Часть III

Фильмы Тома Хэнкса

Том Хэнкс понимает, что он – публичная фигура, поэтому всегда ревностно охраняет границы своей частной жизни. Не один журналист уходил после интервью с Хэнксом раздосадованный, поскольку актер непринуждённо и интересно общался с ним, но изящно уходил от любого подробного обсуждения личной жизни. Годами он скрывал даже, как зовут его детей и сколько им лет.

Оборотная сторона такой сдержанности – то, насколько полно в физическом и эмоциональном плане он раскрывается в своих киноролях. Посмотрите фильмы Тома Хэнкса, и вы получите полное представление об этом человеке: о его страсти, его радостях и горестях, его жизненном пути. Так что данная фильмография – не просто руководство к просмотру и не свод кинорецензий (впрочем, не так-то плохо посмотреть сегодня вечером «Большого» или «Капитана Филлипса») – это альтернативная история жизни Хэнкса, разыгранная в звуковых павильонах и на съемочных площадках по всему миру.

Он знает, что вы одни

He Knows You’re Alone

(1980 год, Эллиот)

«Больше всего меня интересует страх, эмоция страха».

Хэнкс начал свою карьеру с самого низа пищевой цепочки. Дешевый слэшер, быстро состряпанный на Статен-Айленде, представляет собой кое-как тянущую на профессиональную имитацию «Хэллоуина» (Halloween). Сюжет: серийный убийца нападает на невест накануне свадьбы, а заодно и на других случайных персонажей, необходимых для поддержания зрительского интереса. Если вам нравится смотреть, как неубедительно-фальшивая отрубленная голова погружается в аквариум с тропическими рыбами, то этот фильм – то, что вам нужно.

Единственное, что действительно может заинтересовать современного зрителя при просмотре «Он знает, что вы одни», – это приметы времени (пачка сигарет стоит 65 центов!) и экранный дебют двадцатичетырехлетнего Тома Хэнкса, который выглядит неуклюжим, но забавным во второстепенной роли. Хэнкс сыграл парня, которого любит Нэнси, лучшая подруга Эми (главная цель убийцы). Он – студент факультета психологии, рассуждающий о психологии страха, как своего рода предтеча всезнайки, которого сыграл Джейми Кеннеди во франшизе «Крик» (Scream): «Фильмы ужасов, американские горки и поездки по туннелям ужасов – ты можешь взглянуть в лицо смерти без малейшего реального риска умереть. Это безопасно. Ты можешь уйти с фильма или сойти с аттракциона, охваченный волнением и чувством, будто ты только что победил смерть».

По этой картине не догадаешься, что Хэнкс – будущая звезда, но он ведет напряженный метадиалог и таким образом смотрится вполне выигрышно, и ты предполагаешь: его позовут в кино снова. (Хотя за фильм Хэнксу заплатили всего 800 долларов, он заработал еще и карточку SAG [1], а значит, войдя в Гильдию киноактеров, он мог прослушиваться в другие, более качественные проекты.) Хэнкс сымпровизировал небольшой диалог в сцене в парке развлечений, когда его герой объявляет, что у него нет денег, и вынуждает свою девушку заплатить. Режиссер Арман Мастрояни рассказал, что изначально персонаж Хэнкса должен был стать одной из жертв, но «он нам слишком понравился. Мы не хотели его убивать» [2].

Лабиринты и монстры

Mazes and Monsters

(1982 год, Робби)

«Я – Пардье, святой человек. Я выхожу на девятый уровень. Я овладел многими магическими заклинаниями и предметами, величайшее из которых – Выcеченное Око Тимора. А еще у меня есть меч, которым я воспользуюсь, только если моя магия подведет меня».

Кинофильм «Лабиринты и монстры» («Зловещая игра») снимался для телевидения и транслировался CBS в последние дни 1982 года. Он известен также под названием «Лабиринты и монстры Роны Джаффе», доказывающим, что у писательницы Роны Джаффе был отличный агент. Эта история отсылает к игре «Подземелья и драконы», действие которой разворачивается в вымышленном Великом Университете. Игра выходит из-под контроля, когда один из игроков теряется в фэнтезийном мире, созданном в эпоху, когда люди думали, что ролевые игры приведут скорее к сатанизму, чем к социальной неадаптированности и избытку романов Р. А. Сальвадоре. (За основу книги Джаффе взяла сенсационную новость о студенте-самоубийце, исчезнувшем в пропарочном туннеле в Мичиганском университете.)

Результат – невиданный ранее гибрид творчества Эрика Сигала и Гэри Гайгэкса, истеричная кампус-драма. «Лабиринты и монстры» – это, несомненно, проект, где кто-то сказал: «Важно обогатить образы множеством деталей», но потом предложил решение: «Пусть в каждой сцене один из персонажей будет появляться в разных головных уборах». Для поклонников ролевых игр фильм довольно слаб, чтобы получить от него удовольствие; особенно когда детектив Мартини пылко предупреждает об опасности ролевушек: «“Лабиринты и монстры” – оторванная от жизни игра: мечи, яд, заклинания, битвы, увечья, убийства».

Хэнкс исполняет главную роль Робби, который оказывается слишком психологически неустойчивым для игры. Он настолько сливается со своим альтер-эго – клириком, – что разрывает любовные отношения, раздает свое имущество, и его посещают мистические видения о брате (тот исчез несколькими годами раньше, видимо, по причинам, не связанным с крылатыми драконами или бурыми увальнями). Робби начинает носить капюшон, в котором выглядит как Дебра Уингер в фильме «Под покровом небес» (The Sheltering Sky), и в конце концов рвет все связи, отправляется в Нью-Йорк, где убивает уличного артиста и чуть не падает со Всемирного торгового центра.

Хэнксу было двадцать шесть, когда показали этот фильм, и он выглядел вполне убедительно в роли студента колледжа. Но на том этапе карьеры его основным актерским ресурсом были умение выбирать правильный момент и манеры наглого умника. Эта роль не требовала частых комедийных моментов; но настоящая проблема заключалась в том, что у Хэнкса не хватало актерского опыта, чтобы свободнее отнестись к материалу. А поскольку его текст содержал такие строки: «Кровь на моем ноже! И у меня на руках! Кажется, я кого-то убил!» – то это умение было ему крайне необходимо.

Всплеск

Splash

(1984 год, Аллен Бауэр)

«Всю жизнь я искал кого-то, а когда нашел, оказалось, что это – рыба».

Если хотите снять комедию о персонаже типа «рыба, вытащенная из воды», почему бы не истолковать эту метафору буквально? «Всплеск» – это чудесная, добротная романтическая комедия о парне, который влюбляется в русалку (у нее вырастают ноги, чтобы на суше она сошла за человека). Хэнкс исполняет в фильме центральную роль, и, когда ему достается комедийный эпизод, он делает его хорошо: вспомните сцену, где он выступает распорядителем на свадьбе сразу после того, как его бросила девушка. Герой вынужден метаться между жалостью к себе, необходимостью сохранять любезное выражение лица (когда он рассаживает гостей по местам) и желанием все резче ответить приятелям, которые у него спрашивают, где его девушка, и наконец он вопит: «Она меня бросила! Она ушла, и моя жизнь разваливается! Ясно? Вот такие новости! А теперь о погоде? Где угодно, только не в первых трех рядах!» Как-то Хэнксу удается показать естественно этот поток эмоций, похожий на перещелкивание каналов в телевизоре.

Но большую часть фильма Хэнкс изображает чувства обычного парня к русалке, сыгранной Дэрил Ханной: на суше она не знает человеческих обычаев, и ее сбивает с толку все – от телевизора до фигурного катания. Когда он ведет Мэдисон в роскошный ресторан, чтобы сделать ей предложение, она берет омара, перекусывает панцирь и заглатывает его целиком. Ему остается только смотреть на нее тем взглядом, где терпимости влюбленного больше, чем смущения, и говорить другим ужинающим: «Она очень проголодалась». А когда ее на экране нет, Джон Кэнди проводит в фильме свою линию, изображая блудливого пьяного брата, который приносит сумку-холодильник, полную пива, на матч по ракетболу и роняет мелочь, чтобы был повод заглянуть женщинам под юбку.

Хэнкс играет персонажа, не обладающего особо выдающимися качествами; в Аллене Бауэре больше всего запоминается (не считая того, что у него подружка-амфибия) то, что он торгует оптом овощами и фруктами. Тем не менее Хэнкс сумел не стать скучным. Еще он показал, что отлично чувствует, когда лучше взять сцену на себя, а когда побыть в тени, позволяя блистать своим партнерам.

«Всплеск» неожиданно для всех оказался хитом и обеспечил Хэнксу репутацию киноактера. А еще он стал важным карьерным этапом для Ханны, режиссера Рона Ховарда и команды сценаристов в лице Лауэлла Ганца и Бабалу Мэндела, доказав, что приливная волна помогает подняться наверх всем русалкам.

Мальчишник

Bachelor Party

(1984 год, Рик Гэсско)

«Я не жалуюсь, но обычно мне не нравится, когда моя грязь такая чистая».

Оглядываясь на «Мальчишник» пять лет спустя, Хэнкс заметил, дружелюбно и очень точно: «Этот фильм – просто сентиментальная рок-н-ролльная комедия с сиськами» [3]. Она знаменита пошлыми шутками, например как ослик нюхает кокаин и стриптизер преподносит свой член в булочке для хот-догов. Однако фильм стал чем-то большим, чем набор неприличных прикольчиков, благодаря тому, что там есть и искренность: если не поверить, что центральная пара, сыгранная Томом Хэнксом и Тони Китэйн, друг от друга без ума, весь замысел рушится. Режиссер Нил Израэл это понимал, поэтому через неделю после начала съемок уволил изначальных исполнителей главных ролей – Пола Райзера и Келли Макгиллис (им недоставало взаимного притяжения) и пригласил вместо них Хэнкса и Китэйн.

Мы видим, что действие происходит в 1980-е, поскольку Хэнкс появляется в перчатках без пальцев и с банданой на шее. Он играет Рика, водителя школьного автобуса, который хамит монахиням и говорит детям: «Спасибо вам за то, что вы католики, и за то, что выбрали автобус школы святого Габриэля». В стиле Билла Мюррея в «Добровольцах поневоле» (Stripes) или Чеви Чейза во «Флетче» (Fletch) Рик – это парень, которому лишь бы посмеяться, он отпускает соленые шуточки в адрес любой авторитетной фигуры, появившейся в его поле зрения, в том числе родителей своей невесты, а создатели фильма считают, что харизма ведущего актера простит любое антисоциальное поведение.

Через три года, после того как Китэйн прославилась шпагатами на капоте авто в клипе Whitesnake «Here I Go Again», она сыграла молодую Дэбби, вытягивающую из Рика обещание, что он не изменит ей во время мальчишника. И, несмотря на все старания лучших друзей, он сдерживает слово. Логика повествования, выставляющая Рика недотепой в начале, состоит в том, что он сумеет сохранить верность во время оргии, но не станет при этом застенчивым ханжой. Большую часть фильма Хэнкс проводит, возглавляя вакханалию, более напоминающую клипы Хьюи Льюиса, чем пир Калигулы, в отельном номере, набитом самой разной публикой – от панков до бизнесменов и баскетболистов. Пока приятели уединяются с девочками, он восседает верхом на пианино и судит матч комнатного волейбола. Энергичный и вовсе не занудный, Хэнкс становится приятным, пусть и поверхностным ведущим актером.

«Мальчишник» содержит грубые выражения. Очевидно, было немало и более непристойного материала, который оставили в монтажной. То ли Нил Израэл опасался получить рейтинг X, то ли стеснялся потом теми же самыми губами целовать собственную маму. «У нас было так много смешных сцен, но ни одну из них не потрудились сохранить и показать на DVD, – пожаловался второй ведущий актер Адриан Змед. – Была такая сцена: вечеринка не задается, и я должен ее спасти. Так что я хватаю Тома в отельном номере и такой: “Слушай, идем вниз и найдем чего поесть”. Переход к новой сцене, я усаживаю его за столик кафе в холле отеля, и слышен звук расстегивающейся молнии. Под столиком сидит проститутка, и она, ну ты понимаешь, его обслуживает. И я ему: “Мой тебе подарок”. А он начинает стонать на все лады, но тут в кафе появляется священник, который проводит венчание. Я к нему: “Отец, сюда! Прошу вас!” Священник заходит, и Том начинает отбивать ритм рукой по столу: “О матерь божья!” И все громче, громче, и громче, и стол ходуном ходит. А я говорю: “Он хочет помолиться перед трапезой, отец”. Наконец Том не выдерживает. Он встает и убегает, а я говорю: “Отец, присаживайтесь. Это лучшее место в заведении”. Потом звук расстегивающейся молнии, и – крупный план его лица. Жалко, что в фильм эта сцена не вошла» [4].

«Надо изучать свое прошлое, чтобы сыграть такую роль» [5], – саркастически высказался Хэнкс, высмеяв саму мысль о том, что его игра строится на каком-то методе. «Рик – это своего рода Том в старшей школе, – объясняет он, начиная говорить о себе в третьем лице. – Разве что Рик кое-что повидал. То, чего я в старших классах не видел».

Человек в одном красном ботинке

The Man with One Red Shoe

(1984 год, Ричард)

«Иди, верзила! Ты – в группе струнных!»

Этот фильм – пожалуй, худший в карьере Хэнкса – представляет собой выхолощенную адаптацию французского шпионского фарса Le grand blond avec une chaussure noire («Высокий блондин в черном ботинке»; очевидно, что цвет обуви и волос главного героя – не единственное, что было потеряно при переводе). Сюжет: две соперничающие группировки ЦРУ строят козни друг против друга. Одна из них выбирает в толпе случайного человека и демонстративно вступает с ним в контакт, зная, что это заставит вторую группировку бросить все ресурсы на охоту за ним. Марионеткой становится скрипач по имени Ричард (Хэнкс), который почти не замечает махинации и перестрелки, творящиеся вокруг него, но в конце концов влюбляется в героиню Лори Сингер, приставленную следить за ним.

Сюжет нелепый, что само по себе не проблема. Сюжеты многих прекрасных шпионских комедий притянуты за уши: «Остин Пауэрс» (Austin Powers), «Совершенно секретно!» (Top Secret!), «После прочтения сжечь» (Burn After Reading). Но, поскольку этот фильм прямо кишит тупыми и плоскими персонажами, сложно заинтересоваться мотивацией их действий. Хэнкс неплох, но и ему, и его партнерам Чарльзу Дёрнингу и Дэбни Коулмену тут не за что взяться. Вокруг него кучи совпадений и трупов, но он предпочитает ничего не видеть. Комедийные приемы – например, Хэнкс обнаруживает, что ЦРУ переделало водопровод у него в ванной и теперь, когда он смывает туалет, вода булькает в раковине, – мертвы с самого начала и не вызывают смеха.

Искра жизни мелькает во взаимоотношениях между Хэнксом и Кэрри Фишер, тоже играющей в симфоническом оркестре. Их крупная совместная сцена выдает французское происхождение картины: она – жена его лучшего друга и сейчас хочет его соблазнить. Фишер играет роль не своего типажа: роковая женщина в очках, раздевается до леопардового белья, и ее заводит вой в духе Тарзана. Но, несмотря на абсурдную мизансцену, оба актера явно уважают друг друга и легко взаимодействуют.

«Не очень хорошее кино, – сказал Хэнкс, когда все закончилось. – Ни на чем нет настоящего фокуса. В нем нет ничего, что можно было бы искренне понять. И оно совершенно не принесло денег» [6].

Лори Сингер сказала, что в сцене, где она ходит в облегающем наряде, «вырез такой низкий», что она «ощущала себя голой» [7]. Ей казалось, словно ее выставили напоказ, у нее кружилась голова. «Том это заметил и, когда камера была направлена в другую сторону, строил мне неприличные рожи», – рассказывала она. Сингер так смеялась, что упала. Она вспоминала, что еще Хэнкс дурачился на площадке, наряжая штанговый микрофон то в арлекина, то в Микки-Мауса.

Когда шли съемки в вашингтонском метро, Сингер и Хэнкс устроили обеденный перерыв на изолированном участке туннеля. «Он раскрыл передо мной свою жизнь и рассказал о той стороне, что диаметрально противоположна его паясничеству и кипучей энергии на площадке. Я никогда не забуду о его мягкости и доверительности».

Для сцены, где персонаж Хэнкса съезжает на велосипеде по лестничному пролету, он согласился попробовать это сделать на трюковом велике. «Том выполнил трюк с одного дубля, – говорила Сингер, – а потом покатил по улице, раскачиваясь, словно пьяный» [8].

Где-то в середине съемок Сингер пошла на вечеринку, которую устраивали Кэрри Фишер и Пенни Маршалл. Казалось, туда был приглашен весь Голливуд. Она рассказывала: «Я весь вечер провела, болтая с Пенни и Джеком Николсоном, в том числе о том, какой Том талантливый» [9]. Их обескуражили ее бурные восторги, но Сингер настаивала, что Хэнкс – «бесспорно блестящий».

Маршалл закатила глаза. «Поздравляю, – заявила она Сингер. – Ты только что влюбилась в партнера по съемкам». Сингер призналась: «Возможно, и это тоже».

Волонтеры

Volunteers

(1985 год, Лоренс Борн III)

«Я явно не принадлежу к Корпусу мира. Я не то что не могу помочь этим людям – я просто не хочу».

Фундаментальное комедийное решение: либо персонажи останутся в границах архитектуры сюжета, либо сломают одну из стен. Это драма Аристотеля против драмы Брехта, это Боб Хоуп и Бинг Кросби против Стэна Лорела и Оливера Харди, это The Colbert Report против The Daily Show. Что касается «Волонтеров», то сцена, где падает четвертая стена, ближе к концу фильма, когда Том Хэнкс и другой актер не понимают тайскую охранницу по имени Люсиль, говорящую по-английски с сильным акцентом. Они наклоняются вперед и выгибают шеи, чтобы прочитать субтитры, бегущие внизу экрана. Эта шутка вызвала горячие споры среди креативных руководителей картины: сценаристы Кен Ливайн и Дэвид Айзекс решили, что она разрушает внутреннюю логику фильма и убирает само ощущение драмы – приближается развязка, а зрителю напоминают, что это просто кино. Режиссер Николас Мейер настаивал, что этот момент очень смешной. «Мораль – никогда не жертвуйте цельностью произведения ради шутки, какой бы смешной она ни была» [10], – говорил Ливайн спустя десятилетия, продолжая сердиться.

Возможно, Ливайн прав, и его слова были бы еще справедливее, если бы «Волонтеры» изначально не представляли собой мешанину из стилей, где были и социальная сатира, и эксцентричный ромком, и разнообразные шутки ниже пояса. (А еще, к сожалению, стереотипный этноюмор: тот персонаж с акцентом – это леди-дракон со смертельно опасными острыми когтями. Имя Люсиль было выбрано, чтобы продемонстрировать: девушка с трудом различает звуки «л» и «р».)

Хэнкс играет Лоренса Борна III, недалекого, избалованного, молодого выпускника Йельского университета (действие происходит в 1962 году). Наш герой вступает в Корпус мира и летит в Таиланд. На нем парадный белый смокинг, и он скрывается от игорных долгов на 28 000 долларов. Хэнкс говорит с патрицианским акцентом Новой Англии, когда слова цедят сквозь зубы, но ему не изменяет его беззаботная комедийная сущность, и кажется, его смутно забавляет то, что он попал в такой фильм.

Хотя весь проект выглядит как недоремейк «Добровольцев поневоле», Хэнкс вытягивает картину, смешит зрителей репликами вроде: «Я что, выгляжу так, словно эта задница имеет ко мне отношение?» и почти везде вкладывает немного самого себя в образ Борна.

Картина отмечает воссоединение Хэнкса с Джоном Кэнди (тот играет ретивого инженера, пытающегося построить мост в сельском Таиланде, пока ему не промоют мозг коммунисты), но у них практически нет совместной комедийной линии. Куда активнее развивались отношения между Хэнксом и Ритой Уилсон, исполнявшей роль Бет, молодой еврейки-идеалистки с Лонг-Айленда. Покидая площадку, Хэнкс и Уилсон чувствовали, что влюбляются друг в друга, хотя у обоих была пара; этот баланс страсти и отказа питал их экранную динамику.

Хэнкс и Уилсон идут бок о бок, постоянно перебрасываясь шутками, высокомерие Лоренса наталкивается на презрение Бет, и любовь неизбежно расцветает. Есть чудесная сцена, где Лоренс оборудует хижину в джунглях как полноценный бар, приглашает Бет на свидание, они танцуют под «As Time Goes By», а потом он отказывается от ее приглашения к ней в домик со словами: «Если я туда пойду, то у меня возникнет искушение приставать к тебе, а это не то, чего ты хочешь».

Отличная реплика Уилсон: «Разве?»

Сценарий «Волонтеров» был написан еще в 1980 году – Ливайн и Айзекс обожали работу Хэнкса в «Закадычных друзьях» и принесли ему текст. «Ему очень понравилось, но, конечно, Том Хэнкс не мог получить роль в фильме, который снимали бы в 1980 году» [11], – сказал Ливайн. Четыре года спустя, после успеха «Всплеска», Хэнкс сказал своему агенту: «Есть сценарий, я читал его четыре или пять лет назад, о парне в Корпусе мира. Что с ним потом стало?» Агент ответил, что выяснит, но понимал, что это все равно что искать песчинку на пляже Зума.

Вышло так, что фильм откладывали несколько лет, но потом его взяли в производство на TriStar/HBO. Продюсер позвонил агенту Хэнкса вскоре после этого разговора и спросил: «Станет ли Том читать сценарий о парне в Корпусе мира?» Агент велел прислать текст и передал его Хэнксу. Актер пролистал сценарий, нашел шутку про Маргарет Дюмон, которая ему раньше понравилась, и тут же согласился сниматься.

«И вот именно это он сюда и привнес, – рассказывал Ливайн. – У персонажа есть недостатки. Он козел, он смотрит на всех свысока, он трус – такого парня легко возненавидеть. Но Том добавил огоньку. В нем есть что-то очень симпатичное. На него весело смотреть. Это не так-то легко. Как только зритель задумается: “Почему я тут полтора часа сижу и смотрю на этого козла?” – то пиши пропало. Том – один из немногих актеров, способных такое вытянуть. Он поэкспериментировал с акцентом Кэри Гранта, но ему все шутки удались» [12].

Долговая яма

The Money Pit

(1986 год, Уолтер Филдинг)

«Вы слыхали про того парня из Бронкса – спятил, решил, что он голубь? Его нашли в парке, он сам себе кидал крошки. Только что устроился в гостевом туалете».

«Долговая яма» – фильм о паре, ввязавшейся в разрушительный ремонт дома, который, по сути, представляет собой собрание грубоватых приколов и сценок в духе Руба Голдберга. Том Хэнкс снимает входную дверь с петель, поджигает кухню, летит в сырой цемент, вслепую шатается по дому, врезается в строительные леса и в итоге оказывается в декоративном фонтане.

Хотя Хэнкс играет адвоката, учившегося в Йельском университете (второй подряд его персонаж – выпускник этого учебного заведения!), фильм не особо уделяет внимание социальной сатире или хотя бы географии: большинство событий происходят в условном пригороде Нью-Йорка, так называемом Ситкомленде. Звезды картины, Хэнкс и Шелли Лонг, отлично вписываются в эту эстетику – опытный режиссер Ричард Бенджамин, по крайней мере, очень правильно взял в состав команды двух блестящих ветеранов ситкома. Фильм идет по пятам комедии 1948 года «Мистер Блэндингз строит дом своей мечты» (Mr. Blandings Builds His Dream House), но звездами того ремонта были Кэри Грант и Мирна Лой, а это – очень высокая планка.

Хэнкс рассказывал, что у него с Лонг образовалась необычной силы связь во время работы: «У нас были мини-приключения, длинные философские разговоры. Мы играли двух людей, сильно любящих друг друга, а это требует определенной коммуникации, которую с кем попало вести не будешь» [13]. Даже когда фильм подходит к особо сложной проблеме третьего акта (героиня Лонг ошибочно верит, что спьяну переспала с бывшим мужем, которого играет неизменно хмурый артист балета Александр Годунов), Хэнкс и Лонг вели свои сцены вместе.

Еще в этот фильм попали: бессмысленная побочная линия об отце главного героя, который смылся в Бразилию вместе с деньгами клиентов; камео лохматых металлистов White Lion (еще не написавших хит «When the Children Cry»); появление молодого и худощавого Джо Мантеньи, изображающего плотника, который пристает к женщине в сцене, которая звучит совершенно по-другому спустя три десятка лет.

Хэнкс очень точно охарактеризовал слабоватый проект под названием «Долговая яма»: «Кое-что – совершенно потрясающе, но по большей части – просто недоработано» [14].

Ничего общего

Nothing in Common

(1986 год, Дэвид Баснер)

«Завтра я буду делать рекламу о семье, где друг о друге заботятся, где друг друга любят. Я сделаю фальшивку».

Возможно, вы помните фильм «Ничего общего» по финальной сцене в исполнении легендарного Джеки Глисона, по появлению Бэрри Корбина в роли грубоватого владельца авиакомпании и по абсурдной сцене, где Том Хэнкс и Села Уорд строят друг другу глазки и одновременно наблюдают, как племенной жеребец собирается взобраться на кобылу.

А Хэнкс вспоминает фильм как один из поворотных моментов своей карьеры. «Я ужасно многому научился там. Эти штуки меня прямо по башке ошарашили, – рассказывал он. – Мой первый фильм, где требовалось быть одновременно смешным и эмоциональным. Я думаю, мы очень близко к этому подошли» [15].

Но, увы, не так близко, как ему казалось. Режиссер Гэрри Маршалл (более всего прославившийся как создатель сериала «Счастливые дни») хотел соединить юмор и пафос, но не смог отыскать баланс. В итоге фильм получился немного забавный и умеренно драматичный.

Герой Хэнкса – востребованный рекламщик из Чикаго, парень такого типа способен соблазнить стюардессу во время полета. Но, когда его пожилые родители разводятся, ему приходится обратить внимание на те стороны своей жизни, на которые раньше он закрывал глаза. Отца изображает Глисон («Новобрачные»), он буйный, но успешный. К сожалению, Эва Мари Сейнт («В порту»; On the Waterfront), приглашенная на роль матери, играет словно театральная актриса на летних гастролях. Гектор Элизондо исполняет роль тщеславного босса рекламного агентства, он выдает яркую, эмоциональную сцену: надев кепку, которая украшена пуговицей, ругает ночной бейсбол на Ригли-филд.

Хэнкс вынужден играть одновременно и бойкого рекламщика, и парня, захваченного семейными проблемами. И ему удается скорее показать это как разные аспекты личности одного человека, чем выставить себя актером на пике маниакально-депрессивного психоза. Конечно, смешное он преподносит легко: для длинного кадра, где Хэнкс идет по агентству, перекидываясь шутками со всеми, кого встречает, они с Маршаллом cостряпали диалог в день съемок. («Давенпорт, Айова, – один из Четырех городов , верно? Я слышал, что там в два раза лучше, чем в городах-близнецах».)

Лучшая его сцена связана с эмоциональным накалом. Когда рекламный проект, которым он руководит, идет не по плану – актриса, играющая слабоумную бабушку, приходит пьяной, – Хэнкс внезапно разражается бранью. Затем, уставший и молчаливый, он делает глубокий вдох, сражаясь с эмоциями. Мы видим, как актерское мастерство Хэнкса растет у нас на глазах, и обнаруживаем, как много он способен выразить, не произнеся ни слова.

Мы всегда говорим до свидания

Every Time We Say Goodbye

(1986 год, Дэвид Бредли)

«Я надеялся как безумный, что ты сегодня придешь, но еще я частично надеялся, что не придешь, ведь, если я увижу тебя снова, я захочу видеть тебя еще, еще, еще, еще и еще».

Впервые Том Хэнкс сыграл участника Второй мировой войны не в фильме «Спасти рядового Райана», а в этой романтической драме, разворачивающейся в Иерусалиме 1942 года. Герой Хэнкса – Дэвид Бредли, американский летчик, служивший в британских ВВС до событий Перл-Харбора, сейчас восстанавливается после ранений. Он влюбляется в местную красавицу по имени Сара (Кристина Марсильяч) из семьи евреев-сефардов, чьи предки много веков назад покинули Испанию, и в фильме много диалогов на сефардистском (ладино) с субтитрами. Он посещает их ужин в честь Шаббата и задает вопросы вроде: «Каково это – быть частью рода?» Родственники девушки не одобряют эти отношения (по религиозным причинам такое строго запрещено) и делают все, что в их силах, чтобы разлучить Дэвида и Сару, но, естественно, истинная любовь побеждает.

Студия TriStar понимала, что фильм провальный, и несколько раз меняла названия перед выходом: предварительные варианты были «Любовь – вечно молода» и «Любовь несет боль». В итоге он собрал всего 278 623 доллара в Соединенных Штатах, то есть меньше, чем любой другой из проектов Хэнкса.

Через несколько лет Хэнкс сказал, что это «был, пожалуй, самый визуально красивый фильм», который он когда-либо делал [16]. Съемки шли в по-настоящему роскошных местах: в пустыне и в исторической части Иерусалима. Актеры – тоже красивые и первоклассно играют – в основном израильтяне, за исключением одного американца (Хэнкс) и одного британца в роли его приятеля по английским ВВС (Бенедикт Тейлор). Все очень стараются сделать свои сцены захватывающими, но у них не получается преодолеть плоские образы или невероятно медленное развитие сюжета: по общей атмосфере это – типичный фильм студии Merchant Ivory, где все пьют много вина, встретившись за обедом, где должны обсуждать сценарий, и спят, вместо того чтобы довести сценарий до завершения.

И в своей первой чисто драматической роли Хэнкс должен был сногсшибательно выглядеть, приглушить свою комедийную энергию и произносить реплики вроде: «Дэвид Лоуренс сказал: все, что несет нам любовь, – это боль». Хотя именно он обеспечивает аншлаг, эта история из разряда «мальчик встретил девочку» на самом деле рассказывает о Саре.

«Я увидел Тома Хэнкса во “Всплеске”, и мне показалось, что я словно знал его раньше, – сказал режиссер Моше Мизрахи. – Когда я вижу такого актера, я себя спрашиваю: сумеет ли он сыграть короля не хуже, чем клоуна» [17]. Решив, что ответ положительный, он утвердил его на роль. Поработав с Хэнксом, Мизрахи был в полном восторге от его умения играть словно без усилий, а также от «его искренности, его способности чувствовать, его любознательности, а самое главное, того, что он – Mensch».

Тейлор сказал, что не понимал, что Мизрахи снимает два фильма одновременно: «Это была картина с позиции Тома Хэнкса, про которую мы думали, что именно над ней и работаем, и в нее вложились продюсеры, но еще он снимал фильм об истории, рассказанной с позиции девушки, на сефардистском, который никто, кроме него, не знал. У него возник конфликт обязательств. Помню, как я разговаривал с Моше и он сказал: “Тебе надо понять одну вещь о создании кино, Бен, – ты должен понимать, как рассказывать историю. Сначала, ты представляешь ее продюсерам, и они дают тебе деньги. А потом идешь и снимаешь что хочешь”» [18].

Тейлор и Хэнкс повсюду возили с собой барабанные палочки и между дублями тусовались вместе, играли в нарды и выплескивали избыток энергии, выбивая ритмы у себя на коленных чашечках. Тейлор рассказывал: «Я видел сколько самого себя, сколько предварительного труда Хэнкс вкладывает в работу. Он никогда не задерживался допоздна на пьянках съемочной группы. Он всегда был дружелюбный и любезный, но отстранялся вечером в нужное время и шел поработать. Я многому научился, наблюдая, как люди моего поколения всерьез относятся к своим делам, стараясь достичь совершенства» [19].

Сети зла

Dragnet

(1987 год, Стрибек)

«Знаешь, по пятницам нам можно ездить на скорости пятьдесят пять миль. Иногда даже быстрее».

«Сети зла» служат примером многих проблем голливудской комедии и в 1987 году, и сегодня. Это ремейк привычного телевизионного материала, а не оригинальная идея. Создатели картины пытаются поднять ставки, сюжет становится нелепым: лос-анджелесские детективы вместо дела о краже коллекции нефрита или подделки подписок на журнал должны раскрыть гнусную схему махинаций на выборах теневой группировки под названием P.A.G.A.N. (оказывается, это означает «Люди против добра и нормальности» – People Against Goodness and Normalcy). В фильме много масштабных сцен, единственный смысл которых – обеспечить работой каскадеров. И хотя состав – лучший, шутки звучат не так смешно, как должны бы.

Дэн Эйкройд исполняет ключевую роль – сержанта Джо Фрайдея, племянника одноименного героя, которого играл Джек Уэбб в сериале, шедшем двадцать сезонов в 1950-е и 1960-е годы. Генри Морган, который был напарником Фрайдея в сериале, был повышен в фильме до капитана и изображает молодого босса Фрайдея. Хэнкс играет младшего напарника Фрайдея по имени Пеп Стрибек – это невозможное имя выглядит как анаграмма, но при перетасовке букв ничего смешного не получается.

Главный прием фильма – Эйкройд своими всесокрушающей прямотой и несокрушимой приверженностью к фактам напоминает Уэбба. Но мы в Лос-Анджелесе 1987 года, а не 1951-го. Типичная сцена: детективы посещают дом шепелявого порномагната (Дэбни Коулмен), и, хотя Фрайдея окружают полуголые женщины, он полностью игнорирует их. Забавный момент: все сцены в особняке «Наживка» снимались в одном лос-анджелесском женском монастыре [20].

Хэнкс же изображает узнаваемо современного парня: в сцене, где его герой лежит в постели с женщиной-полицейским, которую играет Д. Д. Ховард, он берет упаковку с презервативами, но обнаруживает, что она пустая. Момент немного смазанный, но в каком-то смысле прогрессивный – в плане поддержки безопасного секса. Хэнкс изображает правильного парня рядом с Эйкройдом, а это ужасно непросто, поскольку Фрайдей Эйкройда – это самый правильный парень, какого только можно представить. Хэнкс тут вторая скрипка, он стоит между зрителем, задающимся вопросом «Этот парень правда такой?», и главным всезнайкой картины. (Лучшие его реплики – когда он копирует манеру говорить Фрайдея: «Меня зовут Стрибек. Я коп. Я проспал».) В основном у Хэнкса получается хорошо.

Резюме Хэнкса: «“Сети зла” заработали много денег, но, пожалуй, не так много, как планировалось. Это объяснимо. Можно было бы сделать и посмешнее» [21].

Через двадцать шесть лет после выхода фильма один британский журналист осторожно упомянул «Преступный город» (City of Crime) – ужасный рэп, исполненный Хэнксом и Эйкройдом на финальных титрах. (Эйкройд сделал поразительно успешную музыкальную карьеру, когда снялся в «Братьях Блюз» (Blues Brothers) и поучаствовал в проекте USA for Africa – в одном из диалогов в «Сетях зла» звучит отсылка к песне «We Are the World».) Хэнкс расхохотался и вспомнил первые строки: «У них в плену испуганная девчонка / Кажется, в жертву принесут ее подонки!» Оказалось, что «Преступный город» – это первый клип, который он увидел на YouTube. Свои чувства от просмотра Хэнкс охарактеризовал так: «отторжение и восторг одновременно» [22].

Большой

Big

(1988 год, Джош)

«Мне всю жизнь будет тридцать лет».

«Большой» – не единственный фильм 1987–1988 годов, где происходит путаница с возрастом героя: ему предшествовали «Каков отец, таков и сын» (Like Father Like Son; Дадли Мур меняется телами с Кирком Кэмероном с помощью индейского снадобья), «Все наоборот» (Vice Versa; Джадж Райнхолд меняется телами с Фредом Сэвиджем благодаря тибетскому черепу) и «Снова 18!» (18 Again!; Джордж Бёрнс меняется с Чарли Шлаттером, загадав желание на день рождения) – и даже не будем говорить об итальянской картине Da Grande («Большой»). Элизабет Перкинс, сыгравшая в «Большом» любовь главного героя, сказала, что на площадке, зная обо всех конкурирующих картинах, которые должны выйти до их фильма, они с Хэнксом «взглянули однажды друг на друга с таким видом, словно “Пфф, и все это будет на видео”» [23].

Однако «Большой» стал лучшим и самым популярным из всех тех проектов: безупречно сделанная, рассчитанная на широкую публику комедия, в которой при этом ощущается эмоциональная честность. Когда смотришь голливудские комедии самого высокого уровня, приходится бороться не только с ощущением «не верю», но и с желанием закатить глаза, когда персонажи делают что-то неубедительное, поскольку так велит сюжет. Но герои «Большого» выглядят как живые люди – Перкинс, например, создает детальный портрет упорной женщины, строящей карьеру. При этом она не забывает о себе, но у нее хватает личных проблем, из-за чего она влюбляется в парня, у которого уровень развития двенадцатилетнего.

У сценария роскошная судьба: одно время его планировал ставить Стивен Спилберг (текст написали его сестра Энн Спилберг и Гэри Росс), и в фильме заметна его характерная тщательность, когда важна каждая мелочь. Пенни Маршалл, ставшая в итоге режиссером фильма, полностью раскрыла радость и странность изначального замысла.

Но ничего бы из этого не имело значения, если бы не Хэнкс, трогательно, изумительно, безупречно сыгравший роль Джоша и создавший совершенно убедительный образ двенадцатилетнего мальчика, заключенного во взрослом теле. Расстроившись, когда на ярмарке его не пускают прокатиться на «Суперпетлях» вместе с девочкой, которая ему нравится, Джош загадывает желание стать большим, и таинственный автомат «Золтар» исполняет его. Джош попадает в тело Тома Хэнкса, отправляется в Нью-Йорк и устраивается на работу в компанию, производящую игрушки.

Хэнкс ходит неуверенно, словно утенок (он подражает походке Дэвида Москоу, сыгравшего Джоша в детстве), впервые в жизни видит мини-кукурузу и грызет ее, словно это обычный початок, дрожит от страха и неприязни, когда Нью-Йорк оказывается слишком сложным для подростка.

«Большой» – не детский фильм, и не только потому, что не скрывает существование секса. Вообще-то Сьюзан невольно совершает статутное изнасилование или что-то в этом роде, когда вступает в связь с Джошем – хотя когда она с ним прощается, наконец узнав правду, Маршалл уделяет особое внимание тому, что героиня целует его в лоб, а не в губы. Фильм лишь поверхностно касается темы о реализации желания делать крутые вещи, когда вырастешь. На самом деле он рассчитан на взрослых, мечтающих вернуть утраченную невинность.

В числе других актеров, пробовавшихся на роль Джоша, были Харрисон Форд, Кевин Костнер, Рэнди Куэйд, Шон Пенн (его сочли слишком молодым) и Роберт Де Ниро – он был готов сниматься, но не договорился с продюсером Джеймсом Бруксом о деньгах. Трудно представить, чтобы кто-то из них справился лучше Хэнкса, номинированного на «Оскар» за эту роль (он проиграл Дастину Хоффману с фильмом «Человек дождя»). Хэнкс скромно заметил: «Я хорошо сыграл в отличном, просто превосходном фильме» [24].

Изюминка

Punchline

(1988 год, Стивен Голд)

«Детка, жизнь каждого из нас – смешна. Для Бога мы просто мультики».

За те десятилетия, что прошли с выхода «Изюминки», американский рынок достиг тотальной насыщенности стендап-комедией благодаря морю ситкомов, блогов и подкастов, посвященных нелегкому пути этих одиноких воинов комедии. Но в 1988 году тема была довольно новой, даже сериал «Сайнфелд» (Seinfeld) дебютировал только через год.

Итак, историю ведет Салли Филд – она играет Лайлу Крыцик, домохозяйку из Нью-Джерси, которая хочет покорить Нью-Йорк и осуществить мечту о карьере в стендапе, но терпит неудачи, пока не встречает блестящего, хоть и побитого жизнью молодого комика в исполнении Тома Хэнкса. Картина могла бы прозвучать свежо. К сожалению, все свелось к фильму про домохозяйку, которую не поддерживает муж (Джон Голдман), а она не заботится о своей семье, и все это на общем фоне, который кажется выхваченным из «Я люблю Люси» (I Love Lucy). Сюжет о домохозяйке-разрывающей-оковы, возможно, хорошо бы смотрелся в виде костюмированного фильма, как, например, «Удивительная миссис Мейзел» (The Marvelous Mrs. Maisel), который снят в XXI веке, но действие происходит в 1958 году, или даже байопика о Джоан Риверз. Филд сама продвигала фильм посредством своей продюсерской компании; автором сценария и режиссером выступил Дэвид Зельцер, более известный благодаря фильму ужасов «Омен» (The Omen).

Еще фильму не хватило смелости погрузиться в выбранную тему. Во время большого соревнования по стендапу в ночном клубе «Бензозаправка» (Gas Station) – его транслируют по национальному телевидению, поскольку это своего рода кино – не только редактируют монологи с помощью монтажа, но и заглушают шутки бессмысленной фоновой музыкой. Якобы в этом фильме комик-конкурент – это Дэймон Уайанс, но у него почти нет экранного времени (простительно заподозрить, что, будучи опытным стендапером, он выступил бы настолько смешно, что затмил и Филд, и Хэнкса).

Хэнкс выступает в роли оттеняющего партнера Филд: Стивен Голд вот-вот должен стать звездой, но его выгоняют из квартиры, поскольку ему нечем платить. Голд – талантливый и мизантропичный. В душе он ребенок. Он бросает медицинский колледж, но ему не хватает смелости признаться в этом отцу-терапевту. «У парня из “Изюминки”, пожалуй, – худшие качества из моих худших качеств, – сказал Хэнкс. – Он – невероятно напористый. Но у него неправильная напористость. Он не способен сбалансировать свое повседневное существование, чтобы его реальная жизнь и то, чем он занимается ради заработка, имели одинаковый вес. У меня, несомненно, те же проблемы. Мне кажется, они есть у любого актера. Ты живешь по-настоящему, только когда работаешь» [25].

Готовясь к роли, Хэнкс пошел на курсы стендапа, осваивал это искусство и зажигал в ночных клубах. В результате он придумал несколько фишек для сцены, и его труд принес плоды: Стивен Голд получился парнем, который совершенно уверен в себе на сцене и косячит во всем остальном. Когда Стивен и Лайла начинают дружить, это выглядит неправдоподобно, но мило. Но, когда Стивен наседает на нее и вдруг объявляет о своем жгучем желании жениться на Лайле и стать отцом ее детей, это кажется не просто странным, а совсем не соответствующим характеру героя. Хотя стратегически это более-менее оправдано – есть множество фильмов, где молодые женщины выражают слабо мотивированную страсть в отношении мужчин постарше.

Неловкий момент, где Стивен признается Лайле в любви, привела к лучшей сцене, которую выполнил Хэнкс в фильме: отвергнутый, он выходит под дождь на улицу Нью-Йорка, кружится вокруг столба словно Джин Келли и мягко танцует посреди проезжей части. Машины мигают ему фарами и сигналят, а он отступает в лужи, желая превратить свои злость и боль в комедию, но плохо помня, как это делается.

Предместье

The ‘Burbs

(1989 год, Рэй Петерсон)

«Мы – те, кто перелезает через заборы и подглядывает в чужие окна. Мы – те, кто бросает мусор на улице и жжет костры. Мы – те, кто вызывает подозрение и паранойю, Арт. Мы безумны! Мы! Не они! Мы».

Живущий в одном из предместий большого города на Среднем Западе Рэй (Том Хэнкс) берет недельный отпуск, но сопротивляется уговорам жены Кэрол (Кэрри Фишер) собрать вещи и уехать в их домик на озере. Он планирует отдохнуть, слоняясь по дому, и этому не суждено сбыться, потому что его приятель Арт (Рик Дукомман) решает, что новые соседи – не просто неприятные люди, а настоящие убийцы. Сначала друзья изучают их мусорные баки, а потом пролезают в подвал и начинают там копать; поднимается суматоха, и ситуация выходит из-под контроля.

На первый взгляд «Предместье» – это социальная сатира: все пригородные жители шпионят друг за другом. Но, несмотря на сюжет, завязанный на подозрении в убийстве, режиссер Джо Данте заканчивает на ноте скорее гротескной, чем мрачной – много эксцентричной комедии и балагана. Когда кто-то падает с крыши на садовый сарай, он оставляет в крыше сарая дыру с узнаваемыми очертаниями, как Вайл И. Койот, пробегающий сквозь стену.

В этой стройной комедии Хэнкс, по замыслу, должен был сыграть обычного человека, который попадает в ураган из всевозможных безумных персонажей, его окружающих. Он из тех людей, кто способен вылезти из кровати и сделать дело – и собственно, этим он тут и занимается. У него есть пара фишек – съезжать по перилам или класть сардины на крендель, но в целом он – обычный парень. Остальные актеры, к сожалению, или выбраны неудачно, или не тянут. Если бы наглого приятеля, втянувшего Хэнкса во всю эту историю, играл Джон Кэнди, а не Рик Дуккоман, сцены, возможно, вышли бы достаточно смешными, чтобы мы не заметили, что сюжет хромает. Брюс Дерн очень старается в образе соседа – бывшего военного; такая роль больше подошла бы Кристоферу Уокену или Кристоферу Ллойду. Кэрри Фишер умеет как никто надирать врагу задницу, но не понимает, что забавного можно сделать с ролью надоедливой жены.

Хэнкс назвал «Предместье» «маленьким интересным пригородным кошмаром» [26] и вспоминал этот фильм тепло только потому, что ему было весело над ним работать. Режиссер Джо Данте снимал его на пригородной площадке Universal Studios, позже эта локация прославилась как Вистерия-лэйн из «Отчаянных домохозяек» (Desperate Housewives). У фильма был рваный график, команда собиралась где-то в полдень, делала половину работы при свете, устраивала перерыв на время заката, а потом трудилась до полуночи. Хэнкс обожал такое расписание: «Ты высыпаешься. Ты видишь семью» [27]. А двухчасовой перерыв на сумерки давал группе всласть пообщаться и посмешить друг друга. Хэнкс сказал об этом съемочном графике: «Лучший».

Лучшие моменты между съемками были связаны с Фишер, уже игравшей в фильме «Человек в одном красном ботинке» вместе с Хэнксом. Она вспоминала, как они оба впервые поняли, что сработаются. «Можно нам побеседовать?» [28] – спросил у нее Хэнкс.

Она рассказывала: «Он произнес это слово, будто оно – какой-то экзотический фрукт. Именно так и принято в Голливуде. Мы решили, что разговор – это киви» [29].

Тёрнер и Хуч

Turner & Hooch

(1989 год, Скотт Тёрнер)

«Вот почему человек победит, а твой вид никогда не будет господствовать на Земле. Вот что можно сделать, когда у тебя есть большие пальцы!»

Этот передержанный голливудский проект дали в работу пяти разным сценаристам, и, судя по всему, каждый думал, что пишет для отдельного фильма. Он представляет собой эксцентричную комедию о педантичном копе (Хэнкс), который должен присматривать за большим и неуправляемым псом по кличке Хуч, но по необъяснимым причинам это и криминальная драма, и детектив, и душевная мелодрама. И у фильма трагический финал, в традиции «Старого брехуна» (Old Yeller), что совершенно неоправданно. Картина вышла всего через несколько месяцев после «К‐9: собачья работа» (K‐9), где Джим Белуши играл полицейского с новым псом-напарником, так что пальма первенства ему не досталась.

Сцены с большой собакой производят впечатление, особенно если вы считаете, что обувь в собачьих слюнях – это вершина комедии. Хэнкс даже хохмит, то позволяя собаке обматывать его поводком, то ударяясь всем телом о дверь, а то изображая, как собака отряхивается от воды. Хэнкс извлекает разнообразные приколы из своего репертуара и выдает целую галерею изумленных лиц. Еще у него есть пара длинных сцен в обтягивающих черных плавках. Если это воплощает какие-то ваши фантазии, то этот фильм для вас.

Мэр Уиннингэм хорошо выглядит в роли ветеринара, которая лечит Хуча и заводит роман с персонажем Хэнкса. Детективный сюжет – об отмывании денег в сонном прибрежном калифорнийском городке – показался бы слабым в любом фильме, но тут особенно ни к месту: нападения с ножом плохо сочетаются с шутками про собачьи какашки.

Частично этот несогласованный тон объясняется тем, что первого режиссера Генри Уинклера (прославившийся ролью Фонзи в «Счастливых днях») уволили через тринадцать дней, заменив его Роджером Споттисвудом. Поговаривали, что Уинклер и Хэнкс спорили на площадке. «Ска- жем так: я больше лажу с Хучем, чем с Тёрнером» [30], – заявил Уинклер.

Лучшая сцена состоялась позже: Тёрнер приводит Хуча на пост поздно вечером и нежно болтает с собакой о старом телевидении – о шпионском сериале «Агенты А.Н.К.Л.» (The Man from U.N.C.L.E.) и пародии на шпионский сериал, где играют шимпанзе, «Ланселот Линк, Суперагент шимпанзе» (Lancelot Link, Secret Chimp). Это легкий и искренний момент (Хэнкс тут импровизировал) – особенно в сравнении с остальным фильмом, представляющим собой просто собачий пир из клише.

Голливудская прописная истина гласит, что производство плохого фильма требует столько же времени, что и хорошего. Несмотря на пятьдесят восемь съемочных дней, «Тёрнер и Хуч» доказывают лживость этого высказывания – когда смотришь эту картину, нельзя не заметить, какая она сырая и лишенная фантазии, хочется, чтобы почти все, кто в ней участвует, поработали чуть поусерднее. Но спустя годы после выхода фильм приобрел статус классики – особенно у людей, никогда его не видевших, – и потому, что дурашливость лауреата «Оскара» оттеняется неопрятным псом, и потому, что он очень смешной. В блестящем комедийном сериале «Мастера вечеринок» (Party Down) Дж. К. Симмонс играет сомнительного голливудского продюсера, жалующегося, что Хэнкс не разговаривает с ним, с тех пор как он снял его в фильме «Тёрнер и Хуч». А когда в больничном ситкоме «Клиника» (Scrubs) появились врач по имени Тёрнер и врач по имени Хуч, герои подстроили так, чтобы их поставили работать в одной операционной. Это смешно само по себе – но меташутка состоит в том, что того Тёрнера из «Клиники» играет младший брат Тома Хэнкса, Джим.

Джо против вулкана

Joe Versus the Volcano

(1990 год, Джо)

«Я недавно занимался переоценкой ценностей, задавал себе довольно сложные вопросы – и знаешь, что я обнаружил? Я сам себе не интересен. Я начинаю думать о себе, и мне ужасно скучно».

Сразу после выхода фильм обескуражил и даже рассердил зрителей. Это притча о человеке на ничтожной должности в рекламном отделе компании, занимающейся медицинским оборудованием («Дом ректальной пробы»). Ему сообщают, что жить ему осталось полгода, и он принимает заманчивое предложение поехать на один из тихоокеанских островов и прыгнуть в вулкан. Фильм невероятно стилизованный, похож на театральную постановку – островитяне сходят с ума по апельсиновой содовой, а вождя играет Эйб Вигода. Несмотря на неплохие кассовые сборы, фильм не стал самым ярким моментом в карьере актера, и вспоминают его обычно в связи с тем, что с него началось экранное партнерство Хэнкса и Мег Райан.

Фильм не первоклассный, но в нем есть много удачных моментов. Автор сценария и режиссер Джон Патрик Шэнли (прежде всего он драматург) доказал, что обладает мощным визуальным чутьем и любит снимать запоминающиеся фоны на широкоугольный объектив. В картине присутствует сильнейшая, причудливая ностальгия по Манхэттену, которого никогда не было, и любовь к интертитрам. А значит, зритель XXI века смотрит на «Джо против вулкана» через иную призму: кажется, что это прототип фильмов Уэса Андерсона.

Как был создан этот необычный фильм? Стивен Спилберг одобрил сценарий, посоветовал Шэнли взяться за его постановку и позаботился, чтобы студия не вмешивалась. По словам Шэнли, Хэнкс пытался выбраться из накатанной профессиональной колеи. «Его низвели до уровня посредственных комедий, на которых можно быстро заработать денег, – говорил Шэнли. – Но вдруг ему остро захотелось создать что-нибудь более высокого качества, и он тоже, как и Спилберг, рьяно отстаивал этот фильм. Когда на меня обрушилось все это, Том снова очень здорово меня поддержал и помог отбиться» [31].

«Шэнли способен порвать тебя на британский флаг, если ты не понимаешь, что делаешь, – сказал Хэнкс. – Он дает тебе много хорошего, и ждет обратно того же самого. Многие из здешних назвали бы это “эго”. Я считаю, что это – честность» [32]. Хэнкс вспоминал, как впервые прочитал в сценарии, как Джо узнает, что ему осталось жить полгода из-за «затемнения в мозге»: «Я подумал: “Это же самая роскошная штука на свете! Представьте, какую свободу он ощущает. Все правила отменяются. Я могу делать все, что хочу, и делаю это прямо сейчас!” Так я отреагировал и в итоге бился за этот фильм, чтобы создать его» [33].

Фильм раскрыл Райан как актрису – она играет трех разных героинь так убедительно, что Хэнкс не узнал ее, когда она в первый раз появилась в образе Деде, коллеги Джо на его жуткой работе в медкомпании. «Я не понял, что это Мег, – рассказывал Хэнкс, – решил, что разговариваю с какой-то нелепой девицей за кофейным столиком» [34]. Сам Хэнкс не так отличился в своей роли: хотя Джо он сыграл профессионально, вычурная эстетика фильма не подчеркивала его сильные комедийные или драматические стороны.

У Хэнкса и Райан было много морских сцен. В одних они плыли на корабле, в других дрейфовали на плоту из чемоданов. Эти эпизоды снимались в аквариумах на старой студии MGM, где Эстер Уильямс раньше делала свои водно-музыкальные фильмы. О тех днях Райан больше всего запомнилось то, как Хэнкс между дублями погружался в аквариум. «Он с ума сходил, – говорила она, – обожал нырять в этой океанской воде, и донырялся до серьезного отита» [35].

Костер тщеславия

The Bonfire of the Vanities

(1990 год, Шерман Маккой)

«Я сяду в тюрьму, да?»

Том Хэнкс выглядит очумевшим. Его глаза мерцают и расширяются, выражая ужас и отвращение. Его героя – биржевого маклера Шермана Маккоя – затащило по сюжету фильма и под давлением обстоятельств в таблоидный кошмар в Нью-Йорке. Большую часть времени в «Костре тщеславия» он ходит с широкой неискренней улыбкой, безуспешно пытаясь скрыть отчаяние. Еще кажется, что Хэнкс выражает собственное состояние: он застрял в кинематографической ловушке грандиозного размера.

Хэнкс, как и большинство ведущих актеров в фильме, получил роль неподходящую – изначально предполагалось, что Маккой будет аристократическим белым протестантом. Но продюсер Питер Грубер настоял на кандидатуре Хэнкса, убедив, в конце концов, режиссера Брайана Де Пальму с помощью довода, что у Хэнкса Маккой получится симпатичным. Этот импульс объясним для голливудского исполнительного продюсера, старающегося вывести кассовые сборы на максимум – фильм экранизировал роман-бестселлер Тома Вулфа, злую сатиру на тему денег, кастовости и власти в Нью-Йорке. Но, когда персонажи стали приятнее, а материал смягчился, «Костер тщеславия» потерял свой комический заряд, став просто средоточием цинизма в киноформе.

Де Пальма придал «Костру тщеславия» визуальный блеск и создал ряд блестящих скользящих кадров, благодаря чему фильм лучше всего смотреть в самолете с выключенным звуком. Хотя Морган Фримен разозлил съемочную группу, когда пришел снимать свои сцены, а текст не выучил, он играет здесь лучше всех. Правда, даже он не смог вытянуть финальный монолог в защиту достоинства и справедливости, который звучит откровенно фальшиво после двух часов зрелищной жадности и расово-предвзятых взаимоотношений.

Хотя Шерман Маккой большую часть фильма убивается и ноет из-за того, что он и его любовница (Мелани Гриффит) сбили парня в Бронксе на его «мерседесе», у него есть одна отличная сцена, когда он прерывает собственную роскошную вечеринку на Парк-авеню, разрядив ружье в потолок. Остальные плутократы бегут к выходам, а Хэнкс кричит от недвусмысленной радости, наконец-то дав себе волю, пока не теряет сознания из-за упавшего с потолка куска штукатурки.

Стремящийся ввысь

Radio Flyer

(1992 год, взрослый Майк [нет в титрах])

«Ни одному ребенку за всю историю человечества не приходило в голову идеи лучше. А если и приходило, он ее не реализовал».

«Стремящийся ввысь» идет по пути фильмов «Останься со мной» (Stand by Me) и «Чудесные годы» (The Wonder Years); это ностальгический взгляд назад, когда в 1960-е годы дети часами валяли дурака, кое-как заботились о себе и росли под звуки классического рока и насмешливый взрослый нарратив. Отличает его обилие насилия в отношении детей.

Сюжет: Лоррейн Бракко играет мать-одиночку двух сыновей (один из них – юный Элайджа Вуд), которая переезжает в Калифорнию и выходит замуж за человека, желающего, чтобы его называли «Король» (предупреждающие красные огни и сирена воздушной тревоги). Он регулярно напивается и избивает ее младшего сына Бобби (в исполнении Джозефа Маццелло). Бракко хорошая, а дети – замечательные (хоть и чересчур терпеливые), но в фильме происходит странный поворот в конце, когда они строят летательный аппарат из маленького красного игрушечного троллейбуса и разных запчастей; Бобби катит его по крутому склону, потом с уступа, а тот взмывает в небо, улетает, и его больше никто не увидит.

Самое правдоподобное прочтение концовки: побег Бобби – это тревожная метафора суицида [36], но очевидно, что это не то, что задумывали создатели фильма. Оригинальный сценарий, написанный Дэвидом Микки Эвансом, предусматривал развязку в духе магического реализма – идея заключалась в том, что, пока ты ребенок, животные говорят с тобой и ты легко можешь спрыгнуть с крыши с зонтиком, но все это выбросили, за исключением летательного аппарата, который выглядит случайным копипастом из «Инопланетянина» (E.T. the Extraterrestrial).

У фильма необычная история постановки [37]: хотя не осталось информации о больших кассовых сборах, сделанных ностальгическими фантазиями о насилии в отношении ребенка, тем не менее шли жаркие бои, повышавшие ставки за сценарий. Победили расточительные руководители Columbia Pictures Питер Грубер и Джон Питерс, заплатившие 1,25 миллиона долларов и давшие Эвансу право поставить картину, однако Эванса уволили через десять дней после начала основных съемок. Фильм перезапустили, обновили состав, и ставить его взялся Ричард Доннер, более всего прославившийся благодаря сериалу «Смертельное оружие» (Lethal Weapon) и не имевший особых навыков для работы с таким хитрым материалом. Лучшая смесь сюрреализма и детских страхов, пожалуй, показана в фильме, сделаном через много лет: в «Лабиринте фавна» (El laberinto del fauno) Гильермо дель Торо.

Том Хэнкс играет повзрослевшего героя Элайджи Вуда, старшего мальчика. Большая часть его работы – это голос за кадром, сообщающий зрителю обильную информацию и обеспечивающий поддерживающее взрослое присутствие. Хэнкс еще не стал воплощением американского достоинства, но его игра здесь – в основном сдержанная и спокойная, проблеск надежды в мрачной ситуации – помогает понять, почему он таковым стал.

Также Хэнкс появляется в двух кратких сценах, завершающих картину, на аэродроме, где рассказывает сыновьям историю своего детства. Они были сделаны во время однодневной пересъемки, после того как на предварительном просмотре зрители не поняли первоначальную концовку. В изначальной версии два повзрослевших брата встречаются в Национальном музее воздухоплавания и астронавтики, где видят среди экспонатов «Стремящийся ввысь», магически покачивающийся в воздухе.

Их собственная лига

A League Of Their Own

(1992 год, Джимми Дуган)

«Роджер Хорнсби был моим менеджером, и он называл меня “говорящая куча свиного дерьма”. Именно тогда мои родители проехали весь этот путь из Мичигана, чтобы посмотреть, как я играю. А я заплакал? Нет! Нет! И знаешь почему? Потому что в бейсболе не плачут».

Крепкая история из трех частей на основе реальных событий, связанных с Всеамериканской женской лигой профессионального бейсбола, которая впервые сыграла в 1943 году, когда большинство здоровых американских парней сражались во Второй мировой войне, и просуществовала до 1954 года. Режиссер Пенни Маршалл превратила этот исторический эпизод в блистательную комедию, смешную, вдохновляющую и чуть-чуть сентиментальную.

Подбирая актеров, Маршалл прослушала почти всех девушек в Голливуде, выясняя, кто умеет играть в бейсбол. Деми Мур, приглашенная на главную роль, вышла из состава, когда забеременела [38], а сменившая ее Дебра Уингер покинула команду, когда к команде присоединилась Мадонна; Джина Дэвис приняла участие в фильме и сыграла кэтчера Дотти Хинсон. Кроме нее в состав «Рэкфордских персиков» входили Лори Петти и Рози О’Доннелл (это был ее экранный дебют, и ей заплатили всего 42 500 долларов). Саркастичный персонаж Джона Ловица отвечал за набор игроков («Чтобы получилось, надо вести себя как поезд, а не как вокзал»); Гэрри Маршалл изобразил владельца клуба Уолтера Харви, когда Кристофер Уокен оказался не по карману (всегда дешевле нанять собственного брата). И в этой команде роль Джимми Дугана, потрепанного пьющего менеджера «Персиков» сыграл любимец Америки Том Хэнкс.

У большинства героев фильма характер развивается прямолинейно: вступление в лигу дает девушкам шанс на приключение и возможность посмотреть мир, и в результате они становятся более сильными личностями. Но перед Дотти Джины Дэвис и Джимми Хэнкса стояла задача посложнее: поначалу они не хотят признавать, что лига для них что-то значит, но к концу картины войдут в союз «грязных юбок».

Хэнкс представляется команде, в подвыпившем состоянии выходя из клубной раздевалки. Он разрывает свою старую бейсбольную карточку, а затем пятьдесят секунд мочится, а на его лице написана эпическая поэма о бессилии и экстазе. Хэнкс использует каждый момент по максимуму – и когда бормочет «можете все поцеловать мою задницу», махая толпе, и когда называет судью членом в шапочке, и когда тихо говорит с Дэвис о войне во время долгой поездки на автобусе.

Маршалл рассказывала: «Том успел сделать кучу не особо хороших картин, что случается, когда работаешь так много, как он. И он читал сценарии, искал фильм, который вернул бы его на рельсы. Он хотел роль, чтобы та была не ведущей, но зрители радовались всякий раз, когда он появляется на экране. “Лига” была идеальным вариантом. “Можно мне?” – спросил он. Я подумала, что он не подходит на эту роль. Но он отличный парень и прекрасно ладит со всеми» [39].

«Мне особенно хотелось поработать в этом проекте, поскольку я играл человека, которому пришлось пойти на горький компромисс [40], – говорил Хэнкс. – По сценарию герой был сломленный алкоголик пятидесяти двух лет. Я сказал Маршалл: “Слушай, не хочу играть сломленного алкоголика пятидесяти двух лет. Я хочу играть сломленного алкоголика тридцати шести лет”. В итоге это изменило всю динамику персонажа. Я сказал: “С чего это – ему тридцать шесть, а он бросил играть с мячом? Почему он не в армии? И поэтому я, выходя, хромаю, и все объясняется”» [41]. В конце концов, в фильме появились строки, сообщающие, что Дуган получил травму, выпрыгнув из окна гостиницы во время пожара, который сам же и устроил.

Маршалл продолжала волноваться. Если Хэнкс будет выглядеть слишком милым, рассуждала она, зрители удивятся: почему не возникло эмоционального контакта между ним и «Персиками». «Я надевала на него очки, лохматила волосы и наконец решила: “Ешь! Отъедайся! Будешь толстый”» [42].

Избавленный от ответственности вытягивать картину, Том занялся физической трансформацией своего героя. «Пропали мои костлявые запястья и шея как у трубочиста, – радостно вспоминал он. – На загривке появились валики жира!» [43] Хэнкс набрал 9 килограммов и в готовом фильме выглядит потным и мясистым: складки на шее свисают на воротник, когда он сонно рассуждает о несправедливости вселенной, где ему приходится руководить девушками.

Отдавшись своей роли, Хэнкс хотел пройти путь до конца. Он жалел, что эпилог фильма сообщал: Дуган дожил до 1987 года. «Я бы сказал: убейте его в 1962-м, пусть он полностью утонет в депрессии и алкоголизме. Пусть умрет в какой-нибудь дрянной квартире без горячей воды в Траки, Калифорния». Зачем? «Чтобы мне никогда больше не давали играть таких парней» [44].

Неспящие в Сиэтле

Sleepless in Seattle

(1993 год, Сэм Болдуин)

«То был миллион мелочей, но, когда ты собрал их воедино, оказалось, что им предназначено быть вместе».

Мужчины из Сиэтла, женщины из Балтимора. У романтической комедии «Неспящие в Сиэтле» очень необычная структура: Том Хэнкс и Мег Райан не встречаются и не общаются до последних минут в фильме – это не только наращивает напряжение между двумя людьми, которые, возможно, разлученные в пространстве родственные души, но и дает режиссеру Норе Эфрон идеальную платформу для исследования любимой темы различий между мужчинами и женщинами. Райан и Рози О’Доннелл сошлись в «Незабываемом романе» (An Affair to Remember) – романтической комедии 1957 года, а Хэнкс и Виктор Гарбер от души повеселились, выводя на аналогичный уровень сентиментальной насыщенности разговор о «Грязной дюжине» – военном фильме 1967 года.

Хотя Хэнкс начинал съемки, сомневаясь по поводу своей главной роли в романтическом кино для женщин, по ходу работы его энтузиазм вырос. Частично это произошло потому, что он научился доверять гению Эфрон, и частично из-за магии кофеина: еще до того, как Starbucks покрыл Соединенные Штаты тонкой пенкой капучино, он выяснил, почему Сиэтл славится отличным кофе. «Я пил чересчур много кофе, – признался он. – Я пил так много кофе, что мне стали подсовывать бескофеиновое, а я и не заметил. Я приходил домой на подъеме, потому что было невероятно вкусно. Впервые я попробовал – и все попробовали – что-то отличающееся от кофе из кофемашины Bunn и тому подобного. Добавить горячего молока? С ума сойти. Я пил его как горячий шоколад. И я шел домой, загрузив в себя шесть или семь латте в течение дня».

Эфрон великолепно поработала над тем, чтобы найти способы связать Хэнкса и Райан, когда их герои находятся в разных концах страны. Особенно элегантно получилось, когда Райан открывает дверь в Балтиморе, затем мы видим Хэнкса, проходящего через ту же самую дверь в Сиэтле. Для съемок дверь сняли с петель и отправили через всю страну.

Райан – главная героиня, пустившаяся на донкихотовские поиски настоящей любви после того, как услышала голос Хэнкса по радио, но фактурность картине придает не тот факт, что Хэнкса позвали играть Прекрасного принца северо-западного тихоокеанского побережья. Он – Сэм, скорбящий из-за смерти молодой жены, он пытается справиться со своим горем и заботой о восьмилетнем сыне по имени Джона. Мальчик запускает сюжет, когда звонит на радиопередачу и говорит, что ищет новую жену для папы.

Хэнкс играет несколько хороших сцен со взрослыми – ланч с Робом Райнером, где героя Хэнкса смущает слово «тирамису», получился особенно забавным, но в основном характер Сэма раскрывается в отношениях с Джоной. Несложно увидеть взаимопонимание между отцом и сыном, когда они играют в футбол на пляже; большее впечатление производит та неповторимая общность, что показана, когда они вместе чистят зубы и обсуждают эротические сцены, увиденные Джоной по кабельному телевидению. Под огнем вопросов (зачем, например, во время занятий любовью чешут спину) Хэнкс берет безошибочный тон – ошеломленный, но терпеливый.

Взаимоотношения эти тем интереснее, что Росс Мэлинджер, игравший Джону, был не первым актером в этой роли. Восьмилетний Натан Уотт был загружен съемками, ему было трудно запоминать текст или произносить его естественно. Хэнкс не стал ставить продюсерам ультиматум «я или он», но все знали, что ему не нравится работать с Уоттом. Когда ты кинозвезда, тебе не всегда надо выражать свои желания в форме запросов: через несколько дней съемок Эфрон уволила юного Уотта и снова начала подбирать актера. (Чтобы упростить пересменку, график съемок перевернули – вместо Хэнкса первой снимали Райан.)

Хэнкса впечатлило, что у Эфрон хватило характера принять болезненное решение, и он сказал: «Я подумал, что это самое смелое решение, о котором я слышал. Было понятно, что у нас ничего не выходит… Вот и все, что можно сказать о той ситуации. Естественно, не получилось бы. А что касается Норы, в первую неделю съемок произвести подобную замену… да ты тогда понимаешь, почему большинство людей не хочет ставить фильмы. Или в итоге начинают режиссировать кино, в центре которого зияют большие, жирные, раззявленные дыры, – поскольку они не хотят никого вот так увольнять. Они не хотят выступать в роли наемника, который должен пойти на очень, очень экстремальный и жестокий поступок, чтобы кино получилось таким, как они его себе представляют» [45]. При всем своем благодушии, Хэнкс знал, что это шоу-бизнес, а не шоу-дружба.

А если бы Эфрон не сделала суровый выбор? Хэнкс пожал бы плечами; он бы выкарабкался. «Я работал даже с собаками, понимаете?»

Филадельфия

Philadelphia

(1993 год, Эндрю Беккет)

«Я скажу тебе, что я собираюсь делать, – я собираюсь начать планировать свои похороны».

Антонио Бандерас только что прослушался на роль бойфренда Тома Хэнкса в «Филадельфии», и у него был вопрос, основанный на опыте игры в абсурдных, чувственных фильмах испанца Педро Альмодовара: «Том, а ты уже играл гомосексуалов в кино?» [46]

Хэнкса позабавило, что Бандерас не знает, насколько Голливуд гетеронормативный. «Знаешь ли, Антонио, – ответил он, – каждый божий день отказываюсь от прекрасных гомосексуальных ролей, которые мне предлагают без остановки» [47].

«Филадельфия» рассказывает о юристе-гомосексуале Энди Беккете (Хэнкс), которого увольняют из компании, когда узнают, что у него СПИД, а он подает в суд за дискриминацию. Фильм вызвал резонанс, едва его анонсировали: с одной стороны консервативные комментаторы жаловались, что он «пропагандирует гомосексуализм», а голливудские финансисты беспокоились, что гомосексуальные персонажи отпугнут посетителей кинотеатров, а с другой – активисты хотели поквитаться за десятилетия маргинализации и требовали, чтобы в роман двух мужчин добавили больше смелых деталей.

При всем этом давлении было бы неудивительно, если бы режиссер Джонатан Демми дирижировал правильным, но инертным произведением искусства. Но «Филадельфия» в основном получилась увлекательной и трогательной. Демми позаботился о том, чтобы казалось, будто действие происходит в реальном городе – многолюдной, кипящей жизнью Филадельфии, – но причина, по которой фильм актуален и сегодня, кроется в экранном взаимодействии между Хэнксом и Дензелом Вашингтоном (он играет Джо Миллера, узколобого юриста, который берет это дело и преодолевает собственные предрассудки). Наблюдать за ними на экране – все равно что смотреть, как два теннисиста-чемпиона перебрасывают мяч через длинную сетку, чувствуя ритмы друг друга и чутко реагируя на малейшее движение партнера.

Во время сцен в суде Хэнксу приходилось в основном сидеть за столом и наблюдать за работой Вашингтона. «Величайшие уроки актерского мастерства в моей жизни я получил в те дни, – сказал он. – Я перенимал у него что-то каждый день, в каждой сцене» [48].

История Энди Беккета разворачивается в рутинных мирах юридических офисов и больниц, но есть одна сцена, где его дух, ничем не сдерживаемый, взлетает вверх (именно за нее создателям фильма пришлось драться). Когда Энди, вместо того чтобы репетировать свои показания, слушает «La mamma morta» в исполнении Марии Каллас и объясняет Джо смысл арии. Расхаживая с капельницей в вене, Энди позволяет музыке унести себя из своей ослабевшей плоти. «Я божество, я забвение», – переводит он, его глаза закрыты, ладонь лежит на лбу, и на мгновение Хэнкс делает это правдой.

Но душа картины – в эпизоде попроще: уходя из офиса, после того как Джо отказывается брать его дело, Энди стоит на оживленном тротуаре Филадельфии. Мимо идут пешеходы, но он совершенно одинок. Фоном играет песня Брюса Спрингстина, Хэнкс сжимает губы, его взгляд блуждает по сторонам. В этот миг он совершенно беззащитный, до боли трогательный, абсолютно человечный.

Форрест Гамп

Forrest Gump

(1994 год, Форрест Гамп)

«Привет! Меня зовут Форрест. Хотите конфету? Я таких могу полтора миллиона съесть. Мама всегда говорила, что жизнь – как коробка шоколадных конфет: никогда не знаешь, какая начинка попадется».

«Форрест Гамп» – глубоко странное кино. Это комедия, то невозмутимая, то грубоватая, которая время от времени перемежается сценами обнажения чувств, и она работает, поскольку основные актеры, особенно Хэнкс, столь полно вкладываются в свою игру. Если вы ни разу не смотрели этот фильм, вам, возможно, будет трудно поверить, что это точное его резюме: Форрест Гамп рассказывает историю своей жизни, сидя на лавочке автобусной остановки. Хотя его IQ составляет 75, он был футбольной звездой в Алабамском университете, солдатом во Вьетнаме, чемпионом по пинг-понгу, миллионером – владельцем судов, на которых добывают креветки, национальным вдохновителем, пробежавшим через Соединенные Штаты семь раз. Он всю жизнь любил подружку детства Дженни (Робин Райт), которая ходила своими, менее благополучными американскими дорогами. На своем пути Гамп встречал трех американских президентов, научил Элвиса Пресли танцевать и придумал выражение «дерьмо случается».

Студия, обескураженная бессвязной структурой сю- жета, не торопилась давать картине зеленый свет, но дала добро, когда Хэнкс и режиссер Роберт Земекис согласились вместо гонораров получить процент от кассовых сборов (крайне выгодная сделка, как оказалось, – говорят, что Хэнкс получил около 65 миллионов долларов). Работая над фильмом, Хэнкс и Земекис сомневались, что тот выстрелит. «Мы не знали, заинтересует ли зрителей жизнь этого человека, – сказал Хэнкс. – Мы не знали, захотят ли они посидеть рядом с ним на скамейке достаточно долго, чтобы он успел пересказать все, что с ним произошло» [49].

Люди заинтересовались. Фильм стал главным хитом 1994 года. Он завоевал шесть «Оскаров» (в том числе в номинации «Лучший актер» для Хэнкса) и оставил после себя успешную ресторанную сеть (Bubba Gump Shrimp Company), горсть крылатых фраз («дурак тот, кто поступает по-дурацки») и множество журнальных обзоров, пытающихся понять, что все это значило. Что это за фильм – консервативный? Антиинтеллектуальный? Доброе, но пустое зрелище?

Фильм был грандиозный, там использовалась компьютерная графика, чтобы поместить Хэнкса в архивные кадры и показать отсутствие ног у лейтенанта Дэна (Гэри Синиз) после ранения во Вьетнаме – сегодня это стандартный прием, а тогда все ахали. Фильм на широком экране демонстрирует, что такое огромный бюджет. Например, он не просто ставит пару старых рок-хитов в качестве фона к вьетнамским сценам: примерно каждые двадцать секунд он перескакивает от Creedence к Four Tops и Арете Франклин, словно гиперактивный ребенок, к которому попал в руки полный сборник Sounds of Sixties, выпущенный Time-Life.

Фильм выдерживает центральную метафору: история Соединенных Штатов – это жизнь восторженного дурачка, мчащегося вперед на полной скорости, с добрыми намерениями и без реального понимания последствий собственных действий. В фильме Гамп часто дает характеристики знаменитым людям, которых встречал, например Джону Кеннеди и Джону Леннону, и те звучат банально, пока не начинаешь понимать, насколько они верны.

Перед началом съемок Хэнкс побывал в интернате для умственно отсталых взрослых, но быстро пришел к мысли, что его персонаж не должен реалистично показывать их жизнь. «Я словно создавал инопланетянина» [50], – сказал он, хотя, как и в «Большом», несколько важных элементов он позаимствовал у актера, игравшего этого же героя в детстве (Майкл Коннер Хэмпфри). Приметы персонажа: стрижка ежиком, напряженный взгляд, жесткая осанка (даже на бегу) и густой, замедленный алабамский выговор. С такими исходными данными Хэнкс продемонстрировал безупречное чувство комедии, а также игру, одну из самых глубоких и эмоционально насыщенных за всю свою карьеру.

Ключевым элементом этой искренней игры стал закадровый рассказ. Три дня подряд Земекис снимал Тома, сидящего на скамейке; площадка находилась в городе Саванна, Джорджия. Земекис хотел, чтобы голос за кадром звучал скорее как импровизация, а не как чтение, и хотел иметь возможность в любой момент переключиться на кадр с Гампом. Хэнкс рассказывал, что сидение на скамейке стало одним из самых сложных заданий в его актерской карьере: «Надо оставаться неподвижным, но мотор внутри тебя разогнан на полную, он без остановки работает. Сохранять полную неподвижность становится сложнее, когда при этом ты должен говорить, говорить, говорить, говорить. Вот, например, есть сцена в “Неспящих в Сиэтле”, где я готовлюсь к первому свиданию, и я все хожу по комнате и забываю ключи. Такие штуки можно повторить десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят раз без малейших сложностей. Но после трех дней, когда я сидел на скамейке, рассказывая историю жизни Форреста Гампа, я полностью вымотался» [51].

Аполлон‐13

Apollo 13

(1995 год, Джим Ловелл)

«Господа, какие у вас планы? Я хочу домой».

Самая сильная сцена в «Аполлоне‐13» – когда группа инженеров должна вместе обсудить замену воздушного фильтра. Это не заурядный блокбастер, которые обычно штампуют из такого материала. Он захватывающий, как эпизод в «Мужских разборках» (Rififi), где мы наблюдаем, как банда французских грабителей методично сверлит потолок ювелирного магазина, чтобы проникнуть к сейфу. «Аполлон‐13», лучший фильм режиссера Рона Ховарда, использует тот же спокойный ритм документального кино, чтобы рассказать о лунной экспедиции 1970 года, когда из-за технического сбоя, пришлось отказаться от высадки на Луну и просто вернуть на Землю трех космонавтов живыми.

Хэнкс играет командира экспедиции Джима Ловелла, всем сердцем преданного своему делу. Единственный раз он лукавит, когда, получив приказ отстранить пилота (Гэри Синиз) от миссии из-за угрозы кори, говорит тому, что принял решение самостоятельно, не под давлением свыше, и даже это выглядит как строгое следование инструкциям. Хэнкс сказал: «В той космической капсуле Джимом Ловеллом двигало только его стремление побывать на Луне. Никаких других высших целей нет. Он хотел быть там, хотел быть космонавтом. Он постарался, и все получилось. Моя задача – объяснить зрителям, зачем он там. За меня это не сделают ни сценарий, ни голос за кадром» [52].

Хэнкс играет не напоказ, не стремясь доказать свою звездность. Он показывает тип мышления, принятый в NASA, произносит свой лаконичный текст, не утрируя, и позволяет сюжету вести героя. Ховарду отлично удалось уравновесить жизнь в клаустрофобном командном модуле, хьюстонский ЦУП, который населен упрямыми ботаниками, со стрижкой ежиком и без пиджаков, во главе с Эдом Харрисом и сходящей с ума от волнения Мерилин Ловелл (Кэтлин Куинлан).

Продюсер Брайан Грейзер рассказывал: «Том как минимум на 50 % был движущей силой фильма. Поскольку он понимал, что, собственно, произошло в той экспедиции, по нему проверяли правдоподобие фильма. Он обращал внимание на то, как чувствуют себя космонавты, как они должны произносить слова, и позаботился о том, чтобы мы придерживались хода событий, показывали все честно. Астронавты выходят в космос и, чтобы выжить, полагаются на свои физические и ментальные качества. Том очень точно показал, какой должна быть тональность, и помог ее отслеживать. Это совершенно необычно для звездного актера его калибра» [53].

При подборке исполнителей ведущих ролей астронавтов Ховард учитывал их темперамент в той же мере, как умение играть и делать хорошие сборы: трое актеров провели долгие дни в тесных отсеках модуля, на площадке, охлажденной до нуля градусов, так что видно, что у них пар изо рта. (Между дублями они поглощали горячий суп.) Они искали способы сбросить напряжение от того, что ты засунут в металлический ящик; Хэнкс признался, что одну фразу, придуманную Кевином Бейконом, он повторял десятки лет после выхода фильма.

Однажды, когда Ховард думал, как снять сложный кадр, Бейкон подошел к режиссеру и сказал: «Не хочу командовать, Рон, но мне правда кажется, что снимать ОКПКБ надо прямо тут» [54].

Ховард удивился и спросил, что это значит.

Бейкон объяснил, что это расшифровывается «охрененно крупный план Кейвина Бейкона».

История игрушек

Toy Story

(1995 год, Вуди)

«Как бы это сказать, чтобы звучало прилично? Ведь это же игрушки для дошкольников».

Простая и блестящая идея: игрушки начинают жить полноценной жизнью, и с ними случаются всякие приключения, когда хозяева выходят из комнаты. (Возникает вопрос: зачем им вообще нужны хозяева? – но мы его опустим.) При этом создателям «Истории игрушек», в том числе режиссеру Джону Лассетеру, который еще не встал во главе всей диснеевской анимации, и сценаристу Джоссу Уидону, еще не создавшему сериал «Баффи – истребительница вампиров» (Buffy the Vampire Slayer) и не поставившему «Мстителей» (The Avengers), пришлось потрудиться, чтобы все получилось.

Изначально задумывалось, что ковбой Вуди (его озвучивает Том Хэнкс) – противный, он обижал все остальные игрушки в комнате Энди. Кое-что из этого осталось в мультфильме – Вуди часто брюзжит и вредничает, он совсем не похож на символ всемогущего энтузиазма и верности, которым он стал. Но при пересмотрах сценария его подвели к тому, чтобы стать образцовой игрушкой, пока он не начинает тревожиться из-за появления новенького блестящего астронавта по имени Базз Лайтер (озвучил Тим Аллен). Кое-что из компьютерной графики, головокружительной для 1995 года, выглядит примитивно спустя три десятилетия, но фильм смотрят до сих пор, поскольку он неотразимо умный и смешной, а еще он трогательно рассказывает о дружбе, заработанной большим трудом.

Когда Хэнкс озвучивал «Историю игрушек», он и не думал, что она так мощно выстрелит. А ведь, пожалуй, эту его роль лучше всего будут помнить в ближайшие пятьдесят лет. «Мы считали, что делаем дурацкий мультик! – рассказывал он. – Ты пишешь свои строчки, находясь один в кабине. Видишь кабину режиссера, где вся группа – они похожи на восточногерманских судей на Олимпийских играх – сидит и слышит каждое твое слово. Ты играешь сцену, работает видеокамера, ты записываешь сцену, возвращаешься и перезаписываешь остальные моменты сцены, возвращаешься и делаешь буквально строчку за строчкой» [55]. Это значит, что ты берешь диалог «Слезай, идиот, ты же ударишься!» и повторяешь его снова и снова: быстро, небрежно, взволнованно, и так каждую строку читаешь всеми мыслимыми способами.

«Ты читаешь, читаешь, читаешь, читаешь и читаешь одну и ту же строку, на нее уходит полчаса», – вспоминал Хэнкс. В конце концов он смотрел на режиссеров, словно фигурист, ожидающий решения судей: «Ты произнес тридцатью двумя способами, а они придумали тридцать третий. Ты говоришь, как просят. Это прикольно, но очень сурово».

То, что ты делаешь

That Thing You Do!

(1996 год, мистер Уайт)

«Если толпа не сходит по тебе с ума, не волнуйся – сойдет с ума завтра».

Главная прелесть фильма «То, что ты делаешь» – в том, что он качается на ностальгических волнах рок-н-ролла 1964 года, так что оцените, как фильм играет с вымышленными названиями музыкальных произведений, звучащими точно в духе времени: Johny & the Walkers, The Hollyhocks, The Chantrellines, The Heardsmen, Saturn 5. И наши звезды – Wonders, начинающие как омонимичные Oneders, но вынужденные сменить написание, иначе все называют их Oh-Needers («нуждающиеся»).

В этом фильме Том Хэнкс дебютировал и в качестве сценариста, и в качестве режиссера; оказалось, что режиссировать у него получается лучше. Предварительно он попросил совета у успешных друзей; Гэрри Маршалл посоветовал переобуваться на обед. «То, что ты делаешь» привлекателен визуально и обладает кипучей энергией заглавной песни, хотя создается впечатление, что сам сценарий написан то профессионально, то не очень. Например, шутка про Спартака звучит совершенно плоско. Сюжет простой: четверо парней из Эри, Пенсильвания, записывают сингл, и тот неожиданно поднимает их в топ-десять, из шоу талантов и ярмарок штата они выходят на уровень национальных телеэфиров, а потом резко падают вниз.

Вот как выразился Хэнкс: «Это рассказ о шоу-бизнесе без стандартных клише на тему шоу-бизнеса. Никто не страдает от славы, никто не употребляет наркотики, тут нет плохих парней, никто никого не сливает. Конечно, если бы действие происходило в 1965 или 1966 году, все это там, возможно, было бы, но, поскольку все заканчивается в 1964 году, то ничего такого нет» [56].

Самого себя Хэнкс в фильме определил на второстепенную роль – менеджер по поиску и развитию талантов в Play-Tone Records, который мягко наставляет музыкантов и ведет их через рифы и мели шоу-бизнеса. Сотрудника звукозаписывающей студии обычно изображают в виде невежественного дурачка с неискренней улыбкой, но, хотя мистер Уайт подписывает с группой невыгодный ей контракт и играет с ними жестко, он – самый харизматичный персонаж картины и в конечном счете главный носитель мудрости. Молодые музыканты – звезды, но фильм выступает на стороне звукозаписывающей компании. Хэнкс и в реальной жизни стал исполнительным директором собственной продюсерской компании Playtone.

Ведущий вокалист Wonders, Джимми (Джонатон Шек) – высокомерная звезда. Со своей девушкой он ведет себя как свинья, но совершенно справедливо проявляет скепсис по отношению к контрактам, которые охотно готовы подписать остальные участники группы. Впрочем, эти кабальные контракты вытащили их из Эри – наш протагонист Ги (Том Эверетт Скотт) в итоге приобщается к гламурной жизни Голливуда, став сессионным ударником, вместо того чтобы тянуть лямку в отцовском магазине бытовой техники.

Большинство героев – мужчины, но Хэнкс позаботился о том, чтобы дать возможность блеснуть и женским персонажам. От Лив Тайлер, играющей подругу Джимми Фэй, не требовалось многого, главное выглядеть красиво и кашлять, словно чахоточная героиня викторианского романа (хорошо, что у нее была простуда, а не туберкулез), однако она получила поэтичный текст: «Я потратила на тебя тысячи и тысячи поцелуев… жаль, что я целовала тебя, так плотно закрыв глаза». А самые острые слова Хэнкс приберег для маленькой роли Маргариты, официантки, разносящей коктейли, которую играет его жена Рита Уилсон: «Я уехала из Ванкувера в Такому, из Такомы в Портленд – о, а в Портленде я вышла замуж. Да-да. Потом я уехала из Портленда в Рино, и в Рино я развелась, потом поумнела и приняла неизбежное – в смысле переехала в Лос-Анджелес». Она подкатывает к молоденькому Ги, но ей приходится с улыбкой смириться, что он смотрит только на своих джазовых героев.

Хотя достижения фильма скромные, они от этого не становятся менее трогательными. Работа режиссера поставила перед Хэнксом тысячу новых задач; вы удивитесь, но из всех достижений больше всего, по его словам, он гордился тем, что ему удалось поставить в фильм песню «That Thing You Do!» десять раз по разным поводам. «У нас не будет фильма, если песня не цепляет, – сказал он. – Если мы сделали что-то по-настоящему яркое в творческом плане, то это потому, что мы придумали, как дать послушать этот хит столько раз, что становится понятно: мы от него устали, но он все равно нам нравится. Найти этот баланс – самый сложный концептуальный аспект фильма» [57].

Спасти рядового Райана

Saving Private Ryan

(1998 год, капитан Миллер)

«Лучше бы этот Райан того стоил. Лучше ему добрать- ся до дома и изобрести лекарство от чего-то. Или долгоиграющую лампочку какую-нибудь».

«Какой самый национально-сознательный проект из всех, в которых мы участвовали? – говорил Хэнкс о поколении бебибумеров, к которому принадлежали и Стивен Спилберг, и он сам. – Культура рок-н-ролла. Не сильно утомительно для нас с точки зрения принесенных жертв» [58].

«Спасти рядового Райана» – шедевральное повествование о смысле жертвы – это вполне простая концепция, когда рассматриваешь ее как обобщенную идею, давшую возможность победить во Второй мировой войне, но тяжелая и кровавая ноша на практике. Фильм открывают двадцать четыре минуты, показывающие высадку в Нормандии, жестокая сцена, где много крови, несколько оторванных конечностей и мертвая рыба, лежащая рядом с мертвыми людьми. Напряженный кусок фильма, заработавший бы любому режиссеру кроме Спилберга рейтинг NC‐17, но в нем нет бравурной оды насилию. Каждый взрыв и каждая пуля в голову подчеркивает ужасную цену праведной военной храбрости.

Сюжет: три родных брата гибнут в бою, и командование решает направить четвертого брата Райана (Мэтт Деймон) домой в Айову. Капитан Джон Миллер (Хэнкс) ведет отряд через Францию, чтобы найти Райана, хотя ни он, ни его солдаты не уверены, что есть смысл рисковать жизнью восьми, чтобы спасти одного. Когда они добираются до Райана в Рамелле, тот не хочет покидать свое подразделение; Миллер со своими людьми остаются с ним в отчаянной попытке защитить стратегически важный мост.

Хэнкс носит офицерскую форму естественно. Его герой относится к солдатам с уважением, и они ему преданы. «Я не притесняю тебя, Райбен, – говорит он одному из своих людей (в исполнении Эда Бёрнса). – Я – капитан. Есть субординация. Жалобы всегда идут снизу вверх. Вы жалуетесь мне, я – своему начальству, и так далее и тому подобное. Я не жалуюсь ни вам, ни в вашем присутствии. Ты должен это знать».

Капитан Миллер испытывает такой стресс, что видно, как дрожит его правая рука. Он – школьный учитель из Пенсильвании – в невообразимых обстоятельствах проявляет потрясающую отвагу, несмотря на постоянный, всепоглощающий страх. Но беспокоит его не собственная безопасность, а жизни людей, которыми он командует. Он точно знает, сколько людей погибло в результате его приказов (девяносто четыре), и единственное, что утешает его, – это нравственная математика, позволяющая надеяться, что спас он в десять раз больше жизней.

Франция в картине «Спасти рядового Райана» – прекрасна и разорена, ее населяют запуганные гражданские и отряд голливудских звезд (самые неожиданные: Тед Дэнсон и Вин Дизель). Военные действия в фильме обходятся ужасающе дорого: захват нацистского пулеметчика на радарной станции приводит к смерти Уэйда, врача отряда (Джованни Рибизи). Милосердие подчас стоит не менее дорого: Миллер освобождает нацистского солдата, и именно этот солдат потом подстрелит его в Рамелле. Образ Миллера, центр всех этих решений и последствий, Хэнкс рисует с добрым юмором и скромностью, только намекающей на чувство вины и смятение, кипящие у героя внутри.

Чтобы подготовиться к роли военных, восемь главных актеров побывали в тренировочном лагере вместе с военным консультантом картины капитаном Дейлом Даем, двадцатиоднолетним отставным ветераном морской пехоты США. Дай сказал: «Актеров – словно сухие губки до того, как их погрузят в воду, – надо окунуть в суровую жизнь, в ужасы, с которыми сталкивается пехота и военнослужащие по всему миру. Так что, насколько позволяют правила безопасности и их образ жизни, я погружу актеров в эту реальность. Я вывезу их в поля, заставлю питаться пайком, буду стрелять в них холостыми, я выбью из них дурь, заставлю подтянуть сопли, они у меня будут ползать и спать в грязи, на холоде и в пыли» [59].

Этот военный ликбез был рассчитан всего на шесть дней, а не на тринадцать недель (столько обычно длится курс молодого бойца в тренировочном лагере), но, отработав всего половину срока, актеры решили, что хватит называть их обсосами, им надоело делать зарядку под дождем и спать в палатках, настолько маленьких, что ноги торчат наружу. Они посовещались, стоит ли продолжать обучение, и договорились закругляться. Проголосовали единодушно – кроме Хэнкса, которого Дай прозвал «Обсос номер раз». Он убедил остальных, что надо продержаться, что, прочувствовав на собственной шкуре, что значит устать, замерзнуть и промокнуть, они смогут выразить это в картине. Актеры проголосовали снова, и на сей раз решили остаться, и это укрепило не только их преданность роли, но и лидерство Хэнкса как на экране, так и вне его. Недельный опыт жизни без отельных кроватей и обслуживания в номере он, конечно, не приравнивал к настоящим жертвам американских солдат, но он знал, что невозможно отдать должное самопожертвованию или хотя бы осмысленно показать его, если сам ищешь легких путей.

Вам письмо

You’ve Got Mail

(1998 год, Джо Фокс)

«Ну да, конечно, – один клик, и ты найдешь того единственного в мире человека, кто наполнит твое сердце радостью».

Нора Эфрон не только снова свела вместе Тома Хэнкса и Мег Райан после «Неспящих в Сиэтле», но и еще раз сделала фильм, где двух главных героев судьба держит как можно дальше друг от друга максимально долго. «Вам письмо» – это ремейк «Магазинчика за углом» (The Shop Around the Corner), снятого в 1940 году (а сам он повторяет пьесу «Парфюмерия» 1937 года), где коллеги в будапештском магазине кожгалантереи влюбляются друг в друга, обмениваясь письмами под псевдонимами. Они не знают, что возлюбленный по переписке рядом – в ремейке бумажные письма заменены электронными, а действие происходит в нью-йоркском Верхнем Вест-Сайде. Хэнкс держит сеть книжных магазинов Fox & Sons (толстый намек на Barnes & Noble) и хочет вывести детский книжный, который держит Райан (естественно, тот называется «Магазинчик за углом»), из бизнеса. Ставки высоки – пусть и не вопрос жизни и смерти, как в оригинале, где над героями нависла тень холокоста.

Когда Фокс (Хэнкс) и Кэтлин Келли (Райан) пересекаются вживую, они обмениваются едкими оскорблениями, не зная, что они – те самые NY 152 и Shopgirl из интернета. Когда Делия Эфрон, сестра и коллега Норы, предложила преподнести исходный материал таким образом, режиссер сказала, что хочет «снять эту историю в ближайшие пять минут, иначе электронные письма выйдут из моды» [60]. Что ж, электронная почта популярна и десятки лет спустя.

Если главные герои в романтической комедии помимо романа по переписке уже состоят в каких-то отношениях, их экранные партнеры должны вести себя достаточно дурно, чтобы зрители не переживали из-за неизбежного разрыва, но и не настолько плохо, чтобы мы сомневались в психическом здоровье героев. Кэтлин живет с Фрэнком Наваски (Грег Киннир), самодовольным и показушным интеллектуалом, а у Джо есть Патриция (Паркер Поузи), книжный редактор, настолько напряженная, что провоцирует лучшую шутку фильма: «Патриция заставит нервничать даже кофе».

Это суровый, во многом бескомпромиссный фильм – Кэтлин вынуждена признать, что ее родная душа – это человек, выдавливающий из бизнеса ее обожаемый семейный книжный магазин. А когда Джо осознает, что Кэтлин – это Shopgirl, он начинает завоевывать ее способами, одновременно страстными и жестоко-манипулятивными. К сердечным делам он подходит с тем же принципом «победитель получает все», который он применяет в бизнесе, – и, поскольку в фильме происходит выжимающий слезу хеппи-энд, все в конце прощается.

«Что мне нравилось, когда мы работали над этими фильмами вместе с Норой, это то, что они про взрослых, – сказал Том. – Они про взрослых, которые уже познали горький компромисс, определенную боль, утраты, и это не те люди, которые надеются, что прилетят инопланетяне и осчастливят их. Им довелось через многое пройти, и они знают, что такое быть одному. А еще им известно, каково быть с человеком, который не твоя судьба. Это взрослые штуки. Признаюсь, одно время нас считали Главной Парочкой Америки, нас от этого выворачивало. Фильм – очень насыщенный. Очень сильный и насыщенный» [61].

Для того чтобы сохранить настроение своих героев, Хэнкс и Райан продолжали обмениваться электронными письмами и вне экрана. Пример имейла от Хэнкса Райан: «В парке, на одной из бейсбольных площадок, совершенно одинокий саксофонист стоит на питчерской горке, мастерски репетируя соло и тренируя легкие так, что это никого не тревожит, кроме деревьев, – эта музыкальная сцена идеально бы выглядела в фильме о большом городе сегодня» [62].

Звездные актеры снимались вместе уже в третьем фильме, и между ними сложилось настоящее товарищество – но, когда дело дошло до финальной сцены, им стало неловко целоваться. Чтобы разрядить обстановку, Хэнкс принялся болтать на самую несексуальную тему, что только может быть: о том, как американское правительство подает в суд на Microsoft за нарушение антимонопольного законодательства. «Я поняла, что он делает, – рассказывала Райан. – Это было так великодушно» [63].

История игрушек 2

(1999 год, Вуди)

«Я не могу помешать Энди расти. Но я не пропущу это ни за что на свете».

«История игрушек» превзошла абсолютно все ожидания, в том числе магазинов игрушек, не заказавших достаточное количество фигурок Базза Лайтера, и производителей игрушек, не давших разрешение на использование своей интеллектуальной собственности. (Например, Барби не появлялась в первой части, но зато во второй у нее было эффектное камео.) Даже те, кто работал над фильмом, были обескуражены, как хорошо все сложилось. «Я просто обалдел» [64], – заявил Хэнкс.

«О,

ТОМ!»

Этот сиквел задумывался отделом видеоигр Pixar с целью быстро подготовить потребителей к выходу игры, но в какой-то момент все, кто участвовал в проекте, поняли, что это – готовая классика, в чем-то даже превосходящая оригинал. В «Истории игрушек 2» Вуди узнает, что в 1950-е годы был выпущен как коллекционная игрушка и про него даже делали мультсериал. Ему надо выбрать: будет ли он прославлять прошлое в японском музее или предпочтет более осмысленные радости в комнате Энди. (Кстати, почему Вуди ничего не помнит о своей жизни до Энди?) А еще окружение Вуди пополняется новыми персонажами: конь Булзай, старатель Пит Вонючка (превосходный негодяй с голосом Келси Грэммера) и, самое главное, ковбойка-красотка Джесси (озвучила Джоан Кьюсак).

Одно из первых решений, принятых создателями «Истории игрушек», – сделать Вуди почти на восемь сантиметров выше, чем Базза, чтобы отразить эпохи, когда они были сделаны. Это внимание к деталям умножилось в тысячу раз, когда персонажи стали игрушками в реальном мире. Хэнкс смирился, что на американских детских площадках Базз Лайтер популярнее шерифа Вуди. «Ничего страшного, – сказал он. – Я отлично провел время. Его можно гнуть как хочешь, и в этом все дело. Вуди слишком податливый. Он чересчур гибкий. Надо постараться, чтобы хотя бы его посадить, иначе он ляжет как тряпичная кукла, чтоб его разорвало. Да он и есть тряпичная кукла. А у Базза шарниры и все такое. Так что я все понимаю. Я отдаю ему должное» [65].

Но, учитывая слабость Хэнкса к космонавтам, расстроился ли он, когда его взяли в ковбои, а Тиму Аллену досталась роль космического путешественника? Хэнкс не переживал. «Астронавты – не так-то умны» [66], – сказал он.

Зеленая миля

The Green Mile

(1999 год, Пол Эджкомб)

«В день, когда меня будут судить, когда я предстану перед Господом, а он спросит меня, почему я убил одно из его истинных чудес, – что я скажу? Что это была моя работа?»

До того как Фрэнк Дарабонт прославился в качестве первого шоураннера сериала «Ходячие мертвецы» (The Walking Dead), он занимал в Голливуде одну из самых странных ниш: писал сценарии и ставил кино по двум разным книгам Стивена Кинга, действие которых происходит в тюрьме. «Зеленая миля» – второй фильм; первый, «Побег из Шоушенка» (The Shawshank Redemption), не сделал кассу, но через несколько месяцев его признали безоговорочной классикой. Его выдвинули на семь статуэток Киноакадемии в 1994 году – Дарабонт и Хэнкс встретились на ежегодном обеде номинантов на «Оскар», и так возникло их сотрудничество.

Производственная стоимость «Зеленой мили» была высока, состав – великолепный (вместе с Хэнксом играли Майкл Кларк Дункан, Джеймс Кромвелл, Сэм Рокуэлл, Дэвид Морс, Бонни Хант и снова Гэри Синиз). К сожалению, фильм выглядит как перекипевшая кастрюля «Шоушенка». Вяло разворачивающееся действие плюс пролог и эпилог в доме престарелых тянутся три часа девять минут. Это самый длинный фильм Хэнкса, к тому же перегруженный чувством собственной значимости.

Герой Хэнкса Пол Эджкомб работает в луизианской тюрьме в 1935 году. Он надзирает за камерой смертников и относится к осужденным с уважением. Ему приходится ощутить, что этого мало, когда он вынужден казнить Джона Коффи: огромный чернокожий простодушный и добрый чудотворец. Но если палач переживает нравственный кризис, лишь встретившись лицом к лицу с человеком, у которого инициалы «Дж. К.» и тот способен лечить больных и воскрешать мертвых, то ему надо получить по лбу Обухом Морали, чтобы что-то понять.

Хотя Коффи становится инструментом правосудия, а не только милосердия, он однозначно пример «Негра-Волшебника» – этим термином Спайк Ли называл кинематографический типаж афроамериканца с магическими способностями, каковой служит в первую очередь тому, чтобы ведущий белый персонаж стал лучше. Как ни парадоксально, собственно магия делает фильм менее волшебным. Еще она мешает игре Хэнкса: ему приходится просто воплощать человеческое достоинство и выражать на лице потрясение, вызванное чудесами.

«Есть огромное противоречие в этом человеке, зарабатывающем на жизнь убийством людей, – говорил Хэнкс. – Это самый страшный и кошмарный чек на оплату, который только можно получить, и все-таки ему приходится наделить его смыслом» [67]. Тебе не надо иметь черную душу, чтобы сыграть убийцу, но тебе нужны как минимум затененные углы внутреннего пространства. Хэнкс признавал: «Я понимаю его мотивацию».

Изгой

Cast Away

(2000 год, Чак Ноланд)

«Время правит нами без всякой жалости, ему все равно, здоровы мы или больны, голодны или пьяны, русский ты, американец или прилетел с Марса. Это как огонь. Он может погубить нас, а может и согреть. Вот почему в каждом офисе FedEx есть часы. Ведь мы живем и умираем под ход часов. Мы никогда не поворачиваемся к ним спиной. И мы никогда не позволим себе грех потерять нить времени!»

В основе «Изгоя» – семидесятисемиминутное представление высшей пробы, сыгранное всего одним актером. Том Хэнкс исполняет роль специалиста службы доставки, который выживает в авиакатастрофе и спасается на одном из тихоокеанских островов. Тропический рай становится его тюрьмой, где он должен выживать четыре года. Переломный момент на безымянном острове наступает, когда он открывает большую часть коробок, выброшенных на пляж, и делает себе инструменты из самых неожиданных вещей, например ледовых коньков и видеокассет. Хэнкс не говорит ни слова, разрывая картонную коробку, но по потрясенному выражению его лица зритель понимает, что ему приходится переваривать тот неприятный факт, что его в ближайшее время не спасут, – ему надо справиться со своим прежним принципом: доставить посылки адресатам как можно быстрее. (Одну из коробок он оставляет запечатанной, и та становится символом его надежды, что он сумеет найти путь к тому, кем он был.)

На острове Чак Ноланд (или «C. Noland» – «see no land», то есть «не вижу земли») обнаруживает, что больше не способен жить в своем прежнем состоянии гиперстимуляции, когда он управлял собственным графиком вплоть до минуты, но ничего не мог поделать с надвигающейся смертью жены его коллеги. Сейчас он обладает властью только над собственными жизнью и смертью: он решит, когда совершит самоубийство и совершит ли вообще, и он может встретить важного для него человека (волейбольный мяч, который герой назвал «Уилсон», – удивительно яркая находка).

Но великим «Изгоя» делает то, что происходит до и после тропического приключения. Двадцать две минуты до того, как Ноланд садится в самолет, ярко показывают, как он предан своей женщине (Хелен Хант) и своей корпорации («Федеральный экспресс»). И финальная сцена, после того как Ноланд возвратился в Соединенные Штаты, сокрушительна. Не потому, что он заново привыкает к повседневным чудесам: льду, стоматологии, фоновой музыке, а потому, что сердце его разбито, у него больше нет панциря, сформированного современной западной цивилизацией, который помог бы ему ничего не замечать.

«Это было почти что как снимать немое кино, – рассказывал Хэнкс. – Надо рассказать каждый аспект этой истории физически, находясь в полном одиночестве» [68]. Хэнкс великолепно сыграл Ноланда, даже похудел на двадцать пять килограммов и отрастил ужасающую бороду, чтобы выглядеть как человек, проживший несколько лет на необитаемом острове. Производство приостановили на год, так что он мог преобразиться, единственное, что позволило столь необычному графику оправдать себя в финансовом плане, – это то, что режиссер Роберт Земекис во время простоя снимал совершенно другой фильм с той же командой: «Что скрывает ложь» (What Lies Beneath) с Харрисоном Фордом и Мишель Пфайффер. За тем, как Хэнкс выложился в этой роли физически и морально, стояли годы предварительной работы до того, как в игру вступил Земекис. Вдохновленный рассказом Луиса Ламура о потерпевших кораблекрушение в Мексиканском заливе (и тем, что людям трудно понять, что это – не суперприключение), Хэнкс вместе со сценаристом Уильямом Бройлесом работал над превращением нелепого концепта, изначально озаглавленного «Чурбан из джунглей» (Chuck of the Jungle) в нечто более глубокое.

Съемки оказались тяжелейшими – не только потому, что группа не могла работать на пляже (они бы наследили на песке) и всем участникам команды приходилось плавать на корабле с базового лагеря на Фиджи к выбранному острову Монурики каждый день (час в одну сторону). Укус какого-то насекомого привел к настолько гадкой стафилококковой инфекции, что Хэнксу потребовалось хирургически удалять на ноге то, что он назвал «большой шишкой» [69]: его госпитализировали на три дня, и затем производство встало на три недели, пока он восстанавливался. Все было бы куда проще, если бы Ноланд вскрыл ту посылку, а там бы оказался, как однажды пошутил Земекис, водонепроницаемый сотовый телефон на солнечной батарее.

Проклятый путь

Road to Perdition

(2002 год, Майкл Салливан)

«Этот дом – больше не твой дом. Это – просто пустое здание».

В 1999 году Сэм Мендес поставил свой первый художественный фильм «Красота по-американски», который был настолько хорошо принят (пять «Оскаров», в том числе за лучший фильм), что многие решили, что он – великий кинорежиссер, а не просто крепкий профессионал, каковым он в итоге оказался. Так что во втором своем фильме – гангстерской драме «Проклятый путь» (действие происходит на Среднем Западе в 1931 году) он сумел собрать абсолютно сумасшедший звездный состав: Том Хэнкс, Джуд Лоу, Дэниэл Крейг, Дженнифер Джейсон Ли и сыгравший свою последнюю роль в кино семидесятисемилетний Пол Ньюман.

Хэнкс невозмутим, но обаятелен в центральной роли ирландского бандита Майкла Салливана, мечтающего отомстить тому, кто убил его жену и сына, хотя, на самом деле протагонист – это его второй сын (Тайлер Хеклин). Раньше Салливан не особо участвовал в воспитании сына, но теперь он вынужден стать родителем. Он старается, но ему мешает стремление отомстить – опять персонаж Хэнкса делает ужасные вещи, но каким-то образом выглядит по сути своей порядочным человеком.

И хотя этот фильм оказался меньше, чем сумма его слагаемых, в нем много отлично сыгранных персонажей и сцен. Нет ничего лучше, чем общение Ньюмана и Хэнкса. Ньюман играет бандитского главаря, который в свое время взял к себе сироту Салливана и вырастил его, но, когда его настоящий сын (Крейг) уничтожает семью Салливана, патриарх остается верным своей кровной линии. В совместных сценах Ньюман и Хэнкс смакуют каждую паузу, позволяя сложным историям своих героев заполнять тишину. В фильм втиснута пара дополнительных сцен, где они играют вместе; они не связаны с сюжетом, но никто не жалуется. Их рабочие взаимоотношения Ньюман описывал так: «Мы уважали территорию друг друга. Он мочился на свое дерево, а я – на свое. А потом кто-нибудь кричал: “Мотор!”» [70]

Хэнкс говорил, что благоговеет перед Ньюманом: «Если он желает называть меня “пацан” и не хочет запоминать мое имя – пусть так. Если он желает делать один дубль и уходить – пусть так. Если он захочет прийти с двумя комнатными собачками и говорить с ними весь день – значит, так тому и быть» [71].

Друг и коллега Хэнкса Питер Сколари называл «Проклятый путь» лучшей работой Хэнкса. «Я позвонил ему и сказал: “Я знаю тебя больше двадцати лет, и я не могу понять, как у тебя это получается”. Это была смелая игра – американский хороший парень и одновременно наемный убийца, он стреляет за деньги, черная душа. И это еще самый минимальный комплимент» [72], – сказал Сколари.

«В одной из сцен герой Тома приходит домой, находит своего сына в дальнем углу дома, и по тому, что ребенок не может говорить, он в шоке, понимает: его жену убили. И нам показывают масштабную по своей убедительности картину. Персонаж Тома бежит наверх, где он должен найти окровавленное тело жены, но камера все время направлена на мальчика. Вы слышите только звуки, и все понимаете».

Сколари точно знает, в какой обстановке Хэнксу пришлось выдать этот горестный вой. «Любой актер скажет, что это было сделано на площадке за столом с нарезанными бубликами, виноградом и кофе. Пробовались разные степени насыщенности и длительности. А звукорежиссер с акустической системой стоит над Томом и говорит: “Пожалуйста, звук раскатистый, потом затихает. Давай, Том, поехали”. Никаких трупов, никакого трехчасового грима, чтобы добиться эффекта огнестрельного ранения. Просто Том сидит за столом на площадке. А звук такой тревожащий, как бывает только в художественных фильмах. Вот так все замечательно».

Поймай меня, если сможешь

Catch Me If You Can

(2002 год, Карл Хэнрэтти)

«Не могу остановиться. Это моя работа».

В начале фильма «Поймай меня, если сможешь», есть отличная сцена, где подросток Фрэнк Абигнейл-младший (Леонардо Ди Каприо) решил показать, как хорошо он устроился с тех пор, как убежал из дома, и пригласил отца, Фрэнка Абигнейла-старшего (Кристофер Уокен) на роскошный обед. Сын учит отца обращаться с охлажденными салатными вилками, и оба пытаются утереть друг другу нос, рассказывая одну ложь за другой о том, чем они занимались. Они не обмениваются историями, дабы друг друга развлечь, – каждый отчаянно пытается заставить другого поверить себе и поверить в себя, но они знают друг друга слишком хорошо, чтобы купиться на это.

Фильм основан на реальных событиях: Абигнейл-младший выдавал себя за пилота, раздавал миллионы долларов в фальшивых чеках, обманным путем устраивался помощником окружного прокурора и старшим участковым педиатром. Фильм, поставленный Стивеном Спилбергом искрит и блестит, но в истории звучит меланхолическая нота. Абигнейл вечно убегает: от отца, от закона, от собственного прошлого.

Хэнкс играет Карла Хэнрэтти, агента ФБР, который выслеживает Фрэнка на протяжении нескольких лет и через несколько континентов. Пока Фрэнк обманом проникает в номера роскошных отелей, Карл стирает свои белые рубашки в общественных прачечных (они розовеют, когда кто-то забывает в стиралке красный свитер). Карл – прямолинейный, неумолимый и без чувства юмора. Когда два других агента уламывают его расслабиться и рассказать анекдот, вот что он выдает:

«Тук-тук!» – «Кто там?» – «Сам иди нафиг!»

Хотя Хэнкс в эти моменты сохраняет полнейшую невозмутимость, в Карле есть что-то теплое: он оказывается настоящим отцом в этом фильме. Собственно отец, исполняемый Уокеном, красавец и отлично танцует, но еще он не платит налоги и ему не хватает характера запретить сыну совершать тяжкие преступления. Карл сажает Фрэнка в тюрьму – но он же находит в нем потенциал и помогает начать новую жизнь.

Хэнкс прочитал сценарий, когда Спилберг и Ди Каприо работали над фильмом, и фактически сам себя пригласил в проект (вежливо позвонив обоим, разумеется). Он указал, что, раз кино называется «Поймай меня, если сможешь», Жавер, страстно следующий за звездой, должен сорвать большой куш.

Хэнксу роль понравилась тем, что раньше он такого не играл: антагонист, считающий себя протагонистом. И был еще один плюс в том, чтобы исполнить роль застегнутого на все пуговицы агента ФБР: «Не надо часто менять костюмы» [73].

Игры джентльменов

The Ladykillers

(2004 год, профессор Г. Х. Дорр)

«Мадам, нам необходимы вафли! Нам нужны все вафли сейчас же!»

Название «Игры джентльменов» мерцает на экране над огромной кучей мусора, но на самом деле все не так плохо. Фильм, сценарий которого написали и поставили Итан и Джоэл Коэны, представляет собой ремейк черной британской комедии 1955 года, где снимались Алек Гиннесс и Питер Селлерс. Изначально сценарий они создавали в расчете, что режиссером выступит их бывший главный оператор Барри Зонненфельд. Когда тот взялся за другой проект, они решили все сделать сами. Сюжет: банда воров переодевается в классических музыкантов, чтобы проникнуть в цокольный этаж дома, принадлежащего пожилой, богобоязненной вдове, а оттуда – в туннель, ведущий в подвал казино. У них получается, но вдова их обнаруживает и ставит перед выбором: либо они возвращают деньги и идут в церковь, либо она заявит в полицию. Банда решает ее укокошить, но это сложнее, чем они думали.

Сюжет слабоват, и, несмотря на огромные усилия, фильм получился не особо смешной. Вместе с «Невыносимой жестокостью» (Intolerable Cruelty) предыдущего года это, пожалуй, самая низкая точка карьеры Коэнов. Тем не менее в фильме есть своя прелесть. Каждый кадр красиво выстроен Коэнами и оператором Роджером Дикинсом, и несколько персонажей со специфической манерой речи, придуманной братьями Коэн, безупречно подходят исполняющим их актерам: Ирма П. Холл в роли вдовы, Дж. К. Симмонс в роли самоуверенного подрывника, а лучше всех Том Хэнкс – в образе профессора Голдуэйта Хаггинсона Дорра, автора преступного замысла.

Дорр – замечательная находка: щеголеватый южный джентльмен, обожающий цитировать Эдгара Аллана По и утверждающий, что преподает в университете, но взял академический отпуск. Непонятно, правда ли это часть его мошеннического замысла или бред сумасшедшего. Хэнкс очень притягателен в этой фолкнеровской роли, он великолепно выразил тщеславие и отчаяние Дорра, а реплики вроде «Господа, я уверен, что все вы знаете о том, что крючкотворы из штата Миссисипи, а точнее, из его законодательных органов, выпустили указ, что ни одно игорное заведение не должно стоять на земле в пределах его границ» без труда скатываются с его языка.

Когда Дорр смеется над одной из своих шуток, он астматически ловит воздух, словно на короткий миг он так захвачен собственным остроумием, что забыл, как надо дышать. Хэнкс сказал: «Я представил, что он преподает в колледже очень-очень скучный предмет и то и дело пытается острить, но, кроме него самого, никто в аудитории не смеется. И это смешит Итана, так что я заставлял его смеяться у монитора снова, снова и снова» [74].

Джоэл добавил: «Мы называли это “судорожный крысиный смех”. И вопрос был: сколько раз ты можешь сделать это? Сколько раз тебя хватит на то, чтобы вызывать крысиный судорожный смех?» [75]

Итан заключил: «К сожалению, формулы тут нет» [76].

Через несколько лет после выхода «Игр джентльменов» Хэнкс был в Париже, давал интервью в связи с другим фильмом. Один французский журналист спросил: «Мистер Хэнкс, вы столько раз играли хорошего парня в разных фильмах. Почему же вы ни разу не сделали кино для братьев Коэн?» [77]

Хэнкс ответил: «Я сделал кино для братьев Коэн. Это был ремейк “Замочить старушку” (The Ladykillers) с Алеком Гиннессом. Я сделал кино с братьями Коэн. Они ко мне обратились. Сами братья Коэн попросили меня сыграть в их фильме. Это дало мне возможность стать тем артистом, каким я всегда хотел быть и каким вы хотели бы меня видеть. Я сделал кино с братьями Коэн. И с тех пор я чувствую себя офигенным, я ведь сделал кино с братьями Коэн».

Журналист ответил: «Да, но я про хорошее кино братьев Коэн».

Терминал

The Terminal

(2004 год, Виктор Наворски)

«Он ждет ваш ответ у Sbarro».

«Мне хотелось сделать еще один фильм, от которого мы будем и смеяться, и плакать, и чувствовать любовь к миру» [78], – сказал Стивен Спилберг о «Терминале», третьем проекте этого режиссера и Тома Хэнкса. Спилберг, делающий сладенькую комедию, – это худший вариант Спилберга, но его это не заботит.

Хэнкс играет Виктора Наворски, путешественника из вы- мышленной восточно-европейской страны Кракожии. Он прилетает в Нью-Йорк, но несколько месяцев ему приходится провести в международной зоне аэропорта имени Джона Кеннеди. Пока он был в воздухе, в Кракожии случилась революция, и его паспорт стал недействителен. Он обживается, устраивается работать в аэропорту строителем, заводит дружбу с пестрой компанией работников и почти каждого, кого встречает, вдохновляет стать лучше. Кэтрин Зета-Джонс играет стюардессу, которую любит главный герой. Ее роль немногословная, но мягкая и светлая. А Стэнли Туччи сыграл антагониста – официозного бюрократа из таможенной службы. Терминал неуклюже и прямолинейно олицетворяет США.

Хэнкс здорово позабавился с ломаным английским и сильным акцентом (кракожский опирается на болгарский, что позволило ему заимствовать характерные слова и интонации у тестя), и ему пришлось очень постараться в физическом плане, например когда он складывается пополам, чтобы поспать на сиденьях. Несмотря на хорошие идеи, фильм напоминает полнометражные приключения Латки (эксцентричный иностранец из сериала «Такси» (Taxi), сыгранный Энди Кауфманом), снятые на невероятно высоком уровне мастерства и профессионализма.

В одной из смешных сцен Наворски упрямо смотрит на таксофон, не желая пропустить важный звонок, хотя ему ужасно хочется в туалет. Это очередной фильм в длинном списке работ Хэнкса, где опорожнение мочевого пузыря играет важную роль: вспомните, как Форрест Гамп сообщает в Белом доме, что ему надо пописать, или как его герой страдает от мочеполовой инфекции в «Зеленой миле», или о пятидесятисекундном мочеискускании в «Их собственной лиге». Есть немало и других примеров, в том числе из «Капитана Филлипса», «Аполлона‐13» и «Спасти рядового Райана». Как ни странно это звучит, мочиться – хэнксовская тема.

«Терминал» вышел через три года после того, как террористические акты 11 сентября придали аэропортным службам безопасности куда больше параноидальности, чем было раньше, но фильм это старательно игнорирует. В других руках этот проект мог бы получиться мрачнее или более откровенно-политическим, но Спилберг и Хэнкс хотели снять оптимистичную американскую сказку.

Полярный экспресс

The Polar Express

(2004 год, мальчик-герой, отец, кондуктор, Хобо, Скрудж, Санта-Клаус)

«Иногда, чтобы поверить, надо увидеть. А иногда самые настоящие вещи – это те, что мы видеть не можем».

В «Полярном экспрессе» есть прекрасные пейзажи, основанные на чудесных рисунках из книги Криса ван Оллсбурга, где Рождество выглядит словно захватывающий стимпанковый сон. История о детях, сомневающихся в существовании Санты и отправляющихся поездом на Северный полюс, – лиричная и трогательная. Команда, в том числе Хэнкс, сыгравший все мужские роли, отлично поработала. Но это не так важно, поскольку в фильме все люди (и эльф) выглядят уродливыми и пугающими.

В анимации нормально воспринимается и стилизация (Фред Флинтстоун), и гиперреализм (Голлум). Но между этими крайностями лежит «зловещая долина», где лица выглядят словно лоснящиеся хэллоуинские маски. «Полярный экспресс» не просто въезжает в эту зловещую долину, он будто останавливается там и стоит без движения полтора часа.

У Хэнкса не получилось преодолеть ограничения компьютерной анимации 2004 года, когда весь фильм выглядит словно нарезка из видеоигры, но он великолепно сыграл шесть разных персонажей, подарив им не только голоса, но и движения с помощью техники захвата движения (motion capture). На лицо Хэнкса прикрепили 150 отражающих маркеров, и каждое движение мимических мышц передавалось на компьютер. Одни роли невелики – кошмарный эпизод с марионеткой Скруджем, несколько строк закадрового текста, – но также он исполняет ключевых персонажей: Санта, грубоватый, но заботливый кондуктор в поезде, направляющемся на Северный полюс, и безымянный «мальчик-герой» в центре сюжета. (Что касается «мальчика-героя», Хэнкс сыграл все движения, но не озвучивал.) То и дело возникают сцены, где Том исполняет все роли – Том за Томом.

Оказалось, что этот фильм – не первый случай, когда Хэнкс играет Санта-Клауса: когда ему был двадцать один год, он изображал Криса Крингла в торговом центре Сакраменто. «Я был худой как щепка, совершенно не похожий на традиционного Санту, – рассказывал он. – У меня был квадратный живот, потому что я запихал под одежду диванную подушку. Мой первый выход в этой роли, и меня освободили от нее через две недели, потому что в пряничном домике Санты было мало посетителей» [79].

Элвис покинул здание

Elvis Has Left the Building

(2005 год, Элвис с почтовым ящиком на голове)

Ким Бейсингер в этой комедии сыграла продавщицу косметики с одним необычным свойством: когда она появляется возле тех, кто изображает Элвиса, их жизнь резко укорачивается. Хотя ее вины нет в том, что они стоят под падающими стендами или над взрывающимися радиаторами. Фильм снят профессионально (в том смысле, что в нем играет несколько узнаваемых актеров и камера сфокусирована), но он скучный и практически не шел на большом экране: лента так и не попала в американские кинотеатры, но, кажется, ее показывали несколько раз в Испании, Италии, на Тайване и в Арабских Эмиратах.

У Тома Хэнкса небольшое камео: в сцене, где героиню Бейсингер оттесняют с дороги, она врезается на своем розовом кадиллаке в почтовые ящики, один из них взлетает в воздух, приземляется на голову одного из псевдо-Элвисов, едущего на мотоцикле, и убивает его на месте. Когда Джон Корбетт (он – герой-любовник) чуть позже подходит и открывает ящик, мы на долю секунды видим Тома Хэнкса – монтажная перебивка его лица, скрученного смертельной гримасой.

Хэнкс давно считает, что его слава не позволяет ему брать роли второго плана – не потому, что ему необходимо поддерживать имидж ведущего актера, а потому, что во многих фильмах он будет отвлекать внимание, что заведомо не пойдет на пользу картине. «Такого рода заметность обычно не дает отвлечься на пару недель на симпатичный сценарий и сыграть классную роль, – говорил он. – Я завидую парням, у которых есть такая творческая способность. В моем случае скорее всего получится злоупотребление звездным именем, с целью привлечь зрителя. Такие парни, как Харви Кейтель и Гари Олдман – они кажутся зрителю таинственными, – на это способны. А я буду как огромный шлакобетонный блок в маленьких ролях в тех фильмах, что они делают» [80].

Здесь он появился, чтобы оказать любезность режиссеру Джоэлу Цвику, поставившему немало эпизодов «Закадычных друзей», а также невероятно прибыльную «Мою большую греческую свадьбу», которую Хэнкс продюсировал. Как рассказывал Цвик: «Он заявил, что это был единственный раз, когда ему довелось играть человека с почтовым ящиком на голове, поэтому он хочет отметить это в своем резюме» [81].

Код да Винчи

The Da Vinci Code

(2006 год, Роберт Лэнгтон)

«Мне надо в библиотеку – быстро».

В весьма специфической кинематографической категории сюжетов про «персонажей, которые разгадывают сложные загадки, и те приводят их к Святому Граалю», анализ «Тайной вечери» в «Коде да Винчи» показывает нехватку медальона и столба света из фильма «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега» (Indiana Jones and the Raiders of the Lost Ark). Международный триллер с трупом в Лувре и ненормальным убийцей на пути героев должен был получиться остроумным и слегка сумасшедшим, но почему-то «Код да Винчи» – это почти три часа самодовольной тягомотины. Режиссер Рон Ховард относится к исходному материалу чересчур трепетно. Возможно, из-за того, что роман Дэна Брауна продан тиражом почти восемьдесят миллионов экземпляров по всему миру.

Актеры второго плана держатся как минимум немного манерно – Иэн Маккеллен и Альфред Молина, похоже, понимают, насколько смехотворно такое благоговение, и с удовольствием ныряют в этот абсурд. Но не Том Хэнкс – в роли Роберта Лэнгтона, гарвардского профессора «религиозной символики», Хэнксу приходится разгадывать анаграмму, но чаще он имеет дело с дулом пистолета, наставленным на него. Он – пассивный герой, сбитый с толку безумными событиями; его главная задача: произносить дикие объяснения из области истории искусств спокойным, взвешенным тоном, словно ученую степень ему дали за умение интерпретировать.

Почему-то зритель решил, что главная беда этого неприятного фильма – прическа Хэнкса: густая волнистая укладка, которую словно достали из запасов Джона Траволты. «Я был в восторге от реакции СМИ, – прокомментировал Хэнкс свои впечатления от того, что оказался в центре бессмысленного скандала. – Мне даже в прямом смысле сунули микрофон в лицо с вопросом: “Что вы хотели сказать такой прической?”» [82]

Тачки

(2006 год, Вуди)

«Ты – игрушечная машинка!»

На момент релиза «Тачки» стали худшим из художественных фильмов Pixar – казалось, они делают ставку больше на потенциальные продажи тематической продукции, чем на истинное вдохновение. Но после волны кассовых сиквелов Pixar, например «В поисках Дори» (Finding Dory), стало легче получать удовольствие от действительно сильных моментов фильма: голосовая игра Оуэна Уилсона, Пола Ньюмана и Бонни Хант, прекрасные пейзажи Юго-Запада, то, как сюжет выдерживает слегка безумную концепцию мира, где царят машины, но совсем нет людей, и фактически ужастик «Максимальное ускорение» (Maximum Overdrive) превращается в детский развлекательный фильм.

Во время финальных титров персонажи собираются в автокинотеатре и смотрят другие фильмы Pixar, перенесенные в их вселенную, где герои из «Корпорации монстров» (Monsters Inc.) и «Приключений Флика» (A Bug’s Life) стали машинами. Это свидетельство того, что Джон Ратценбергер сыграл во всех картинах Pixar. Хэнкс мимолетом появляется в «Истории игрушек-тачек», озвучивая Вуди в виде универсала.

Роль Вуди привела его также к серии спин-оффов «Истории игрушек», в числе которых короткометражки «Самозванец» (Small Fry) и «Веселозавр Рекс» (Partysaurus Rex). Когда Хэнкс не может сам озвучивать Вуди – например в диснеевских видеоиграх или мультиках «Мини-история игрушек» (Toy Story Treats), которые показывали на ABC в 1996 году, – он делегирует работу своему брату Джиму Хэнксу. (Джим, младший в семье, остался с матерью, когда семья распалась. Джим и Том сблизились во взрослом возрасте, когда Джим переехал в Лос-Анджелес, чтобы стать актером. Он работал дублером Хэнкса; самые известные сцены такого рода – некоторые планы долгого бега в «Форресте Гампе».) Хорошо хоть, что никому из Хэнксов не пришлось носить костюм Вуди в тематических парках.

Симпсоны на большом экране

The Simpsons Movie

(Том Хэнкс, 2007 год)

«Привет! Я Том Хэнкс! Правительство США потеряло репутацию, так что оно попросило меня поделиться с ним своей».

Симпсоны, убежавшие из родного Спрингфилда на Аляску, смотрят телевизор и в передаче на государственном канале видят Тома Хэнкса собственной персоной. «Взъерошьте мне волосы, мистер Хэнкс», – просит симпатичный мальчик. Хэнкс это делает, а потом объявляет об открытии нового Большого каньона на локации 182-Спрингфилд. (Черт!) Хэнкс умеет убеждать, и легко представить альтернативную вселенную, где он бы зарабатывал на жизнь в рекламе. Он спрашивает: «Если надо выбрать правительство, которому вы будете доверять, почему бы не выбрать это?»

Фильм «Симпсоны на большом экране» такой же смешной и умный, как сам сериал в первые годы, и это кажется чудом – мы смотрим полный метр по мотивам телепрограммы, которая на тот момент идет в эфире восемнадцать сезонов. Хотя Хэнкс не озвучивал ни один из еженедельных выпусков «Симпсонов» (Simpsons), его упоминают в серии «Сломанная челюсть» (Jaws Wired Shut) 13-го сезона. Лиза играет в «Кинозвездного эрудита», пока ждет начало фильма, и с презрением смотрит на тривиально простое сочетание букв Mot Hanks. Оказывается, что ответ – не Том Хэнкс (Tom Hanks), а Отм Шанк (Otm Shank), – как мы узнаем от Апу, это актер из Индии – своего рода индийский ответ Брайану Деннехи.

Война Чарли Уилсона

Charlie Wilson’s War

(2007 год, Чарли Уилсон)

«Если меня спросят, какого черта я делаю в комитете по этике, то я отвечу, что мне нравится приставать к женщинам и пить виски, а Спикер решил, что наша сторона представлена недостаточно».

«Война Чарли Уилсона» рассказывает о конгрессмене, который направляет полмиллиарда нелегальных долларов, чтобы профинансировать восстание моджахедов в Афганистане и потеснить советское военное присутствие в 1980-е годы. Хотя сценарий написан Аароном Соркином аккуратно, все равно картина громко высказывается на тему государственной политики. Режиссер Майк Николс делает это удобоваримым, введя в состав крупных актеров и позволяя им продемонстрировать свою звездность.

Джулия Робертс, играющая дерзкую техасскую социалистку правого толка, то отпугивает людей, то роскошно выглядит, выходя из бассейна в бикини. Филип Сеймур Хоффман устраивает разнос своему боссу, произнеся эпичную обличительную речь, а потом разбивает зеркальное окно. А Том Хэнкс, изображающий веселого и влиятельного конгрессмена (демократ-«ястреб»), развлекается как никогда в жизни. Он то проводит время со стриптизершами в джакузи, то вызывает свою команду помощников, рявкая «Малолетки!», то вытирает ноги о дипломатический протокол, попросив виски в Пакистанском президентском дворце. Он смотрит на мир с пьяным прищуром и наглой ухмылкой, скрывающими его незаурядный ум.

Сюжет мчится вперед, когда Хэнкс и Робертс флиртуют или когда участвуют в сложных переговорах, где замешаны еще и израильский торговец оружием, и исполнительница танца живота. К концу история немного разваливается, когда пробегает через годы войны с помощью монтажа и стены субтитров. Но тот громоздкий третий акт необходим, чтобы привести картину к заключению: Соединенные Штаты успешно дали отпор советским военным усилиям в Центральной Азии, но, не желая помогать в восстановлении Афганистана, «прощелкали финальную игру».

Каким бы ни был обаятельным экранный негодяй Чарли Уилсон, его война – ужасная затея, приведшая к возникновению хорошо вооруженной Аль-Каиды, – и фильм в конечном счете смиряется с этой мыслью. «Ты не знаешь последствия своих поступков, – говорит Николс. – Ты не отличаешь хорошее от плохого, когда оно на тебя сваливается, и подчас [не отличаешь] на протяжении десяти, двадцати лет или вечно – поскольку хорошее постоянно превращается в плохое и наоборот» [83].

Великий Бак Ховард

The Great Buck Howard

(2008 год, мистер Гейбл)

«Ты думаешь, что я радостно выхожу из дома каждое утро своей взрослой жизни и счастлив от того, как проведу свой день?»

Джон Малкович нелеп и неотразим в роли Бака Ховарда – стареющего циркового мага, который раньше был частым гостем на «Вечернем шоу Джонни Карсона» (The Tonight Show Starring Johnny Carson), а сегодня выступает в полупустых залах таких городов, как Акрон, Огайо, и Бейкерсфилд, Калифорния. Это роскошно неформатное представление, основанное на биографии экстрасенса по имени Великолепный Крескин. Ведущая роль Троя Гейбла, дорожного менеджера Бака Ховарда и обычного парня, бросившего юридический колледж, чтобы осуществить мечту, – это то, за что Том Хэнкс схватился бы обеими руками в 1980-е; здесь ее исполняет Колин Хэнкс, его старший сын.

Фильм старается понравиться зрителю, хотя ему несколько не хватает той пикантности, которую ждешь от истории о закулисье шоу-бизнеса. В нем играет немало звезд, в том числе Эмили Блант, Адам Скотт и Том Хэнкс – тот, естественно, исполняет роль отца Троя. У Тома есть две сцены с Колином, где он воплощает глас чиновничьего рассудка в коричнево-полосатом пиджаке, выражает свое принципиальное неодобрение фривольному выбору сына и призывает его вернуться к юриспруденции. (Во всем этом мог бы сильнее ощущаться эдипов комплекс, но в реальной жизни Колин действительно пошел по стопам Тома.) Для Тома тут работы на один день, но ему пришлось проделать ее дважды – в первый раз одну из сцен снимали в комнате с низкими потолками и, несмотря на все усилия оператора Така Фудзимото, актеров в прямом смысле слова затемнило.

Родственные связи мотивировали Playtone продюсировать фильм. Поначалу режиссер Шон МакГинли удивлялся, когда Хэнкс сидел на встречах и кастинг-сессиях («За долгие годы я много раз бывал на встречах других продюсерских компаний, где участвует кто-то из звезд, и ни разу их не видел» [84]), но постепенно привык. «Он посмотрел фильм четыре или пять раз – приходил в монтажную с желтым блокнотом и отдавал мне свои заметки, – вспоминал МакГинли, – одни были потрясающие и удивительные, другие – так себе». Он смеется: Хэнкс остроумен и рассудителен, но он не маг и не волшебник. «Он – живой человек. И он никогда не вел себя авторитарно».

Ангелы и демоны

Angels and Demons

(2009 год, Роберт Лэнгдон)

«Я не изучаю символы, поскольку не придаю им значения».

Действуя по принципу «Если зрителям понравились мутные рассуждения о как бы истории и искусстве католичества, им понравятся и мутные псевдонаучные рассуждения об антиматерии, если мы добавим в них немного католичества», этот сиквел «Кода да Винчи» в целом превосходит оригинал. Единство времени и места делает фильм бодрее и увлекательнее: почти все действие происходит одной ночью в Риме и Ватикане (то есть тайное название фильма: «До Вечери»).

Хотя фильм лучше первой части, он все равно не особо хорош. Кажется, никто особо не старался придать сюжету серьезность, и это здорово, поскольку в центре истории – то, как суперзвезда гарвардской символогии Роберт Лэнгдон расшифровывает знаки и помогает выследить иллюминатов, тайное общество, похитившее четырех кардиналов из папского анклава и угрожающее взорвать Ватикан с помощью антиматерии. Почему-то католическая церковь вызывает Лэнгдона из Бостона, когда ей понадобился специалист по истории католичества, – в Ватикане ведь всегда так поступают. На сей раз красивая, но строгая европейская коллега (итальянку играет израильская актриса Айелет Зурер) – одна из крупнейших в мире ученых в области ядерной физики. Она бегло владеет латынью и без труда разбирается в симптомах отравления тинзапарином. Повороты сюжета предсказуемы для всех, кто в жизни видел больше трех фильмов. А момент, когда вырванный глаз активирует оптический сканер, повторяет красочный момент из «Особого мнения» (Minority Report), вышедшего семью годами ранее.

Во второй картине по роману Дэна Брауна Том Хэнкс снова работал вместе с режиссером Роном Ховардом, сценаристом Акивой Голдсманом и композитором Хансом Циммером, имитирующим музыку Карла Орфа. Команда состояла из высококлассных европейских актеров, лучший из которых – Юэн Макгрегор. Вернувшись к роли Лэнгдона, Хэнкс внес в свою игру больше напряженности, а в прическу – меньше пышности. Сказать, что его персонаж худой как щепка, будет нечестно по отношению к щепкам, однако приятно видеть фильм, где герой легко раскрывает убийство и берет верх над хаосом, но самую большую радость испытывает, входя в библиотеку.

История игрушек 3

Toy Story 3

(2010 год, Вуди)

«Проходят дворовые распродажи, проходят весенние уборки, а Энди не расстается с нами! Он любит нас, иначе нас здесь не было бы».

Все части «Истории игрушек» смотришь с огромным удовольствием, они умеют переходить от визуальных гэгов к тонким психологическим комментариям и потрясающим до глубины души рассказам о предательстве и одиночестве. Но третья серия не просто венчает франшизу, но и представляет собой одну из лучших в истории финальных глав кинотрилогии – дарит удивительную эмоциональную встряску в последние полчаса. Игрушечная компания впервые встречается с возможностью умереть в мусорной куче и обретает утешение, лишь понимая, что они вместе.

Потом они прощаются со своим дорогим Энди, когда он играет с ними в последний раз, а потом отдает их Бонни, которая младше его. Трилогия завершается так безупречно, что сложно придумать причину снимать «Историю игрушек 4». Зрелость и осознание смертности всегда переплетены в жизни, но тут они держатся за руки особенно крепко.

Фильм украшает также Майкл Китон, в роли Кена, извечного объекта любви Барби, Базз, который, оказывается, умеет говорить по-испански, и самый эффектный негодяй в трилогии. Лотсо, плюшевый мишка с клубничным запахом, превратил игрушечный рай детского сада «Солнышко» в тоталитарное государство, которым он управляет с помощью плюшевого кулака. Лучше всех «Солнышко» критикует Барби: «Власть получают с согласия управляемых, а не под угрозой применения силы!»

Как всегда, Хэнкс записывал свои слова в студии вместе с командой директоров, которые за годы работы научились, как использовать свою звезду по максимуму. Глава Pixar Джон Лессетер сказал: «Мы обнаружили, что, если дать ему зеленый свет, он сам предлагает разные идеи» [85]. Например, когда импровизировали с поврежденной рукой, в первой «Истории игрушек» появился момент, когда Вуди использует руку Базза как марионетку. Хэнкс подарил ребятам из Pixar так много материала, что они до сих пор c ним работают. Кстати, в «Истории игрушек 3» использованы импровизации и рабочие моменты звукозаписывающих сессий, которые Хэнкс делал еще для первой части в 1994 году.

Ларри Краун

Larry Crowne

(2011 год, Ларри Краун)

«Моя презентация посвящена весьма специфичной теме: как приготовить французский тост ресторанного качества – но не волнуйтесь, я буду говорить по-английски».

Через пятнадцать лет после того, как Том Хэнкс поставил свой первый художественный фильм, он снова оказался по ту сторону камеры. «Надо поймать особый вирус, – рассказывал он о стремлении снять кино. – Надо, чтобы ты думал: “Единственное, на что я сейчас способен, – это режиссировать картину. Я должен проследить за всем от начала до конца!” Ведь это года два твоей жизни. И, если откровенно, быть кинозвездой куда удобнее. Платят лучше. Ожидают меньше» [86].

Это разумное замечание заставляет задуматься о том, почему Хэнкс так увлекся этим беззубым проектом. На сей раз он взял себе главную роль: Ларри Крауна, восемь раз завоевавшего звание сотрудника месяца в крупной сети супермаркетов UMart, увольняют за то, что у него нет высшего образования (он ветеран флота), а значит, нет шансов на карьерный рост. Он идет учиться, заводит новых друзей, обновляет гардероб и влюбляется в преподавательницу устной речи (Джулия Робертс). Все складывается довольно просто – Ларри умнее, чем Форрест Гамп, но у него тоже простые нравственные принципы, позитивный взгляд на мир и открытое сердце. Кажется, что в этом фильме Хэнкс изучает: каково обычному парню жить в стиле Гампа.

«Ларри Краун может оглянуться и сказать: “Лучшее, что со мной произошло, – это потеря работы. Иначе я не пошел бы в колледж, не сел бы на скутер, не встретил бы эту удивительную женщину”» [87]. Хэнкс заключает: «Это – фильм-фантазия в противовес реальности».

Отлично поработали в команде Гугу Мбата-Роу (сумасшедшая девочка-эльф, возглавляющая банду мотоциклистов и заставляющая Ларри пересмотреть взгляды на жизнь), Брайан Крэнстон (зануда и бывший муж персонажа Джулии Робертс), Седрик «Развлекатель» (вредный сосед) и соавтор Ниа Вардалос (голос спутниковой навигационной системы). В интересах семейного благополучия Хэнкс написал еще одну превосходную роль второго плана для Риты Уилсон – нахальный кредитный специалист в банке, которому Ларри задолжал по ипотечному займу, с роскошным именем Уилма К. Гаммельгаард.

В целом это приятный, профессионально сделанный и совершенно не запоминающийся фильм – разве что в семье Хэнкса. Его сын Труман сказал: «Мы постоянно цитируем “Ларри Крауна” и “То, что ты делаешь”» [88] – и это понятно, ведь сценарии писал Хэнкс в соответствии с собственным чувством юмора. Через пять лет, когда Терри Гросс [89] брала интервью у Хэнкса для программы «Свежий воздух» (Fresh Air), она призналась, как сильно ей нравится «То, что ты делаешь», и спросила, почему он больше не ставил фильмы. Мог получиться неловкий момент, но Хэнкс быстро сказал про «Ларри Крауна», и беседа пошла дальше.

Смешнее, чем любая из сцен «Ларри Крауна», стала придуманная Хэнксом шутка, объектом которой была его коллега Робертс. Она, проведя, как и Хэнкс, значительную часть жизни на съемочных площадках, придумала способ убивать время между сценами. Хэнкс играет в карты, а Джулия любит вязать. Едва камера останавливается, она берет вязанье и начинает щелкать спицами, даже если режиссер продолжает комментировать.

Так вот, однажды Хэнкс позаботился о том, чтобы у всей группы были спицы и мотки пряжи, а потом вызвал Робертс на площадку. «Эй, детка, иди! – крикнул он. – Нам нужна помощь!» [90] Когда Робертс увидела, как десятки человек из съемочной группы вывязывают лицевые и изнаночные, она покатилась со смеху.

«Невероятно смешно» [91], – сказала она, беря Хэнкса под руку. Потом подумала о скрытом смысле розыгрыша и спросила: «Мы так сильно обогнали график?»

Жутко громко и запредельно близко

Extremely Loud & Incredily Close

(2011 год, Томас Шелл)

«Как и во всем, если ты хочешь верить во что-то, то найдешь объяснения».

Познакомьтесь с Оскаром: развитый не по годам девятилетний мальчик (в исполнении Томаса Хорна), у него то ли есть синдром Аспергера, то ли нет, но что-то с ним явно не так. Потрясенный гибелью отца во время обрушения Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года, Оскар странствует по Нью-Йорку, избегая метро и поигрывая на тамбурине, чтобы успокоиться. Он носит ключ, найденный в ящике отца, и ищет замок, который тот откроет. В поисках чего бы то ни было, связанного с отцом, Оскар обнаруживает, что люди, встреченные им, тоже пережили собственные боль и утрату. Даже в массовых трагедиях горе индивидуально, словно отпечатки пальцев.

Фильм, поставленный Стивеном Долдри по роману Джонатана Сафрана Фоера, получил смешанные отзывы – хотя его приняли достаточно тепло, чтобы выдвинуть на «Оскар» в номинации «Лучший фильм» (плюс номинация Максу фон Сюдову за роль второго плана без слов), картину обзывали «китчем» [92], «колоссально неправильным» [93], «жутко громким и невероятно манипулятивным» [94]. Я скажу только, что автор книги, по которой был снят фильм, жил в одном квартале от Всемирного торгового центра и был там в тот самый день, 11 сентября 2001 года, и его сыну было примерно столько же лет, сколько и Оскару, и он горько плакал, когда смотрел картину Долдри, и это отметает в сторону все критические придирки.

C точки зрения представителей моей (надо признать, узкой) демографической группы, этот фильм пытается создать искусство из травматического опыта, а не цинично его эксплуатировать. Этому помогает невероятно сильная команда актеров второго плана, куда входят помимо фон Сюдова Виола Дэвис, Джеффри Райт и Джон Гудман. В роли матери Оскара Сандра Буллок должна излучать материнскую любовь и вселенское горе одновременно, что в основном ей удается. Исполняющему роль отца Оскара Хэнксу досталась работа попроще – по его замечанию, вся соль его игры заключалась в режиме «9 сентября» [95]. Ему не нужно было предчувствовать трагедию: он мог быть обычным отцом, который любит науку, характерно пожимает плечами и поражает воображение сына выдумками о пропавшем шестом районе Нью-Йорка. Этот чудаковатый, но преданный отец оказался одной из жертв среди нескольких тысяч. Но, сделав его убедительным живым человеком, Хэнкс показывает, что если горе неповторимо словно отпечатки пальцев, то и любовь тоже.

Облачный атлас

Cloud Atlas

(2012 год, доктор Генри Гуз, портье в гостинице, Айзек Сакс, Дермот Хоггинс, актер, играющий Кавендиша, Захри)

«Есть лишь одно правило, связывающее всех людей. Один руководящий принцип, определяющий все взаимоотношения на зеленой земле Бога: слабые – это мясо, а сильные – его едят».

«Облачный атлас» – это кавардак. Грандиозный, впечатляющий, подчас прекрасный, но кавардак. Фильм снят по великолепному роману Дэвида Митчелла 2004 года, где шесть историй о том, как люди бесчеловечны по отношению друг к другу, прячутся одна в другой, словно в матрешке, подчас меняя стиль повествования и перескакивая через десятки лет в середине фразы; сам Митчелл признавал, что книга не поддается экранизации.

И все-таки после невероятного успеха трилогии «Матрица» (Matrix) режиссеры и сценаристы Вачовски искали новую задачу – и, надо же, они ее нашли. Они разорвали структуру «Облачного атласа» и выстроили нечто новое из обломков, прыгая по шести разным историям. Для этого они объединились со своим другом Томом Тыквером, которому мы обязаны фильмом «Беги, Лола, беги» (Run Lola Run): три режиссера снимали одновременно на большом количестве площадок звукового павильона в Германии.

Логистика была головокружительная, равно как и стоимость, – сообщалось, что она составила 100 миллионов долларов, сделав фильм самым дорогим в истории независимого кино. Когда перед началом съемок финансовый аспект выглядел непрезентабельно, именно Хэнкс позаботился о том, чтобы никто из команды – а туда входили Сьюзан Сарандон, Джим Cтёрджесс и Хьюго Уивинг – никуда не делся. По словам Ланы Вачовски, даже когда агенты советовали актерам не лететь в Берлин, Хэнкс объявил, что садится в самолет: «И тогда, едва он объявил, что садится в самолет, все сказали примерно так: “Раз он летит, то и мы тоже”» [96].

Причина, по которой Хэнкс так дорожил этим проектом, выходит за рамки его творческих амбиций: для него это была возможность на несколько месяцев вернуться к репертуарному театру, попробовать разные голоса, прически, мотивации. В шести разных сюжетах актеры могли в одном играть главную роль, в другом – второстепенную, иной национальности, в третьем – сыграть камео со сменой пола. Казалось, никто не веселился больше, чем Холли Берри, которой впервые довелось попробовать себя в характерных ролях, но Хэнкс занял второе место с небольшим отрывом.

Хэнкс играет врача-убийцу на судне XIX века, лысеющего портье в эдинбургской гостинице, гангстера, говорящего на кокни и оказавшегося писателем, правдоруба с ужасной стрижкой в стиле 1970-х, работающего на атомной электростанции, актера в телемелодраме и пастуха на постапокалиптических Гавайях. Постапокалиптический персонаж Захри – самый добрый из всех, хотя ему и пришлось перерезать горло нападавшему каннибалу из племени конов в исполнении Хью Гранта. (Кассовые сборы «Облачного атласа» оказались невелики; возможно, билетов в кино удалось бы продать больше, если бы на постере написали: ТОМ ХЭНКС ПЕРЕРЕЗАЕТ ГОРЛО ХЬЮ ГРАНТУ.)

Десятилетиями Хэнкс держался подальше от ролей, где слишком много секса и насилия, – хотя это сдвоенный двигатель многих фильмов, его интересы лежат в другой области. Но оказалось, что экранное убийство раскрыло в его актерской игре нечто новое: Хэнкс никогда так не радовался, как когда ему пришлось изображать головореза Дермота Хоггинса, который сбрасывает с крыши надменного критика на лондонском книжном мероприятии. «Мне плевать, что будет, когда я сдохну, – говорит Хоггинс. – Хочу, чтобы люди купили мою книжку прямо сейчас». Хэнксу, возможно, не захотелось бы изображать Хоггинса на протяжении целого фильма, но эта роль дала ему возможность немного отдохнуть от обычного, солнечного себя самого: «Как часто тебя переполняют жестокость и ярость?» [97]

Капитан Филлипс

Captain Phillips

(2013 год, капитан Ричард Филлипс)

«У всех нас есть боссы».

Для того чтобы обе стороны пребывали как можно в большем напряжении, режиссер Пол Гринграсс держал два лагеря из фильма «Капитан Филлипс» подальше друг от друга максимально долго. Так что Том Хэнкс (в главной роли) и остальные, игравшие его команду на торговом судне, ни разу не встречались с Баркхадом Абди и другими начинающими актерами из банды сомалийских пиратов – пока не приступили к сцене, где пираты поднимаются на борт грузового судна и штурмуют мостик, тыча в лицо команде «калашниковыми».

«Теперь я капитан», – заявляет Абди Хэнксу в напряженнейшей конфронтации.

Чтобы добиться эффекта рваного документального стиля, Гринграсс любит снимать невероятно длинными дублями с большим количеством камер – но в конце концов он крикнул: «Снято!» Когда Гринграсс объявил перерыв, Хэнкс радостно кукарекнул и сказал: «Добро пожаловать в кино, парни. С вами приятно наконец-то работать!» [98]

Актер Кори Джонсон немного удивился, когда Хэнкс обошел комнату, пожимая руки вновь прибывшим. «Я думал, мы будем поддерживать это напряжение, – сказал он себе, а потом пожал плечами, принимая открытость Хэнкса. – Ладно, мы же делаем кино – давайте повеселимся» [99].

Абди признался Хэнксу: ему не верится, что он работает с парнем, сыгравшим Форреста Гампа.

Рассказывая о пиратстве, фильм погружает зрителя в многомиллиардный бизнес международных морских перевозок и изучает экономические стимулы, движущие обеими командами, не говоря уж о неравнозначной войне, когда США отправляют эсминец и команду «морских котиков» в атаку на одну-единственную шлюпку, где находятся пираты с заложником – капитаном Филлипсом. Когда Гринграсс впервые встретился с Хэнксом, он говорил о тех, которые представлены, на его взгляд, в этой истории. «Да, мне тоже так кажется, – ответил актер. – Но еще у меня такое ощущение, что тут говорится о парне, попавшем в беду на море» [100].

Оба они правы: Гринграсс великолепно раскрывает эти большие темы в фильме, но у него ничего бы не получилось без захватывающей игры Хэнкса в центре сюжета. Хэнкс исполняет роль очень человечного, живого капитана средних лет и с брюшком. Он не выхватывает из-за пояса огнемет и не совершает иных подобных подвигов, к которым мы привыкли, скажем, в картинах с Брюсом Уиллисом. В трактовке Хэнкса Филлипс разумен и профессионален, а еще он бестактен и его не особо любит собственная команда.

Фильм заканчивается тем, что Филлипса спасают и доставляют на борт американского военного корабля. К нему спешит военный врач: спустя много дней стресса и страданий Филлипс наконец позволяет себе не выдержать. Этой сильной сцены в сценарии не было и не планировалось. Хэнкс рассказывал: «Я понимал, о чем эта сцена, но не знал, что должно произойти» [101]. Когда шли съемки на том самом эсминце и выяснилось, что в реальной жизни Филлипса отправили в госпиталь сразу после спасения, группа сразу же придумала кульминационную сцену в корабельной медсанчасти.

Медика играла женщина, которая как раз дежурила в тот день, когда явилась съемочная группа: Даниэль Алберт, младший офицер второго класса. Ее не предупреждали заранее, что она будет играть в фильме, не говоря уж о том, что в паре с Томом Хэнксом – ее предыдущий актерский опыт ограничивался выдуванием пузырей в образе Гусеницы, когда в пятом классе ставили «Алису в Стране чудес» (Alice in Wonderland). Естественно, она вела себя деревянно и не могла двух слов связать в первом дубле. «Эй, док, – обратился к ней Хэнкс, – вам нужна медицинская помощь? Не хотите присесть?» [102] Совершенно захваченная эмоциями, она села возле звездного актера. «Все нормально, – сказал он ей. – У каждого из нас на протяжении карьеры временами случаются такие моменты. У вас все получается. Я просто хочу, чтобы вы реагировали на то, как я играю. Вы это делаете каждый день. Просто реагируйте».

Алберт кивнула. В следующем дубле она вошла в образ и вела себя с партнером так, словно он – пострадавший пациент, а не голливудская звезда. Потом они дважды сыграли сцену, и ее работа завершилась. В конце она подошла к Гринграссу сказать пару слов наедине. Снимая показатели Хэнкса, она кое-что заметила. Алберт прошептала режиссеру: «У Тома очень, очень высокое давление» [103].

Спасти мистера Бэнкса

Saving Mr. Banks

(2013 года, Уолт Дисней)

«Я люблю Мэри Поппинс и тебя. Тебе придется делить ее со мной».

Памела Линдон Трэверс, написавшая «Мэри Поппинс», не хотела продавать права на экранизацию книги Уолту Диснею и его одноименной студии, хотя продюсер наседал на нее двадцать лет – она беспокоилась: вдруг он сделает ее любимую няню добродушной и эксцентричной. «Спасти мистера Бэнкса» рассказывает удивительную историю Памелы Трэверс в 1961 году: о знатной британской даме, которая нуждается в деньгах, в конце концов уступает уговорам Диснея и улетает в Калифорнию, чтобы работать над фильмом, – и о юной девушке из Австралии с любящим, но пьющим отцом (Колин Фаррелл). Картина выхватывает самые яркие моменты из ее жизни (переезд в Лондон, чтобы стать актрисой, десять лет отношений с женщиной), но в центре сюжета – столкновение воли разных людей, культурный конфликт, происходящий между Трэверс (потрясающая Эмма Томпсон) и Диснеем (очень тонкая игра Тома Хэнкса).

Изображать основателя и тезку корпорации с миллиардным бюджетом – подчас дело деликатное, – особенно в фильме, который эта самая корпорация профинансировала и выпустила. Впрочем, у него было достаточно свободы, чтобы показать Уолта живым человеком – ушлым, раздражительным манипулятором, а не просто улыбчивым телеведущим, которого Хэнкс смотрел в детстве. Самое большое ограничение было связано с курением: хотя настоящий Дисней выдувал по три пачки в день, студия не позволила Хэнксу курить на экране. Нам удается лишь мельком заметить, как он мусолит сигарету, и кашель Уолта звучит в фильме словно предвестник рака легких, его убившего.

«Я не очень на него похож, но можно сделать угловатую фигуру из квадратности костюмов и обыгрывания разных причесок, – говорил Хэнкс. – У него были самые обсуждаемые, фотографируемые, анализируемые, выведенные в диаграммы, протестированные усы на планете. Я думаю, что все эти документы были направлены в правительство США, чтобы рассчитать угол бритья и допустимый размер усов» [104].