Протест – не самоцель

– Как вам молодая поросль русского рока?

– Не стану по-старчески скулить. Есть новые талантливые исполнители. Акценты, конечно, сместились: больше внимания уделяется звучанию, чтобы оно не уступало западному. Текстам тоже придают значение, хотя об ориентации молодых групп на поэзию XIX века говорить не приходится. Возникают интересные исполнители при пересечении рока с рэпом: Noize МС, группа «Лёд 9» (также известная как «25/17»). Но им есть куда расти поэтически: содержание богатое, а форма не очень литературная. Впрочем, форма не так и важна. Меня огорчает смердящий постмодернизм в текстах молодых подражателей БГ. На Западе постмодернизм сдох, а у нас он по-прежнему влачит своё гнилое существование. Даже молодёжное мышление в России отстаёт лет на тридцать.

– Кстати, у Noize МС на новом альбоме есть строчки: «Даже лучше всё же, что кругом кидалово и ложь. Ведь всего дороже безысходный кухонный…» Нойз таким образом иронизирует по поводу обличителей масонского заговора, но, может быть, это применимо ко всем противникам власти – и к нему, и к вам?

– Есть деятели, для которых протест – возможность самолюбования. Что касается меня, то лозунг «Я всегда буду против» – не мой лозунг. Мне приятнее, когда мой протест достигает цели, когда повод для протеста исчезает.

– Вы имеете в виду отказ «Газпрома» от строительства новодела в центре Питера?

– Да, этот случай внушает оптимизм. Они хотели плюнуть всем нам в лицо, показать, что они хозяева жизни. Но до Путина и Медведева достучалась около-властная культурная элита.

– Зачем же тогда говорить, что от околовластной элиты один вред?

– Она, разумеется, использует этот случай как аргумент в свою пользу. Но это же подачка. Власти нам кинули пряник, а потом добавили кнут – запрет митингов, посадки.

– Наш традиционный вопрос обитателям культурной столицы. Не стыдно в связи с доминированием «питерских»?

– Не стыдно, потому что не Питер их породил, а «совок». Да и вообще, мало что осталось от Питера. За последние десять лет общий уровень агрессии и хамства на Невском проспекте заметно вырос.

– У тех, кто не знаком с вашим творчеством, может сложиться однобокое представление о вас. Поэтому стоит упомянуть, что вы не только социальный автор, но и очень лиричный. У вас немало песен о любви – как правило, грустных. Можно ли сказать, что и в социальном, и в личном вы предпочитаете покою надрыв?

– Нет. Я считаю, что для творчества всегда необходима сильная эмоция, вызвана ли она встречей и расставанием с девушкой или же беспределом властей. Но я ищу спокойствия. Я устаю от своих неврастенических реакций на окружающий мир. Собственно, творчество для меня – это путь к покою. Стремление к балансу.

Валерий Сюткин: «Власть без злоупотреблений теряет всякую привлекательность»

«АН» № 363 от 06.06.2013

Валерий Сюткин пел и сочинял в группе «Браво» лишь несколько лет – с 1990 по 1995 год, но с тех пор их невозможно вспоминать отдельно друг от друга. Совместная деятельность была их звёздным часом. Сегодня Сюткину звёздный час не требуется: свобода дороже.

Как влюблённость

– Помните тот момент, когда впервые услышали рок-н-ролл?

– Прекрасно помню. Мне было лет двенадцать. Я смотрел телевизор, и там промелькнула песня (я тогда ещё не знал, что это «Битлз»). Только услышал аккорд – ощутил, как по мне пробежала мурашка. Шок от удовольствия. От того, как звук проникает в тело. Это чувство я и назвал рок-н-роллом.

Недавно Боб Дилан сказал: «Прекрасная группа – «Битлз». Но к рок-н-роллу не имеет никакого отношения. Рок-н-ролл на самом деле – это подростковый заменитель секса». Отчасти верно. Когда у меня началось половое созревание и возникла потребность нравиться девушкам, самым модным на тот момент было играть рок-н-ролл (подобно тому, как сейчас – обладать гаджетами). Мы многое делали для этого. Сами выпиливали гитары. Однако в первую очередь рок-н-ролл для меня – это ощущение растущих крыльев. Похоже на влюблённость. Тебе хочется действовать, ты всех любишь, и всё у тебя хорошо. И вообще, ты не сосредоточен на себе. Но я соглашусь с Диланом, что это удел очень молодых. Мы становимся старше, и нас убирают подальше, чтобы мы не мешались, не брюзжали. Чтобы у молодых была возможность наступать на новые грабли.

– Какой период рок-н-ролла вам ближе всего?

– Я представитель классического рок-н-ролла, который в 54-м году изменил мир. Это началось с песни Билла Хейли. Самые прекрасные годы в жизни человечества – 60-е. Весь мир жил с надеждой на лучшее, даже мусульманские страны, поскольку арабы навели мосты в Европу. Потом, к концу 60-х, молодым этого подъема стало мало, и тогда они подсели на вещества. В 70-х это усугубилось. А потом пришёл его величество шоу-бизнес, начались проекты и продукты. Можно говорить, что проекты с участием продюсеров создавались и раньше, но квалификация была несоизмеримо выше, вот в чём дело. Как говорится, если бы спорт приносил большие деньги, то в каждой еврейской семье было бы по турнику. Так и с рок-н-роллом получилось. Упростилось добывание хлеба. Музыка стала основываться на заимствованиях, превратилась в конструктор… Так, стоп. Вот я и начал брюзжать в адрес молодёжи. Видите, рок-н-ролл всё-таки – удел молодых (смеётся).

И нет ничего более нелепого, чем шестидесятилетние дядьки, играющие тяжёлый рок. Сразу бросается в глаза, что яйца, простите меня, требуются молодые. Играть такую музыку в старости можно только с само-иронией, как AC/DC. А когда я вижу современных Scorpions, то воспринимаю это как немецкий эротический фильм для геронтофилов. Пожилые мужчины в обтянутых трико. Они верят, что молодые девчонки до сих пор их желают.

– Кто вы больше – Леннон или Маккартни?

– Это действительно два разных типа музыкантов. Я бы сказал, что все музыканты делятся на Леннонов и Маккартни. Есть тяготение к хорошему вкусу, классике, трудолюбию – это Маккартни. И есть снос башни – это Леннон. Мне ближе Леннон, я хотел бы им быть, но мне не дано. Я не бунтарь, который мог бы повести за собой людей, как Цой, Кинчев, Шевчук, отражающие социальный протест. Я обычный парень, который любит, когда всем весело, когда все танцуют.

– Вам правда хотелось бы быть социальным автором?

– Конечно. Каждому хочется быть загадочным, плохим и в то же время обаятельным. Но это невозможно развить в себе. Это заложено в нас, как почерк футбольной команды. Его нельзя изменить. Я никогда не умел писать серьёзных текстов. Тонкими ниточками сплетаю слова, как бисер. Мне дана простая роль – роль рассказчика.

– Неслучайно последние лет восемь вы также зарабатываете на жизнь рассказыванием историй.

– Да, веду вечера. Когда я увидел, что люди таким образом делают деньги, то сразу понял: это моё, я этим всю жизнь занимаюсь. Когда не было видеомагнитофонов, я фильмы пересказывал. Вот и решил: неужели у меня вести вечера получится хуже, чем у других? Не люблю слово «корпоративы», это не мой формат. Я предпочитаю «ближний бой»: собираются десять человек с очень изысканным вкусом, которые не хотят слышать шуток из Интернета. Нужно сделать вечер таким, чтобы он им понравился – беседой, анекдотами определённого качества, собственными историями. Ранее мне посчастливилось бывать на вечерах, которые проводили Гердт, Ширвиндт. Это было шедеврально. Я запомнил их энергетические приёмы и стараюсь применять их. Энергия – вот что главное, спасибо за неё моей маме. Благодаря энергии я и состоялся.