Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
– Вы поёте: «Я ещё не старый, я оборотень с гитарой». В кого вы перевоплощаетесь?
– Не готов говорить о поэтических образах. Придумайте что-нибудь сами.
– Можно придумать вот что. Вы известны не только как рокер, но и как попсарь, ведь вы несколько раз участвовали в проекте «Старые песни о главном».
– Для меня рок-музыка и поп-музыка не противоречат друг другу. Какое-то время в России это противопоставление было обязательным. Для кого-то оно обязательно до сих пор. А для меня то и другое – музыка.
– Тусуясь с попсой, вы остаётесь рокером?
– Я остаюсь самим собой.
– Вы считаете себя рокером?
– Нет, потому что я давно не считаю себя музыкантом. Ровно с 1997 года, когда я снял первый фильм.
– Сейчас вы работаете над новым альбомом. Будет ли в нём социалка?
– Вряд ли. С этой темой – к молодым, к рэперам: к Нойзу, к Васе Обломову. Я для молодёжи уже старпёр.
«АН» № 325 от 30.08.2012
Павел Кашин никогда не стремился взять количеством, однако с 1992 года выпустил более 20 альбомов. Песни «Гномики», «Чудный город», «Пламенный посланник» сделали ему громкое и прочное имя на российской эстраде. Свой стиль он определяет как world music – «вне жанров». Критики иногда называют Кашина «русским Стингом», но сам он считает, что такие сравнения и прочие попытки наклеить ярлык бессмысленны. Кроме песен Кашин сочиняет музыку для кино. А в середине 90-х он жил в США и писал сценарии. Возвращение в Россию – особая глава в его жизни.
Павел говорит обо всём с участием и в то же время с полным спокойствием, напоминая монаха. И сбивает с толку корреспондента «АН» непредсказуемыми ответами.
– Ваше творчество не лишено социального содержания, но по большей части вы лирик.
– Я не верю в несправедливость. Нет несправедливого мира – есть моменты, которые являются несправедливыми с точки зрения непосвящённых. Есть замысел Создателя, есть равновесие в мире. В песнях я вынужден скорее выдумывать некую социальность, чем верить в неё.
– Подождите, но ведь бывает абсолютное зло. Концлагеря, например.
– Нет, не бывает. Возьмите Ветхий Завет: то, что делал Моисей, абсолютно сравнимо с тем, что делал Гитлер. Моисей истреблял другие племена, и иудейский Господь наказывал его за то, что он недостаточно жесток. Я убеждён: все злодеи – орудие Бога. Мы можем на них злиться, но они так же необходимы, как и святые. Без пряника люди становятся забитыми, без кнута – избалованными.
– Когда вы такое говорите, вы хотя бы теоретически представляете себя на месте людей, которым достаётся кнут?
– Прекрасно представляю. Я служил в строительных отрядах Советской армии, где вполне узнал, что такое страдание. Насчёт концлагерей: люди умирают- с этим ничего не поделаешь. Некоторые умирают более мучительно, некоторые – менее мучительно, вот и всё.
– Ваша философия сродни равнодушию.
– Равнодушие – отсутствие сострадания. Во мне сострадание не отсутствует.
– Кто в сегодняшней России вызывает у вас сострадание?
– В России кто только не страдает. Многие даже не понимают, отчего страдают. Им кажется, что жизнь обошлась с ними несправедливо. Они родились в Советском Союзе, который якобы был обделён судьбой. Я так не считаю, потому что в духовном смысле коммунизм был выше капитализма. Мне повезло, что я родился в СССР, моя судьба очень интересна: я видел застой, видел 90-е. Если человеку нравится комфорт, если он пассивен, то он несчастен, а если ему нравятся развлечения, то он счастлив.
– В чём мы духовно выше Запада?
– У нас задачи выше денег. В России до сих пор считается позорным молиться деньгам. На Рублёвке религия денег победила, но в целом по стране – нет. Ложиться под кого-то за деньги считается «западло».
– А в США это считается нормой?
– США в борьбе за права женщин достигли другой крайности. Там женщинам проще зарабатывать деньги, чем мужчинам. У женщин гордыня переросла в презрение к мужикам. Белые мужчины в Америке – самая угнетённая категория. Будучи женщиной, будучи цветным, можно хаять белых мужчин. Белый мужчина не может хаять никого. Негр может говорить «белое дерьмо» – белый ничего подобного сказать о неграх не может. Есть общества защиты женщин и цветных. Не дай бог откажешь женщине или цветному в работе – причину назовут надуманной. Ты отказал им потому, что они угнетаемые слои населения, и точка. Приходится брать на работу дураков и дур.
– Зачем вы отправились в США?
– Я там, можно сказать, случайно оказался. Обсуждали с друзьями: каждый день одно и то же, интересно бы посмотреть мир. И на следующий день мне звонят из Америки и приглашают приехать. Получилась потрясающая экскурсия: полгода в Лондоне, потом два года в США. За два года приходит понимание: всё, что аккуратно сделано, не так уж очаровательно внутри. Есть понятия внешней агрессии и внутренней. В России больше внешней агрессии, но внутренней – меньше. Мы не так хорошо пропускаем друг друга вперёд, но на Западе каждую неделю случается какая-нибудь немыслимая трагедия. Из последних новостей: учёный вгонял приёмную дочку в кому, чтобы изучить это состояние. Любой Брейвик – доказательство того, что внутренняя агрессия на Западе очень велика. Она и в общении чувствуется. В определённый момент вдруг видишь, как в человеке просыпается крокодил. Грубят они редко, но энергетически этот агрессивный посыл отчётливо ощущаешь. Особенно от женщин. Попробуй женщине сказать на улице: «Какая хорошая погода!» Она ответит не грубо, но так, что ты сразу поймёшь: ещё одно слово – она позовёт полицию и сделает всё возможное, чтобы тебя посадили за домогательство.
Кстати, ещё насчёт концлагерей. Чем насильственная стерилизация даунов, применявшаяся в ряде штатов США в 1930-1950-е годы, лучше нацизма? И ведь мало кто знает об этой американской практике, хотя информация о ней общедоступна.
– Может, вы всё это говорите от обиды на американцев за то, что вы в США не нашли себя?
– Я давно знаю, что чувство обиды наносит наибольший вред здоровью.
– А повод обидеться был?
– Если бы я поехал за благополучием, я бы не пошёл в Америке учиться на курс англо-американской поэзии – это не та сфера, где делаются деньги.
Войти с помощью соц. сетей: