ОЛЕГ ВЕРНУЛСЯ, достал из холодильника бутылку холодной воды и стал пить. Вид у него был такой, будто он не с бабушкой общался, а пробежал километров десять.

Я встала, подошла к нему и с сочувствием погладила по плечу. Мне хотелось успокоить Владыко. Он вздрогнул и посмотрел на меня. Будто только сейчас вспомнил о том, что я нахожусь у него дома.

– Ну что, теперь я твоя девушка? – весело спросила я и поняла вдруг, что сейчас не время для таких разговоров. Слишком уж Олег был напряжен после визита бабушки.

– Таня, давай без твоих шуточек.

– А это была не моя шуточка, а твоя. У меня едва сердечко не остановилось, когда ты объявил бабушке, что я твоя девушка, и схватил меня за руку.

– Это была вынужденная мера. Извини, Таня, – вдруг сказал Олег.

Это «извини» растопило мое сердце, и я сама не знала почему. Может быть, потому, что это прозвучало искренне? Неважно, как красиво извиняется человек, какие слова использует и какие оправдания находит, важна искренность. И в его голосе я услышала ее. Искренность всегда била прямо по сердцу. Навылет.

– Да ладно тебе. Все в порядке, – вздохнула я.

– Сомневаюсь, – сказал Олег, опираясь руками о столешницу. – Меньше всего я хотел, чтобы вы встретились. Моя бабушка достаточно сложный человек.

– И в этом ты на нее похож, – улыбнулась ему я. – Ваша фамилия вам о-о-очень подходит.

– У нее другая фамилия, – отмахнулся он.

– Да? Как жаль. – Я даже расстроилась. – Твоя бабуля – настоящая Владыко.

– Жаль, что она этого не слышала, – ответил с усмешкой Олег. – Она ненавидела моего отца. Да и меня, как ты видишь, не слишком-то жалует. Мы с отцом недостаточно хороши для нее, – вдруг добавил он, будто не сдержавшись. – Она всегда считала себя и свою семью особенными. Дворецкие – интеллигенция в каком-то там поколении. Да еще и с порядочным состоянием. Ее отец был первым секретарем областного комитета КПСС, а после перестройки умудрился сколотить состояние и стал почетным гражданином города. После смерти этого деятеля моему деду достались несколько заводов, инвестиционно-финансовая группа, сеть автосалонов что-то еще… В общем, Дворецкие хорошо жили всегда, и при советской власти, и после нее. Только знаешь, Таня, их осталось мало: моя бабка, дядя и двоюродный брат. Она хотела, чтобы все досталось ему, брату. С самого детства занималась его воспитанием. Только ничего не вышло. Денис связался с плохой компанией и столько всего натворил, что отец с трудом отмазал его от срока. Бабка решила, что Денис – недостойный внук и взялась за меня. Мне было двадцать, когда мы впервые встретились. Черт, извини, – спохватился Олег. – Не хочу загружать тебя всем этим. Ты голодна? Я приготовлю завтрак.

– Подожди, не поняла. Как так вышло, что с собственной бабушкой ты впервые встретился в двадцать лет? – удивленно спросила я.

Олег пожал плечами:

– Моя мать – ее младшая дочь – полюбила недостойного человека. По мнению бабки, разумеется. Отец был абсолютно простым, обычный парень из поселка городского типа, они с мамой встретились на чьем-то дне рождения. Он учился на инженера, был, как сейчас говорят, перспективным, но маме запретили даже просто общаться с ним. А когда узнали, что она беременна, фактически выгнали и прекратили общение. Моя мама была золотым человеком, – вдруг с нежностью добавил Олег. – Их с отцом не стало, когда мне исполнилось тринадцать. И меня воспитывал дядя, папин брат.

– Тот, который с хорошим чувством юмора? – уточнила я, а на душе стало грустно.

Мои родители всегда были со мной, а Олег остался один в таком нежном возрасте. Должно быть, это было ужасно. И я не знаю, как он пережил это. Мне вдруг захотелось крепко-крепко его обнять.

– Я бы поспорил насчет его чувства юмора – Олег улыбнулся. – Но да, это он воспитывал меня. Дорогая бабушка объявилась тогда, когда решила, что Денис не сможет стать наследником. Нашла меня и попыталась переделать под себя. Пытается до сих пор, – поправился Олег с раздражением. – Она надеется женить меня на дочке кого-то из своего круга общения, и меня бабушкина настырность начинает утомлять. Но я ничего не могу поделать. Приходиться терпеть. Она была нашим со Стасом инвестором. Это был единственный раз, когда я принял от нее деньги.

– А почему ты называешь ее на «вы»? – спросила я.

– Она для меня чужой человек, – пожал плечами Олег. – Для нее я инструмент для исполнения желаний, не больше. То, что мы кровные родственники, – большая случайность. Я терплю ее выходки, но скоро моему терпению настанет конец. И да, я рассказываю тебе все это только потому, что ты столкнулась с ней сегодня. Не придумывай ничего лишнего.

– Больно надо! – сказала я и, почувствовав, что собственная откровенность начинает его тяготить, добавила: – Я пойду в душ. А на завтрак хочу чего-нибудь вкусненького. И свари мне кофе. Голова дико раскалывается после вчерашнего!

– Надеюсь, ты вспомнила, что я не приставал к тебе? – мрачно спросил Олег, вспомнив сцену после нашего пробуждения.

– Разумеется, вспомнила, – рассмеялась я. – Мне просто нравится тебя доводить. Ты такой милый, когда злишься. К тому же ты так обнимал меня. Так… – Я замолчала, зная, что заинтригую его.

– Как? – со вздохом спросил Олег.

– Так, как будто я твоя девушка, – просияла я. – Называл малышкой и вообще был душкой.

– Как ты вообще оказалась в моей кровати? Поверь, меньше всего на свете я ожидал, что проснусь рядом с тобой, Ведьмина.

– Сама не знаю, как так произошло. – Я пожала плечами, ущипнула его за щеку и сбежала в ванную, перед этим заставив его выдать мне очередную рубашку. В коктейльном платье по дому ходить было неудобно.

Это было так странно – принимать душ там же, где его принимал нравившийся мне мужчина. Пользоваться с ним одним и тем же мылом, гелем для душа, вешать свое полотенце рядом с его полотенцем. Я рассматривала все, что было в ванной комнате Олега, в очередной раз удивляясь тому, как аккуратно он расставляет все по местам и как тщательно следит за чистотой. И улыбалась, глядя в зеркало, которое каждый день отражало его лицо. Даже головная боль и тошнота отступили.

Из ванной я вышла, благоухая мятным мужским гелем для душа, с тюрбаном на голове и в одном полотенце, обернутом вокруг тела. Я хотела незаметно прошмыгнуть мимо Олега в его спальню, чтобы там одеться и немного подсушить волосы, но эта жизнь не была бы моей, если бы я не наткнулась на Владыко в коридорчике.

Он уставился на меня, и я занервничала. Мне вдруг показалось, что полотенце слишком короткое. А может быть, даже вообще прозрачное.

– Один – один, – сказал мне Олег, и я вспомнила, что тоже видела его в полотенце.

– Ну что вы как маленький, Олег Владимирович, – ответила я и ушла в спальню, точно зная, что ему нравится на меня смотреть.

Я привела себя в порядок, надела его рубашку, в этот раз из тонкой джинсовой ткани, позвонила маме, чтобы предупредить ее о том, что задерживаюсь у Женьки, и вышла на кухню, чувствуя в воздухе аромат свежесваренного кофе и блинчиков. Мои волосы оставались влажными. Фена в доме Олега не было, но я вымыла голову с расчетом на то, что задержусь его в квартире подольше. Не ехать ведь с мокрыми!

– Вы первый мужчина, который готовит мне завтрак, – обрадовала я Олега, наблюдая за тем, как он готовит блинчики, и попивая бодрящий кофе.

– А вы первая девушка, которая мне завтрак не готовит, – ответил Олег.

– Приятно быть особенной.

– Особенной неприятностью. Как можно было напиться во время моего короткого отсутствия? – искренне не понимал Олег. – Тебя одну вообще оставлять нельзя.

Наш разговор прервал звонок домофона. Как всегда, вовремя.

– Кого еще нелегкая принесла? – тихо спросил Олег и пошел в прихожую.

Спустя пару минут он уже открывал дверь. К нему домой заявилась полиция. И не просто так, а с обвинениями.