31

Второй механик, находившийся внутри геликоптера, с интересом ожидал появления девушек, о которых он столько слышал. Он, конечно, понимал, что те явятся не в летних платьицах, но, когда, пригибая головы, в салон стали забегать здоровенные солдаты с громадными пушками в руках, он совершенно опешил и смог только жестом указать им на сиденья, располагавшиеся вдоль стен.

Как только десант занял свои места, механик, что был снаружи, заскочил внутрь и захлопнул дверь. Турбины геликоптера, издавая громкий свист, стали мощно раскручивать винт, машина, оторвавшись от земли, начала быстро набирать высоту. Скоро геликоптер исчез в темноте, и только сигнальные огни на его корпусе еще какое-то время вспыхивали в ночи.

Легкая вибрация корпуса геликоптера действовала на девушек усыпляюще, и вскоре все они уснули, поддавшись усталости после тяжелого учебного дня. Не спала только Эвелин Паркер. Погрузившись в чуткую дремоту, она вполуха прислушивалась к монотонному гулу двигателей.

На исходе второго часа полета к Эвелин подошел механик, открывавший дверь. За закрытыми забралами лицами он не мог видеть, спят десантники или нет, поэтому решил растолкать капрала. Но едва он потянулся к ней, его конечность, словно клешней, перехватила рука в жесткой бронированной перчатке.

Механик поморщился от боли и показал капралу левую руку с часами. Металлическая клешня сразу разжалась и отпустила руку механика. Тот помассировал болевшее запястье, показал на часы и растопырил пятерню, показывая, сколько времени осталось до высадки. Голова в закрытом шлеме понимающе кивнула.

– Всем просыпаться, до десантирования осталось пять минут… – объявила Эвелин по УПС, и только то, что девушки сидели теперь ровнее, говорило о том, что они бодрствуют. Геликоптер стал снижаться и вскоре коснулся земли.

Турбины напоследок рявкнули и заглохли совсем. Упала непривычная тишина, было слышно лишь, как механик протопал по металлическому полу и, лязгая замками, стал открывать дверь.

На земле девушек уже ожидали представители морских пехотинцев – лейтенант и два сержанта. Они были в своей излюбленной темно-синей броне, снятые шлемы держали в руках.

Пехотинцы подняли руки в воинском приветствии и стали внимательно всматриваться, ища на бронекостюмах прибывших знаки различия. Заметив их затруднение, Эвелин Паркер выступила вперед и подняла забрало шлема:

– Капрал Паркер. Прибыла со своим отделением для выполнения задачи, о которой вы, я надеюсь, расскажете мне подробнее.

– Очень приятно, капрал. – Лейтенант пожал Эвелин руку. – Я лейтенант Адамс. Со мной сержанты Козловский и Керим. Мы ждали вас, чтобы сообщить всю имеющуюся информацию о противнике. Затем мы вас покинем. – Лейтенант виновато улыбнулся. – Морская пехота не годится для таких операций… К тому же мы получили вполне четкие инструкции… Теперь можете задавать свои вопросы.

– Сколько их? И где они? Вот, пожалуй, и все вопросы… – сказала Эвелин.

– Их меньше десятка. Очень хорошо стреляют – быстро и точно. Движутся к старому шоссе, идут даже ночью. Мы сейчас находимся в месте, где они должны оказаться завтра часов в девять-десять утра… – закончил лейтенант.

– Негусто, но и этого достаточно. Все карты у нас есть, так что вы, наверное, можете лететь.

Долго упрашивать никого не пришлось, вскоре геликоптер с представителями морской пехоты поднялся в воздух.

Девушки проводили его взглядами и принялись поправлять оборудование и плотнее подгонять броню.

– Отделение, слушай меня внимательно. На месте мы стоять не будем. Этого от нас противник и ожидает. Ночью мы ориентируемся не хуже их, поэтому подтянуть и закрепить все, что может издавать посторонний шум, и приготовиться к приятной пробежке по ночному лесу…

Инфракрасные фонарики, расположенные на шлемах, создавали достаточное освещение, чтобы можно было бегом передвигаться по ухоженному и очищенному от валежника заповедному лесу, но дышать через фильтры было довольно тяжело. При дневном свете, когда и так все хорошо видно, можно было открыть забрало и обходиться без фильтров, но на обратной стороне бронестекла располагался экран инфравизора, и поднять его означало бы двигаться вслепую.

Два часа девушки бежали среди высоких деревьев и прорывались сквозь кустарник. Наконец Эвелин остановила отделение, и под ее руководством девушки стали занимать позиции, разомкнувшись на сорокаметровую дистанцию.

Цепь получалась редкая, но это было необходимо, чтобы с большей вероятностью не пропустить противника мимо себя. При обнаружении вражеской группы фланги должны были подтянуться и сомкнуться вокруг диверсантов.

Все бойцы отделения получили кодовые позывные «Вега» с порядковым номером. Когда девушки достигли своих позиций, небо на востоке уже стало размываться светлыми тонами.

Противник мог появиться в любую минуту.

Между деревьев медленно струился холодный туман, копошились в своих гнездах просыпающиеся птицы. Легкий ветерок словно очнулся ото сна и, пробуя свои силы, несмело зашелестел листвой.

Фео Галанта лежала, вытянувшись вдоль ряда высохших кочек, и в своей броне совершенно сливалась с ними, спрятавшись в высокой осоке. Прямо за кочками простиралась небольшая полянка, что облегчало наблюдение. От долгого лежания у девушки затекла спина, и она уже собиралась переменить позу, как вдруг до ее ушей донесся какой-то неясный шорох, и она затаила дыхание, внимательно вслушиваясь в звуки просыпающегося леса. Шорох не повторялся.

Фео уже подумала было, что это ей почудилось, но тут неясный звук послышался снова. Девушка, не шевелясь, скосила глаза влево – и увидела в полутора метрах от себя солдатский ботинок. Предмет в предрассветных сумерках выглядел совершенно неподвижным и оттого нереальным. У Фео даже мелькнула мысль, что его в лесу просто забыли. Но вот ботинок двинулся, его владелец сделал еще один беззвучный шаг.

Человек проследовал мимо, Фео скорее ощущала, чем слышала его шаги.

Стараясь не двигаться и не шевеля губами, словно чревовещатель, она проговорила в свой УПС:

– Здесь Фео… Позади меня…

– Принято… – Фео узнала голос Эвелин.

Спустя секунду где-то недалеко два раза так грохнуло, что Фео Галанта приняла это за артобстрел. Человек позади нее замер, а потом побежал в сторону взрывов.

Услышав шаги бегущего человека, Фео перекатилась на бок и увидела чужого солдата в странного вида бронекостюме. Солдат был высокого роста, выпирающее оборудование за его спиной делало его похожим на сутулого монстра.

Противник удалялся. Фео, не теряя времени, поднялась на одно колено и, прицелившись бегущему в ноги, нажала на курок. MS-100 выпустил рой реактивных пуль, две из которых попали в цель. Солдат рухнул как подкошенный.

Но Фео не была столь наивна, чтобы приближаться к упавшему. Она перевела оружие на подствольную плазменную пушку и, взяв на пару метров левее места падения солдата, выстрелила. Раздался жуткий грохот, там, куда целилась девушка, сверкнула ослепительная вспышка, во все стороны разлетелись комья дымящейся обгоревшей земли.

Фео, держа оружие наперевес, побежала посмотреть, осталось ли что-нибудь от раненого. Оказалось, что он цел и даже в сознании. Солдат сидел на земле и, держась за голову, раскачивался из стороны в сторону.

Опасаясь, не притворяется ли противник, Фео беззвучно сделала еще шаг и сильно ударила его ногой по голове. Раненый, словно куль, повалился без чувств.

Канонада в лесу то затихала, то разгоралась с новой силой. Отделение Эвелин Паркер, используя подствольные пушки, не давало солдатам противника поднять голову и произвести прицельный выстрел.

Постепенно девушки стали окружать оставшихся четверых солдат, но те, почувствовав угрозу, начали отступать, ускользая и растворяясь среди деревьев подобно лесным духам.

Увлекшись преследованием, Джейн Танака вырвалась вперед, и сразу же пуля, выпущенная из «АК-москоу», остановила ее, пробив броню и правое плечо. Девушка выронила оружие и упала на траву.

– Они в меня попали! – обиженно закричала Джейн в переговорное устройство.

– Как тебя угораздило, Джейн? Куда ранили? – раздался голос Эвелин Паркер.

– Ой, больно… Пустяки, в плечо… Я по-терп– лю-у-у… – Голос Джейн звучал не совсем уверенно.

– Эй, кто там рядом? Синди, Аманда, разберитесь с Джейн. Фео, оставайся со своим пленником, остальные со мной продолжают преследование…

Четверо девушек стремительными перебежками стали сокращать дистанцию до противника. Глухо застучали «АК-москоу», но всякий раз пули щелкали по веткам, опаздывая на долю секунды.

Совершив очередную перебежку, девушки упали в траву.

– Кто что заметил? – тяжело дыша, спросила Эвелин.

– По-моему, один возле ручья… И двое в кустах возле оврага… – отозвалась Ева.

– Точно, и еще один где-то слева… По шлему меня чиркнул, зараза… – добавила Нелли Карпов.

– О’кей. Ева, твой возле ручья…

– Понятно…

– Танита… Санчес, ты слышишь меня? Твой самый хитрый, тот, что слева затаился. А мы с Нелли двинем к оврагу. И помните, что сказал Фостер: если дело не выгорает, стреляйте на поражение…

Девушки расползлись в разные стороны. Ева по-пластунски спустилась к ручью и, преодолев еще несколько метров вдоль русла, добралась до поворота. Дальше ручей замедлял свой бег и становился глубже.

Возле глубокого места рос густой кустарник. До него было не более тридцати метров, но преодолеть их было невозможно. Конечно, можно было сжечь и кусты, и затаившегося вражеского солдата из плазменной пушки, но легких путей Ева не искала. Прикинув примерно, где может находиться противник, она переключила MS-100 на подствольную пушку и выстрелила в воду возле кустов.

Вместе с грохотом из ручья взметнулся в клубах раскаленного пара и обрушился на кусты столб грязного кипятка. Не медля ни секунды, Ева выскочила из своего убежища и рванулась к кустарнику.

Влетев со всего разбегу в грязные кущи, она в двадцати сантиметрах от своего лица увидела черный зрачок «АК-москоу». Девушка успела лишь немного отвести голову в сторону, когда ударила короткая очередь, как бритва срезавшая замки шлема. Понимая, что не успевает воспользоваться своим тяжелым оружием, Ева, продолжая движение, как заправский регбист, обхватила противника за пояс и, вытолкнув его из кустов, вместе с ним упала на мокрую гальку.

При падении незакрепленный шлем отлетел в сторону, и противник, как только Ева поднялась на колени, ударил ее из лежачего положения жесткой перчаткой в ухо. В голове у девушки раздался металлический звон. Было так больно, что Ева поморщилась. Она стремительно вскочила на ноги и встретила набегающего противника серией ударов в защищенную шлемом голову и грудь. Солдат, как будто и не почувствовав их вовсе, двинул Еву ногой в голень.

Не показывая, что ей больно, девушка сделала ложный замах левой рукой и, когда противник стал уходить вправо, пробила подсечку правой ногой. Солдат грохнулся на спину, а Ева, запрыгнув на него, просунула пальцы под грудную пластину его бронежилета и изо всех сил рванула ее на себя.

Пластина оторвалась, и Ева, не удержавшись, полетела кувырком. Ее противник тоже вскочил на ноги, удивленно глядя на кусок своего бронежилета в руках у девушки. Когда до него дошло, что его унизила женщина, из-под его шлема вырвался приглушенный вопль, и он бросился на свою обидчицу. Завершающий удар получился точным и хорошо рассчитанным. Кулак Евы, словно артиллерийский снаряд, ударил прямо в брешь и, смяв незащищенные ребра противника, послал его в глубокий нокаут.

Достав заранее приготовленный жгут, Ева связала за спиной руки лежащего без чувств солдата. Затем, недолго повозившись с незнакомым креплением, отстегнула шлем.

Разомкнув челюсти своему пленнику, она вставила ему в рот пластиковую капу и застегнула ее на затылке. Только после этого Ева огляделась по сторонам, ища глазами собственный шлем.

Он лежал неподалеку. Девушка подняла его, весь залепленный грязью, и увидела, что разъемы радиопередатчика вырваны с корнем. Лишенная возможности сообщить о себе, Ева решила дожидаться своих на месте.

Сагези двигался очень осторожно, опасаясь задеть хоть одну веточку. Он только что был свидетелем, как подстрелившие еще одного вражеского солдата брат Гуир и командир Боланд исчезли в жутком пламени от неизвестного оружия страшной силы.

Для Сагези и его спутников было полной неожиданностью появление этих настырных и упрямых командос, упорно преследующих солдат Боланда и способных падать под выстрел «АК-москоу». Эти воины, в отличие от морских пехотинцев, отлично чувствовали себя в лесу и, обладая мощным оружием, не оставляли команде Боланда никаких шансов.

Почувствовав, что по его следу идут, Сагези, поступившись осторожностью, прибавил шагу, потом вообще перешел на бег. Увидев подходящую для засады ложбинку, он забрался в нее и, поудобней перехватив винтовку, принялся ждать.

Сагези понимал, что число преследующих его командос ограниченно, так что с погоней он справится. Тут главное – метко стрелять, а уж это он умеет.

Вот отчетливо щелкнул под чьей-то ногой сухой сучок. Вздрогнула неосторожно задетая ветка. Сагези весь напрягся. Его так и подмывало выстрелить на звук, но он понимал, что это проявление слабости и что действовать нужно наверняка.

Опять кто-то прошуршал листьями. Сагези двинул ствол винтовки в ту сторону. Густые ветви раздвинулись, и… из-за них появилась обнаженная женщина. Сагези несколько раз моргнул, стараясь прогнать галлюцинацию, но лишь отчетливее рассмотрел этот непонятно откуда взявшийся объект.

Это была молодая девушка со смуглой кожей и длинными, до пояса, иссиня-черными волосами. Она смущенно улыбнулась Сагези и двинулась к нему. Брат Сагези неуверенно посмотрел по сторонам, но никакой опасности не заметил.

А девушка тем временем медленно приближалась, сохраняя на губах смущенную улыбку. В руках она несла букет лимонно-желтых цветов. Девушка остановилась в двух шагах, давая рассмотреть себя во всех подробностях, и опустилась перед Сагези на колени.

Не отводя от него своих черных глаз, она поднесла к лицу цветы и вдохнула их чудесный запах. Затем протянула цветы Сагези. Чтобы почувствовать их аромат, он открыл забрало и потянулся носом к букету.

Но вместо чудесного запаха Сагези почувствовал знакомый запах оружейной смазки и с ужасом обнаружил, что ткнулся носом в ствол оружия, находящегося в руках здоровенного парня в камуфляжной броне.

Ему ничего не оставалось, как только выпустить из рук винтовку и поднять их вверх. За безликим матовым забралом он не видел лица обманувшего его противника, но был уверен, что оно у него злое. Каково же было его удивление, когда он услышал тонкий, мелодичный голос, немного приглушенный шлемом:

– Эвелин… Это Санчес… Взяла последнего тепленьким…

Пластиковая капа имела неприятный привкус, в лицо лезла проснувшаяся мошкара, но Сагези ничего этого не замечал, рассматривая высоких девушек, на которых так хорошо сидела военная амуниция. Бой кончился, потому они сняли свои шлемы и вместе с прибывшими морскими пехотинцами укладывали своих раненых в спущенную с висящего в небе геликоптера гондолу.

Среди девушек была и та, которая так необычно взяла его в плен. Конечно, никаких длинных волос до пояса у нее не было, но глаза были те самые… И пригрезившаяся Сагези роскошная грудь, он был абсолютно уверен, принадлежала этой девушке, и все остальное, что он видел…

Словно прочитав его мысли, смуглая девушка повернулась к пленнику и, откинув со лба непослушную челку, окинула Сагези насмешливым взглядом:

– А об этом, парень, даже и не думай…