Похоже, Герман оставил некие инструкции насчет моего появления. Императоры должны предусматривать все, кроме совсем уж запредельных неожиданностей, но их предусматривать нужно тоже, я вот, к примеру, запредельнее самого запредельного, но буду разочарован, если он не оставил самые подробные инструкции, как встретить, что говорить и как держаться с этим могучим северным варваром, которого он старается приручить уже достаточно долго.

Слуг на моем этаже стало больше, замирают в ужасе, но не разбегаются, вдруг понадобятся, а это значит, объяснили, чтобы ни на что не реагировали, слушались беспрекословно и выполняли пожелания высокого гостя.

Навстречу заторопился невысокий человечек в огромном напудренном парике. Длинные в крупных локонах уши беспокойно шевелятся на груди, сам в сиреневом костюме с множеством вытачек и фижмочек, а белоснежное жабо напоминает нежнейшие взбитые сливки.

Я сказал доброжелательно:

– Сэр Джеральдер!.. Рад, что вас не повесили, как только я изволил отбыть из империи. А хорошо быть неповешенным, верно?

Он искательно улыбнулся.

– Все шутите, ваше величество. Император изволил оставить меня при дворце и повысил до старшего советника и заместителя лорда-канцлера…

– А-а, – сказал я, – понял, что я был прав, рассмотрев в вас больше, чем просто советника!

Он улыбнулся одними глазами.

– Да, ваше величество. Конечно, ваше величество…

Но взгляд сказал, что нежелание ссориться со мной или даже просто вызывать мое неудовольствие тоже сыграло роль в мудром решении императора.

– Ваше величество, – сказал он искательно и снова поклонился, – мы счастливы, что во главе Клонзейда теперь вы, а не Скагеррак!.. Надеюсь, у вас все будет хорошо, а то некоторые сомневаются, что удержитесь на троне…

Взгляд стал цепким, я ответил с небрежностью человека, уверенного в своей несокрушимости:

– К счастью, у нас две формы правления. Просвещенный абсолютизм и военная демократия.

Он посмотрел с недоумением.

– И как такое соуживается?

– С соратниками, – пояснил я, – я первый среди равных. А с местными – император, перед которым кто не склонит достаточно почтительно голову, сразу ее теряет. Потому, как понимаете, такой режим победить трудно. Если только сами не рассыплемся.

Он поклонился.

– Да-да, центральной власти обычно как раз недостает твердости.

Я взглянул с интересом.

– Вы были неплохим канцлером. Сразу схватываете наши замечательные особенности, хотя режим северян и кажется непривычным!

Он поклонился.

– Благодаря вам, ваше величество, я занял более высокое положение при дворе, чем раньше. И лорд-канцлер поручает мне важнейшие дела. Спасибо вам!

Я сделал небрежный жест.

– Рад делать добрые дела для Жемчужной империи.

Он застыл в поклоне, я прошествовал дальше, отмечая, что разбежались далеко не все. Нашлись отважные, вроде Элизабет и сэра Джеральдера, что успели пообщаться со мной в то время, когда я высадился прямо в Солнечном Городе и сразу взял под контроль как императорской дворец, так и всю столицу.

Хотя и трепеща, но мужественно остаются на местах, кланяются почтительно.

Я милостиво кивал в ответ, понимая, что теперь всю жизнь будут хвастаться, как отважно приветствовали властелина Багровой Звезды и как он благосклонно и благожелательно улыбнулся.

Придворные трусят, но теперь ужасающего телохранителя как бы нет за моей спиной, хотя и есть, потому при моем появлении остаются в залах, только поспешно расступаются, прижимаются к стенам, а я прохожу в одиночестве, как гордый гусь, проплывающий по безмятежной глади озера.

Элизабет как чувствует, где пройду, хотя я двигаюсь подобно броуновской частице, однако у женщин чутье, я увидел ее на выходе из зала в таком месте, что никак не обойти, а возвращаться вот так на виду совсем уж явная трусость, мужчина должен быть тверд и отважно идти навстречу любой опасности и любым испытаниям.

– Леди Элизабет, – сказал я небрежно-нейтрально, – вы все еще гуляете?.. Гулящая женщина всегда выглядит привлекающе! Мужчины так и жаждут ухватить вас в мохнатые лапы…

Она заулыбалась польщенно, кокетливо оглядела мои руки.

– Совсем не мохнатые! Загребущие, уже знаю, но не мохнатые.

– Невидимо мохнатые, – пояснил я. – Мохнатость не у всех людей на виду, леди Элизабет!.. Многие мохнатые как снаружи, так и внутри. А другой с виду мохнатый, а присмотришься, совсем безобидный и голый зайчик.

Она поджала губы.

– Ваше величество, вы вот так сразу с молодыми девушками ведете откровенные речи?

Я опешил.

– Какие…

– А голые зайчики?.. – напомнила она с достоинством. – Они не голые. Зайчики в шкурках. Это женщины могут быть голыми, если вы их принудите…

Я невольно окинул взглядом ее фигуру, но лишь потому, что подводит к этому, и если сейчас вот не посмотрю на ее сиськи и не прикину, как возьмусь за них, а это отражается в наших мужских глазах, подумает, что же со мной не так, раньше смотрел иначе, а что не то с нею, об этом даже в голову не придет, настоящая женщина всегда уверена в своей неотразимости.

– Леди, – ответил я вежливо, – ваш отец при дворе императора бывает часто?

Она слегка сбилась, очень уж грубо я выскочил из протоптанной колеи, вскинула на меня непонимающий взгляд прекрасных глаз.

– Отец?.. Один раз… когда его величество Герман Блистательный изволили вызвать.

– Всего раз?

– Да, – подтвердила она. – Новый глава королевства должен быть представлен императору лично. А потом его императорское величество еще не раз приглашали ко двору, однако папа ссылался на здоровье и оставался в Люнебурге.

– Спасибо, леди, – сказал я. – Вот видите, и женщина бывает полезной, как полевая разведка первого звена. А то вы все про голых зайчиков…

И снова я, слегка поклонившись, как учтивый самец, пусть даже император, поспешно сделал шаг в сторону, обходя препятствие, и деревянными шагами пошел в сторону выхода из дворца на ту сторону двора, там через открытые врата уже видны далекие деревья и даже струи фонтана за роскошными зелеными вершинами.

Не поворачиваясь, успел видеть, как она раскрыла ротик, на этот раз готовая сказать такое, что уйти мне было бы труднее, хотя все равно бы ушел, я теперь кремень, а не истекающий похотью и слюнями самец, но успел ухитриться уйти на пару секунд раньше, так что могу гордиться, умею принимать решения быстро и правильно.

Теперь бы такое умение и в державных делах.

Пусть ломают головы, мелькнула мысль, почему я то в сад, то снова во дворец, а теперь прошел его насквозь и снова вышел навстречу зеленым насаждениям на той стороне.

Чтобы лучше понять людей, нужно поставить их в непривычную ситуацию. Сейчас я с интересом смотрел на суматоху, отмечая нервозность тех, кто обязан обеспечивать слаженность работы всего дворцового комплекса, отделяя метушню этих людей от привычной суеты придворных.

Чувствуется, система отрабатывалась годами, а в последние четыре-пять тысяч лет оставалась неизменной, потому сейчас все просто в панике от потерянного ритма.

Я шел все так же неспешно, краем глаза отмечая только блестящие кирасы, изредка мелькающие за кустами и деревьями, сэр Стаммлер бдит, стараясь не показываться так уж слишком на глаза.

В этой части сада гуляющих почти нет, а кто и был, постарался перебраться на другую сторону, раз уж здесь появился чудовищно страшный и ужасный повелитель Багровой Звезды Зла, а это так волнительно и восхищаемо, но опасно.

За все время увидел не больше полудюжины гуляющих, все поспешают убраться с моего пути, только одна женщина присела в поклоне, а когда подняла голову, я узнал ту, что предупредила меня о заговоре.

– Леди Александра, – сказал я с чувством, – как же я рад вас встретить!.. Прошу вас, встаньте.

Она поднялась, прямая и серьезная, я подошел, обнял и поцеловал в губы. Она вздрогнула от неожиданности, но затем послушно ответила, губы у нее мягкие и теплые, остался привкус сладости и нежной трепетности.

– Надеюсь, – шепнул я ей на ухо, – нас хорошо видят?

Она шепнула едва слышно:

– Десятки пар глаз…

– Так им и надо, – ответил я тихо. – Леди Александра, я приготовил для вас…

Она с настороженностью смотрела, как я вытащил из объемного кармана украшенный множеством мелких бриллиантов браслет.

– Ваше величество?

– Буду рад, – сказал я шепотом, – если примете от меня эту вещицу. Она защитит от любых хворей, сохранит вашу молодость, а еще позволит вам видеть тех, кто вас обманывает. В смысле, сразу ощутите, когда кто вам брешет.

Она слабо улыбнулась.

– Ваше величество, а как вы объясните этот щедрый и поистине бесценный дар?

Я снова обнял ее, она склонила голову мне на грудь, я поцеловал в шею и шепнул:

– Что на самом деле приезжал повидаться с вами! Моей тайной любовницей в Жемчужной империи. Какие у императора заботы, кроме как флирт и женщины?.. Правят Маги, император только царствует. А браслет ценен сам по себе, вон сколько камешков. О других его свойствах не рассказывайте… Позвольте, помогу…

Я задрал ей широкий рукав до локтя, она осторожно поднесла браслет к руке, тот вырвался из ее пальцев и моментально обхватил чуть выше запястья, сразу засияв всеми бриллиантами.

Она охнула, глаза стали как блюдца, вскинула на меня испуганно-встревоженный взгляд.

– Ваше величество…

– Да?

– А ведь вы не врете… У вас ко мне в самом деле любовь и нежность, будто к бедненькому щеночку…

– Действует, – сказал я, скрывая смущение, – видите, как здорово?.. Во дворце, где все лгут и хитрят, это даст некоторые преимущества.

Она присела в церемонном поклоне.

– Ваше величество, мы исчерпали время, дозволенное этикетом…

Я ответил с сожалением:

– Еще увидимся, леди Александра!

Она отступила на шаг, повернулась и поплыла прочь быстрыми мелкими шажками.

Я чуть скосил глаза, Файра давно нет, но для всех он, незримый и страшный, все так же двигается за спиной своего повелителя, огромный и готовый ухватить каждого, кто не понравится господину.

На аллее повстречал и успел пообщаться с Паулем Лазиусом, он хоть и постоянно вытягивал шею, стараясь заглянуть мне за спину, страшась увидеть чудовищных, судя по мгновенно разлетевшимся слухам, демонов-убийц, их с каждым рассказывающим становится все больше, но все же рискнул остаться и даже сделать шажок навстречу, после чего склонился в смиреннейшем поклоне.

– Сэр Пауль, – сказал я благожелательно, – и вас не повесили за то, что первым встретили меня и даже провели по лестнице императоров?..

Он застеснялся, ответил быстрой скороговоркой:

– Ваше величество, император изволил оставить меня в должности старшего советника помощника управляющего дворцом!..

– Ах да, – сказал я, – вы мне это сообщили в прошлый мой визит, когда я привез внучку императора. С нею все в порядке?

– Она восхитительна, – воскликнул он, – и часто рассказывает о вас!

– Не слушайте, – посоветовал я. – Я вообще-то хороший.

– Так она хорошее…

– Да? – осведомился я с подозрением. – Обо мне можно и хорошее?.. В чудном мире живем… Жаль, мое величество изволило назначить вас управляющим, но ладно, не такое уж и понижение теперь, учитывая, что предыдущего мы не удушили… Наверное, надо было бы.

Он пояснил со вздохом сожаления:

– Он был с его величеством в убежище.

– Это его и спасло, – ответил я. – Как вообще дела в королевстве?

Я держался раскованно, но в таких вот неформальных встречах собирать информацию удается лучше, чем в долгих переговорах, полных уверток и недомолвок, когда все стороны свои карты придерживают, а в чужие беззастенчиво заглядывают.

Он рассказал о сборе налогов, снабжении столицы и даже содержании армии, это намного больше, чем скупой на слова начальник охраны дворца, тот как бы на охране государственных тайн, лишнего не брякнет, а от Лазиуса узнал о дворцовых течениях, притязании могущественных кланов, о мерах по установлению порядка в королевствах Авлегия и Шарде, где народ, пользуясь временем бескоролевья, разрушил причальные пирамиды.

– Везде эти проблемы, – утешил я, – кто-то в леса, кто-то блудит и распутничает, кто-то в грабежи, раз уж последние дни живем, а самые умные, надеясь на лучшее, спешат обособить королевства от центра…

– Самые умные?

Я кивнул и сказал с сочувствием:

– Как жаль, этих самых умных приходится вешать в первую очередь.

Он развел руками, говорить что-то на эту опасную тему не решился, только промямлил:

– Вы очень мудро все обрисовали…

– Кому-то надо и держимордить, – сказал я. – Во имя свободы и равноправия!.. Без виселиц страна, что придворный без шляпы.

Он содрогнулся всем телом.

– Точно сказано, ваше величество!

– Я афорист, – согласился я. – Ляпну так ляпну.

Он остался со склоненной головой, я прошел мимо, чувствуя, что как-то надо убить время до вечера, когда вернется с охоты император.