Расползание экономической ткани
Навьючивайте верблюда! Караван готов к отправлению, поэтому собирайтесь с духом. В этой главке нам предстоит длительный переход через экономические пустыни марксизма. Вы увидите много скелетов.
В общем, устраивайтесь между горбами поудобнее, и будем считать, что наш виртуальный верблюд – это такая машина времени, которая унесёт нас в нашу же страну, какой она была почти весь прошлый век. И путешествие это начнётся с интересного каверзного вопроса:
– Если живую ткань экономики мы лишим динамики в виде свободы ценообразования, что произойдёт?
А то же самое, что в организме, в котором остановлен метаболизм, то есть обмен веществ.
Омертвление.
Социальный организм может в этом случае даже шевелиться, создавая иллюзию живого – фабрики работать, поезда ходить, станки крутиться, – но это будет движение марионетки, которую искусственно дергают за ниточки из Госплана. Вроде бы кукла движется, но она неживая. И если с деревянной марионеткой при этом ничего не произойдет, то с некогда живой экономикой или живой плотью нашего тела всё будет гораздо печальнее – она начнёт гнить. Разлагаться. Разваливаться.
Социалистическая экономика – это зомби.
О вырождении социалистической продукции, как о частности, мы уже говорили. Поднимемся теперь чуть повыше и посмотрим на разложение всего хозяйства целиком. Но сначала ответим несгибаемым, как рельс, марксистам на их возможные возражения. А верующие в марксизм часто возражают против неэффективности планового хозяйства таким замысловатым образом:
– Ну, как же так! Вы утверждаете, что социализм нежизнеспособен, а он вон в России семьдесят лет просуществовал!
Ответим: существовал, пока его поддерживал капитализм.
СОЦИАЛИЗМ МОЖЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ ТОЛЬКО ЗА СЧЁТ КАПИТАЛИЗМА.
Потому что социализм – это история про распределение. А капитализм – история про производство. Пока кто-то производит то, что можно распределять, социализм существует. Но плохо.
Советскому социализму изнутри помогал существовать чёрный рынок, а снаружи – страны капитализма.
Кто строил заводы и фабрики молодому социалистическому государству по имени СССР? Американцы и немцы. Вся так называемая «сталинская индустрия» была либо создана иностранцами, либо представляла собой остатки царской, то есть капиталистической, промышленности. Чем же расплачивался социализм за то, что капиталисты строили у него индустрию? Царским золотом. Природными ресурсами в виде леса. А также зерном, которое отбирали у закрепощённых крестьян. И последний факт весьма показателен, между прочим!
Когда-то юный, только зарождавшийся в недрах феодального общества русский капитализм середины XIX века освободил крепостных крестьян из крепостного рабства. А вот пришедшее на смену молодому капитализму и задушившее его экспериментальное общество социализма вынуждено было вновь закрепощать крестьян, превратив их, по сути, в рабов, работающих забесплатно – как тогда говорили, «за палочки». Отнятое у крестьян зерно, которое те вынужденно отдавали государству, ничего не получая взамен, кроме марксистских проповедей, шло за границу в обмен на капиталистические станки. Иными словами, мы видим, что социализм, объявляя себя передовым и свободным общественным строем, на деле идёт не по пути прогресса, а по пути регресса, архаизации и несвободы, проваливаясь обратно к феодализму.
Пока было можно эксплуатировать безропотную крестьянскую массу, запрещая ей без разрешения покидать деревню и отнимая весь произведённый на колхозных полях урожай, социализм ещё кое-как существовал на принудительном труде сельских рабов. Но ведь и в городах кто-то должен был жить, чтобы корячиться на фабриках, которые построили капиталисты! Поэтому часть крестьян партийная номенклатура отпускала в города. И вот когда число жителей городов сравнялось с числом жителей деревни, система начала трещать и рушиться. Это случилось в начале 60-х годов прошлого века.
Крайне неэффективное сельское хозяйство социализма (неэффективное потому, что без всякой заинтересованности в личном труде) с низкой производительностью труда уже не могло обеспечить едой городское население, и потому именно в шестидесятые годы на улицах городов появились угрюмые хлебные очереди, в которых люди занимали место с ночи, а руководитель страны коммунист Хрущев недоумевал:
– Как же так, на карте Голландию пальцем закрыть можно, и мы вынуждены у них покупать сливочное масло. А у нас территория, равная одной шестой части всей земной суши, – и мы не можем себя прокормить!
Спас как всегда капитализм. Социалистический Советский Союз начал закупать зерно в капиталистических странах. Что же он предлагал в обмен, учитывая, что практически вся промышленная продукция СССР была вырожденной, то есть либо бракованной, либо отвратительного качества?
То, что не нужно было делать социалистическими руками – сделанную самой природой нефть. Находка на территории СССР больших нефтяных месторождений оттянула крах социализма, позволив ему просуществовать лишних двадцать лет. Нефть продавали за рубеж и покупали у капиталистов станки, хлеб, передовые технологии…
Новые станки и оборудование приходилось покупать у капиталистов постоянно, потому что социализм всё время отставал технологически, так как был обществом антиинновационным, плановым, закосневшим. Едва проведя при диктаторе Сталине современную на тот момент индустриализацию, уже вскоре СССР вновь обнаружил себя отставшим технологически, и при следующем правителе страну украсили лозунги «Догоним и перегоним Америку!».
Вернувшиеся из служебных командировок советские люди горько шутили:
– Мы думали, что отстали от капитализма на двадцать лет, а оказалось, навсегда…
Но самое смешное то, что сегодня от верующих в марксизм можно услышать следующую фразу:
– Социалистическое хозяйство гораздо эффективнее капиталистического!
Фраза, конечно, поразительная, учитывая, что во всех странах этот «эффективный» социализм проиграл капитализму и растаял, как ледок на солнце. Однако что же социалисты имеют в виду, когда такое говорят безо всякого стыда?
А вот что…
Помните, мы говорили, что капитализм – это живая и быстро реагирующая система, которая легко расстаётся с отдельными своими «клетками» в виде неэффективных работников и предприятий и прирастает эффективными, передовыми, что позволяет ей быстро подстраиваться под меняющиеся обстоятельства, огибая препятствия, как ветка стальную изгородь?.. Например, изобрели какую-то новую штуку, и один из капиталистов почуял, что здесь можно деньжат срубить немалых, рискнул, вложился, выкинул на рынок новый образец. И товар пошёл! Человек неплохо на этом наварился. Увидев его успех, в ту же область кинулись другие предприниматели и быстро насытили рынок.
Или вот ещё пример. Мы уже рассматривали случай, когда вдруг поменялась мода и резко вырос спрос, допустим, на застёжки-молнии. При социализме застёжки взять просто негде, так как их не было в планах производства. И нужно запускать через Госплан огромную процедуру по перепланированию всех товарных потоков, разворачивать огромную медленную машину, состыковывая все планы единого хозяйственного монолита. А при капитализме ничего этого не надо. Нет никакого монолита! Внизу, на местах всегда найдутся юркие, как мыши, и независимые предприниматели, которые с радостью удовлетворят выросший спрос. Где же они возьмут для этого материалы и энергию, новую рабочую силу и транспорт?
А на рынке!
РЫНОК – ЭТО ОГРОМНЫЙ ПОДВИЖНЫЙ ОКЕАН, В КОТОРОМ ПОСТОЯННО ПРЕДЛАГАЕТСЯ ЧТО-ТО НА ПРОДАЖУ, ПЕРЕТЕКАЮТ ПОТОКАМИ ТОВАРЫ И ФИНАНСЫ, А СПРОС РЕГУЛИРУЕТСЯ ЦЕНОВЫМ ПРЕДЛОЖЕНИЕМ.
При этом живость достигается тем, что у капиталистов всегда есть резервы по мощности и материалам, а на рынке всегда существуют незанятые люди в виде так называемой резервной армии труда, то есть попросту говоря, безработные.
Вот именно эти материальные и человеческие резервы социалисты как раз и называют нерациональным использованием ресурсов. Мол, у нас, социалистов, всё тютелька в тютельку предусмотрено, распланировано, никакие лишние природные ресурсы не тратятся, а у проклятых капиталистов производится и добывается больше, чем потребно людям, в результате происходят периодические кризисы перепроизводства, лишнюю продукцию приходится уничтожать, природа гибнет, караул…
И это одна из самых грандиозных врак марксистов!
Насколько затратно, я бы даже сказал преступно-затратно или впустую-затратно работает социалистическое хозяйство, мы сейчас с вами убедимся на выворачивающих душу примерах, от которых слёзы безостановочно льются из глаз и буквально тошнит от возмущения…
И знайте, мои маленькие друзья и друзья крупных размеров, что все описанные ниже ситуации – это примеры из реальной жизни нашей страны. Которая в прошлом веке строила социализм и жила в рамках плановой экономики (точнее, неэкономики, поскольку плановая экономика таковой не является, но мы иногда будем по традиции её так называть, хотя это и неверно). Эти истории взяты из советских газет и книг.
Итак, наша машина времени перенесла нас в прошлое, и что мы видим? Идёт стройка. И на ней творится что-то невообразимое – шум стоит над площадкой невероятный, потому что вхолостую и круглосуточно (!) работают все электромеханизмы, какие только можно включить. Гудят насосы, ревут компрессоры, жужжат подъёмники, гоняя пустую грузовую площадку туда-сюда, днём и ночью.
Зачем? Почему?
Да потому что работы нет, цемент опять не подвезли, а строительному тресту надо выполнить квартальный план по использованию электроэнергии, вот её и пережигают впустую. И вдруг на стройку приходит проверяющий из «Мосэнерго» – организации, которая поставляет стройке электроэнергию. Начальник стройки смущён, он думает, что ему сейчас устроят нагоняй за безумную трату народной энергии впустую. Однако представитель энерготреста прибыл с другой целью: у них горит план по отпуску электроэнергии потребителям, и он пришел попросить строителей как-то увеличить расход. Вдвоём сели и придумали, нашли резервы: включили на стройке все мощные прожектора и мелкие лампы на круглосуточную работу – и днем, и ночью свет жгли.
Ещё пример. Шоферы автобазы недорасходовали солярку, то есть дизельное топливо. По плану должны были, но недожгли. А план – закон! За его невыполнение накажут, ибо ты срываешь важнейшую народнохозяйственную задачу! На планах вся плановая экономика держится! Вы что, хотите социализм разрушить? Может, вы и в марксизм не верите? А не враг ли вы народа?.. И вот чтобы выполнить план по освоению фондов, шоферы просто выливают неиспользованное топливо целыми баками и канистрами в канавы.
А если не вылить, а честно сказать, что вы в этом квартале недорасходовали топливо? Нельзя. Тогда вам на следующий квартал срежут фонды, то есть запланируют для вас меньше топлива. И вам может его просто не хватить, чтобы выполнить в следующем квартале план по перевозкам. С кого тогда спросят? С вас и спросят! Премии лишат за невыполнение плана. Выговор занесут в личное дело по партийной линии…
Харьковский завод. Туда приходят огромные болванки весом по 200 кг. Из них делают детали весом в 30 кг. Остальной металл уходит в стружку. Почему? Потому что в себестоимость готового продукта входит стоимость тяжелой болванки. И если заказывать болванки подешевле и поменьше, не выполнишь план по реализации, исчисляемый в рублях.
И такое происходит по всей стране! О чём с тревогой писала главная газета коммунистов «Правда», отмечая, что для изготовления «двигателей металлурги нередко поставляют болванки, при механической обработке которых 90 % ценного сплава идет в стружку».
Ещё пример. На машиностроительный завод имени Воровского приходят шасси грузового автомобиля ЗИЛ-130. Они укомплектованы бамперами, комплектом ручных тормозов, кронштейнами для запасного колеса. Всё новенькое! Свежепокрашеное! И всё это новенькое с шасси снимается и отправляется… в металлолом. Потому что заводу имени Воровского требуется голое шасси. Отчего бы тогда не сэкономить ресурсы, заказав у ЗИЛа шасси без дополнительного оборудования? А оттого, что у обоих заводов план, и чем выше себестоимость комплектующих, тем легче выполнить план в рублях. То есть чем больше ненужных затрат, тем лучше! Поэтому социалистическую экономику ещё по-другому называли затратной.
Почему металлургическому заводу невыгодно было выпускать облегченные экономичные стальные профили? Потому что у него план в тоннах!..
По всей Советской стране в казённых учреждениях горели лампы дневного света в виде длинных газоразрядных трубок. Они всё время мерцали и трещали. Потому что в СССР было два типа пусковых дросселей для этих ламп – хорошие и плохие. Хорошие делали в белорусском городке Лида, плохие в Тернополе. Вот именно тернопольские дроссели в лампах скверно работали, трещали и гудели. Белорусские же работали надежно и бесшумно, кроме того, они имели втрое меньшую трудоемкость и вдвое меньшую материалоемкость. То есть были прогрессивнее и дешевле. Но именно выпуск плохих тернопольских дросселей было запланировано резко нарастить! Почему? Мы уже догадываемся! Потому что с ними план выполнить проще – они затратнее!
Неудивительно: социалисты хотели построить такую экономику, которая бы работала не на прибыль для капиталистов (ибо очень завидно, когда кто-то наживается), а просто в целях производства продукции для населения. Для этого получать прибыль запретили, то есть убрали денежный интерес и ввели вместо него в качестве двигателя экономики план по производству. И производство начало работать не для прибыли и не для людей, а для плана.
Вот чудесный пример работы для плана. Не хотели в СССР люди покупать неприятные «пластмассовые» рубашки из нейлона, они были неходовым товаром, забивали склады. Люди гонялись за дефицитными хлопчатобумажными рубашками, которых вечно не хватало. А виноват в этом был план, поскольку себестоимость х/б рубашки в производстве была 6 рублей, а нейлоновой – 15 рублей. Директор ленинградской швейной фабрики «Рассвет» признавался, что, если его фабрика перейдет на выпуск рубашек, пользующих спросом у населения, она недовыполнит годовой план на 16 миллионов рублей.
Плановая экономика принципиально затратна и античеловечна! Если капиталист стремится сократить расходы на производство, то социалист их специально наращивает, потому что расточительность выгодна для плана: больше и дороже произвёл – молодец, передовик социалистического производства! Капиталист производит для людей, а социалист – для галочки.
Социалистический завод мог для плана производить продукцию, которая вообще никому не была нужна. Именно так и делал один из заводов Министерства электротехнической промышленности. Он, помимо прочего, выпускал ещё в невероятных количествах выпрямители, которые просто некуда было девать. Впустую тратилась энергия, тратились материалы, рабочее время. Зато завод перевыполнял план по производству.
Но у этого завода был ещё и план по реализации готовой продукции! Его-то как выполнить, если продукция никому не нужна? А очень просто – потребителям выпрямители навязывались в нагрузку вместе с дефицитными двигателями. То есть если не возьмешь выпрямители, вообще ничего не отгрузим! Приходилось брать. Потребители эти выпрямители какое-то время хранили на складах, а потом списывали в утиль, так ни разу и не использовав.
Ещё пример для вашего удовольствия, мне не жалко! Тут я уже не буду своими словами социалистическую прессу пересказывать, а просто цитату приведу из «Литературной газеты» от 3 августа далекого 1977 года: «На Челябинском кузнечно-прессовом заводе сконструировали диск автомобильного колеса, который легче, прочнее и дешевле прежнего. Завод стал выпускать новые диски и лишился 3,6 млн. рублей прибыли, снизились его поощрительные фонды. Самое же поразительное, что пострадал и автомобильный завод, который получил эти диски. Снизилась стоимость автомобиля, и, следовательно, оказалось под угрозой выполнение автозаводом плана в рублях».
Вот такой он экономный и ресурсосберегающий, этот социализм, прямо завидки берут!..
Продолжим наши экскурсии по этой удивительной стране – СССР, где пытались построить социализм – самое экономичное в смысле сбережения природных ресурсов общество, а в результате построили самое бездарно-расточительное общество, погрузившее его жителей в унизительную нищету и километровые очереди за туалетной бумагой.
Едем теперь в город Мелитополь. Тут завод «Бытмаш» выпускал никому не нужные пылесосы «Вихрь». Покупатели в магазинах их не брали в силу отвратительного качества, но завод исправно продолжал эти пылесосы выпускать. В результате газета «Известия» сообщила, что к 1976 году на торговых складах по всей стране скопился двухгодичный запас этих чудо-аппаратов!
А вот противоположный пример – внедрения передовых разработок в плановое хозяйство. Однажды инженеры ленинградского завода «Электрокерамика» разработали усовершенствованные электрические разрядники. Они были легче и дешевле в производстве, чем прежние. Но, естественно, в производство новое изделие не попало – как раз по указанным причинам: оно дешёвое и материалов мало для него надо, посему план на нём выполнить сложно. Как видите, плановая экономика не только затратна, но и отторгает всё новое. Всякую ненужную дрянь выпускать она готова, как видите, а хорошие вещи – нет, поскольку по природе своей застойна. Именно из-за этого поздний умирающий социализм и назвали эпохой застоя.
Вы можете возразить:
– Ну, это, наверное, просто плохо всё было спланировано! Зачем вообще нужен какой-то дурацкий план в безналичных рублях, если рубли эти всё равно фиктивные, на них ничего не купишь, поскольку нет рынка? И зачем нужен был нелепый план по тратам топлива и электроэнергии?..
Но планировать пытались по-разному – и так, и сяк, и ничего не получалось!
Вот был, например, план по фондоотдаче. Знаете, что это такое? Если разделить цену всей заводской продукции на стоимость основных фондов, то есть станков и оборудования, получится как раз показатель фондоотдачи. Например, сделал завод за месяц продукции на 100 рублей, и у него старенькое оборудование с остаточной ценой в 1000 рублей. Показатель равен 1/10. Он характеризует, насколько хорошо используются основные фонды завода, то есть оборудование. Чем выше – тем лучше. Представляете, вся продукция стоит как одна десятая завода! Неплохо!
Но!
Представим себе, что директор завода решил установить новые станки, более прогрессивные – за миллион рублей. Что произойдёт? Продукция станет качественной, но продукции-то он сделает на прежние 100 рублей, а вот за счёт новых дорогих станков сумма в знаменателе сразу вырастет, а коэффициент фондоотдачи упадёт. И его сразу спросят: «А почему это у вас такой низкий коэффициент, товарищ директор? Плохо вы используете основные фонды! У других предприятий вон коэффициент высокий какой!»
А почему у других высокий? Да потому что оборудование у них старое, изношенное, гонит брак, зато числитель, поделенный на знаменатель, даёт красивую цифру для отчётности!
Чего только не придумывали советские «экономисты», чтобы спасти плановое хозяйство!.. У нас получилась затратная экономика, потому что существует план по затратам? Глупо, говорите, мерить план в безналичных рублях, потому что будут закупать 200-килограммовые болванки и точить из них 30-килограммовые детали?.. Ладно, давайте тогда будем учитывать не отвлечённые показатели, а конкретную работу! Например, завершённые этапы строительства. Вот вырыли рабочие котлован для здания, его им и зачтём.
Попробовали. Думаете, лучше стало?
Строители ведь тоже не дураки. Как только ввели эту систему, они начали делать только самые дорогостоящие этапы работ – котлован вырыть, бетонные блоки смонтировать на начальном цикле строительства. А всякую мелочовку, с которой возни много – полы залить, провода протянуть – оставляли на будущее. На потом. И в результате случился так называемый долгострой – всю страну покрыли сотни и тысячи начатых и заброшенных объектов. Фундамент и стены без крыши…
Тогда придумали план сдачи готовых объектов. И что вышло? Опять ничего хорошего! Строительный трест, который должен построить сто домов, теперь расписывал годовой план по кварталам. Первый квартал – 10 объектов, второй – 10 объектов, третий – 10 объектов, четвертый – 70 объектов. Ясно, что четвертый план будет сорван. Но как рассуждал трест? Если уж нас загнали в угол, если уж суждено сорвать план, сделаем это один раз в году, тогда останемся без премии только один раз, а не четыре.
В социалистическом СССР из-за плановой экономики была крайне низкая производительность труда, сильно отстававшая от развитых стран. Решили её поднять. Как? Придумали план по росту производительности труда!.. Но как подсчитать производительность, например, в том же строительстве? Очень просто – разделить стоимость возведённого объекта на число людей, его строивших. Десять человек объект за миллион рублей построило – высокая производительность: каждый человек на 100 тысяч рублей наработал! А если 100 человек этот дом построило, низкая тогда производительность: по 10 тысяч рублей каждый произвёл!..
При капитализме, чтобы поднять производительность, просто сокращают лишних, ненужных людей. Потому что там существует экономика! А в социалистических странах, где вместо экономики справедливость, работников не сокращают, там просто увеличивают стоимость здания. Для этого берут более дорогие материалы – мрамор вместо плитки, кирпича побольше, металл потолще… И снова получается затратная экономика, сплошной перерасход материалов без всякой практической нужды – только ради бумажных показателей в отчётах.
Знаете, с чем можно сравнить социализм и капитализм? Со спортивными соревнованиями по стрельбе, например. При капитализме есть конкуренция между спортсменами – кто точнее всего отстрелялся в мишень, тот и выиграл, всё просто. При социализме конкуренция исключена из догматических соображений, там плановое, а не конкурентное хозяйствование, поэтому никаких мишеней нет, спортсмены палят просто так, а их успешность оценивают по косвенным признакам – как красиво они вскидывают винтовку, насколько плавно нажимают курок, правильно ли отчитываются, вовремя ли сдают стреляные гильзы. Результат никого не интересует. У кого лучше показатели по отчётности, тот и победил в социалистическом соревновании…
На этом закончим с социалистической промышленностью и перейдём к социалистическому сельскому хозяйству. Там ситуация была ещё хуже, недаром сельское хозяйство при социализме называли чёрной дырой, куда безвозвратно и безрезультатно проваливались немыслимые средства. Безрезультатно потому, что социализмом была сломана основа всякой человеческой деятельности – личная заинтересованность в результатах труда, особенно важная именно в сельском хозяйстве. Крестьянам, объединённым в так называемые колхозы, было совершенно наплевать, будет урожай или не будет, соберут они его или не соберут, сохранят или не сохранят. Их благополучие от этого никак не зависело, они сидели сначала на трудоднях, а потом на зарплате.
Печальное зрелище представляло собой сельское хозяйство в советской стране! Спившиеся от тупой безнадёги грязные колхозники в сапогах и телогрейках; мычащие в холодном и сыром бетонном коровнике тощие недоеные коровы, дающие столько молока, сколько дает коза; оставленный в полях урожай, собранный наполовину; сыплющееся через щели в дырявых вагонах зерно. И килотонны фруктов и овощей, гниющие на складах и овощебазах по всей стране. Поэтому по приказу правящих партийных функционеров научным и учебным институтам приходилось снимать с работы учёных, инженеров и студентов и отправлять их либо «на картошку», то есть в колхоз убирать урожай, либо «на базу» – отделять ещё не до конца сгнившие кочаны и картофельные клубни от тех, которые уже превратились в нестерпимо воняющую слизь.
Вот как вспоминает об этом один из очевидцев, бывший советский инженер: «Теплый апрельский денек. Мы входим в ворота большого московского овощехранилища, расположенного где-то за Беговой улицей. С утра всем сотрудникам института выдали резиновые сапоги, и с первых же минут работы мы понимаем, насколько они здесь необходимы. Ноги просто тонут в гнилом картофельном месиве. Мы работаем в безнадежном бункере – отсюда уже ничего спасти не удастся. Нужно просто выгрести прогнивший картофель… и освободить место для нового урожая. Рядом, говорят, положение чуть получше. Там отобрали несколько ящиков для магазинов. Картошка мелкая, с гнильцой, но и за ней будет очередь».
Советские чиновники исправно вносили в статистику сведения о рекордных небывалых урожаях, и до сих пор ещё любители планового хозяйства и верующие в марксизм любят приводить цифры тех самых рекордных советских урожаев, не подозревая, что выросли они… только на бумаге, то есть в отчётности, и представляют собой обычные, как тогда говорили, «приписки», а попросту говоря, враньё. При этом до половины выросшего урожая оставалось в полях – его не могли собрать, а почти половину того, что собирали, не могли сохранить. Поэтому магазины были полны наполовину сгнившими овощами, и грубые толстые хамоватые продавщицы не давали посетителям отобрать хорошую картошку или морковь, насыпая толстыми пальцами в кульки еще не сгнившую вместе с гнилой. А на тех редких смельчаков, кто осмеливался возмущаться, орали, брызгая слюной:
– Ишь какой умный выискался! А гнильё я кому продам, если ты всю хорошую возьмёшь?!
А что поделать – продавщице нужно было выполнять план…
Советская пресса постоянно описывала десятки случаев того, как бездарно растрачиваются ресурсы:
«Из Одесской области в Москву соленые огурцы отправили в гнилых бочках. Рассол вытек, огурцы испортились…»
«Работники Ростовской оптово-плодоовощной базы грузили капусту, наполняя вагон под самую крышу. В пути, как того и надо было ожидать, нижний слой оказался раздавлен, а верхний сгнил. Следующую партию грузили по правилам, на высоту 1,3 метра, но в вагоны, в которых до этого перевозили минеральные удобрения [так что вся капуста оказалась испорченной]…»
«Директор завода, отправлявший зимой минеральную воду в неутепленных вагонах, так что заказчик получал одни осколки замерзших и взорвавшихся бутылок, не имеет даже выговора…»
«128 вагонов картошки выслали из Костромы в Астрахань за 1800 км. Они простояли после долгого пути на запасных путях еще 15 суток, после чего оказались заполненные одной гнилью».
Или вот чудесный случай, прекрасно иллюстрирующий чудовищную неразбериху, царившую в плановой, казалось бы, экономике. Из прикаспийских степей, где на беду случился большой урожай капусты, отправили в Смоленскую область вагоны с кочанами. А там и своей капусты полно, поэтому из Смоленска летит на юг телеграмма: «Капусту не заказывали, просим срочно распорядиться грузом». В ответ тишина, и потому в Смоленской области начинают кормить этой капустой скот. В то время как на Урале в магазинах народ стоит в очередях за гнилой капустой прошлогоднего урожая.
Одной из самых страшных бед для сельских жителей и местного начальства был большой урожай. Ведь хозяйство-то плановое, а высокий урожай – вещь принципиально случайностная, как его запланируешь, оно вон взяло да уродилось на беду!.. И где теперь под это всё взять вагоны? Ящики? Склады? Производственные мощности для переработки? Это при ужасном несправедливом капитализме всегда есть расточительный резерв, а при счастливом справедливом социализме всё очень экономно по отношению к богатствам планеты, все тютелька в тютельку рассчитано, как видите…
И вот мы видим, как раскинулся под южным солнцем прекрасный яблочный сад. Яблок в колхозе уродилось – ужас сколько! Они падают с деревьев, гниют на земле, их никто не убирает. Потому что под них не запланировано вагонов, потому что все ближайшие перерабатывающие заводы забиты под завязку, потому что нет ящиков, в которые собирать эти яблоки, нет грузовиков для них, нет солярки.
Яблоки так и сгниют, жители отдалённых уголков страны их не увидят, а колхозники получат премию – за то, что на бумаге отчитались о рекордном урожае. Вот как писала об этом «Литературная газета»:
«В одной моей бригаде, – жалуется бригадир колхоза имени Мичурина Герой социалистического труда, – в прошлом году пропало свыше тысячи тонн овощей… 70 тонн сладкого перца “гогошары” так и сгнили в кучах на поле. Никто не хотел принимать их».
В Слободзейском районе положение лучше, чем в других, – там сильнее перерабатывающая промышленность, поэтому гибнет на полях всего лишь 20 % урожая, то есть 40 тысяч тонн. Что же в остальных? Консервные заводы не имеют никаких резервов мощности, так что стоит в период уборки выйти из строя хотя бы одной линии, и все улицы Тирасполя оказываются забиты грузовиками, истекающими томатным соком. Тем не менее, колхозников заставляют, как и всюду, бороться за повышение урожайности, газеты пишут о замечательных починах: добиться урожая 700 центнеров помидоров с гектара, 135 центнеров фруктов. Тут же, рядом с кучами гниющих на поле плодов и овощей, устраиваются собрания по принятию социалистических обязательств – собрать на будущий год ещё больше! Сейчас вся Молдавия производит около 800 тысяч тонн овощей, и эту цифру собираются удвоить…»
Вот они – будни социализма! Вот она – социалистическая экономия природных ресурсов! Вот она – ежедневная трагедия планового хозяйства…
Та же газета описала случай, когда один из председателей колхоза, будучи не в силах выносить этот кошмар, решился на преступление: «…купил тарную дощечку на колхозные деньги у жулика-снабженца. Из дощечки наготовили ящиков, урожай спасли, но дело раскрылось, и председатель попал за решётку».
Тут необходимы пояснения.
Кто такой жулик-снабженец? Это человек, работающий на каком-то государственном предприятии, у которого есть тарная доска. Скорее всего, она никому не нужна и просто гниёт у него на складе или под забором, например, потому что куплена вместе с чем-то нужным в нагрузку. Или завезена для каких-то дел по плану, но не пригодилась, потому что социалистические планы вилами по воде писаны и пишутся они не для того, чтобы их выполняли, а для того, чтобы отчитывались за их выполнение, к действительности эти планы имеют самое отдалённое касательство.
В общем, снабженец списал тарную доску, то есть написал акт о том, что ненужная доска подлежит уничтожению. И должен был её уничтожить. Но не уничтожил, а отправил в колхоз. За это председатель дал ему денег. В колхозе из дощечки сколотили ящики и собрали в них урожай. Вот это с точки зрения социалистической догматики и есть преступление, за которое и снабженец, и председатель получили несколько лет тюрьмы. Председатель – за то, что колхозные деньги истратил не по назначению, не по плану, а снабженец – за личное обогащение.
Личное обогащение или «пробуждение в себе частнособственнических инстинктов» есть одно из самых величайших преступлений в обществе, построенном по марксистским канонам!
Добропорядочный автор этой книги часто с горечью слышит от малоумных людей, что капиталистическое общество порочно, ибо основано на получении прибыли, на обогащении. И что человечеству нужно строить новое, светлое общество будущего, основанное на каких-то других принципах и приоритетах – например, на общественном интересе. Чтобы люди не за личной выгодой гнались, а работали на общее благо, бла-бла-бла…
Такое общество у нас уже было! Общество, основанное на «других приоритетах», не на прибыли, не на личном интересе. Общество без хозяина. В котором ничего никому не надо, пропади оно всё пропадом… И потому мы продолжаем рассказ об этом расчудесном обществе… Хотя пусть оно само о себе расскажет тревожными репортажами своих газет:
«Министерство путей сообщения СССР выполняет план подачи вагонов лесозаготовительным хозяйствам не более, чем на 50 %. Древесина, так нужная во всех районах страны, лежит на складах, портится, превращается в дрова. Что толку из того, что тысячи людей рубят ангарский и енисейский лес, сплавляют, выгружают на берег, если он здесь годами гниет?.. Территория складов на лесоперевалочных базах загружена нескончаемыми рядами штабелей из посеревших от времени бревен… В европейской части страны положение не лучше, чем в Сибири. Западнее Урала значительная часть древесины – лиственные породы, дорогое фанерное и лыжное сырье. Долго хранить ее нельзя. Пролежав год-другой, березовые кряжи трескаются, украшаются плесенью и грибками… В погрузочных пунктах Союза скопилось свыше 20 миллионов кубометров лесоматериалов. И в то же время Министерства лесной и деревообрабатывающей промышленности СССР в первом полугодии заплатили десятки миллионов рублей штрафов за то, что не поставили потребителям древесину». («Правда», 15.08.1977 г.)
«Заводы-изготовители, понимая важность Экибастузского комплекса, шлют сюда все необходимое по графику. Десятки тысяч тонн ценного оборудования уже прибыли на электростанцию: его сваливают из вагонов у железнодорожной насыпи» («Правда», 02.07.1977 г.)
«В Карельской АССР Ругозерским леспромхозом в 1967 году было закуплено дорогостоящее оборудование, которое не использовалось до 1973 года, а затем было списано в металлолом как пришедшее в негодность». («Известия», 30.05.1976 г.)
«В Донбассе на задворках нефтеперерабатывающего завода в г. Лисичанске ржавеет под открытым небом неустановленных агрегатов на 24 миллиона рублей». («Комсомольская правда», 21.10.1977 г.)
«Зимуют под Брянским небом ящики с мини-фабрикой химчистки «Специма», изготовленной в ГДР. При этом трех ящиков стоимостью в 8000 валютных рублей уже недостает». («Литературная газета», 15.01.1975 г.)
«…из-за недостатка складских помещений в стране гибнет 1/5 всей производимой бумаги». (Киножурнал «Фитиль»)
Почему? Почему такое происходит?
Почему капуста, которую никто в Смоленске не заказывал, едет туда из Ленкорани и гниет по пути? И при этом для вывоза нужной всем древесины нет вагонов? Ведь они положены по плану! А для перевозки капусты, которую никто в Смоленске не заказывал, вагоны не запланированы! Откуда же они берутся? Что за бардак?
Вот именно – бардак. Или, если использовать синоним, бесхозяйственность.
Никто не отвечает за конечный результат – стрельбу по мишени. Никто не отвечает своим карманом за то, чтобы потребитель был доволен. А у конечного потребителя нет никаких рычагов воздействия на всю эту разболтанную разваливающуюся машину социалистического хозяйства. При капитализме они есть, это деньги, там потребитель голосует за товар своим кошельком – вот такая вот экономическая демократия. А при социализме, где успешность труда оценивается по количеству пролитого пота и правильности заполнения бумаг, потребитель от производства оторван напрочь. И всем на него наплевать. Сидит он без туалетной бумаги, попу коммунистической газетой «Правда» вытирает.
Теперь откроем секрет про вагоны, откуда берутся лишние и почему необходимых не хватает… У железнодорожников свой план, и он исчисляется в тонно-километрах. Чем больше и дальше отвёз, тем лучше для плана. Целесообразность перевозки и сохранность груза при этом не важны. Важна деятельность, а не результат.
Пример. Лебединский горно-обогатительный комбинат. Здесь производят рудные окатыши, которые потом везут на Череповецкий металлургический комбинат. Везут в дырявых вагонах. Из которых эти самые маленькие рудные окатыши текут, словно зерно из вагонов, перевозящих зерно. Поэтому все пути в стране – в зерне и маленьких круглых окатышах. А также во всём том, что может утечь через щелястые товарные вагоны. Вот что по этому поводу пишет газета «Известия» от 20 июня 1976 года: «Рудные окатыши – груз дорогостоящий, а течет в щели, словно вода… За четыре месяца только по дороге на Череповецкий металлургический комбинат потеряно 3600 тонн окатышей…»
Почему течёт? Почему никто не заделывает щели в вагонах? Странные вопросы… А кому и зачем заделывать? Это же не моё! Это же ничьё! Общее! А работать на заделке щелей нужно кому-то конкретно. И каждый конкретный человек рассуждает: «Раз вагоны не мои, раз они общественные, пусть общество и работает на заделке щелей. Я-то тут при чём?»
А железная дорога им вторит: «Пусть счастливы будут, что им вообще хоть какие-то вагоны поставили для перевозки!..» Потому что при плановом хозяйстве, когда всё до винтика рассчитано, вагонов вечно не хватает. Они в таком же дефиците, как и всё прочее, ну, кроме, конечно, того неходового товара, который фабрики лепят не для людей, а для плана и на склад. Вот там в дефиците складские площади!
Кстати, о дефиците вагонов. Главная коммунистическая газета «Правда» рассказывает: «За первую половину 1977 года заводы Башкирии только под светлые нефтепродукты недополучили 11160 цистерн. По этой причине народное хозяйство в период уборочных работ лишилось сотен тысяч тонн топлива».
И ещё одна чудесная цитата, рассказывающая о том, как железнодорожники для выполнения своего плана нарочно портят чужую продукцию. Нельзя лить бензин в цистерны из-под мазута! Но нельзя такое только у капиталистов. А у социалистов запросто: «Часто бывает, что под керосин и бензин цистерн нет, а есть только под мазут. Заводам приходится сливать дорогие светлые нефтепродукты в мазут и отправлять их таким образом, что позволяет железнодорожникам щеголять перевыполнением планов».
Ну, что, друзья? Есть идеи, как спасти плановое хозяйство?
Может быть, ввести какие-то планы по экономии, по бережному использованию ресурсов?
Пробовали! Получилось ещё хуже! Точно так же, как планирование производства приводило к дезорганизации производства, так и планы по сбережению ресурсов только ещё больше их разбазаривали.
Например, мы знаем, что у нас кое-где 90 % металла при обработке болванки идёт в стружку. Это ужас что такое! Ну так давайте стружку пустим в дело, придумаем план по сдаче металлолома и стружки!
И вот такой план ввели. А планы, будучи введёнными, имеют одно свойство – расти. Ведь экономика же должна расти, не правда ли? И вот уже вскоре, чтобы выполнить неподъёмный план по сдаче стружки, начальники цехов велят рабочим перегонять в стружку готовые детали. То есть 100 % металла пускать в стружку, а не 90. Сколь прекрасный и спасительный пример рачительного сбережения ресурсов при плановом хозяйстве!
И сейчас будут другие примеры, ещё похлеще!..
Представляю на ваше рассмотрение энергетическое государственное предприятие «Мосэнерго», которое занимается тем, что протягивает кабели, провода, устанавливает трансформаторы. Иногда при замене старого трансформатора на новый прежний нужно сдавать в металлолом. Но это бывает редко, и на этом трест не может поиметь более 4 тонн металла в год. А у него план по сдаче металлолома дорос уже до 25 тонн! И попробуй его не выполни!
Поэтому когда к инженеру энергетического предприятия приходит представитель какого-то завода и просит согласно плану выделить их заводу дополнительные энергомощности и поставить трансформатор, инженер устремляет глаза в потолок и ставит условие:
– Мы вам поставим трансформатор, если вы нам поможете выполнить план по металлолому.
– А где мы вам металл возьмём? У нас у самих план по металлолому горит!
– Ну тогда не взыщите! У меня таких, как вы, много, а энергомощности – дефицит. Ждите своей очереди…
Представитель завода понимает, что очередь может длиться очень долго, это же социализм. И скрепя сердце соглашается. Инженеру «Мосэнерго» тоже этот разговор удовольствия не доставляет. Единственное, что утешает его совесть, так это тот факт, что он выбрал не самый худший вариант выполнить план по сдаче металлолома, потому что его коллеги на соседнем участке делали дела и похуже – писали документы, что какой-то участок электросети пришел в негодность, выкапывали из земли несколько сотен метров совершенно исправного кабеля и сдавали его в металлолом.
Ну, какие ещё есть мысли о новых чудесных планах по спасению плановой экономики? Известно, что плановая экономика антиинновационна, то есть отторгает новшества, мы об этом уже говорили. Может, тогда ввести план по новшествам?
О, да, конечно! Гениальная идея! И она, конечно же, была реализована. И конечно же, привела к противоположным результатам, к ещё большей растрате ресурсов.
Итак, представьте, вы – директор, вам спустили сверху план по инновациям. А то Советский Союз вечно отстает технологически от проклятых капиталистов, как будто у нас не самое передовое общество, как пишут в коммунистических передовицах, а бог весть что…
В общем, вам, товарищ директор, теперь нужно инновации внедрять. Вот план по инновациям! И мы вам даже запланировали безналичные деньги на эти инновации! Вы должны эти средства освоить и доложить по форме.
Освоить средства – это значит их все потратить. И вот директор заказывает профильному научно-исследовательскому институту или конструкторскому бюро какой-нибудь проект по улучшению чего-нибудь. И так по всей стране происходит, потому что всем спустили планы по новшествам. И вот уже миллионы инженеров в сотнях НИИ и КБ встают к чертёжным кульманам и начинают рисовать чертежи, писать тома проектов и пояснительных записок. И к концу планово-отчётного периода выдают заказчику новые проекты новых цехов и технологических линий. Получают за это зарплаты и премии. Предприятия-заказчики кладут эти проекты на полку и забывают, потому что заказывались проекты не для воплощения, а для выполнения плана по расходованию средств на инновации. Потому что никакие инновации директору не нужны, а нужно ему закрыть план по инновациям, то есть отчитаться.
Сотни, тысячи тонн бумаги переведены в эти листки и ватманы. Какое-то время они лежат на полках у заказчика, годами собирают пыль, а потом списываются с баланса и отправляются на помойку. Сколько лет они могут так копить пыль на полках? Да по-разному! Например, проект хлопчатобумажной фабрики для Новокузнецка был изготовлен в 1956 году. Списан в 1975-м. А всего за два года (1973–1974) в СССР было списано таких проектов на сумму в 140 миллионов рублей, по тогдашним временам гигантские деньги! Десятки тысяч человеко-часов работы вылетели в трубу плановой экономики. Целые поколения советских инженеров были выучены и прожили свои жизни для того, чтобы их труд никогда не был воплощен в металл и бетон. Просто для плана. Для галочки.
Каждый советский человек знал: ни в коем случае нельзя покупать продукцию, выпущенную советскими предприятиями в конце месяца. Потому что она выпущена для галочки. Потому что все предприятия к концу месяца начинают аврально гнать план, невзирая на качество, чтобы успеть отчитаться за количество, и гонят сплошной брак. Купишь такое – намучаешься потом, потому что в гарантийной мастерской, куда ты отнесешь свою покупку, месяцами нужно будет ждать запчасти. Их тоже дефицит.
А почему вечный дефицит? Почему всего не хватает? Ведь должно, по плану, хватать! По плану завод А должен поставить заводу Б точное число штуковин Икс. Это же план! Откуда ж дефицит? Ведь если завод А не выполнит план и не поставит Б нужные штуки, он же план не выполнит. А план – закон! Его все выполняют! Верно?
Верно. Но как это происходит?
Завод А взял и не поставил заводу Б нужных дефицитных штуковин в необходимом количестве. И завод Б сорвал план. Не по своей вине. Поэтому в невыполнении плана он не виноват. Вот если бы ему всё поставили, он был бы виноват в невыполнении. А так – не виноват по объективным причинам! Ему же необходимые дефицитные детали поставщик не прислал. И потому вместо 1000 запланированных единиц продукции он сделал только 700. И потому министерство задним числом сокращает бедному невиноватому заводу план – до 700 штук. Нет, лучше до 698 штук – потому что завод всё-таки проявил энтузиазм, трудовой героизм, и чтобы у него все-таки было небольшое традиционное перевыполнение плана. Нужно же работягам премию выписать!
Так. Допустим… Ну, а что же завод А? Он-то почему недопоставил заводу Б комплектующие, из-за чего для Б пришлось план задним числом менять? Думаете, со зла, что ли? Завод А тоже не виноват! Ему сырьё не подвезли с предприятия В. Оно в дефиците.
Сырьё же не подвезли, потому что вагонов не хватило. А вагонов у железной дороги не было, потому что вагоноремонтному заводу Г не подвезли дефицитные запчасти с завода Д.
А почему? А потому что завод Д их не сделал, запчасти эти. А он их не сделал потому, что ему, в свою очередь, недопоставили нужных электронных деталей с завода Е, а если и поставили, то половина из них оказалась с браком, потому что сделаны они были в конце месяца.
А завод Е, который их делал, допустил брак оттого, что завод Ж не вовремя поставил материал.
А завод Ж недопоставил материал, потому что завод А по объективным причинам не выполнил план в прошлом месяце, и заводу Ж комплектующих не хватило. В результате в экономике образовался дефицит тех самых штуковин Икс, с которых вся эта история началась. А вместе с ними и всех прочих штуковин – Игрек, Зет, Омега, Сигма и все прочего, из чего всё делается и производится.
Круг экономики замкнулся…
Вот вам для разжигания любви к социализму ещё немножко реальных примеров из прошлой социалистической жизни нашей страны, ну просто не могу удержаться!..
В 1972 году газета «Труд» рассказывала читателям, как Дарасунский завод горного оборудования недопоставил народному хозяйству 186 породоразгрузочных машин, 23 перегружателя и т. д. Потому что его подвели поставщики: Усольский завод вместо запланированных 850 тонн литья поставил Дарасунскому всего 409 тонн. Не со зла: наверняка его тоже подвели поставщики.
А вот пятью годами позже газета «Правда» повествует об успехах социалистического строительства и торжестве плановой экономики: «В авторазгрузчиках ГУАР-30 самое слабое место – гидроцилиндр. Восстановить его на месте невозможно, а заводы-изготовители не спешат выпускать запасные. На ремонтные работы в этом году заготовители Казахстана скромно запросили 100 цилиндров, им пообещали 35, а получено – 10».
Вот вам плановое хозяйство во всей своей красе: нужно 100 цилиндров, получено 10!
Ещё пример. Та же газета: «На элеваторы поступает много зерна высокой влажности. Его необходимо предварительно высушить в специальных сушилках. Однако из 168 сушилок… 73 не могут работать из-за отсутствия щитов управления – заводы «забывают» их поставлять. В 1977 году было заказано дополнительно 125 таких щитов, поступило 9».
И бессмысленно спрашивать, отчего и почему: эти цепочки падающего экономического домино весьма характерны для экономики СССР. Спрашивать бессмысленно, но интересно… Поэтому спросим!
Почему вагоноремонтный завод в Челябинске постоянно срывал план по ремонту электровозов? Потому что завод «Азеркабель» не поставлял необходимую для ремонта стальную проволоку.
Почему в 1977 году «Ленинградская правда» пишет, что местный завод «Пневматика» работает через пень колоду, в неделю по нескольку раз останавливая линии? Потому что поставщики присылают ему вдвое меньше заготовок для корпусов и втрое меньше отливок.
Почему предприятие «Луч» в том же Ленинграде провалило план? Потому что вместо 90 тонн оргстекла ему прислали только 63, вместо 419 тонн пресс-порошка всего 324 тонны, вместе 224 тонн стального холоднокатаного листа лишь 126 тонн.
Почему вильнюсская фабрика «Нерис» срывает план по поставке селу агрегатов по производству травяной муки? Потому что её поставщики – Бийский котлозавод и ленинградский «Красный треугольник» не поставляют комплектующие.
Почему завод в Тихвине, производящий металлоконструкции, вместо 75 тысяч тонн выпустил 21 тысячу?..
Почему львовскому «Прогрессу» регулярно недопоставляют хром?..
Почему Харцызский трубный получает только 80 % стали от запланированных поставок?..
И в этих вопросах, взятых из социалистических газет, только ничтожная доля тех случаев, которые попали в советскую прессу. Но это происходило повсеместно, а газетам ведь нужно было писать и ещё о чем-то, кроме производственных проблем заводов и вечной нехватки всего…
Социалистическая экономика – дефицитная по природе своей, в ней вечно чего-то не хватает. Именно потому, что она плановая.
Парадокс! Чем жёстче и глобальнее планируешь, тем хуже получается. Теряется та самая живая гибкость экономики, которая позволяет ей отрабатывать изменяющиеся условия. А жёсткий плановый монолит лопается сразу по всему объему при малейшем перекосе.
Казалось бы, у всех есть согласованные планы. На всю огромную страну Госплан планов понаписал, расстарался, на все отрасли, на все предприятия! И по ним, по планам этим все должны всем всё поставлять вовремя. И не должно быть никаких неожиданностей. Это же вам не дикий капитализм, тут всё точно рассчитано!
НО ЖИЗНЬ В ПЛАНЫ НЕ ВПИСЫВАЛАСЬ – ВОТ В ЧЕМ БЫЛА ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА СОЦИАЛИЗМА.
Реальность существует не как схема, а как живая система, всё время подстраиваясь. А для этого она должна обладать избыточным разнообразием. То есть как раз той «расточительностью», за которую социалисты упрекают капитализм, и сами же, в попытках экономии общественных ресурсов путём планирования, приводят систему к катастрофическим потерям этих ресурсов.
Понятно, что если бы можно было – ну, чисто теоретически! – мгновенно каким-то божьим чудом собрать всю информацию о системе по имени экономика (или о системе по имени биосфера, или о системе по имени многоклеточный организм) и мгновенно отправить её на обработку в некую внешнюю вычислительную машину бесконечной мощности с бесконечным быстродействием, чтобы она просчитала следующие ходы системы, она бы их просчитала. И мы бы с удивлением увидели, что с каждой секундой эти расчёты все больше и больше расходятся с действительностью!
Как только зафиксируешь идеально сбалансированную экономику в плане, так в следующую же секунду план этот становится устаревшим. Потому что жизнь меняется ежесекундно и меняется не по планам, поскольку мы живём в принципиально непредсказуемом квантовом мире, о чём ещё подробнее поговорим в дальнейшем. Случайность в этом мире вшита в свойства материи. План угрюм и неподвижен, а жизнь подвижна и гибка, поэтому как только начинаешь натягивать экономику на жёсткие колки плана, ткань экономики рвётся и начинает расползаться у тебя под руками. Образуя дыры дефицита и складки затоваривания.
Давайте разберёмся в этом чуть подробнее, в том числе коснёмся грёз о сверхкомпьютерах, благодаря которым якобы станет возможно всё-всё спланировать…
