Соль земли

– Вы застали перестроечный Ленинградский рок-клуб. На ваших глазах русский рок получил свободу.

– Это не свобода, а бардак. Свобода – это если власть поддерживает свободу. Бардак-если никого нет, чтобы следить за происходящим.

– Бардак хуже несвободы?

– Наверное, да. Потому что в бардаке власть берут в свои руки бандиты. С писаными законами – даже жёсткими – проще, чем с неписаными. Можно их прочитать и на них ориентироваться. Другое дело – возможность покинуть страну. Как говорил Бродский, из двух стран я всегда выберу ту, из которой можно уехать.

– Честно говоря, непривычно услышать от музыканта о духовности СССР, где за музыку сажали.

– А в США, как я уже сказал, белые мужчины ущемлены. Для каждого общества характерны свои проблемы. У современных русских главная проблема – неприятие всего. Русский человек самый неадекватный в смысле требований. Социалистическая революция назревала не только у нас, но и на Западе. Но только русские люди решились на то, чего не знали. Когда сегодняшние революционеры говорят мне: «Ты не за нас, что ли?!» – я говорю, что не вижу альтернативы. Отвечают: «Да хоть ты или я!»

– А почему нет? Оппозиция обвиняет президента в том, что он коррумпирован. Вы вполне можете оказаться честнее его.

– Гитлер в чём-то был очень честным – и что? А мне присущ тот вид честности, который попросту не даст стать президентом. Если говорить народу то, чего народ заслуживает, – мало кто тебя поддержит. Я считаю, русский человек ленив и вообще неадекватен в работе. Хуже русского работает только черногорец. В России огромное количество людей вовсе не желают работать и убеждены, что во всём виновато правительство. С таким народом ничего не добьёшься.

– В чём виноваты бюджетники, которым государство так мало платит?

– Боюсь, у каждого из них – своя история болезни. Могу сказать за себя: я был бы более успешным, если бы не был так ленив и так надменен по отношению к людям. Далеко не каждый русский готов себе в этом признаться. Послушайте таксиста – он понял всю суть жизни, но мы же видим, кто он.

– Таксист будет материть дороги и цены на бензин, но скажет, что голосует за Путина.

– По моим оценкам, русский народ хорош процента на три. У нас провал, как в среднем менеджменте. Множество чернорабочих и несколько процентов гениев. Потрясающие шахматисты – и люмпены. В Америке в основном средний менеджмент. Россия очень дорога мне этими тремя процентами, которые высокодуховны и которых не найти в Америке. Да, Россия – джунгли, но люди же ездят в джунгли, чтобы не застрелиться от скуки в городском комфорте.

Обёртка и содержание

– Почему западная музыка популярна в мире, а российскую никто не знает?

– Наплевать, если честно. Чтобы быть Фишером, необязательно, чтобы все играли в шахматы, – достаточно десяти человек, чтобы тебя оценить. Чтобы быть Верой Полозковой, необязательно, чтобы вся страна цитировала твои стихи. У каждого человека есть четыре главные зацепки: деньги, власть, слава, секс. Если человек зациклен на деньгах, он говорит: «Что ж ты такой бедный, если ты такой умный?» Тот, кто зациклен на сексе, говорит: «А что ж у тебя девчонки нету?» А кто-то говорит: «Что ж ты такой непопулярный?» Популярность для меня – не мерило качества. Мадонна – отвратительный персонаж, но она самая популярная. Она говорит на языке толпы.

Запад давно построил общество, где продюсирование – важнейший момент. Есть два способа продать вещь: сделать что-то хорошо либо завернуть это в красивую обёртку и хорошо отрекламировать. В Америке превалирует второй вариант. Нет, в России не превалирует первый. Но наши Бродский, Высоцкий, Гребенщиков, Полозкова – это лучший материал, который плохо спродюсирован.

– Земфира записывается с западными музыкантами и бьётся над вопросом, почему здесь таких не найти.

– Ей это важно, а мне – нет. Мне нравится, как играет «Сплин», например. Мы учимся музыке на русских народных песнях – в нас живут эти минорные аккорды. Западная музыка меня не трогает давно. Выучив английский язык, я понял, что выучил его затем, чтобы полностью в ней разочароваться.

– Хоть что-то в Америке вам нравится больше, чем дома?

– Конечно. Половина вещей мне нравится там – половина здесь. Мне нравится, что там ровные дороги, вкусная еда (хотя я не гурман). Полицейские выглядят более достойно. С воспитанием отношений между людьми там всё лучше. Но это визуальный эффект. Я бы сказал, что американцы – визуалы. Им нравится всё в хорошей обёртке.

В Америке нет дружбы. Понятие такое в языке есть, но на деле оно забыто. Мне дружба гораздо важнее, чем комфорт.

– В американских фильмах постоянно показывают бары, где друзья пьют пиво.

– В Америке снимают фильмы о том, как было бы. Как было бы, если бы друзья пили пиво в баре. Как было бы, если бы можно было ограбить банк. Как было бы, если бы можно было познакомиться на улице с женщиной.

– Есть ли зависимость между русской духовностью и разбитыми дорогами?

– По-моему, можно сочетать духовность и хорошие дороги. Но вообще-то идеал стремится к разрушению. Нет в мире ничего идеального. Человек, который хочет быть идеальным, рано погибает. В том числе и от спорта. Вспомним Турчинского.

– Что думаете насчёт «Пусси Райот»?

– Сочувствую им. Думаю, выбран не худший вариант – изначально речь шла о пяти годах. Давление общественности дало результат. Отсидят, выйдут популярными. Могут раскрутиться очень неплохо. Кто-то сказал: не отсидел – не политик.

– Радует ли вас солидарность западных музыкантов с «пуськами»?

– Им это ничего не стоит. Если Мадонна хает в России русское правительство, то она герой у себя дома. И в России ничего не теряет. Это русский артист лишается концертов в России, когда хает своё правительство.