Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Еще одна причина, по которой сорок семь процентов автоматизации не превратятся в сорок семь процентов безработицы, – это то, что мы, вероятно, просто будем работать меньше дней в неделю. Так уже произошло после индустриальной революции. До нее многие вставали с первыми лучами солнца, выходили в поле и работали до заката, а затем ложились спать. Многие работали по шестьдесят часов в неделю. После индустриальной революции эта цифра сократилась до сорока для большинства людей. У некоторых из нас теперь есть даже несколько недель отпуска в году.
Подобное может случиться после цифровой революции. Рабочий день сократится или выходные будут длиться три-четыре дня. Однако это потребует некоторого распределения благосостояния, которое увеличится за счет роста продуктивности производства, а на то, что все будет происходить именно так, ничто пока не указывает. Все свидетельствует о том, что будет происходить обратное. Рост заработной платы для большинства трудоустроенных в развитых странах остановился или не успевает за ограниченной инфляцией, которую мы сейчас переживаем.
Существует предположение, что мы сможем позволить себе меньше работать. ИИ будет способствовать падению цен на жизненно необходимые товары. Их эффективность сделает подобную продукцию дешевле. Так что, возможно, нам не понадобится рост заработной платы для того, чтобы меньше работать. Теоретически мы могли бы тратить меньше на жизнь.
Вдобавок к тому, чтобы меньше работать, мы могли бы платить людям больше за тот же самый объем работы. Многие из нас присматривают за пожилыми родственниками, воспитывают детей, занимаются общественной деятельностью. Это работа, которая необходима обществу, но часто не оплачивается. Общество богатеет, а потому необходимо искать пути к тому, чтобы вознаграждать людей за подобную работу. Она должна цениться. Многие из нас получают свой общественный статус благодаря той оплачиваемой работе, которой занимаются. Мы позиционируем себя трудолюбивыми, законопослушными, неравнодушными членами сообществ. Нам нужно уважать тех, кто занимается этой неоплачиваемой работой, которая жизненно необходима для нормального функционирования общества.
Все это отражает гораздо более широкую проблему. Существует множество оплачиваемых и неоплачиваемых работ, которые нам стоило бы больше ценить: учителя, медсестры, полицейские, пожарные и еще многие из тех, без кого нам не обойтись. Тот лишний доход, который ИИ нам принесет, мы, если захотим, сможем потратить на вознаграждение таких людей.
Помимо всего прочего, нужно принимать во внимание демографические изменения. Например, во многих развитых странах люди рожают меньше детей и живут дольше. Пенсионный возраст также растет, но не столь быстро, как ожидаемая продолжительность жизни.
Мой коллега Родни Брукс, один из самых известных ныне живущих робототехников, сказал, что его не беспокоит проблема технологической безработицы. На самом деле он уверен в обратном. Он считает, что роботы появятся как раз вовремя, чтобы спасти нас в самый последний момент. Без них не останется никого, кто мог бы выполнять работу, обеспечивающую всем необходимым вышедших на пенсию людей.
Япония – один из эпицентров этих перемен. Японцы имеют одну из самых долгих ожидаемых продолжительностей жизни на планете, а японские компании много инвестируют в производство роботов-сиделок. Японское общество горячо приветствует идею использования роботов для ухода за пожилыми людьми, и остальной мир в конце концов, вероятно, последует за ними. Если Родни Брукс прав, то у нас нет выбора. Однако если предположить, что он у нас все же есть, оставили бы мы эти профессии людям? Хотим ли мы, чтобы в старости за нами ухаживал робот?
Технологии по-разному влияют на разные группы. ИИ, несомненно, не исключение. Одни социальные группы будут в выигрыше, другие наоборот. Кто же эти победители и проигравшие?
Одна из групп, которые, вероятно, окажутся в незавидном положении, – мужчины двадцати с лишним лет без высшего образования. В 2015 году двадцать два процента американцев в возрасте от двадцати одного года до тридцати лет, которые не ходили в колледж, ни дня не работали в течение года. Эта демографическая группа раньше являлась источником рабочей силы. Принадлежавшие к ней мужчины были самыми надежными и трудолюбивыми работниками в Америке. Они получали должность «синего воротничка» сразу после школы и работали до пенсии. Сегодня же больше одной пятой от их общего числа не работают и часто даже не ищут работу.
Без работы представители этой группы вряд ли женятся, переедут от родителей и будут неравнодушны к политике. Многие из них сидят дома, погружаясь в виртуальный мир. Смертность их увеличивается, так как многие ищут выход в наркотиках и алкоголе. Если им не удалось найти себя в профессиональном плане сейчас, удастся ли им когда-нибудь занять достойную должность? Для них будущее выглядит мрачновато.
Другая группа, которая останется в проигрыше, – женщины. Название этой проблемы уже было сформулировано: «толпа мужчин». Оно было введено в 2016 году Маргарет Митчелл, будущим исследователем в компании Microsoft, а затем и в Google. Название указывает на тот факт, что только десять процентов исследователей, занимающихся ИИ, – женщины. Это гендерное неравенство вредит процессу создания ИИ. Некоторые фундаментальные проблемы не будут решены, потому что вопросы к ним даже не задаются. Должна ли медицинская программа учитывать менструальный цикл женщины? Как из программы для набора сотрудников устранить предвзятость по отношению к тем, кто взял отпуск по уходу за ребенком?
В общем, женщинам не повезет, учитывая, что большинство новых рабочих мест будет связано с технологиями. Если подобный гендерный дисбаланс никуда не денется, то женщины будут проигрывать конкуренцию за работу будущего. С другой стороны, на позициях, которым угрожает автоматизация, работает больше мужчин. Неясно, какой из этих двух факторов окажется решающим.
Женщины – не единственная большая социальная группа, слабо представленная в нашей науке. Другими такими группами являются латиноамериканцы и черные, которые тоже не очень широко представлены в технологиях вообще и в сфере ИИ в частности. Это также может повлиять на права, за которые люди долго боролись, такие, например, как равенство рас. Без диверсификации персонала, работающего над ИИ, сложно будет сделать его непредвзятым.
Простых решений проблемы нет. К примеру, мы понимаем, что гендерное неравенство возникает с раннего возраста, когда девочки начинают выбирать предметы в школе и не берут математику, естествознание и технологии. Однако осознание этих проблем – первый шаг к менее предвзятому будущему.
Войти с помощью соц. сетей: