10
Несколько дней на борту «Феба» преобладала атмосфера взаимных подозрений, но в конце концов прежние отношения восстановились. Леди Изабель поначалу оставалась у себя в каюте – но сразу вышла из нее, когда узнала, что капитан Гондар сошел с ума.
Новость эта, принесенная Гермильдой Варн, находившейся практически в истерике, не вполне соответствовала действительности. Капитан Гондар не сошел с ума; он всего лишь попытался задушить Логана де Апплинга голыми руками. Главный технолог и Бернард Бикель вмешались в этот процесс; капитана, вырывавшегося и пинавшегося, утащили в его каюту, где он и находился теперь под арестом.
Леди Изабель поспешила в рубку управления, где никого не было, после чего направилась в салон – там собрались музыканты, горячо обсуждавшие последние события. Мало-помалу ей удалось собрать воедино фрагменты информации: судя по всему, капитан Гондар застал Логана де Апплинга и Мэдок Розвин в позе страстного объятия, что и послужило причиной эмоционального взрыва.
Леди Изабель выслушала описание скандала в нескольких версиях, почти не высказывая замечаний, но губы ее зловеще поджимались все плотнее: «Где находится в настоящее время эта молодая особа?»
Мэдок Розвин уединилась в своей маленькой каюте. Рамона Токстед и Кассандра Праути, случайно проходившие мимо, донесли, что оттуда не доносилось ни звука. «Если бы я причинила столько неприятностей и обид, – заявила Рамона Токстед, – мое сердце было бы разбито вдребезги. Но у нее в каюте тишина!»
Роджер выдвинул объясняющую это обстоятельство гипотезу: «Надо полагать, вы недостаточно плотно приложили ухо к двери».
«Роджер, немедленно прекрати!» – оборвала его леди Изабель.
Бернард Бикель вернулся из лазарета, и леди Изабель отвела его в сторону, чтобы посоветоваться. Отчет Бикеля о драке в целом соответствовал тому, что уже удалось узнать леди Изабель. «Просто не понимаю, что делать! – раздраженно говорила она. – Я ожидала трудностей и недоразумений, но возникает впечатление, что мы просто не можем от них передохнуть: то одно, то другое! Причем существенная их доля объясняется присутствием на корабле этой девицы, Розвин. Нужно было высадить ее еще на планете Сириуса!»
«Некоторые личности служат своего рода катализатором раздоров, – согласился музыковед. – Какова бы ни была причина наших сегодняшних неприятностей, факт остается фактом: на корабле в данный момент нет капитана».
Леди Изабель ответила нетерпеливым жестом: «Велика беда! Господин де Апплинг может прокладывать курс, а господин Хендерсон вполне способен выполнять остальные обязанности капитана. Главным образом меня беспокоит, однако, вопрос о планете Рлару. Если в связи с отчаянием, помешательством или раздражением Гондар откажется показать нам дорогу к этой планете, возникнет непреодолимое препятствие».
Бернард Бикель задумался: «Думаю, что нам следует подождать, пока не уляжется пыль, если можно так выразиться. Когда капитан Гондар остынет, он соберется с мыслями – в конце концов, в его интересах объяснить нам, как добраться до Рлару. Тем временем этот юноша, де Апплинг, проложит курс к следующему пункту назначения – насколько я помню, это планета звезды Сванника».
«Да-да. Богом забытый ничтожный грязный мир, опустившийся до феодализма».
Бернард Бикель поднял брови: «Мне всегда говорили, что это очаровательная планета, старомодная и причудливая».
Леди Изабель нервно рассмеялась: «Вполне может быть, Бернард. Я так ужасно расстроена, что мне райский сад покажется змеиным питомником… Несмотря на наши несомненные успехи, должна признаться, я порядком разочарована».
Музыковед благодушно расхохотался: «Послушайте, ну зачем так расстраиваться! Вспомните о том, как нам аплодировали на Проказе!»
Леди Изабель закрыла глаза: «Никогда не упоминайте в моем присутствии об этой планете! Когда я вспоминаю, как со мной обращались бандиты – их ругательства, ухмылки, пошлые шутки… Но не будем останавливаться на этом эпизоде. Успех? Да, в своем роде. Не забывайте, однако, что нашими слушателями были люди с Земли, соскучившиеся по музыке – это не тот успех, на который я надеялась. А планета звезды Сванника в этом отношении мало отличается от каторжной колонии».
«В конечном счете мы доберемся до Рлару», – заверил ее музыковед.
«Я это понимаю – но неужели во Вселенной нет других культурно развитых рас?»
Бернард Бикель пожал плечами: «Честно говоря, мне такие расы неизвестны».
«Что ж, остается только придерживаться утвержденного расписания, – устало вздохнула леди Изабель. – А вот и господин де Апплинг. Будьте добры, позовите его».
Бикель привел Логана де Апплинга. Леди Изабель холодно изучила его с головы до ног: «Судя по всему, вам не был нанесен заметный ущерб».
«Кажется, мне удалось избежать тяжелых травм», – с нервным смешком отозвался астронавигатор. Высокий молодой блондин, он нисколько не потерял уверенность в себе. Неудивительно, что Мэдок Розвин предпочла его капитану Гондару.
«Наша следующая остановка – на планете звезды Сванника, – сказала леди Изабель. – Не помню точные координаты этой планеты, но не сомневаюсь, что у вас есть доступ к соответствующим данным».
«Конечно есть».
С точки зрения леди Изабель, Логан де Апплинг вел себя недостаточно почтительно. «Капитан Гондар решил оставаться у себя в каюте на протяжении нескольких дней, – продолжала она самым официальным тоном. – Следовательно, вам придется взять на себя все навигационные функции».
Де Апплинг снова ответил самоуверенным до небрежности жестом: «Никаких проблем. Если хотите, я отвезу вас в туманность Андромеды. Так, значит, к звезде Сванника?»
«Именно так».
«Могу ли я кое-что предложить?»
«Предлагайте».
«Не слишком далеко отсюда находится мир, который люди посещали лишь пару раз. Насколько мне известно, это планета необычайной красоты, населенная почти человекообразными существами с высокоразвитой культурой».
«И эта планета находится в секторе Гидры?» – спросил Бернард Бикель.
Логан де Апплинг поперхнулся от неожиданности: «Да, по сути дела, именно там».
«И от кого вы услышали об этой планете?» – строго спросила леди Изабель.
«Я узнал о ней из нескольких источников, – замялся Логан. – Все источники согласны в том, что…»
Леди Изабель безжалостно наступала: «Не затруднит ли вас более конкретное указание на источник полученной вами информации?»
Логан де Апплинг почесал в затылке: «Дайте подумать… Кажется, в одном из руководств по астронавигации…»
«Позвольте спросить: упоминала ли об этой планете, в разговорах с вами, мадемуазель Мэдок Розвин?»
Де Апплинг покраснел: «Ну да, упоминала. По сути дела, ей кое-что известно об этой планете. Я обещал ей порекомендовать этот мир, когда буду говорить с вами».
«По сути дела, – самым ледяным тоном продолжала леди Изабель, – мадемуазель Розвин настояла на том, чтобы вы рекомендовали мне эту планету».
«Ну… я не стал бы употреблять слово „настояла“…»
«Можете сообщить мисс Розвин, что ни в каких обстоятельствах мы не станем пересекать половину Галактики ради того, чтобы потакать ее капризам. Мы туда не полетим, это окончательно решено. Прошу вас больше не упоминать планету в секторе Гидры».
Лицо де Апплинга побагровело от гнева: «Как вам будет угодно!»
«А теперь будьте добры, сделайте все необходимое для того, чтобы наш нынешний курс строго соответствовал кратчайшему маршруту в направлении звезды Сванника».
Астронавигатор поклонился и удалился в молчаливом раздражении.
* * *
Прошло несколько дней; капитан Гондар все еще не показывался. «Пусть поварится в собственном соку, – советовал Бикель. – Чем дольше он сидит в одиночестве, тем скорее прислушается к голосу рассудка».
Леди Изабель согласилась, хотя и с некоторым сомнением: «Он странный человек, нечего сказать. Но мы больше не можем тратить время, анализируя его поведение… Как вы думаете, Бернард, из кого будет состоять, главным образом, наша аудитория на планете звезды Сванника? Из представителей высшего сословия? В таком случае я предпочла бы снова поставить „Фиделио“ – или, может быть, лучше подойдет Вагнер?»
«Прекрасно подошло бы и то и другое, – заключил Бернард Бикель. – Тем не менее, следовало бы, по меньшей мере, рассмотреть возможность исполнения какой-нибудь оперы Пуччини…» Музыковед прервался, так как в салон зашел Логан де Апплинг. Леди Изабель подозвала его жестом; молодой астронавигатор подошел к ней – весьма неохотно, судя по манере, с которой он передвигался. «Сколько времени займет дальнейший полет до звезды Сванника, господин де Апплинг? – спросила леди Изабель. – Труппа уже скучает, а впереди еще не заметно никакой звезды».
«Совершенно верно. Наблюдается локальное смещение пространства-времени, а его невозможно не учитывать… Я сказал бы, что, скорее всего, полет займет еще несколько дней…»
«Неужели? – удивился Бернард Бикель. – Никогда бы не подумал, что звезда Сванника так далеко!»
«Не беспокойтесь, господин Бикель, – заверил его де Апплинг. – Наслаждайтесь видом Галактики». Благосклонно улыбнувшись леди Изабель, астронавигатор вышел из салона.
Капитан Гондар не выходил из своей каюты еще три дня, и в конце концов леди Изабель решила с ним поговорить. Когда она проходила, в сопровождении Бернарда Бикеля, мимо рубки управления, в рубке что-то возбужденно обсуждали Логан де Апплинг и Мэдок Розвин. Заметив леди Изабель, они тут же замолчали.
Леди Изабель подошла к смотровому экрану, отображавшему проекцию космического пространства, обработанную дефазирующей системой. Перекрестием визирных нитей на экране была отмечена точка, соответствовавшая курсу корабля. Леди Изабель повернулась к молодому астронавигатору: «Это зеленоватое светило, прямо впереди – звезда Сванника?»
«Не может быть! – сказал Бернард Бикель. – Звезда Сванника – оранжевый карлик».
«Верно, – беззаботно ответил де Апплинг. – Мы производим коррекцию с учетом смещения пространства-времени и вращения Галактики – весьма существенных факторов в этом секторе».
«Мы должны были давно уже приблизиться к пункту назначения! – недоумевала леди Изабель. – Вы уверены в точности ваших расчетов, господин де Апплинг?»
«Разумеется! Никто из нас не хотел бы заблудиться так далеко от дома!»
Леди Изабель с сомнением покачала головой. Выйдя из рубки управления, она постучала в находившуюся рядом дверь каюты капитана. «Да? – послышался угрюмый голос изнутри. – Кто это?»
«Это я, – ответила леди Изабель. – Я хотела бы с вами поговорить».
Дверь распахнулась: выглянул Гондар. Он исхудал, глаза его горели, щеки и подбородок обросли неровной черной щетиной. «Ну и что? – сдавленно спросил он. – Что вам нужно?»
«Я хотела бы, чтобы вы проверили расчеты астронавигатора, – спокойно сказала леди Изабель. – Я не совсем доверяю суждению господина де Апплинга. Согласно предварительному расписанию, мы давно уже должны были приблизиться к звезде Сванника, но это не произошло».
Для того, чтобы оказаться в рубке управления, капитану потребовались лишь несколько размашистых шагов. Взглянув на смотровой экран, Гондар хрипло рассмеялся. Немного помолчав, он снова расхохотался – леди Изабель подумала: «Не помешался ли он, в самом деле?» Взглянув на де Апплинга, напряженно стоявшего в стороне с покрасневшим надувшимся лицом, она повернулась к капитану: «Почему вы смеетесь?»
Гондар указал пальцем на экран: «Видите, как наклонена плоскость галактической эклиптики? А эту звезду справа вы тоже видите? Либо это Альфард, либо я – последний идиот. Короче говоря, мы в секторе Гидры».
«Здесь какая-то ошибка, не может быть! – запинаясь, пробормотала леди Изабель. – Звезда Сванника – в созвездии Тельца…»
И снова капитан Гондар хрипло рассмеялся: «Нет никакой ошибки!» Протянув руку, он указал на Мэдок Розвин: «Вот почему мы в секторе Гидры!»
Леди Изабель потеряла дар речи. Она перевела потрясенный взор с Мэдок Розвин на де Апплинга, на Гондара и обратно на Мэдок Розвин: «Вы имеете в виду… что же это такое?»
«Де Апплинг решил прокатиться за ваш счет, вот что это такое. Но не судите его слишком строго. Ни один мужчина не может устоять перед чарами этой жестокой кельтской ведьмы. На вашем месте я сейчас же выбросил бы ее в космос – посмотрим, удастся ли ей обворожить вакуум!»
Леди Изабель развернулась на каблуках и спросила астронавигатора: «Это правда, господин де Апплинг?»
«Правда».
«Капитан, разверните корабль. Прикажите безвыходно заключить этих двух в отдельных каютах».
«Не запирайте де Апплинга, мадам, – возразил Гондар. – Он молод, она обвела его вокруг пальца. Пусть работает. Если он проложит курс, отклоняющийся от заданного хоть на сотую долю градуса дуги, я ему шею сверну собственными руками. Но ее заприте, и хорошенько! Не позволяйте ей попадаться на глаза мужчинам, иначе она опять сотворит какую-нибудь беду!»
«Очень хорошо. Мисс Розвин, отправляйтесь к себе каюту. Представления не имею, что с вами делать».
«Посадите меня в спасательную шлюпку, предоставьте мне самой выбрать свою судьбу».
«Вы шутите!»
«Нисколько».
«Естественно, я не сделаю ничего подобного! – отрезала леди Изабель. – Я не убийца. Будьте любезны, закройтесь в каюте».
Мэдок Розвин медленно вышла из рубки управления.
«Де Апплинг! – леди Изабель повернулась к молодому блондину. – Капитан Гондар внесет соответствующую дисциплинарную запись в бортовой журнал. Вы не получите никакой платы за работу, причем я сделаю все от меня зависящее, чтобы никто никогда не нанимал вас снова в качестве астронавигатора».
Логан де Апплинг ничего не ответил. Созвездия проплывали в сторону и за пределы смотрового экрана – капитан Гондар разворачивал корабль.
* * *
Через четыре часа Роджер постучал в дверь каюты Мэдок Розвин. Дверь слегка приоткрылась – девушка выглянула.
«Можно войти?» – спросил Роджер.
Мэдок молча отошла и открыла дверь шире.
Роджер уселся на койке: «Ты что-нибудь ела?»
«Я не голодна», – девушка прислонилась к стене маленькой каюты.
«Если бы я знал, зачем ты все это делаешь… – осторожно начал Роджер. – Но тебя невозможно понять. Зачем очаровывать и предавать одного человека за другим? Ради чего? Ты должна руководствоваться каким-то непреодолимым стремлением – в чем оно заключается?»
Мэдок Розвин, казалось, его не слышала. Она тихо произнесла: «Как ты думаешь, твоя тетка…» Она вздохнула, помолчала, беспомощно развела руками: «Нет, конечно, она не согласится».
«Я понимаю – ты только притворялась, что испытывала ко мне какие-то чувства, – продолжал Роджер. – Исключительно для того, чтобы проникнуть на корабль. И Гондара, и де Апплинга ты так же использовала в своих целях».
Мэдок Розвин мрачно кивнула: «Да. Притворялась. Другого способа не было».
«Но зачем? Если бы я знал причину твоих поступков, я мог бы относиться к ним с меньшим осуждением».
Мэдок Розвин взглянула на него с едва заметной усмешкой: «Ты меня осуждаешь, Роджер?»
Он кивнул: «Да. Когда тебя используют таким образом, это унизительно».
«Очень сожалею, Роджер – это все, что я могу сказать. И это сущая правда. Но я сделала бы то же самое, снова и снова, – едва слышно прибавила она, – если бы это чему-нибудь помогло. Теперь это бесполезно».
«Да, бесполезно. И теперь ты можешь объяснить, зачем ты все это сделала».
«Нет… не думаю, что я могла бы что-нибудь объяснить».
«Почему нет?»
«Потому что я скрытна. Такой я родилась. Все мои предки держали язык за зубами. Всю жизнь я хранила тайны, которые ты даже не можешь себе представить».
«Да уж, конечно, – Роджер печально вздохнул. – Как иначе?»
Мэдок скромно присела на койку рядом с Роджером. Роджера влекло к ней, словно он был железный, а она – намагничена. Он даже наклонился было к ней, но тут же заставил себя принять исходное положение. Поразмышляв некоторое время, он спросил: «Планета в секторе Гидры – одна из твоих тайн?»
«Да».
«Но если бы „Феб“ там приземлился, твоя тайна тем самым была бы раскрыта».
Теперь задумалась Мэдок Розвин: «Мне это не приходило в голову. Но следует учитывать мое происхождение. Скрытность у меня в крови».
«Скрытность, – горько произнес Роджер, – отвратительный порок. У меня нет никаких секретов».
Мэдок Розвин слегка улыбнулась: «В некоторых отношениях, Роджер, ты действительно достоин восхищения. Что ж, я открою тебе свою тайну. Теперь это только моя тайна – тех, кто скрывал ее раньше, больше нет в живых. А „Феб“ уже не приземлится на Йане, так что ни тебе, ни мне никто все равно не поверит».
«Йан – так называется эта планета?»
«Йан… – она выдохнула это слово с почтением и волнением фанатика, вспоминающего чудо. – Мой дом среди звезд. Он так близко – и я никогда туда не вернусь».
Роджер озадаченно нахмурился: «Это какой-то уэльский фольклор? Прошу прощения за невежество, но я никогда раньше не слышал о такой планете».
Она покачала головой: «Я не из Уэльса. То есть, не совсем из Уэльса. Давным-давно, тридцать тысяч лет тому назад…» Мэдок Розвин говорила целый час, вспоминая такие чудеса, что у Роджера закружилась голова.
В сущности, без подробностей и отступлений, ее рассказ сводился к следующему. Тридцать тысяч лет тому назад забытая ныне человеческая раса населяла плодородный край, местонахождение которого уже забыто – некоторые предполагали, что это была свободная от льдов Гренландия, другие считали, что это был большой остров, с тех пор погрузившийся в воды Бискайского залива. Цивилизация этих людей достигла уровня развития и сложности, не уступавшего многим достижениям современности. В эпоху упадка подпольная группа диссидентов соорудила космический корабль и отправилась в добровольное изгнание. После длительной эпопеи, полной тягот и приключений, они высадились на Йане и поселились там. Что стало с некогда благородной цивилизацией, оставленной ими на Земле? Ее судьба неизвестна: по-видимому, ее представители потеряли интерес к технологии и постепенно вернулись к варварскому существованию.
На Йане началась новая эра успехов, неудач, темных веков, возрождений, кульминаций и декаданса. Сравнительно недавно, лет двести тому назад, еще одна группа отщепенцев решила вернуться на Землю. Их приземление на острове Мэн стало катастрофой, уничтожившей корабль и бóльшую часть пассажиров. Оставшимся в живых пришлось спасаться от преследований обуреваемых суевериями местных жителей, и они нашли себе пристанище в Уэльсе, где на протяжении нескольких поколений они обрабатывали землю и выпасали скот в труднодоступных долинах Мерионета. Таковы были предки Мэдок Розвин, не забывавшие о своих традициях и шепотом передававшие детям историю Йана, настаивая на том, что ее надлежало хранить в глубокой тайне. В них неизбывно теплилась надежда когда-нибудь вернуться на Йан, дети впитывали эту надежду с молоком матери. Увы, численность их потомков постоянно сокращалась, и Мэдок Розвин была последней наследницей великой тайны. Тоскуя по Йану, она эгоистично воспользовалась привязанностью Роджера, чтобы проникнуть на космический корабль.
Девушка закончила рассказ. Все ее ухищрения оказались тщетными. Она потеряла всякую надежду на возвращение к соплеменникам.
Роджер долго молчал, после чего глубоко вздохнул и сказал: «Я тебе помогу – в меру своих возможностей. Если мой план осуществится, однако, я тебя навсегда потеряю – но это, конечно, не так, потому что невозможно потерять то, чего у тебя никогда не было… Я поговорю с теткой».
Мэдок Розвин ничего не ответила, но, когда Роджер уходил, она сгорбилась на койке, прислонившись спиной к стене, и пыталась удержать навернувшиеся на глаза слезы.
* * *
Роджер нашел леди Изабель в рубке – та снова пыталась выудить из капитана Гондара сведения о местонахождении Рлару. Гондар неизменно отвечал одной и той же фразой: «Всему свое время».
Роджер спросил тетку, не может ли она поговорить с ним наедине. Леди Изабель неохотно согласилась и провела его к себе в каюту.
«Я знаю, что вы считаете меня бездельником и не придаете моим суждениям почти никакого веса», – начал Роджер, расхаживая из угла в угол.
«Разве у меня нет для этого достаточных оснований? – язвительно спросила леди Изабель. – Ты протащил на борт „Феба“ эту ужасную красотку. А она вызвала переполох, поставивший под угрозу всю экспедицию!»
«Да, – кивнул Роджер, – совершенно верно. Только что мне удалось узнать, чем объясняются ее поступки. Это очень странная история, и я хотел бы, чтобы вы ее выслушали».
«Роджер, я не настолько наивна – у тебя ничего не получится».
«Вы составили неправильное представление о Мэдок Розвин, – возразил Роджер. – Причина, по которой она стремится попасть на известную вам планету в секторе Гидры, просто поразительна!»
«Я не хочу ничему поражаться, – проворчала леди Изабель. – У нас и так у же было более чем достаточно сюрпризов… Тем не менее, исключительно потому, что этого требует элементарная справедливость, мне придется поговорить с проказницей. Где она?»
«У себя в каюте. Я ее приведу».
Мэдок Розвин не хотела говорить с леди Изабель: «Она меня ненавидит! Она чувствует, что чего-то во мне не понимает, и не хочет ничего понимать. Если она меня и выслушает, то только для того, чтобы поупражняться в сарказме».
«Послушай! – настаивал Роджер. – Попытка – не пытка. Что ты можешь потерять? Просто расскажи ей все, что рассказала мне. Уверен, это произведет какое-то впечатление».
«Хорошо, – согласилась Мэдок. – Я с ней поговорю… Подожди, я сполосну лицо».
Роджер привел Мэдок Розвин в каюту леди Изабель и скромно вышел в коридор. В течение следующего часа он слышал отголоски певучего тихого голоса Мэдок, время от времени прерывавшиеся суховатым вопросом или замечанием леди Изабель. Наконец он решил, что было бы целесообразно снова войти – ни леди Изабель, ни Мэдок, казалось, не заметили его появление.
Девушка завершила свой рассказ. Леди Изабель молча сидела, постукивая пальцами по ручке кресла. «То, что вы мне сообщили, чрезвычайно занимательно, – сказала она наконец. – Не могу это отрицать. Хотя я никогда не прощу методы, к которым вы прибегали, чтобы достичь своей цели, должна признаться, что вы руководствовались побуждениями, сопротивляться которым на вашем месте было бы трудно любому человеку. Любопытно, любопытно…» Старуха кисло улыбнулась Роджеру: «Что ж! Меня еще никто никогда не обвинял в несгибаемом упрямстве». Она снова повернулась к Мэдок Розвин: «Расскажите что-нибудь еще об этой планете, о ее обычаях и учреждениях».
Мэдок неуверенно покачала головой: «Не знаю, с чего начать. История нынешней земной цивилизации насчитывает шесть тысяч лет. Цивилизация Йана в пять раз старше».
«Позвольте спросить: придается ли какое-нибудь значение в этой цивилизации искусству и, в частности, музыке?»
«Конечно!» Мэдок пропела странную песенку на незнакомом языке. В мелодии, в ритме и даже в звучании слов угадывались закономерности человеческих потребностей и человеческого восприятия – интуиция подсказывала, что это земная музыка – но в то же время ей было присуще некое свойство, не позволявшее найти земную аналогию. Короче говоря, это была музыка другой планеты. «Это колыбельная, – извиняющимся тоном сказала Мэдок Розвин. – Мне ее пели, когда укладывали спать».
Леди Изабель подозвала Роджера движением руки: «Будь добр, попроси капитана Гондара зайти сюда на минутку, если это его не слишком затруднит».
Роджер вернулся с Гондаром.
Леди Изабель холодно и отчетливо произнесла: «Я решила отвезти мадемуазель Мэдок Розвин на планету Йан. Она предпринимала всевозможные усилия, чтобы туда попасть, применяя методы, которые в данный момент я не хотела бы обсуждать. Не совсем уверена в том, насколько соответствует действительности все, что она рассказала, и не знаю, умолчала ли она о каких-либо существенных деталях, но мадемуазель Розвин заинтриговала меня в такой степени, что я хотела бы собственными глазами убедиться в достоверности ее сведений. В связи с чем, капитан, проложите новый курс – к планете в секторе Гидры, известной под наименованием Йан».
Капитан Гондар мрачно взглянул на Мэдок Розвин: «Она вечно плетет интриги, ей нельзя доверять. Ей известны колдовские трюки, она училась им в дебрях горного Уэльса. Если ей удалось вас убедить, вы об этом пожалеете».
«Вполне возможно, – отозвалась леди Изабель. – Тем не менее, я хочу посетить Йан».
Мэдок Розвин молчала; капитан Гондар удалился. После этого девушка повернулась к леди Изабель. «Спасибо!» – сказала она и тоже ушла.
