Мордекай Тремейн опоздал примерно на минуту. Когда он подошел к Вязу, Маргарет Ройман и Рекс Линтон уже дожидались его.

– Прошу прощения, – произнес он. – На совещании с главным констеблем я задержался немного дольше, чем предполагал.

При упоминании о главном констебле брови Линтона хмуро сошлись на переносице, однако от замечаний он воздержался.

– Мы подумали, что вам захочется попробовать кофе в Каньоне, – сказал репортер.

– В каньоне? – Тремейн окинул своих собеседников насмешливым взглядом. – Звучит вполне в духе Дикого Запада.

– Ну, диким это место вам не покажется, – улыбнулась Маргарет Ройман. – Разве что детская игровая площадка, но вряд ли утром в такое время там много детей.

Каньон был природным ущельем между скалами по другую сторону главной дороги, тянувшейся вдоль окраины холмов. Деревья и подлесок смягчали резкие, суровые очертания скал, придавая своеобразное очарование этому месту. Кто-то очень предприимчивый разбил на дне ущелья цветники, устроил детскую площадку и ресторан.

Солнце стояло высоко и светило ярко; живительное тепло его лучей было особенно заманчивым после холода двух предыдущих дней. Тремейн и его спутники выбрали столик под открытым небом, Линтон пошел за кофе. Посетителей почти не было, и репортер вернулся довольно быстро. Он не без вызова поставил поднос на стол.

– Ну, мистер Тремейн, – начал он, – перейдем прямо к делу. Зачем вы хотели нас видеть сегодня утром?

Тремейн бросил в чашку кусок сахара и помешал кофе ложечкой.

– Мне нравятся молодые люди. Полагаю, это достойная причина.

– Нет, – резко возразил Линтон. – Я так не считаю. Давайте отбросим любезности.

– Рекс прав, мистер Тремейн, – проговорила Маргарет Ройман. – Мы оба знаем, о чем вы думаете. Было бы только справедливо с вашей стороны рассказать нам, что вы собираетесь делать.

– На этот вопрос легко ответить. Я собираюсь сделать все, чтобы оправдать невиновных.

Он посмотрел на девушку. Она не надела шляпу, и ее волосы сияли в лучах солнца. Похоже, ответ Тремейна озадачил ее, мисс Ройман нахмурила лоб и сделалась еще прелестнее. Сентиментальное сердце Мордекая не могло устоять перед ее очарованием.

Но Линтон остался равнодушным к его словам.

– Значит, вы пришли к заключению, что ни я, ни Маргарет не причастны к убийству, кто бы его ни совершил? – спросил он.

– Совершенно верно.

– Довольно неожиданно. Вообще-то, я думал, что мы в самом начале списка подозреваемых. Доля Маргарет в наследстве дает нам веский мотив, чтобы избавиться от Хардина, прежде чем тот изменит завещание. А если наследство вас не убеждает, в запасе есть еще одна версия – извечный любовный треугольник. Мне не нравилось отношение Хардина к Маргарет, и я ударил его по голове, чтобы проучить. У нас с Маргарет нет железного алиби. Мы сказали, что ходили в кино, но если мы оба замешаны, то, естественно, будем выгораживать друг друга.

Мордекай Тремейн снял пенсне, тщательно протер стекла и снова водрузил его на нос.

– Вы мне нравитесь, молодой человек. Я не ошибся в вас. Вы бываете немного… воинственным, но для газетного репортера это скорее достоинство, чем недостаток. Я не верю, что вы убили доктора Хардина, по двум причинам. Я человек сентиментальный, и моя вера в людей изрядно пошатнулась бы, если бы столь приятная молодая пара была замешана в таком грязном деле, как убийство. – Он замолчал и обвел их лица дружелюбным взглядом.

– А вторая причина? – спросил Линтон.

– Я начинаю понимать, кто его убил.

– Интересно, – буркнул Линтон. – И кто же?

Тремейн потянулся за ложкой и помешал кофе во второй раз без всякой надобности.

– Я ценю ваше журналистское рвение, молодой человек, но мне пока лучше оставить при себе свои догадки.

Лицо Линтона разочарованно вытянулось, и Тремейн улыбнулся.

– Вы услышите новости, когда придет время. Конечно, если я окажусь прав. А пока мне необходимо кое-что уточнить. Так сказать, подчистить хвосты.

– Ну и что вы хотели знать о нас? – взволнованно спросила Маргарет Ройман.

– Лишь то, что вы могли бы быстро прояснить, – отозвался Тремейн. – Давайте сразу покончим с неприятными вопросами. На следующее утро после убийства доктора Хардина, когда вы пришли в клинику, кое-что произошло, и я только хочу убедиться, что нашел этому правильное объяснение.

– Кое-что произошло? – повторила мисс Ройман.

– Утром, когда вы узнали, что доктор Хардин мертв, это вас напугало. Почему?

– Новость меня потрясла. Это так ужасно. Ведь еще накануне вечером все было в порядке.

– Ваше потрясение вполне понятно, но я говорил о другом. Вы испугались. В чем же причина?

Лицо девушки побледнело.

– Я подумала, что доктор, возможно, встретил Рекса, и они поссорились, как случилось недавно. Я знала, Рекс все еще злится, и решила, что дело могло дойти до драки. А когда услышала, как убили доктора Хардина, то поняла, что Рекс тут ни при чем. Но в самом начале, прежде чем мне рассказали всю историю целиком, я ужасно испугалась.

Тремейн довольно кивнул:

– К такому выводу я и пришел, но захотел услышать это от вас, для верности. Видимо, тревога за мистера Линтона заставила вас просмотреть документы, которые старший инспектор Бойс оставил на столе доктора Хардина?

Мисс Ройман вздрогнула от неожиданности:

– Вам и это известно?

– Да. Старший инспектор тоже знает. По правде сказать, он подстроил вам маленькую ловушку. На самом деле Джонатан Бойс не допускает небрежности. Он хотел выяснить, нет ли у вас секретов, и, согласитесь, вы дали ему повод думать, что рассказали не все.

– Но ведь он не подозревает меня? Теперь уже нет?

– Я не знаю, что думает старший инспектор, – серьезно ответил Тремейн. – С другой стороны, – улыбнулся он, – я знаком с ним давно и осмелюсь утверждать, что теперь, когда ваш… интерес к мистеру Линтону уже не представляет секрета, Бойс понимает причины вашего странного поведения.

Он перевел взгляд с девушки на Линтона, который напряженно прислушивался к разговору. Тремейн решил воспользоваться благоприятным моментом и перейти к следующему этапу.

– Допустим, как мы сейчас выяснили, вы придерживались невысокого мнения о полиции и попытались скрыть правду об отношениях мистера Линтона с доктором Хардином, хотя было бы разумнее ничего не утаивать. Теперь все это в прошлом, но нам еще предстоит раскрыть убийство. Итак, мисс Ройман, что вы можете сказать о миссис Колвер?

– А что вы хотите от меня услышать?

– На данном этапе это справедливый вопрос, – признал он. – Считалось, что доктор Хардин неплохо ладил со своей экономкой. По-вашему, это правда?

– Я могу говорить лишь о том, что наблюдала сама, когда бывала в доме. Но в течение дня я почти не видела миссис Колвер. Она занималась домашней работой, а я отвечала за пациентов и переписку доктора Хардина. Мы почти не общались, хоть и находились под одной крышей.

– Но вы должны были все же иногда встречаться с миссис Колвер. Вдобавок вы слышали, как доктор Хардин разговаривал с ней или упоминал о ней в беседах с вами. Какое мнение у вас сложилось об их отношениях?

– Ну, вроде бы все у них было хорошо.

– Когда вы отвечаете: «Вроде бы все было хорошо», это означает, что у вас возникали сомнения?

Мисс Ройман смутилась.

– Об этом не говорилось вслух, – наконец нерешительно произнесла она. – Просто порой возникало ощущение, что на самом деле они почти ненавидят друг друга и только притворяются, будто ладят. Ненависть словно витала в воздухе. Я твердила себе, что это мои фантазии, ведь я никогда не слышала, чтобы они ссорились или разговаривали резко. Наверное, у меня разыгралось воображение, – добавила она. – Ведь если бы что-нибудь пошло не так, доктор Хардин просто рассчитал бы миссис Колвер, и все. Не думаю, что он не нашел бы на ее место другую экономку.

Тремейн нарочно оставил без внимания последние слова мисс Ройман.

– У вас когда-нибудь возникало чувство, что доктор Хардин что-то скрывает?

Девушка все еще сомневалась, и вместо нее ответил Линтон:

– Да. В нем была какая-то фальшь. Взять, например, эту кампанию за чистую политику и обновление городского совета. Явная показуха. Он разыгрывал спектакль. В действительности Хардина вовсе не заботили справедливость и порядок, он лишь хотел, чтобы его имя появилось на первых полосах газет. Да и все его встречи с нищими бедолагами, которые к нему обращались. Я не верю, что Хардин искренне пытался помочь им, не того сорта это был человек.

– У вас есть догадки на этот счет?

– Хардин кого-то искал, – заявил Линтон. – Такой он выбрал способ. Может, это прозвучит немного безумно, но мне кажется, он стремился отыскать какого-то человека, и помощь безработным служила ему ширмой.

– Вы не пытались что-либо предпринять? – осторожно спросил Тремейн.

– Вообще-то, пытался. Увидев, как Хардин заигрывает с Маргарет, я решил сделать все, чтобы вывести его на чистую воду. Конечно, никаких серьезных зацепок у меня не было, вдобавок я не мог рисковать, ведь дело касалось Маргарет. Я отправился в Мореходную миссию, навел там кое-какие справки, но тайно, украдкой. Мне пришло в голову, что Хардин, возможно, провозит в страну наркотики или запрещенные лекарства, сюда ведь приходит множество судов из Вест-Индии, а он врач, это по его части. Но я вернулся ни с чем. Если Хардин и проворачивал нечто подобное, то ему хорошо удавалось скрывать свои делишки. – Линтон промолчал, потом посмотрел на Тремейна. – Послушайте, Хардин действительно все-таки был замешан в чем-то сомнительном? Это не для публикации. Я спрашиваю вас не потому, что стараюсь добыть материал для статьи. Просто хочу знать. Ради собственного душевного спокойствия.

– Меня бы не удивило, – ответил Тремейн, – если бы вдруг выяснилось, что доктор Грэм Хардин и впрямь был темной личностью.

Репортер откинулся на спинку кресла. На лице его отразилось мрачное удовлетворение.

– Спасибо. Приятно знать, что я не пытался настигнуть в тупике чудище с зелеными глазами.

Тремейн вопросительно взглянул на девушку:

– А что скажете вы, мисс Ройман? Вам в голову не закрадывались подозрения, что в шкафу у доктора, возможно, спрятан скелет?

Она покачала головой:

– Нет, я ничего такого не замечала.

– Совсем ничего? А как насчет бурных перепалок Хардина с мистером Слейдом? Кстати, этот джентльмен не счел нужным ничего скрывать. Он рассказал, что порой им с доктором случалось общаться на повышенных тонах, так что вы можете смело поделиться со мной своими мыслями. Я понимаю, некоторые… разногласия были связаны с лечением, какое предлагал доктор Хардин, но, насколько мне известно, их споры касались не только вопросов медицины. Мистер Слейд признался мне, что не разделял политических взглядов доктора, а он не из тех, кто тщательно взвешивает слова. Уверен, он высказывал Хардину все, что думает!

– Да, я помню один такой случай. – Мисс Ройман нахмурилась. – Но дело не в том, что у доктора был какой-то секрет, скорее он попал в неприятности или чем-то рассердил мистера Слейда. Я отлучилась из клиники – доктор Хардин попросил меня сходить в ближайшую аптеку, ему что-то понадобилось. Когда я вернулась, мистер Слейд находился у него в кабинете. Он пришел в назначенное время, я сама записала его на прием. Вероятно, он появился уже после моего ухода.

– Ссора была в разгаре?

– Да. Они оба кричали так громко, что я невольно их слышала. Доктор Хардин уверял, будто беспокоиться не о чем, мол, люди за деревьями не видят леса, а мистер Слейд назвал его глупцом и заявил, что тот пожалеет, если будет продолжать в том же духе.

– Вы услышали достаточно, чтобы догадаться, о чем шла речь?

– Нет, как раз этого я не поняла, но мне объяснил мистер Слейд. Я прошла к себе в комнату, и вскоре дверь кабинета открылась. Я услышала, как мистер Слейд крикнул, что не желает быть всеобщим посмешищем, и пригрозил обратиться к другому врачу, если доктор Хардин не передумает. Когда он увидел меня, то сказал, что доктор Хардин собирается заняться политикой, и попросил меня вмешаться, остановить его. Врачу следует заниматься своим делом, а не крутиться среди политиков и быть героем газетных репортажей. Мистер Слейд был в ярости.

– Не сомневаюсь! – кивнул Тремейн и добавил с самым невинным видом: – Похоже, он считал, что вы обладаете определенным влиянием на доктора Хардина.

Маргарет Ройман покраснела.

– Нет, – поспешно возразила она. – Это не так. Не следует придавать значения тому, что произносится в запальчивости.

– А что же доктор Хардин? Как повел себя он?

– Он выглядел… довольным. Посоветовал мне не обращать внимания на мистера Слейда, потому что тот особый пациент и вдобавок говорил не всерьез.

– Ну, судя по всему, доктор Хардин все же ввязался в политику, а мистер Слейд не сменил врача. Каждый остался при своем мнении, и на этом все закончилось, не так ли?

– Наверное. Им случалось спорить, но, по-моему, мистер Слейд бушевал больше для виду. Хотя он действительно верил, что доктор Хардин может навлечь на себя неприятности. Вы не считаете, что мистер Слейд был прав, и смерть доктора как-то связана с его решением пойти в политику?

– Собственно, в этом нет ничего невероятного, – вмешался Рекс Линтон. – И я думаю прежде всего о Джероме Мастерсе, – многозначительно добавил он.

– Вряд ли в нашей стране политические разногласия могут привести к летальному исходу, – заметил Тремейн. – Нет, до такого мы пока не дошли. – Он достал из кармана часы и воскликнул: – Боже мой! Я страшно опаздываю. Мы со старшим инспектором договорились о встрече. Вынужден перед вами извиниться. – Тремейн поднялся из-за стола. – Мы с вами мило побеседовали, правда, очень мило. Я всегда радуюсь, когда убеждаюсь, что очаровательная молодая пара не замешана в убийстве. – Он заметил, что Рекс Линтон собирается что-то сказать, и перевел взгляд на девушку. – Кстати, мисс Ройман, вы знаете в лицо главного констебля?

– Сэра Роберта Деннелла? – Она покачала головой, вопрос явно удивил ее. – Нет.

– Хорошо, – легко согласился Тремейн. – Насколько я знаю, он не бывал в доме доктора Хардина, хотя побывал в доме, где нашли тело. Но это неважно.

Он добродушно улыбнулся и отвернулся от молодых людей. Надо признать, Тремейн не испытывал угрызений совести, а напротив, был весьма доволен собой, когда шагал по извилистой тропинке, ведущей прочь из каньона. Он выяснил все, что хотел, и почти ничего не открыл в ответ. Вряд ли, конечно, Рекс Линтон разделял его чувства. Не на такой результат он рассчитывал. Вероятно, репортер надеялся услышать историю, которую мог бы выгодно преподнести своему редактору, да так и не получил ценного сюжета. Однако газетчики могли подождать еще немного. Дело близилось к развязке, и сейчас важно было подготовить почву для решительных действий.

Именно этим и занимался Тремейн. Он вышел на главную дорогу и с довольным видом кивнул. Да, настало время действовать.