину аттракциона деньги, не отрывая взгляда от ягодиц Джен.
– Убери деньги, Понцо, я еще не сказал, что отказываюсь! – заявил Рипли и, поднявшись со своего места, начал расстегивать штаны.
Поняв, что сопротивляться бесполезно, Джен только всхлипывала, справедливо полагая, что через пятнадцать минут все закончится.
– Эй, мистер! Отпустите, пожалуйста, эту девушку. Если вы оказались на мели, я охотно ссужу вам пару кредитов. Отдадите, когда сможете… – Джереми подошел к компании и, доброжелательно улыбаясь, протянул Шону деньги. – А мисс Джен отпустите. Видите, она сейчас не в том настроении, чтобы веселить вас…
– А это что еще за хрен с горы? – удивился Рипли, стоявший возле Джен в полной готовности.
– Мне не нужны твои деньги, приятель. Я свои проблемы уже решил. Начинай, Рипли, чего ждешь?
– Да мне не в кайф как-то, пока этот урод здесь глазеет… – объяснил Рипли.
– Давай скорее на свое место, приятель… – оскалился Шон, продолжая удерживать Джен своей клешней за шею. – У тебя отличные места в первом ряду. После представления не забудь заплатить мне за билеты! – И вся компания за исключением перепуганных дам громко загоготала.
– Все равно не делайте этого. Я настаиваю на этом, господа, – не отходил от стола Джереми.
– Ты че? Будешь нам указывать, когда и где трахать баб? А, пациент? – угрожающе произнес Шон, оглядываясь на Джереми, и, нагнувшись к Джен, добавил: – Не вздумай убежать, крошка, чтобы не оказаться на кладбище… – Он разомкнул мертвую хватку на ее шее. – Повремени пока, Рипли. Я только снесу приятелю башку, и мы тотчас продолжим. – И Шон, раскачиваясь, тяжелой походкой начал обходить стол, не отрывая взгляда от чужака.
– Ставлю кредит, что этот приезжий не продержится и минуты! – крикнул Понцо и положил деньги на стол.
– Продержится больше минуты, – ответил его сосед и положил на стол свои деньги. Остальные встали со своих мест и принялись растаскивать столы и стулья, освобождая место для драки.
– А почему бы вам не пойти на улицу! Сегодня чудесная погода! – подал свой голос бармен.
– Скула, тебя уже предупредили, – наставив на бармена палец, напомнил Понцо, и бармен успокоился.
Музыканты все это время не играли, с опаской наблюдая за приготовлениями. К ним подошел Рипли и дал денег. Когда он отошел, оркестр заиграл.
– Так будет веселее! – Улыбающийся Рипли подошел к своему нечесаному другу и похлопал его по плечу. – Убей его больно, Шон! – сказал он и загоготал. Его здоровенный приятель мрачно кивнул и двинулся к чужаку.
Джереми стоял в расслабленной позе на середине пятачка, освобожденного для поединка.
Ростом он Шону не уступал, но грудная клетка у хулигана была широкой, как военный барабан.
Шон со свистом выдохнул воздух и нанес первый удар. Но противника в том месте не оказалось. Он стоял теперь справа от Шона.
Нечесаный детина рванулся снова, молотя перед собой кулаками, но у него опять получился бой с тенью. Вдобавок чужак подставил Шону подножку, и тот по инерции влетел в сваленные в кучу столы и стулья.
За одним из дальних столиков пьяно засмеялась какая-то женщина.
Шон вскочил, взбесившийся и страшный, и пошел на противника, сжимая в руке кусок поломанного стула с острым сколом.
– Гектор, я прошу вас, прекращайте это занудство, ваше пиво выдыхается, – подал голос Гакет.
– Одну минуту, друг мой, я уже иду… – в тон ему ответил Джереми. Он коротко ударил ногой Шона в бедро и тут же поспешил к своему столику. Вслед за звуком сильного удара раздался грохот падения большого тела и вопль пострадавшего.
Группа поддержки стояла не шелохнувшись и под звуки оркестра глазела на вопящего сотоварища.
– Ну что же вы стоите, господа? – вернул их к реальности голос Гакета. – Окажите бедняге помощь, вызовите врача. Здесь мы имеем дело с квалифицированным закрытым переломом. И вообще, все свободны! – Гакет дополнил свои слова брезгливым жестом.
