Нехорошо пугать народ, но статусность обязывает. Самая опасная профессия в мире – у императоров и королей, многие мечтают подобраться поближе, чтобы нанести смертельный удар, а там хоть смерть в пыточной, зато вечная слава героя.

– Миленько здесь, – сообщил я. – Как будто и не было войны.

Он идет и так со втянутой в плечи головой, как черепаха, а сейчас ухитрился еще и нервно покоситься за спину.

– Ваше величество… какие будут ваши пожелания? Если сообщите цель неожиданного визита, сможем что-то сделать и до прибытия его величества?

Я ответил с добродушным достоинством:

– Герман обидится, если сообщу вам. А то еще и пошлет на плаху. Император должен видеть измену везде и всюду, а также в каждом! Иначе он растяпа, а не император.

Он испуганно дернулся то ли потому, что Файр подошел слишком близко, то ли от моего зловещего голоса.

– Ваше величество, не пугайте. Его величество Герман и так после возвращения из убежища ночами не спит!

– Днем нужно спать меньше, – посоветовал я.

Он вздохнул.

– Какое тут спать. Империя в волнениях, многие все еще не верят, что Багровая Звезда не уничтожит всех и каждого.

– Все еще?

– В столице уже начинают успокаиваться, – ответил он, – император же вышел!.. Но в глубинке разбои, разгул, поджоги… Люди считают, что последний день живут!

– Нехристи, – пробормотал я. – Христиане так бы не поступили. Лютер сказал, что, если ему сообщат о завтрашнем конце света, он сегодня все равно посадит яблоню. Ладно, если Герман так уж радеет за империю, то чего развлекается на охоте?

Он снова дернулся, никто не смеет называть императора просто по имени, взглянул на меня просительно.

– Ваше величество… я же сказал, это еще та работа!.. В тронном зале все понятно, там работа строго по протоколу, а на охоте нужно успевать еще и охотиться, с женами королей любезничать, шутить и веселиться, но все время продолжать работу… На охоту прибыли приглашенные короли из восьми королевств!

– А-а, – протянул я, – общение в неформальной обстановке… Вообще-то правильно понимаете, сэр Айфорс. В формальной договоры уже только подписываются, а составляются в сауне или на охоте. Ладно, я что-то передумал почивать на диване. Пройдусь по саду, подышу свежим воздухом. Здесь он как, свежий?

Он встрепенулся, даже про топающего за нами чудовищно огромного демона почти забыл, глаза блеснули гордостью.

– Ваше величество! Океан далеко, но его дыхание чувствуется!

– Мы приблизим океан, – пообещал я.

Он остался с открытым ртом, а я только через минуту, двигаясь в сторону сада, подумал, что лорд-канцлер, наслышанный о моей мощи, понял меня буквально и сейчас в панике думает, как спасти империю от затопления.

А фразы типа «приблизим океан» или «приблизим будущее» возникли, скорее всего, после знаменитого обещания Мухаммада приблизить к себе гору.

Он все-таки догнал меня снова и засеменил рядом, несмотря на молча двигающегося сзади Файра, но я остановился, велел:

– Файр, народ почему-то тебя пугается. Увеличь дистанцию. Ты же все равно успеешь, если что не так.

Лорд-канцлер с облегчением вздохнул. А Файр послушно остановился и сдвинулся с места, когда между нами образовалось пространство шагов в двадцать.

Похоже, слух о том, что в сопровождении армии грозных и кровожадных демонов явился сам свирепый властелин Багровой Звезды Зла, разлетелся по всему дворцу, включая здания вспомогательных служб и даже сады.

В сопровождении лорда-канцлера я спустился, все еще в некотором напряжении, но с царственной улыбкой, у грозной славы преимущество – не пристают с вопросами к занятому человеку.

В большом зале пусто, как и в холле, только из-под дальней арки выглядывают самые отважные, но трусливо отпрыгивают, как только им кажется, что я поверну в ту сторону голову.

– Хорошо здесь, – заметил я благосклонно, – никакой давки…

Он сказал поспешно:

– Да, как бы вот… Его величество император на охоте, с ним наиболее знатные люди империи…

– Это хорошо, – обронил я. – Трон пуст, да?

Он охнул.

– Ваше величество!.. Император не обязан все время сидеть на троне!

– А вдруг захватят, – сказал я. – Можно пару подушек принести и спать там во имя безопасности.

Он взмолился:

– Ваше величество!

– Да шучу я, – объяснил я благодушно, – пусть охотится, ничего не случится. Если что, я по дружбе поохраняю.

На выходе из здания мы оба сощурились от яркого солнца, я постоял с минуту, но все же начал спускаться по широким мраморным ступеням на простор идеально вымощенного таким же мрамором широкой придворцовой площади.

День солнечный, яркий, по просторному плацу прогуливаются редкие группы по двое-трое придворных, еще больше ярких платьев мелькает далеко в аллеях парка.

Увидев нас, поспешили отступить, хотя я видел, как две-три дамы хотели было шагнуть в нашу сторону, но кавалеры поспешно утащили их прочь.

– Чем-то вы их напугали, – сказал я канцлеру с укором. – Правительство должно быть с человеческим лицом.

От дальних ворот в нашу сторону галопом помчались трое мужчин, тут же перевели коней на шаг, все трое ловко прыгнули на землю, один ухватил коней за поводья, двое вышли вперед и, сорвав с голов шляпы, прижали их к груди.

Лорд-канцлер пробормотал:

– Отважные у нас воины. На вашего страшного коня даже не смотрят. Он хоть и далеко, но все равно близко. Я чувствую, как огнем в спину дышит.

– И сопит, – согласился я, – слышите?.. Ладно, пусть идет. Вдруг ему тоже на императорский сад посмотреть охота? Он даже не герцог, представляете? А встречать императора Германа с таким простым… гм… человеком было бы неуважительно в отношении высокого титула.

Мы приблизились сами, один сделал шаг вперед, красиво помахал шляпой над выставленным вперед носком туфли, это выглядело, как будто раздувает угли перед тем, как положить над ними шампуры с нанизанным мясом.

Второй замер, не кланяясь, что значит, рядовой или командир слишком мелкого ранга, а этот после поклона выпрямился, рослый и широкий в плечах, жилет сидит плотно, как своя кожа, на боку короткий узкий меч в ножнах с золотыми накладками, широкополая шляпа оторочена длинным красным пухом, похожим на медленно колышущееся под легким ветерком пламя.

Я узнал начальника охраны всего ансамбля дворца и его сада, хотя видел в прошлый раз мельком, когда к нему обратилась Клариссия, внучка императора Германа.

– Сэр Стаммлер, – сказал я благожелательно. – Как служба?.. Когда поют солдаты, спокойно дети спят?

Он выпрямился, жесткий и собранный, ответил таким же сильным голосом:

– Петь некогда, но после вашего появления служат с особым рвением. Спасибо, что тогда пришли так вовремя.

– Рад, – ответил я скромно.

– И приняли меры, – добавил он. – Самые правильные.

– Делаем общее дело, – ответил я степенно. – Как в империи с безопасностью?

Он покосился по сторонам, ответил тихо, чтобы кроме нас слышали только его двое спутников:

– Беспорядки пошли на убыль, как только его величество Герман Третий изволили покинуть убежище и снова занять трон. Особо упорствующих вешаем на месте, как вы и распорядились.

– А император?

– Отменять не стал, – ответил он все еще тихо, – что мудро.

– Еще бы, – согласился я, – вся вина за суровые меры на мне. Но все равно лучше лужи крови в начале, чем целое море потом. Очаги пожара нужно гасить сразу, пока штаны не загорелись.

Он еще чуть понизил голос:

– Уверен, в Клонзейде вы сразу приняли меры.

– В интересах народа, – ответил я с надлежащей скромностью, – и прочего населения. У наших ребят с ответом не заржавеет. У вас, конечно, нравы мягше, а у нас суровая деспотия.

Он сказал со вздохом:

– Вашему народу повезло! Впрочем, наш император хоть добр и милостив, но если рассердится…

Я кивнул, отпуская, он козырнул и отступил на шаг, счастливый как своей службой, так и тем, что его величество Герман Третий не стал отменять мои распоряжения насчет жесткого подавления беспорядков.

Из дальней казармы выскочили и понеслись в нашу сторону двое подтянутых офицеров, я узнал подручных Стаммлера, за ними еще трое гвардейцев, но все остановились, глядя в ожидании на своего командира и с опаской зыркая за мою спину.

Лорд-канцлер перевел дыхание, все еще промокает платком лоб, хотя воздух вне стен дворца свежее и прохладнее, дышит все еще тяжело.

Я сказал в императорской рассеянности:

– По саду прогуляться, что ли?

Молер не успел ответить, я красиво щелкнул пальцами и сказал громко:

– Коня!

Гвардейцы Стаммлера, что и на расстоянии ловят каждое мое слово, метнулись в сторону конюшни, но перед нами возник громадный конь, огромный и массивный, словно отлитая из чугуна статуя Ак-Кула для богатыря Манаса, ибо чем эпос проще, тем кони и люди громаднее.

Он повернул ко мне голову и проревел страшным голосом:

– Слушаю и повинуюсь, мой господин!

Канцлер побелел, Стаммлер и гвардейцы превратились в статуи, только ладони медленно поползли к эфесам мечей в дорогих ножнах.

Я придержал пошатнувшегося Молера под локоть и сказал доброжелательно:

– Император почему-то всегда должен быть на коне или на троне. Потому, когда на троне, все равно на коне. А его противники, понятно, под конем.

Стаммлер не дышал и не шевелился, а канцлер едва проговорил слабым голосом:

– Да, но… как-то уж очень наглядно.

– Наглядность нужна народу, – сказал я. – С ним чем проще, тем ему понятнее и внушаемее. А я люблю, когда меня понимают, хотя непонятным себе тоже нравлюсь, я же поэтическая натура. Сэр Стаммлер, каким я вам больше нравлюсь?

Он вздрогнул, посмотрел дикими глазами.

– Ваше величество, – голос его прозвучал все так же звучно и мужественно, как всегда, – зачем коня для прогулки по саду?.. Лорд-канцлер шею вывихнет, обращаясь к вам!

Я покосился по сторонам, народ в панике и в саду разбегается, что хорошо, наличие при мне демонов нужно время от времени подтверждать.

– Эх, – сказал я как бы в досаде, – ну что все такие?.. Демонов не видели, что ли?.. Или такая игра?.. Ладно… Файр!.. Что-то народ тебя, такого красавца, пугается. Стань незримым и сопровождай меня так, чтобы никто не видел.

Файр раскрыл пасть, показывая страшные, как у крокодила, зубы в два ряда.

– Господин?

Голос прогрохотал, как гром над головой, а я, напротив, понизил голос до шепота и сказал ему в подставленное ухо:

– Возвращайся к себе. Если понадобишься, вызову.

Он опустился на все четыре, даже прижался к мраморным плитам, как исполинская черепаха, и снова я не увидел момент перехода в плазменный мир высших энергий.

Стаммлер вздохнул глубоко и протяжно, словно сбрасывая со спины все мешки с королевской казной.

– Ваше величество…

– Я прислушиваюсь к народу, – пояснил я. – Отдыхайте, сэр Стаммлер. Армии вскоре предстоят великие дела, что приведут к подвигам, а те к наградам, отличиям, повышениям и раздаче титулов. Меня с великим удовольствием проводит лорд-канцлер. Вы же видите, как он счастлив… Так что вы все-таки решили сказать в свое оправдание, сэр Айфорс?

Стаммлер и гвардейцы за его спиной остались стоять как вкопанные, а Молер с самым радостно-обреченным видом засеменил со мной рядом.

Я шел неторопливо и величественно, императоры не могут позволить себе быстрых суетливых движений, во дворце даже слуги двигаются, словно царственные карпы в аквариуме.

Придворные разбегаются в стороны еще быстрее, видимый телохранитель-великан страшен, но еще ужаснее незримый, того и гляди, наступит или заденет так, что голова оторвется.

– Сейчас все успокоится, – сказал сэр Айфорс нервным голосом, – здесь не привыкли долго волноваться. От волнения морщинки, а этого страшатся больше, чем немилости. Даже мужчины.

– Хорошее наблюдение, – заметил я. – Вас бы в конную разведку… Хотите, возьму старшим по команде?

Он испуганно дернулся.

– Ваше величество, когда-то я мечтал быть в конных отрядах… но с той поры лет пятьдесят, как птичка профыркнула…

– А как работается сейчас? По возвращении из убежища?