Джонатан Бойс держал в руках длинный список неотложных дел. Заглянув в него, вздохнул:

– Нам предстоит трудный день. Идемте скорее.

Тремейн знал, что старший инспектор вовсе не расстроен, несмотря на его унылый вид. Бойсу выпала трудная задача, но даже когда перед ним вырастали горы работы, а приблизиться к разгадке убийства не удавалось, он не терял спокойствия и был неизменно доволен жизнью. Прежде всего следовало позвонить инспектору Паркину: выяснить, нет ли каких-нибудь новостей, рассказать о своих планах на самое ближайшее время и договориться о встрече, чтобы обсудить проблемы. Затем предстояло наведаться в контору компании «Каннем, Каннем и Даримпл. Адвокатские и нотариальные услуги».

На узкой улочке в самом центре города кипела деловая жизнь: здесь правили финансы и закон. По обеим ее сторонам располагались офисы крупнейших банков, брокерских фирм и страховых компаний, адвокатские конторы тоже встречались в изобилии.

– Похоже, будто все тут либо распоряжаются чужими деньгами, либо следят, чтобы это происходило законно, и тем зарабатывают себе на жизнь, – сухо заметил Бойс.

Ко входу в контору «Каннем, Каннем и Даримпл» вел какой-то мрачный переулок, дверь скрывалась в тени здания одного из банков. Бойс первым взобрался по крутой темной лестнице наверх и оказался в настоящей кроличьей норе. Целое полчище клерков и машинисток трудилось тут среди невообразимого скопища бумаг, тележек, папок и гроссбухов. Некоторые были такими пыльными и заброшенными, что, наверное, их никогда не раскрывали. Бойс предъявил полицейское удостоверение, и их с Тремейном проводили в дальний кабинет, где сидел мистер Хорас Каннем, старший партнер фирмы. При виде посетителей он поднялся из-за стола и протянул руку для приветствия:

– Доброе утро, джентльмены! Для вас приготовлены кресла, располагайтесь.

Бойс вопросительно посмотрел на него:

– Значит, вы нас ждали, мистер Каннем?

Немолодой седовласый мужчина с морщинистым веселым лицом, на вид бесконечно далекий от стоявших в шкафу позади него унылых рядов юридических справочников в мрачных кожаных переплетах с устрашающими надписями на корешках, широко улыбнулся:

– Я ждал вас с той минуты, как прочитал колонку новостей во вчерашнем «Курьере». Собственно, я позвонил в клинику на случай, если вы захотите связаться с нами. Вам наверняка сообщили об этом.

– Да, мистер Каннем, мне передали. Очень любезно с вашей стороны. Кстати, это мистер Тремейн. Он помогает мне в расследовании.

Каннем, явно заинтригованный, окинул Тремейна быстрым взглядом, но не решился задать вопрос.

– Надеюсь, вы нашли нас без труда? Боюсь, мы, адвокаты, славимся тем, что стараемся спрятаться подальше, особенно тут, в Бриджтоне.

– Ну, я бы не сказал, что вы забрались в далекую глушь, мистер Каннем, – отозвался Бойс.

Адвокат усмехнулся:

– Не всегда было так, знаете ли. Много лет назад здесь проходила городская граница. Там, где сейчас переулок, тянулась когда-то крепостная стена средневекового города. Порой, когда я просматриваю какой-нибудь старый арендный договор, чувствую призраков у себя за спиной.

– Это не всегда приятно, сэр, – с улыбкой отозвался Бойс. Потом прочистил горло, давая понять, что приветствия закончились. – Поскольку вы ждали моего прихода, очевидно, в объяснениях нет надобности. Как я понимаю, вы с коллегами выступали в роли поверенных доктора Хардина.

– Да, верно.

– Вам приходилось много работать на него?

– Сказать по правде, мало.

– Как случилось, что он обратился именно к вам?

– Мы уже много лет представляем интересы доктора Ридли. Именно у него доктор Хардин приобрел свой дом и практику, как вам, возможно, известно. При оформлении сделки доктор Хардин предпочел воспользоваться услугами той же адвокатской конторы, что и продавец, так он и стал нашим клиентом. После этого, полагаю, он обращался к нам главным образом в силу привычки. Я пару раз давал ему советы в отношении инвестиций, представлял доктора Хардина в пустяковом деле, касающемся права проезда по участку позади особняка – эта тяжба длилась еще со времен доктора Ридли, и составил его завещание. Помимо этого мы не поддерживали отношений.

– Ах да, завещание. У вас должны быть записи его распоряжений, мистер Каннем?

– У меня есть само завещание, – ответил адвокат. – То есть если вы случайно не найдете в доме другого, составленного позднее, в чем я позволю себе усомниться. У него не было близких родственников, и доктора Хардина совершенно не заботило, что́ станет с имуществом после его смерти. – Каннем взял голубой конверт из пачки документов, лежавших на краю стола, и открыл его. – Ну вот, пожалуйста. Тысяча фунтов отходит мисс Маргарет Ройман, секретарше, если ко времени смерти та будет еще работать на него, а остальное – различным благотворительным организациям, которые перечислены ниже. Вам зачитать перечень?

– Среди них есть что-нибудь необычное?

Адвокат покачал головой:

– Нет, это почтенные благотворительные учреждения с безупречной репутацией, в городе они хорошо известны.

– И это все?

– Да, старший инспектор, – подтвердил мистер Каннем, затем сложил документ и убрал в конверт.

– Ничего интересного, верно?

– Как вы сказали, в завещании нет ничего интересного. Впрочем, мисс Ройман, конечно, не согласилась бы с вами. Полагаю, ее ждет приятный сюрприз.

Бойс пристально посмотрел на Каннема из-под кустистых бровей – нет ли в его словах скрытого намека.

– Вы знаете эту девушку?

– Нет. Мне не доводилось бывать у доктора дома, а во время его редких визитов сюда он мало говорил о себе и о своем персонале. Даже при составлении завещания держался небрежно, словно в действительности содержание документа было ему безразлично. – Адвокат побарабанил пальцами по голубому конверту. – Хотите забрать его?

– Нет, спасибо, мистер Каннем. – Бойс поднялся. – Распоряжаться имуществом доктора Хардина – ваша работа. Мое же дело – выяснить, кто его убил.

– Что ж, пожелаю вам удачи, старший инспектор. Мне нравился этот человек. Ужасная потеря! Надеюсь, вы с мистером Тремейном вскоре раскроете это преступление.

– Мы сделаем все возможное, – пообещал Бойс. – Признателен вам за помощь.

– Не стоит благодарности.

Каннем пожал руки обоим посетителям, и через несколько мгновений они уже спускались по узкой лесенке.

– Один из ваших поклонников, Мордекай, – заметил Бойс, когда они вышли на улицу. – Я все ждал, когда же он начнет задавать вопросы. Не будь он адвокатом – а законники народ осторожный, – сразу выложил бы, что у него на уме. Ваша слава растет.

– Мне жаль, Джонатан, – покаянно вздохнул Мордекай. – Я не хотел создавать лишние трудности вам с комиссаром, особенно сейчас, когда вас ждет повышение. Если считаете, что мне следует вернуться в город…

Тремейн смущенно опустил голову. Он тоже заметил скрытое волнение адвоката и опасался любопытных расспросов о своем участии в расследовании. Неуместная огласка могла выставить Джонатана в невыгодном свете перед начальством. Это было бы огорчительно. Нынешнее дело представляло особую важность для Бойса. Он рассчитывал получить звание суперинтенданта. При благополучном исходе хорошая новость, вероятно, ждала бы его по возвращении в Лондон. Но Бойс, похоже, не видел в случившемся повода для тревоги. Он ободряюще похлопал своего спутника по плечу:

– Глупости! Вы же не думаете, будто комиссар не понимал, что вас будут узнавать на улицах, после того как ваше имя прогремело на всю страну? Газеты не стали раздувать эту тему, а вы не из тех, кто поощряет шумиху вокруг себя, так что ему не о чем беспокоиться. Как и мне, – добавил Бойс. – Это облегчение знать, что вы где-то рядом в тот момент, когда у меня возникает чувство, будто в данном деле я пытаюсь проломить головой кирпичную стену.

– Газеты, – медленно произнес Тремейн. – Да, нам придется проследить, чтобы не напечатали лишнего, что могло бы вызвать неловкость. – На его обычно добродушном лице появилось жесткое выражение. – Пожалуй, – продолжил он после небольшой паузы, – я знаю, как это сделать. Я уверен, что справлюсь.

Друзья неспешно побрели по улице в сторону здания полицейского управления, где их ожидала встреча с инспектором Паркином.

– Что вы думаете о завещании? – поинтересовался Бойс. – Похоже, здесь тупик?

– Понимаю, что вы хотите сказать, Джонатан. Мисс Ройман явно в выигрыше. Хорошо, я согласен. Вы правы.

– Вот как?

– Вероятно, она знала о завещании. А если это так, то у нее убедительный мотив. Тысяча фунтов – большой соблазн для любого в ее положении, даже в наши дни.

– Особенно если девушка собирается выйти замуж, – ввернул Бойс. – Должен признать, я плохо представляю ее в роли женщины, которая хватает кусок камня и пробивает голову своему шефу. Но…

– Да. Рекс Линтон. Она могла рассказать ему о завещании. А он криминальный репортер и, полагаю, повидал немало жутких мест. Возможно, они действовали сообща.

Бойс ничего к этому не добавил, и приятели продолжили свой путь в молчании. Инспектор Паркин уже ждал их. Как и главный констебль.

– По-моему, вы времени зря не теряли, старший инспектор. Дело успешно продвигается, – проговорил сэр Роберт Деннелл. – Хорошая работа. Займетесь Мастерсом сегодня утром?

– Нет, сэр, – покачал головой Бойс. – Нам лучше пока не трогать Мастерса, пусть все остается как есть. Мы знаем, его история фальшивка, но он не подозревает, что нам это известно. Поскольку Мастерс думает, будто ему ничто не грозит, он не станет делать глупость и пускаться в бега. Пусть Мастерс немного погуляет на свободе. Я понимаю, что его положение кажется безнадежным, но мне хотелось бы многое прояснить в данном деле, прежде чем предпринять решительные шаги.

Главному констеблю явно не понравилось услышанное. Взгляд его стал холодным и жестким. На лице отразилось разочарование и еле сдерживаемый гнев.

– Хорошо! – бросил он резким тоном. – Я обещал вам полную свободу действий и не стану нарушать данное слово. Но должен признать, я не вполне понимаю вашу позицию. Надеюсь, у вас есть веские причины.

Он стремительно вышел из комнаты. В жестких линиях его прямой, как шомпол, спины солдата сквозило неодобрение. Бойс состроил Паркину гримасу.

– Сегодня он выглядит неважно. Что его гложет?

Паркин осуждающе дернул плечом и ответил не сразу.

– Вам не о чем беспокоиться. В последнее время сэр Роберт слишком много работает, – вступился он за главного констебля. – Наверное, сказывается переутомление. Вдобавок…

Тремейн внимательно посмотрел на него:

– Да?

– Ничего, – пробормотал Паркин и поспешно добавил: – У меня для вас много новостей. Я лучше сразу перейду к делу. – Он придвинул к Тремейну пачку документов. – Вот полный отчет по Мастерсу. Вам захочется самому на него взглянуть. А это все, что нам пока удалось выяснить о Фенне.

– В вашем досье указано, кто в Мореходной миссии посоветовал Фенну обратиться к Хардину? – спросил Тремейн.

Инспектор покачал головой:

– Здесь есть сомнения. Похоже, никто не может объяснить, как всплыло имя доктора и упоминалось ли оно вообще. Фенн действительно прибыл в Бриджтон на судне «Олтиберг», капитан это подтвердил. В миссии слышали, как Фенн говорил, что ищет работу на берегу и хочет обратиться к кому-то в Бриджтоне – якобы тот человек мог пристроить его сторожем. Мои сотрудники не уверены, что речь шла о докторе. Однако имя Хардина в миссии хорошо знали, к нему обращались многие моряки, так что, возможно, кто-то действительно рассказал о нем Фенну.

– И никто не помнит, чтобы Фенн упоминал имя Хардина. Так, верно? – заключил Бойс. Его вопрос прозвучал скорее как утверждение.

– Вот именно. Хотя мы еще работаем над этим. Мой человек вынужден действовать осторожно, чтобы не спугнуть Фенна, во всяком случае, едва ли тот что-либо подозревает. Но в таком месте, как Миссия, где люди постоянно приходят и уходят, всегда существует вероятность, что тот, кто рассказал Фенну о Хардине, кем бы он ни был, уже покинул Бриджтон.

– А остальная часть его истории?

– Здесь то же самое. Фенн провел часть вечера в Миссии за игрой на бильярде и переночевал в хостеле позади здания – как он вам и сказал. Но нам не удалось установить его алиби на все время. Фенн мог находиться в Миссии, пока не пошел спать, как он утверждает. Но, с другой стороны, нет никаких доказательств, что вечером он не выскользнул незаметно за дверь. – Паркин пожал плечами. – Когда вокруг столько незнакомых людей, и кто-то постоянно ходит туда-сюда…

– Ладно, – кивнул Бойс. – Значит, мистер Фенн остается под вопросом. Что-нибудь еще?

– Я отправил телеграфом в Галифакс описание Фенна и попросил сообщить нам, если там у них есть на него что-то, но, боюсь, ответа придется подождать.

– А сэр Роберт тем временем изнывает от нетерпения, – сказал Бойс. – Жизнь у полицейского непростая. А как насчет нашего приятеля Слейда? У него есть скелеты в шкафу?

– Мы их пока не нашли. – Паркин вытянул другой отчет из пачки бумаг на столе: – Живет на противоположной стороне реки в коттедже «Ред-Гейблс». Дом приличный, но стоит уединенно. Добраться туда можно по платному мосту, либо из южной части Бриджтона по одному из главных городских мостов. Слейд живет там около трех с половиной лет – переехал с севера. Он совладелец маленькой оптовой компании, которая торгует бакалеей здесь в городе, но сам в деле не участвует. Слейд купил долю в фирме вскоре после того, как приехал сюда, но помимо партнерства у него, похоже, нет других деловых связей. Он не состоит ни в каких правлениях, советах директоров. В банке говорят, что у него стабильный доход, и его имя не замешано ни в каких скандалах. Не интересуется ни политикой, ни какой-либо общественной деятельностью. Возможно, это объясняется тем, что он инвалид.

– А что с ним случилось?

– Упал, повредил позвоночник и с тех пор частично парализован.

– До или после того, как появился здесь?

– До того. Слейд обращался к разным специалистам, но безрезультатно. Наконец ему надоело, что его отфутболивают от одного врача к другому, и он выбрал Хардина, когда перебрался в «Ред-Гейблс».

– Хардин помог ему?

– Вылечиться? – Паркин покачал головой. – Нет, это случай безнадежный, ему никто не поможет. Но Слейд всегда отзывался о Хардине как о хорошем враче. Говорил слугам, будто Хардин – единственный, кто его понимает, и твердил, что не сменит доктора ни при каких обстоятельствах. Слейд – холостяк. С ним живет пожилая пара: жена работает экономкой, а муж – садовником. Вместе они выполняют всю работу по дому.

– Что насчет его машины?

– Сам он водить не может из-за увечья, поэтому нанимает шофера через агентство, когда ему нужно выехать в город. Но в последнее время Слейд редко пользовался автомобилем, разве что для визитов к доктору Хардину. Есть одна странность, – задумчиво добавил Паркин, просматривая записи. – Слуги уверяют, будто Слейд часто говорил о Хардине и всегда хвалил его. Но вчера в беседе с нами он не скрывал раздражения и сам признался, что у него с доктором случались стычки.

– Человек, которого мучают постоянные боли, порой ведет себя странно, иррационально. Он может яростно спорить со своим врачом и в то же время считать, что с доктором ему повезло, – возразил Тремейн. Он посмотрел поверх головы Паркина на стену, где висела карта города и ближайших окрестностей. Потом отодвинул стул. – Вы не могли бы кое-что показать мне, инспектор? Например, где находится дом Слейда?

Паркин встал из-за стола и поднял длинную деревянную указку, прислоненную к стене рядом с картой.

– Вот река, как видите, а это платный мост. «Ред-Гейблс» стоит примерно здесь. Масштаб карты недостаточно крупный и не позволяет показать сам дом, но я бы сказал, что это приблизительно в трехстах ярдах от моста.

– А дом Хардина и клиника?

Указка медленно заскользила по карте и остановилась.

– Вот тут.

Тремейн хмуро уткнулся взглядом в карту поверх пенсне, сползшего на кончик носа.

– У доктора Хардина были другие пациенты в отдаленном районе по ту сторону реки?

– Не известно. Но у мисс Ройман есть список. – Паркин посмотрел в карту и тоже нахмурился. – Да, я понимаю, что вы имеете в виду, – протянул он. – Место далековато от клиники.

– Никогда бы не подумал, что у доктора Хардина лечились пациенты из самых отдаленных пригородов.

– Это не так. – Паркин вытянул указку: – Участок по ту сторону реки и дома за мостом обслуживает пара врачей из Ланкастер-Кресент. Большинство тех, кто живет на противоложном берегу, по крайней мере, вблизи моста, скорее обращались к ним, а не к Хардину. Его пациенты в основном из той части города.

Указка прочертила линию по карте, и Тремейн кивнул.

– В той стороне стоит дом, где нашли труп. Вероятно, здесь и кроется объяснение. Интересно, что заставило Слейда выбрать Хардина?

Тремейн разглядывал карту, но продолжал размышлять, искать ответ на вопрос, который не давал ему покоя. Мост находился приблизительно в левом верхнем углу карты, а ведущая к нему дорога пересекала город и тянулась через всю карту прямо к главному шоссе, которое опоясывало северо-восточные окрестности Бриджтона. Значительная часть территории к северу от дороги, как и фешенебельный район Друидли, где жил Джером Мастерс, располагалась на открытых холмах.

– А где находится знаменитый вяз? – спросил он.

Паркин показал точку на холмах примерно на полпути между клиникой Хардина и восточным краем карты. Место глухое, уединенное. Узкая дорога – ответвление от основной магистрали, ведущей к мосту, – делала петлю вокруг старого вяза, но поблизости домов не было.

– В городе это место называют «Уголком влюбленных», – заметил инспектор, и Тремейн страдальчески кашлянул.

Джонатан Бойс собрал со стола бумаги.

– Я буду рад, если мне предоставят машину, – объявил он. – Хочу нанести визит доктору Ридли, тому, кто продал Хардину практику, а затем заеду в клинику. Если мы не свяжемся раньше, я позвоню вам или встретимся здесь днем, в три часа. Это не нарушит ваших планов?

– Будет вполне удобно, сэр, – отозвался Паркин. – Мне еще нужно кое-что проверить сегодня утром.

Бойс потер пальцем подбородок:

– Да, чуть не забыл. Я должен попросить вас добавить еще один пункт к списку дел. Простите, что взваливаю на вас дополнительную работу. Я хочу, чтобы вы выяснили все, что возможно, о мисс Ройман и том репортере из «Курьера», Линтоне.

– О Линтоне? – озадаченно переспросил Паркин. – Это будет легко: главный редактор «Курьера» даст всю необходимую информацию. Но я не…

– Вы не понимаете, какое отношение он имеет к делу? – усмехнулся Бойс. – По правде сказать, этого никто пока не понимает, и я тоже. За это задание можете поблагодарить Тремейна. Вы знали, что молодой Линтон неравнодушен к девушке?

– Нет. А это точно, сэр?

Поза инспектора слегка изменилась, стала более официальной. Очевидно, Паркин почувствовал, что увлекся, позволив себе вольность в разговоре с сотрудником из Скотленд-Ярда, а теперь решил исправить оплошность и продемонстрировать должное уважение.

– Точно, поскольку Тремейн видел их вместе вчера вечером, – объяснил Бойс. – А сегодня утром мы узнали еще одну любопытную новость. От адвокатов Хардина. Доктор оставил Маргарет Ройман наследство в тысячу фунтов.

– Тысячу?! – Паркин присвистнул. – Солидная сумма.

– Порядочная, если вы мечтаете о свадьбе, а ваш единственный источник дохода – несколько фунтов в неделю жалованья! – сухо бросил Бойс. – Я не слышал, чтобы провинциальным репортерам платили бешеные деньги. Так что данную версию исключить нельзя.

– Да, я понимаю, сэр, – ответил Паркин, взявшись за дверную ручку. – Я сейчас же займусь этим. Но вначале займусь машиной для вас.

У Тремейна голова шла кругом, когда он вместе с Бойсом спускался по лестнице. Шел лишь второй день расследования, но за это время столько всего успело произойти, и открылось так много новых, неожиданных обстоятельств, касающихся множества людей, что у Мордекая появилось ощущение, будто ему придется прожить в Бриджтоне остаток жизни.

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он шагал вдоль платформы на вокзале Паддингтон рядом с дородным сержантом криминальной полиции, который держал в руке саквояж сыщика. Тремейн невольно задумался, сел бы он в тот поезд, если бы предвидел, какие сложности ожидают его в конце путешествия.

Но стоило ему выйти из здания полиции и направиться к ожидавшей машине, как сомнения исчезли. Теперь Тремейн точно знал: его место здесь, и больше нигде. Несмотря на отвращение, на тошнотворное чувство и ужас, который порой охватывал его при мысли, что именно ему, вероятно, предстоит, Мордекая уже захватило предвкушение самой увлекательной, самой волнующей охоты на свете. Охоты на человека.

Он быстро сел в автомобиль и сжался в углу на заднем сиденье, не глядя на Джонатана Бойса. Его вдруг пронзило чувство вины, мучительное ощущение, что ему должно быть стыдно.