27

– Я никогда еще ни в чем так не была уверена, – заявила мама. – И очень рада, что мы наконец назначили день свадьбы.

– Жених изменил тебе с практиканткой, а тебе и горя мало? Почему ты не швыряешься мебелью? Почему мы не меняем замки?

– Я не говорила, что мне не больно. Разумеется, больно. Успокойся, пожалуйста. Тебя это вообще не касается.

Мама сортировала разложенную на кровати одежду, я наблюдала за ней, прислонясь к подоконнику. Подойти к ней ближе я себя заставить не сумела. Когда я сказала, что знаю о Монике, мама расплакалась, опустила голову, призналась, что, когда все выяснилось, почувствовала себя полной дурой. Я добавила, что Джон и бывшим изменял, мама кивнула, но сказала, мол, это больше не повторится.

– Всем нужен последний шанс, – пояснила она.

Я ответила, что она должна его выгнать. Она красавица, Джон мизинца ее не стоит. Не надоело ей мириться с его враньем?

– У взрослых сложные отношения. – Мама промокнула слезы скомканным бумажным платком. – И я обсуждаю это с тобой потому лишь, что ты и так в курсе. Я была бы рада, если бы вы с Айрис ничего не узнали.

Я ответила, что он бабник, ему нельзя доверять. Но она и слушать не хотела. Собрала платочки и выбросила в мусорную корзину.

Мама принялась раскладывать одежду по категориям: в благотворительный магазин, выбросить, оставить. Она где-то прочитала, что это помогает очистить карму и привлечь счастливое будущее. Вещи для благотворительного магазина она складывала в чемодан, а в шкаф убирала те, что хотела оставить. Остальное же швыряла в кучу на полу.

– Между прочим, Джон всегда чувствовал себя чужим в нашей семье, – заметила она.

– Он же с нами живет! Ты родила ему дочь. Чего ему еще надо, чтобы почувствовать себя своим?

– Я вот думаю, может, мне поменять фамилию? Или переписать на него квартиру?

– Ты не обязана это делать! Нельзя же вот так вот взять и отказаться от прежней жизни.

– Разумеется, не обязана. Так, мысли вслух. Но мы поженимся, и у нас появятся новые обязательства друг перед другом. Мы станем настоящей семьей и будем вместе в богатстве и в бедности.

– Я не собираюсь менять фамилию.

– Тогда ты будешь как чужая. – Мама печально прижала к груди какой-то поношенный кардиган.

– А я и не хочу быть ему родной.

Мама бросила кардиган в кучу на выброс. Взяла махровый халат, сложила, убрала в чемодан, чтобы отнести в благотворительный магазин. Далее настала очередь синей пижамы в клеточку. Я и забыла о ней. Мама надевала ее, когда мы давным-давно устраивались вечером перед телевизором и смотрели фильмы. Наверняка, если взять пижаму в руки и понюхать, учуешь запах прежних маминых духов и, возможно, попкорна.

Мне было больно наблюдать, как она избавляется от прошлого в предвкушении счастливого будущего. Джон повел Айрис в парк. Последние четыре дня, с тех пор как мама вернулась из Брайтона, он изображал идеального отца и жениха. Вряд ли его хватит надолго. Ему уже явно надоело притворяться.

– Люди не меняются мгновенно.

– Джон мне обещал, и я ему верю.

– Ты увезла Айрис. Он тебе что угодно пообещал бы, лишь бы ее вернуть.

– Какие гадости ты говоришь. – На глаза ей снова навернулись слезы. – Он меня любит. А я люблю его. Меня к нему тянет, когда его нет рядом. Это что-нибудь да значит, правда?

– Наркоманов тянет на героин, и что с того?

– Ну хорошо, какие еще тебе нужны доказательства?

Давай же. Скажи ей.

Но я боялась вот так бросить маме в лицо: «Слабачка!» И что ей с этим делать? Как я ей скажу, что она обязана защищать нас, а вместо этого позволила Джону взять над нами власть? Да и мне ли не знать, как легко попасть под его чары. Не я ли провела весь вечер у плиты в мамином фартуке и тапочках, пытаясь ему угодить?

– Я всего лишь хочу сказать, что не стоит так спешить. Ты спрашивала Айрис, что она об этом думает? Она очень расстроилась из-за всей этой истории с любовницей.

– Я знаю, что ей не терпится побывать подружкой невесты.

Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы мама вышла за Джона, и все равно меня уколола досада, что мне даже не предложили стать подружкой невесты.

– Не надо, не выбрасывай. – Я подскочила к маме и схватила шарф, который она отправила в кучу на полу. – Я же сделала его своими руками, тебе в подарок.

Мама взяла у меня шарф, расправила.

– Ты склеила два куска тряпки. Тебе тогда было пять лет.

– И что?

– Я была уверена, что ты о нем давным-давно забыла. Хочешь, чтобы я его оставила?

– Я хочу, чтобы тебе самой хотелось его оставить. – Я забрала у нее шарф, прижала к себе. – Что со мной станется, если ты выбросишь мое детство?

– Это же просто вещь, Лекс. Ничего с тобой не станется. Вырастешь, у тебя появятся новые воспоминания, а это все покажется не таким уж страшным. – Она улыбнулась. – Ты будешь учиться. Сдашь экзамены, окончишь школу, поступишь в университет. Потом устроишься на работу. У тебя вся жизнь впереди. – Мама опустила крышку чемодана с вещами, предназначенными на благотворительность, и щелкнула замком.

При виде этого странное чувство поднялось в моей душе.

Я попросила совета у Керис, и она велела мне быть приветливее. Я попросила Мерьем о помощи, и она отказала. Касс сбежал в Манчестер. А теперь, несмотря на измену Джона, мама все равно готова дать ему последний шанс. Проклятие на мне какое, что ли? Стоит мне заговорить о Джоне, и люди словно глохнут. Даже если бы я подала на него заявление в полицию, его наверняка наградили бы и сделали главным инспектором.

Я отошла к окну, обвела взглядом сад, дерево, стену, облака. Свадьба через три недели. И я должна как-то этому помешать. Словами ничего не добьешься. От них никакого толку.

Но мамино решение дать Джону последний шанс навело меня на мысль.