19

Дождь пошел первый раз за целую неделю. Но зато какой! Как будто водопад обрушился на долину. Тучи все сгущались, и вскоре к струям холодного дождя, принесенного с гор, стали примешиваться маленькие градинки.

Они отскакивали от крыш учебных корпусов и стучали в стекла. В одну минуту земля скрылась под пятисантиметровым слоем града. Потом тучи внезапно разбежались и выглянуло солнце, сначала робко, краешком, но мгновение – и оно засияло на полную мощь. Льдинки, быстро тая, потекли ручейками, те так же быстро испарялись, и пар, поднимаясь от земли, размывал четкие контуры военных строений.

– Сержант-инструктор! Буря закончилась, выгоняйте курсантов на занятия…

– Есть, сэр… – вытянулся сержант. Он подождал, пока капитан уйдет в административное здание, и, повернувшись к окнам жилого корпуса, прокричал: – Курсантам первой и второй рот строиться на плацу! И поживее, последний штрафуется тремя кругами!

В ту же секунду раздался грохот солдатских ботинок, и из жилого корпуса на плац выбежали две сотни девушек в полевых комбинезонах цвета хаки и форменных фуражках с длинными козырьками.

Рост курсантов был не ниже метра девяноста сантиметров. Волосы коротко подстрижены. Рукава закатаны до локтей. Комбинезоны у некоторых были еще в грязи – дождь застал курсантов на марш-броске. Две роты выстроились в мгновение ока. Сержант-инструктор остался доволен, но не подал виду.

– Почему тянетесь, как мокрые курицы?! Когда же вы начнете превращаться в настоящих солдат?! Или никогда?! Или, может быть, вам, сопливым девчонкам, невдомек было, что настоящую мужскую работу вам не научиться выполнять никогда? – Сержант прохаживался между шеренгами курсантов двух рот, построенных одна против другой. – Если бы у меня спросили, что с вами нужно сделать, с такими неженками, я бы сказал: отправьте этих девочек поскорей к их мамам. К их мальчикам из престижных колледжей, похожих на мужиков, как дерьмо на пулю…

Я хочу, чтобы вы знали: несмотря на то что вы бездарно потратили на воинское обучение уже полтора года, вам не место в армии… Но я был бы не прав, если бы не дал вам еще один шанс проявить себя. Поэтому мы сейчас продолжим марш-бросок, который прервали из-за дождя. И начнем мы его с начала, так как незаконченный он равен нулю. А теперь слушай мою команду! Первая рота нале… вторая рота напра…во! Капралы, вести свои роты к точке старта, бегом!

Загрохотали по плацу солдатские ботинки, и две сотни перепачканных в засохшей грязи девушек пронеслись двумя колоннами мимо сержанта.

Этот набор в учебный центр НСБ был организован по настоятельной просьбе президента Женской спортивной ассоциации, когда поднялась очередная волна борьбы женщин за равные с мужчинами права.

За много лет политика в отношении вопроса – быть женщинам в армии или не быть – претерпевала кардинальные изменения как в одну, так и в другую сторону.

Армия и Флот заняли жесткую позицию и сопротивлялись изо всех сил. Тогда Ассоциация обратила свой взор на спецслужбы. Женщин интересовали самые крупные из них – НСБ и АПР.

Добраться до АПР им не удалось, поскольку даже название этой организации не встречалось в официальных источниках, и они всерьез взялись за НСБ. Понимание они нашли только у Джона Бидли, официально никак не относившегося к НСБ. Он нашел рычаги давления на руководство службы, разъяснив им все плюсы контактов с Женской ассоциацией.

Дело было в том, что по закону секретным службам не разрешалось иметь военные подразделения. Все операции они должны были выполнять только силами оперативных групп. Переброска же оперативных групп требовала времени для разработки секретных маршрутов следования к месту выполнения задания. В противном случае это грозило «засвечиванием» многих агентов.

Пойдя навстречу Ассоциации, НСБ получало в обход закона боевое подразделение и политическую поддержку на будущее от влиятельной организации. Сам Джон Бидли через личное знакомство с президентом Ассоциации Соней Таломи получил возможность рыться в информационных сетях и банках Ассоциации, повсюду имевшей свои представительства.

– Эвелин… я больше… не могу… сейчас упаду…

– Брось дурака валять, Ева… Мы почти добежали… А там огневой рубеж и – обед… Напрягись, дорогая, ты ставишь под удар мои капральские нашивки… Давай, давай… – подбадривала подругу Эвелин, но лицо у Евы было белым как мел. Ее считали удачливой, завидовали ей, но мало кто знал, что она не может прожить дня без таблетки «бета-джем». Это был препарат, применяющийся для стимуляции мышечной активности и обострения внимания. Курсантам давали его в периоды особенно больших нагрузок.

Ева пришла в «Вегу» из профессионального спорта и была с анаболиками и стероидами на короткой ноге.

С тех пор как спортсменам-профессионалам было разрешено применение стимуляторов, зрелищность их выступлений поднялась на новые высоты. Спортивный бизнес пошел в гору, и в парламент Федерации стали проталкиваться законы, разрешающие спортсменам имплантацию тканей.

Ева занималась железным троеборьем, в которое входили гонки на ракетных трициклах, армрестлинг и бой с роботом. Она была на хорошем счету, но, стоило только замаячить перспективе появления спортсменов с имплантированными тканями, интерес к Еве угас. Тренеры уже представляли себе новые возможности и результаты и, не стесняясь, говорили при спортсменах, что для имплантации годятся только свеженькие, не испорченные анаболиками кандидаты.

Решив не дожидаться развязки, Ева сама покинула спорт и обратилась в Женскую ассоциацию с просьбой найти ей достойное применение. Дело было не в том, что она нуждалась в деньгах. Карьера профессионального спортсмена принесла достаток, да и пенсия Еве полагалась немалая. Но становиться пенсионеркой в двадцать три года она посчитала для себя неприемлемым.

Представившейся возможности заняться военным ремеслом она обрадовалась и отправилась с Бестоматиса на Землю, в учебный центр НСБ. И только тут она заметила, что уже не может обходиться без стимуляторов и лошадиных доз витаминов.

Время от времени ей удавалось доставать в медицинском боксе необходимые лекарства, а когда возникали безвыходные ситуации, курсанты первой роты отдавали Еве свои дозы «бета-джем», так как уважали ее за прошлые заслуги.

Спортсменов среди курсантов было большинство, но только Ева пришла из железного троеборья, вида спорта, признающего самых крутых мужиков.

В бытность свою спортсменкой Ева посещала регулярные процедуры фильтрации крови, чтобы избавиться от продуктов распада медицинских препаратов, но в учебном центре проходить фильтрацию было невозможно. Стоило обратиться с такой просьбой, и можно было сразу собирать вещи. Калеки здесь были не нужны, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не курсант второй роты Танита Санчес. Она знала много знахарских секретов своих предков и время от времени по ночам, в глубокой тайне, совершала над Евой ритуалы очищения.

Она окуривала свою пациентку составом трав, который держала в тайне, и кропила душистой водой. После такого очищения три-четыре недели Ева летала как на крыльях, но потом в ней снова пробуждалась тяга к лекарству.

Танита Санчес говорила, что вылечить Еву может только знахарка, не знавшая мужчины. Сама же Санчес до учебы в центре успела побывать замужем. Она сказала, что ее муж вместе с невинностью забрал у нее большую часть ее магической силы и поэтому вылечить Еву до конца она не может.

– На, возьми… специально для тебя припасла… – Эвелин протянула Еве розовую капсулу «бета-джем».

– Спасибо… Эвелин… – поблагодарила Ева, едва шевеля синими губами. Она на бегу засунула таблетку в рот, но не стала глотать ее, а тщательно разжевала противную начинку, чтобы лекарство начало действовать быстрее.

Через минуту она почувствовала себя лучше, и они с Эвелин стали нагонять колонну первой роты.

Курсанты привычно месили липкую грязь, делая синхронные вдохи и выдохи. Удостоверившись, что с Евой все в порядке, Эвелин, прибавив скорость, побежала в голову колонны и повела роту на огневой рубеж.

Наконец последовала долгожданная отмашка желтого флажка. Это означало, что марш-бросок засчитан и можно переходить к следующему по графику этапу обучения.

Время перехода на стрельбище тоже было ограниченно. Толком не отдышавшись, курсанты пробегали по дощатому настилу мимо дежурного, и тот подавал каждой девушке в одну руку MS-70, а в другую – болевой имитатор, вмонтированный в жилет.

По ходу движения каждый курсант занимал свою стрелковую ячейку, которая представляла собой шестиметровой ширины длинную бетонированную канаву, заставленную ящиками, кое-где перегороженную деревянными щитами и облагороженную пластиковыми кустами, имитировавшими заросли.

Как только стрелок занимал свое место, по канаве начинали двигаться силуэты-мишени. Появлялись они в больших количествах и были необычайно подвижны. Они то бежали змейкой, то пропадали за преградами или растворялись в зарослях пластиковых кустов.

Если силуэт, не пораженный стрелком, приближался к нему на расстояние в десять метров, срабатывал болевой имитатор. Сила его действия была такова, что стрелок, пропустивший три мишени, чаще всего попадал в медицинский бокс с болевым шоком.

Смысл стрелковой тренировки заключался в том, чтобы курсанты научились вести стрельбу, не думая о болевом имитаторе, надетом на них. Если это получалось, промахов не происходило, но стоило зародиться страху перед болью, как сразу начинали дрожать руки, глазомер изменял и мишень-силуэт приходила к финишу невредимой.

Хуже всех стреляла Танита Санчес, она получала каждый раз до пяти штрафных ударов болевого имитатора, но при этом отделывалась только легким головокружением.

«Не думайте, пожалуйста, курсант Санчес, что вы и с пулями сможете договориться с помощью ваших индейских штучек», – выговаривал ей сержант-инструктор Фостер. Но Танита только виновато помалкивала, и вскоре сержанту надоело тратить на нее время, и он оставил ее в покое.

Раз в неделю, в воскресенье утром, в учебный центр приходил автобус, и половина курсантов отправлялась по увольнительной в ближайший городок, находившийся в полутора часах езды. Город был хотя и небольшой, но чистый и довольно приличный. В нем имелось пять баров, три ресторана, два кинотеатра и бордель с собственным кордебалетом.

Раньше по воскресеньям в городе появлялись морские пехотинцы, база которых находилась на другом конце долины. С ними курсантки хорошо проводили время и заводили мимолетные военные романы. Но вот уже месяца два, как пехотинцы куда-то исчезли, а на их базу въехала неизвестная организация. Чем занимались эти люди, никто не знал, так как в городе пока никто из них не появлялся.

Курсантки попробовали отнестись благосклоннее к местным городским кавалерам, но найти общий язык со штатскими было сложно, и чаще всего такие знакомства оканчивались для кавалера плачевно. Накачавшаяся за его счет пивом дама избивала своего поклонника и отбывала обратно в учебный центр.

После нескольких таких случаев городские мужчины начали обходить рослых курсанток стороной, и в увольнениях стало совсем скучно.

Но как-то раз, прибыв в городок, девушки обнаружили шатающихся по барам десятка два первоклассных образцов мужской красоты. Они были одеты по-военному – в легкие полевые комбинезоны без знаков различия. Под одеждой бугрились мышцы, а на лицах словно застыла самовлюбленная полуулыбка. Но общение с этими странными парнями разочаровало девушек. Красавцы много и неряшливо ели, могли разговаривать только о величине собственных мышц и развиваемой ими силе. Они хвастались, что служат в самом что ни на есть секретном подразделении Сообщества, что являются суперсолдатами и что, когда программа по их адаптации будет выполнена, на смену всем другим солдатам Армии и Флота придут они.

«Все прочие – курите!» Так они сказали.

– А чем же вы отличаетесь от остальных? – спросила Нелли Карпов из второго взвода.

– Мы «грейтимпланты»… – гордо произнес совершенно потрясный блондин.

– Да, мы созданы из лучшей мышечной массы, известной науке, – добавил не уступающий ему брюнет.

Перехватив у него инициативу, снова заговорил блондин:

– Наши мышцы пересажены с бедренной части мунатронда. Есть такое животное на планете Хава-Тоса, в секторе А. Его мышцы при тех же энергетических затратах, что и человеческие, развивают мощность в десять раз большую. И в основе этого феномена лежит клетка. Наши, человеческие, имеют по одному ядру, в то время как в клетках мунатронда по три ядра.

Прекрасный шатен тоже вступил в беседу:

– Мои друзья забыли упомянуть еще о некоторых особенностях наших совершенных организмов. Одно из главных наших преимуществ перед вами – это, конечно, сердце. Для обслуживания наших новых органов уже не годится слабенькое человеческое, так что мы имеем сердце свиньи. – Девушки невольно поморщились и отодвинулись от говорящего, но тот, не замечая этого, увлеченно продолжал: – Еще в далеком двадцатом веке величайшие медицинские светила мечтали наделить всех страдающих сердцами свиней.

Для этого выращивали специальные породы этих животных, размеры сердца и печени у которых соответствовали бы размерам человеческих органов. Теперь медики располагают свиньей Штейнера. Это особая порода с сердцем, имеющим четыре камеры. Оно перекачивает в два раза больше крови, чем человеческое. Отсюда мы получаем ускоренные обменные процессы. Все раны на нашем теле заживают «как на собаке», уверяю вас.

– Скорее, как на свинье, приятель, – заметила Синди Попадакис, штатный забияка третьего взвода. Она не мигая смотрела на шатена, выразительно покусывая кончик зубочистки.

– Да, можно сказать и так, – обрадованно закивал тот, не понимая подтекста. – Даже по звуку можно определить, какое сердце носишь в груди. Человеческое стучит: тук-тук, тук-тук, а вот послушай, как бьется мое сердце… – Шатен взял руку Аманды Грюн и приложил к своей груди. – Послушай, как интересно: тра-да-да-дам… тра-да-да-дам… – Аманда брезгливо вытянула руку из-под ладони шатена.

– Это хорошо, парни, что вы нам обо всем рассказали. Но, кажется, вы позабыли рассказать еще об одной детали… – вступила в разговор Синди Попадакис.

– О чем же? – удивленно спросил блондин.

– Меня интересует, на что вы обменяли свои яйца? – И, не говоря больше ни слова, Синди заехала блондину в физиономию. Остальные девушки, давно ожидая этого момента, набросились на «грейтимплантов» с кулаками. Их было пятеро на троих, но вскоре стало ясно, что они не противники для супервоинов.

Каждый удар «грейты» наносили только с одной целью – убить противника с одного раза.

Находившиеся в баре местные ринулись на улицу, и лишь один невысокий человечек в твидовом пиджаке сидел в углу и улыбался.

Нелли Карпов разбила о брюнета скамейку, но тот, даже не покачнувшись, нанес ответный удар. Нелли привычно выставила левое плечо и неожиданно оказалась в дальнем конце зала на груде обломков мебели. Плеча она не чувствовала, рука не шевелилась. Раздался звук следующего удара, и недалеко от нее приземлилась на спину Синди Попадакис. Изо рта и носа у нее шла кровь. Джейн Танака медленно ползла вдоль стены, оставляя за собой кровавую дорожку, а по залу, двигаясь в бешеном темпе, спасались от троих «грейтов» Аманда Грюн и Фео Галанта.

Поддерживая поврежденную руку, Нелли подбежала к выбитому окну и вывалилась на улицу.

– Е-е-ва! Е-е-ва! Наших бьют! В «Хромом валете» наших бьют, Ева! – истошно закричала она.

На другой стороне площади, в баре «Соломенный заяц», с треском распахнулась дверь, и, громко топоча ботинками, к кричащей Нелли побежала группа девушек. Среди них были Ева и Танита Санчес.

– Там-м… – только и смогла произнести Нелли, баюкая свою руку.

– Не спешите! – крикнула Ева, но было поздно: две курсантки заскочили в бар и, наткнувшись на стальные кулаки, разлетелись по углам. Остальные подождали, пока первой войдет Ева.

Картина, которую она застала, была грустной. Полуживые, стонущие подруги и лужи крови.

– Вы тоже пришли подраться или, может, хотите извиниться за них? Сами они, как видите, не в состоянии… – осклабился брюнет.

– Имплантаты поганые, опять вы мне дорогу переходите… – почти прошипела Ева. Она была без надежных доспехов, в которых выходила прежде на спортивные ристалища, но и те, что стояли перед ней, не были роботами на стальных шарнирах.

Брюнет стремительно сократил дистанцию, его пудовый кулак мелькнул – и угодил, словно птичка, в сложенные ловушкой ладони Евы. Шаг в сторону, отчетливый треск кости, а потом удар ногой – навстречу падающему брюнету.

Шатен с блондином двинулись синхронно и стремительно, как цунами. Ева сместилась и на полсекунды осталась наедине с блондином. Он успел два раза ударить в пустоту и пропустил удар в печень, ставший для него роковым. Увидев, что двое товарищей уже вне игры, шатен быстро, как фокусник, выхватил нож. Он продемонстрировал Еве, как клинок со свистом рассекает воздух, и начал наступать.

– Если бы ты умел им пользоваться, поросенок, ты бы его мне не показывал. Ты его даже держишь неправильно, – с ноткой сожаления в голосе произнесла Ева.

Супервоин остановился и неуверенно взглянул на свой нож. Этого хватило, чтобы кулак Евы, пролетев возле самого лезвия, ударил шатена в лицо. Его ноги оторвались от пола, и он грохнулся на поломанный стол.

Маленький человечек, до этого момента спокойно наблюдавший за происходящим из угла, вдруг покинул свое убежище и, подскочив к Еве, вцепился в ее рукав.

– Ты что же это наделала, бешеная сучка?! Тебе известно, сколько стоит каждый из них, а?! Полмиллиона кредитов! Да я тебя под суд отдам! Я тебя упеку! Ты знаешь, кто я такой, а?! – кричал он, подпрыгивая от возбуждения.

Еве надоели эти вопли, и, накрыв физиономию человечка пятерней, она отшвырнула его в сторону. Описав красивую дугу, человечек мягко шлепнулся на живот и, быстро вскочив, выбежал на улицу.

– Пенан! Пенан! Немедленно ко мне! Живее! – задребезжал его жидкий голосок. – Иди сюда, дружок, вырви ноги этой твари! Она покалечила наших ребят!

Увидев подбегающего Пенана, курсантки, столпившиеся у входа в бар, поспешно расступились.

Грудь у этого супероружия была шириной с отвал бульдозера, и в ней билось целых два четырехкамерных сердца. Его нервная система была продублирована нервными каналами асомеры, гигантского скорпиона, обладающего для своих размеров феноменальной реакцией.

Увидев Пенана, Ева вспомнила свой бой с синим роботом Р-14 производства корпорации «Херст скай машинс». Ей тогда чудом удалось выжить, поскольку, по замыслу корпорации, Р-14 должен был убить Еву.

Это был бы чудесный рекламный материал, так как бой транслировался по пятистам основным каналам, контролируемым гигантами BAS, IASS и VEG & Co. Тогда ей удался удар, после которого основная рука синего робота вылетела из шарнира. Робот все равно победил, но убить Еву не смог.

Пенан, только что неподвижно стоявший у двери, неожиданно быстро оказался рядом с Евой. Она сделала ложный замах, и там, где должна была оказаться ее рука, как секира, прорезала воздух ладонь Пенана. Ева еще не успела полностью уйти с линии атаки, когда второй удар скользнул по голове и расцарапал висок.

Дело принимало серьезный оборот. Никаких шансов уцелеть в схватке с таким существом у Евы не было. Напрягая все силы, девушка только и могла что уходить от ударов. Об атаке не приходилось даже и думать, Пенан действовал молниеносно.

От двери послышались странные, похожие на песни шамана звуки, они то появлялись, то исчезали. Ева заметила, что, пока звучали эти заунывные ноты, Пенан терял свою активность.

Решив проверить догадку, она нанесла ему удар в плечо – Пенан не успел среагировать. Но вот звуки прервались, и он выдал такую стремительную серию, что еще один касательный удар скользнул по корпусу, и Ева почувствовала, что пара ребер сломаны. Снова зазвучало утробное пение, и Пенан уставился в одну точку. Ева немедленно атаковала его в колено и, расхрабрившись, хорошо приложила в грудь.

Пенан немного изменился в лице, но, как только звуки затихли, снова пошел в яростную атаку. Поспешно отступая, Ева заметила, что движения супервоина стали какими-то судорожными.

В это время на улице послышалось невнятное бормотание, и в разбитое окно влетел маленький камушек. Он ударил Пенана в плечо – тот дернулся так, как будто его приложили раскаленным утюгом. Ева удивилась, но и только. Решив не упускать шанса, она вложила все силы в свой коронный крюк левой в голову. И великан «поплыл».

Ева сделала полшага вперед и повторила. Пенан был крепким орешком, но даже у роботов в таких случаях вылетали крепежные шарниры. Супервоин упал на колени, а потом завалился на пол.

– Это… эт-то… как? Это… – Человечек в твидовом пиджаке обалдело тряс головой, глядя на лежащего Пенана. Не говоря больше ни слова, он повернулся и ушел.

Ева вышла на улицу, и ее тотчас окружили курсантки, поздравляя с победой и предлагая «бета-джем». Героиня сжевала сразу три таблетки, и напряжение стало покидать ее. Ушла и боль в двух поломанных ребрах. К Еве подошла Танита Санчес.

– Послушай, Санчес, что это ты с ним такое делала, а? – счастливо улыбаясь под действием «бета– джем», спросила Ева. – Он как контуженый становился, когда ты бормотала и пела. Что это за слова были? А?

– Я пела на языке моих предков. В этом человеке жили и свинья, и большое насекомое, и многие другие… Я стала упрашивать их вернуться в свои родные места, туда, где они родились. А в свинью вообще бросила камень и прикрикнула на нее на языке предков…

– Так чего ты прикрикнула? – спросила Ева.

– Ну что кричат свинье… Крикнула, чтобы убиралась из моего огорода…

– И все?

– Все.

– Ладно. Потом как-нибудь ты мне объяснишь, что такое «огород». А вообще, спасибо тебе, Санчес. Сегодня ты спасла мне жизнь.

Сержант-инструктор Фостер, заложив руки за спину, вышагивал перед строем фигуранток скандального вечера и в который раз разъяснял им, в чем они были не правы. По уважительной причине на плацу отсутствовали Джейн Танака и Аманда Грюн, они обе оказались в реанимации. Остальные участницы драки, в бинтах и гипсе, стояли в общем строю и выслушивали нравоучения сержанта Фостера.

– Запомните один из главных законов для солдата. Никогда не лезть ни в какие дела, связанные с военной полицией или НСБ, и в особенности АПР. Если, конечно, вы не получили соответствующего приказа. Вы поняли меня? То, что вы уложили этих лбов, хорошо. При случае настоящий солдат всегда покажет парням из другого полка, что он лучше их. Конечно, зачинщики всегда попадают на гауптвахту, но это не считается таким уж серьезным проступком. Однако задирать этих самодельных супервояк не стоило. Их начальство уже обвинило наш центр в порче казенного имущества на астрономическую сумму. Если этому делу дадут ход, зачинщики драки окажутся на скамье подсудимых.

– Они первые нашали, шэр! – прошамкала сквозь стянутые шинами челюсти Синди Попадакис.

– Уж ты бы помолчала, Попадакис… За последний год ни одна драка не обходилась без тебя… – с отчаянием в голосе посетовал сержант. – Все. Теперь все раненые возвращаются в медицинский бокс, а здоровые продолжают заниматься по учебному плану. Разойдись…