Мерлин Атравес стоял прямо в дверях палаты Совета, одетый в чёрные и золотые цвета Черисийской Королевской Гвардии, и смотрел на молодого человека, пристально глядящего сквозь окно на набережную Теллесберга, на последний дождевой фронт, который шёл на город, пересекая бухту Хауэлл. Молодой человек, о котором шла речь, был тёмноволосым, тёмноглазым, и высоким, как для жителя планеты Сэйфхолд, так и для королевства Черис. Ему едва исполнилось двадцать три года, что составляло всего двадцать один год по времени планеты, на которой (хотя он и не знал об этом) в действительности возник в ходе эволюции его биологический вид. Это делало его слишком молодым, чтобы носить золотую цепь с изумрудами, сверкающими зелёным огнём, которая была символом королевского достоинства.

Многие люди, несомненно, были бы поражены тем фактом, что несмотря на свою молодость, он уже имел мощное телосложение, и имел ясное понимание того, что нужно делать. Другие отметили бы неуёмную энергию, которая направила его к окну после двух часов обсуждения и планирования. — «Они могли бы спутать это беспокойство со скукой или отсутствием интереса… но только пока они не увидели его глаза», — подумал Мерлин. Эти глаза уже не были такими молодыми, как когда-то, и рот под ними был тоньше, более свойственный человеку заметно старшему — мудрее, жёстче и безжалостнее — чем в его годы.

Это были глаза и рот Кайлеба Жана Хааральда Брайана Армака, короля Кайлеба II, правителя Черис, который — в течение менее чем трёх местных месяцев — одержал три самые сокрушительные неравные военно-морские победы за всю историю Сэйфхолда, потерял своего отца, унаследовал корону и бросил вызов четырём самым сильным людям во всём мире прямо в лицо принадлежащей Богу Церкви.

И это были также глаза и рот короля, королевство которого всё ещё стояло перед угрозой битвы на вымирание, если только он и его советники не смогут придумать способ предотвратить такой исход.

Кайлеб ещё несколько мгновений наблюдал за далёким дождём, а затем повернулся к нескольким советникам с вопросительным выражением.

Группа мужчин, сидящих вокруг массивного стола, была не всем Королевским Советом. На самом деле, они не были даже большей частью Совета… и среди них было несколько человек, которые вообще не входили в Совет. Кайлеб хорошо знал, что некоторые из советников, которые не присутствовали здесь, возмутились бы — или могли бы возмутиться — их исключением, когда бы они узнали об этом. Если бы они узнали об этом. Но в то время, как опекунство его отца позаботилось о том, чтобы он не забывал о политических императивах поддержания широкой базы поддержки, особенно в нынешних обстоятельствах, на данный момент, он был готов смириться с этим негодованием.

— Хорошо, — сказал он, — я думаю, что это касается всех ближайших внутренних отчётов?

Он оглядел стол, изогнув одну бровь, и плотный, импозантно выглядящий человек, сидящий на его дальнем конце, кивнул. Йеванс Рейджис, граф Серой Гавани, служил отцу Кайлеба в качестве Первого Советника Черис в течении большей части четырнадцати лет; теперь он служил своему новому королю в той же роли.

— На данный момент, во всяком случае, Ваше Величество, — сказал он. Несмотря на то, что он знал Кайлеба буквально всю свою жизнь — или, возможно, из-за этого — он поставил перед собой задачу обращаться к своему молодому монарху с большей степенью формальности с момента восхождения Кайлеба на престол. — Я считаю, что у Мейкела есть по крайней мере один дополнительный вопрос, который он хотел бы затронуть, хотя я понимаю, что он ждёт ещё несколько отчётов, прежде чем он это сделает. — Усиливающаяся интонация Серой Гавани превратила заключительную часть заявления в вопрос, и он поднял одну бровь на человека в белой рясе епископата, сидящего на дальнем от короля конце стола совета.

— Да, хотел бы, — подтвердил архиепископ Мейкел. — Однако, как вы и говорите, Рейджис, я всё ещё жду два отчёта, которые я запросил. С вашего позволения, Ваше Величество, я бы хотел отнять несколько минут вашего времени завтра или послезавтра, чтобы обсудить это.

— Конечно, — сказал Кайлеб человеку, который был исповедником его отца и который — несмотря на определённые… технические нарушения — был возведён в сан Архиепископа всея Черис.

— Я также ожидаю дополнительных отчётов из Хант в ближайшие дни, — продолжил Серая Гавань, и тонко улыбнулся. — Текущие намекают, что Мантейл обдумывает довольно спешный переезд в Эрейстор.

— Вероятно, это самый умный шаг, который сделал этот ублюдок за последние годы, — так мягко пробормотал кто-то, что даже ушам Мерлина было трудно услышать его. Голос, отметил Мерлин, звучал удивительно похожим на графа Острова Замка́.

Если Кайлеб и услышал этот комментарий, он никак не показал это. Вместо этого он просто кивнул.

— Ну, — сказал он, — в таком случае, я полагаю, что пришло время подумать о том, что пора заканчивать. Скоро будет обед, и не знаю как остальные, но я голоден. Есть ещё что-нибудь, что мы должны рассмотреть перед тем как мы поедим?

— Сегодня утром Жефри напомнил мне несколько моментов, Ваше Величество, — с лёгкой улыбкой ответил Серая Гавань. Жефри Абат был личным секретарём первого советника, и его способность «управлять» расписанием Серой Гавани была легендарной.

— Несмотря на его настойчивость, я думаю, что большинство из них может, вероятно, подождать до после обеда, — продолжил граф.

— Он, однако, указал, что «Группа Четырёх» должна получить свои копии документов в течение следующей пятидневки или около того.

Одно или два лица напряглись при этом упоминании. Кайлеба среди них не было.

— Он прав, — согласился король. — И я хотел бы быть мухой на стене, когда Клинтан и Трайнейр вскроют их. — Его улыбка была тоньше — и гораздо холоднее — чем у Серой Гавани. — Я не думаю, что они будут особенно рады. Уж точно не тогда, когда вы лично подбросили дровишек в огонь, Мейкел.

Часть мужчин, сидящих за столом, улыбнулись ему в ответ. Выражение лиц некоторых было ещё более похоже на кракена, чем его собственное, отметил Мерлин.

— Я не могу вообразить, что они были «особенно довольны» тем, что произошло за последние несколько месяцев, Ваше Величество, — согласился Серая Гавань. — Честно говоря, я не могу придумать ни одного сообщения, которое вы могли бы отправить им, которое смогло бы это изменить.

— О, я не знаю, Рейджис. — Адмирал Брайан Остров Замка́ был командующим Королевского Черисийского Флота. Он также был одним из кузенов Кайлеба. — Я полагаю, что, если бы мы отправили им групповую предсмертную записку, это бы их чрезвычайно развеселило.

На этот раз было несколько откровенных смешков, и Кайлеб предостерегающе покачал головой Острову Замка́.

— Ты грубый, лишённый воображения моряк, Брайан. Замечания, подобные этому, показывают, почему для нас так хороша идея держать тебя так далеко от дипломатической переписки, как это возможно.

— Аминь с этим! — благочестивый тон Острова Замка́ был по крайней мере на восемь десятых искренним, насколько мог судить Мерлин.

— Говоря о «грубых, лишённых воображения моряках», — сказал Алвино Павелсин, — я должен сказать, что хотя я бы предпочёл не поднимать эту тему, но ваши текущие планы по расширению Флота беспокоят меня, Брайан.

Остров Замка́ посмотрел на человека напротив и откинул голову. Алвино Павелсин, Барон Железного Холма был также… и Хранителем Кошелька. Это делало его действительным казначеем Королевства Черис.

— Я предполагаю, что вы имеете в виду то, что вас беспокоит, как оплачивать это расширение, — сказал адмирал через мгновение. — С другой стороны, то, что может произойти, если мы не продолжим это расширение, беспокоит меня намного больше.

— Я не пытаюсь сказать, что в этом нет необходимости, Брайан, — мягко ответил Железный Холм, — но, как человека, который должен придумать способ финансирования всего этого, это ставит меня перед некоторыми… интересными трудностями, если вы позволите так сказать?

— Пусть Нарман заплатит за это, — предложил Остров Замка́. — Этот толстый маленький мерзавец продолжает скрывать в своей сокровищнице многое, и в данный момент ему наплевать на флот. Мы уже разбили лагерь на его переднем дворе, и он не может быть слишком доволен тем, что мы закрыли Эрейсторскую Бухту, как будто зашили мешок. Так почему бы мне просто не порадовать его, взяв пару эскадр из тех, что поближе и отправить несколько морских пехотинцев на берег, чтобы доставить вежливую просьбу от Его Величества, чтобы он профинансировал наши скромные старания, прежде чем мы сожжём всю его жалкую набережную у него на глазах?

— Заманчиво, — сказал Кайлеб. — Очень заманчиво. Но я не уверен, что это очень практичное решение.

— Почему нет? — Остров Замка́ опять повернулся к королю. — Мы победили, он проиграл. Хорошо, он проиграет, когда мы наконец-то найдём способ сбросить его жирную задницу с трона, и он это знает.

— Без сомнения, — согласился Кайлеб. — Предполагая, что мы присоединим Изумруд к этому Королевству, однако, мы должны выяснить как оплачивать его управление. Разграбление его казны не кажется мне особенно хорошим началом. Кроме того, так можно сделать только один раз, и только расширение флота не решит наших проблем, Брайан. Каким-то образом мы должны платить так же и за его содержание. С Церковью, открыто выступающей против нас, мы не сможем вывести из эксплуатации большое количество кораблей. Они нам понадобятся в составе действующего флота, а это значит, что у нас будут серьёзная и постоянная нагрузка на Казначейство. Мы не можем рассчитывать на регулярные «непредвиденные доходы» размером с казну Нармана как бы нам не хотелось этого, поэтому нужно найти долговременный способ оплаты из собственных текущих доходов.

Брови Острова Замка́ поднялись, когда он с уважением посмотрел на своего молодого монарха. Железный Холм, напротив, лучился уверенностью, как и Серая Гавань, и Мерлин с удовлетворением кивнул про себя. Слишком много правителей возрастом вдвое старше Кайлеба пошли бы на то, чтобы получить корабли, в которых они нуждались, в кратчайшие возможные сроки, и позволив будущему заботиться о себе самому.

— На самом деле, Ваше Величество, — сказал ещё один мужчина из сидящих за столом, — я думаю, что заплатить за флот будет не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока, одновременно с этим, мы не попытаемся собрать армию подобную материковым.

Все глаза обратились к говорившему. Эдвирд Хоусмин был невысоким, полным и очень хорошо одетым. В свои сорок один год (стандартные тридцать семь с половиной, автоматически пересчитал в уме Мерлин), он был самым молодым человеком в этой комнате совета, после самого Кайлеба. И, почти наверняка, самым богатым. Это его литейные заводы производили артиллерийские орудия и медную обшивку для галеонов Кайлеба, а его капитаны были использованы, чтобы отбить недавнее нападение на королевство. По факту, его верфи так же построили полдюжины таких галеонов. Хоусмин не был официальным членом Королевского Совета или Парламента. Как не был им и Рейян Мичейл, мужчина с пронзительными глазами (и почти такой же богатый), сидевший рядом с ним. Мичейл был вдвое старше Хоусмина, но эти двое были деловыми партнёрами на протяжении продолжительного времени, а текстильные и канатные мануфактуры Мичейла производили практически всё полотно для парусов тех же самых галеонов, не говоря уже о большинстве снастей для стоячего и бегущего такелажа.

— Если вы и Мастер Мичейл не намерены строить корабли бесплатно, то нам всё равно придётся найти, как заплатить за них, — заметил Железный Холм, — И без доступа к золотым приискам Деснейра, мы не сможем чеканить деньги, когда нам это будет нужно.

— О, я хорошо знаю об этом, Алвино. И нет, я не планирую строить их бесплатно. Извини.

Хоусмин ухмыльнулся, и его глаза моргнули. — Ни Рейян, ни я не имеем намерения обманывать казну, конечно. Делать это в настоящее время было бы невероятно глупо для любого из нас. Но, ты знаешь, мы должны платить своим работникам и нашим поставщикам. Не говоря уже о том, чтобы показывать хотя бы небольшую прибыль для себя и наших партнёров и акционеров.

— Однако я намекал на то, что до тех пор, пока Флот может охранять передвижения торгового судоходства, торговый баланс будет обеспечивать довольно большой денежный поток. И в этих обстоятельствах я не вижу, чтобы у меня или у кого-то из моих коллег-судовладельцев могли появиться жалобы, если Корона решит наложить несколько дополнительных пошлин и налогов от имени Военно-Морского Флота, чтобы он продолжил охранять передвижения торговцев.

— Я, кажется, не уверен так, как вы, в этом денежном потоке, Эдвирд. — Выражение Железного Холма было гораздо более мрачным, чем у Хоусмина. — Если бы я был «Группой Четырёх», то первое, чтобы я сделал, это потребовал бы, чтобы все гавани Хевена и Ховарда были немедленно закрыты для наших кораблей. — Он пожал плечами. — Они должны знать так же, как и мы, что процветание Королевства полностью зависит от нашего торгового флота. Конечно, они сделают всё возможное, чтобы искалечить его.

Серая Гавань нахмурился, а некоторые другие пошли так далеко, что кивнули в рассудительном согласии. На Ховарде и Хевене, двух основных континентах Сэйфхолда, жило, по крайней мере, восемьдесят процентов населения планеты.

Королевства, княжества и территории, на которых проживало это население, были рынками, на которых торговый флот и мануфактуры Черис построили богатство Королевства. Если бы эти рынки были закрыты, черисийское процветание было бы обречено, но Хоусмин только усмехнулся.

— «Группа Четырёх» может требовать всё, что они хотят, Алвино. Я сомневаюсь, что они будут достаточно глупы, чтобы издать этот конкретный указ, но, в тоже время, они уже сделали некоторые впечатляюще глупые вещи, поэтому всегда возможно, что я ошибаюсь. На самом деле, я скорее надеюсь, что это так и что они попробуют так сделать. Но даже если они это сделают, это ни к чему не приведёт.

— Нет? — Железный Холм откинулся в своём кресле. — Почему?

— Почему я хочу, чтобы они это сделали? Или почему я думаю, что ничего не случится, даже если они это сделают?

— И то, и другое.

— Я хочу, чтобы они это сделали, потому что отдача приказов, которые не исполняются, это один из самых лучших способов уничтожить собственную власть, который я знаю. А причина, по которой эти приказы не будут исполнены, заключается в том, что никто в Хевене или Ховарде не может предоставить товары, которые требуются на этих рынках. Я не говорю о том, что они не могут предоставить их так же дёшево, как можем мы, Алвино, хотя это безусловно так. Я имею в виду, что они буквально не в состоянии обеспечить их вообще. И даже если бы у них был потенциал, или они развивали его как можно быстрее, у них всё равно не было бы возможности перевозить эти товары с какой-либо экономией, которую мы можем достичь. — Хоусмин покачал головой. — Это одна из тех небольших деталей, которую «Группа Четырёх» пропустила в своих расчётах, на самом деле. Я удивлён, что Дачарн не предупредил остальных троих, что произойдёт, если они преуспеют в том, что они задумали.

— Неужели это действительно будет так плохо для них, Эдвирд? — спросил Серая Гавань, а Хоусмин пожал плечами.

— Могло бы быть плохо, Рейджис. Если говорить начистоту, полагаю, может быть, не так плохо, как я думаю это могло бы быть. В конце концов, моя точка зрения вынуждена формироваться под влиянием моих собственных деловых интересов и опыта. Тем не менее, я думаю, что большинство людей — в том числе множество людей прямо здесь, в Королевстве — не понимают, насколько основательно мы доминируем на мировых рынках. Это было причиной, по которой Трайнейр выбрал предполагаемое стремление короля Хааральда контролировать торговый оборот всего мира в качестве предлога поддержать Гектора и Нармана против нас. Он знал, что есть много людей в Доларе, Деснейре, Харчонге — даже в Республике — которых глубоко бесит наше господство в сфере перевозок. И довольно многие из них — самые умные, если быть точным, — недовольны своей растущей зависимостью от наших мануфактур.

— Всё это верно, но их обида не может изменить реальности, а реальность такова, что больше половины — на самом деле, возможно почти две трети — от всего мирового флота торговых галеонов несут черисийский флаг. И другая реальность, кстати, такова, что где-то около двух третей промышленных товаров, которые эти галеоны перевозят, производятся прямо здесь, в Черис. И третья реальность заключается в том, что для перевозки одних и тех же грузов в конечные пункты назначения по суше требуется в четыре раза больше времени и стоит это в пять-шесть раз больше, чем при доставке их морем. Если, конечно, их вообще для начала возможно отправить по суше. В конце концов, довольно сложно доставить что-либо из Сиддармарка в Таро на повозках. На пути есть такое маленькое препятствие как Таротский Канал.

Один или двое из присутствующих выглядели сомневающимися. Не от его анализа производства и доставки товаров. Это было то, что любой черисиец понимал на почти инстинктивном уровне. Однако, некоторые из них явно полагали, что предположения Хоусмина было чрезмерно оптимистичным. Железный Холм, по-видимому, был одним из них; Серая Гавань и Кайлеб наоборот, а Мерлин, за своим ничего с виду не выражающим лицом охранника, задумчиво нахмурился. Он не был уверен в реальных цифрах Хоусмина. Никто на Сэйфхолде не вёл подобного рода статистику, поэтому всё, что сказал Хоусмин, могло быть не более чем предполагаемой оценкой. С другой стороны, он не был бы очень удивлён тем, что эти оценки, по сути, были очень близки к точным. Никто не смог бы получить прибыли столько, сколько Эдвирд Хоусмин от международной торговли, без глубокого понимания реалий производства, доставки и финансов.

«А Черис», — напомнил себе Мерлин, — «уже стояла на пути к настоящей Промышленной Революции, основанной на энергии воды, несмотря на церковные запреты против передовых технологий, ещё до того, как я вложил свои собственные два цента».

— За последние примерно полтора года, — продолжил Хоусмин, очень аккуратно не смотря в сторону Мерлина, — наша возможность производить товары, особенно текстиль, быстро и с более низкими затратами резко возросла. Никто в Хевене и Ховарде не сможет достичь нашей производительности ещё очень долго, и это означает, что ничего не мешает, — он был ещё более осторожен, чтобы не взглянуть на Мерлина, — дальнейшему повышению производительности наших производств. И, как я уже сказал, даже если они смогут производить товары, которые можем производить мы, попытка транспортировки их по суше, вместо того, чтобы перевозить их по воде значительно бы подняла их стоимость. Нет, — он покачал головой, — если «Группа Четырёх» преуспеет в уничтожении Черис и нашего торгового флота, они могут создать себе огромную проблему. Это действительно был бы случай убийства виверны, которая добыла золотого кролика.

— Даже предполагая, что всё это правда, это не значит, что они не будут пытаться делать именно то, что только что предложил Алвино, — отметил Серая Гавань, прилежно играя роль адвоката Шань-вэй. — Они уже пытались уничтожить нас, в конце концов, несмотря на все ужасные последствия, с которыми, как вы говорите, они столкнулись бы в итоге.

— Я также допускаю, что они уже сделали некоторые поразительно глупые вещи, — напомнил Хоусмин графу. — И они также могут попытаться закрыть от нас свои порты. Но если они это сделают, то эти порты будут дырявыми как решето. Там будет слишком много людей — в том числе довольно много приставов самих викариев, если на то пошло — которые хотят и нуждаются в наших товарах для их работы. Вы знаете, что даже Церковь никогда не была в состоянии контролировать контрабанду, и пытаться сделать что-то подобное было бы намного, намного сложнее, чем преследовать нескольких независимых контрабандистов.

— Вы, вероятно, правы в своём мнении, Мастер Хоусмин, — сказал архиепископ Мейкел, — Тем не менее, я подозреваю, что «Группа Четырёх» — и в особенности Великий Инквизитор Клинтан — вероятно, попробует предпринять такую попытку.

— Я преклоняюсь перед вашим огромным знанием того, как мыслит Совет Викариев, Ваше Высокопреосвященство, — сказал Хоусмин. — Однако, я придерживаюсь своего анализа того, что произойдёт, если они это сделают.

— Ранилд Доларский всегда хотел увеличить свой торговый флот, — указал Бинжамин Райс, барон Волны Грома.

Лысый, горбоносый Волна Грома руководил разведкой короля Хааральда VII. Он служил Кайлебу в той же роли, и он редко выступал в подобных встречах, если только это не было связано с этими обязанностями. Однако, когда он начинал говорить, его слова почти всегда заслуживали внимания, подумал Мерлин, и этот раз тоже не был исключением. Король Долара со всех сторон был окружён гораздо более могущественными соседями, такими как Империя Харчонг или Республика Сиддармарк. Его шансы на территориальную экспансию были равны нулю, и вместо этого он, на протяжении многих лет, пытался подражать процветанию Черис на море.

— Это было одной из претензий, которая сделала Ранилда таким активным сторонником планов «Группы Четырёх», в конце концов — продолжил Волна Грома. — Ну, это и те его кредиты, что выдала ему Церковь. В этих обстоятельствах, я уверен, Церковь была бы готова простить ещё больше его кредитов и активно субсидировать его усилия по созданию торгового флота, достаточно большого, чтобы сократить нашу собственную торговлю, а у Церкви много денег. Если «Группа Четырёх» решит взять на себя серьёзное обязательство помогать ему, он смог бы спустить на воду много галеонов.

— Если моя память меня не подводит, Бинжамин, — сказал Остров Замка́, — мы всё ещё находимся в состоянии войны с Доларом, и это продлится ещё довольно много времени. Это к вопросу о наших требованиях головы Ранилда, я полагаю.

Мерлин заметил, что несколько человек вокруг стола усмехнулись при этом замечании.

— До тех пор, пока это состояние войны не будет прекращено, — продолжил адмирал, — любое судно под флагом Долара является законным военным призом. И даже если, по какой-то причине между нами и Ранилдом должен катастрофически разразиться мир, пиратство в водах вокруг Ховарда всегда было проблемой. И я буду удивлён, если некоторым из этих «пиратов» не удастся каким-то образом завладеть несколькими прелестными новыми шхунами, возможно, даже с несколькими новыми пушками на борту.

На этот раз смешки были громче.

— Мы забегаем вперёд слишком далеко, — сказал Кайлеб. Он посмотрел на Хоусмина. — Я склонен думать, что ваш анализ в основном правильный, Эдвирд. Это не значит, что положение вещей не изменится, и мы сами видели за последние два года, как быстро оно может измениться. Тем не менее, я думаю о другом моменте, который почти наверняка правилен. Военно-морские силы дороги, но пока они у нас есть, а у наших врагов их нет, нам не нужна огромная армия в придачу, поэтому, по крайней мере, мы можем избежать расходов на неё. И в этих обстоятельствах, я думаю, мы можем рассчитывать на то, что как-то сможем финансировать флот.

— Пока, по крайней мере, можем, Ваше Величество, — признался Железный Холм. — Во всяком случае, средств хватит на тридцать дополнительных кораблей, которые адмирал Остров Замка́ строит в данный момент. Так или иначе, мы не сможем заложить другие корабли, пока эти не освободят стапели. Но завершение этих кораблей успешно завершит полную ликвидацию излишков казны, которые ваш отец и дед сумели создать до нынешней чрезвычайной ситуации.

— Я понимаю, — кивнул Кайлеб.

— Что, если Ваше Величество простит меня, — сказал Остров Замка́ с большей, чем обычно формальностью, — подводит нас к вопросу о том, что мы будем делать с кораблями, которые у нас уже есть, пока мы ждём новых.

—Ты имеешь в виду содержание частных капёров, когда мы убедимся, что Церковь не смогла послать превосходящую по численности армию убивать наших людей, жечь наши города и земли, и рубить наши головы? — мягко осведомился Кайлеб.

— Кроме всего прочего, конечно, Ваше Величество.

— Брайан, я прекрасно понимаю, что вы хотите уничтожить князя Нармана. — В голосе Кайлеба было слышно небольшое, но отчётливое раздражение. — Если на то пошло, я бы предпочёл насладиться процессом сам. Но правда в том, что наш собственный флот состоит из менее чем шестидесяти устаревших галер и только из тридцати четырёх галеонов, по крайней мере, до тех пор, пока вновь строящиеся не вступят в строй, и мы не вернём с ремонтных верфей повреждённые корабли. Это сделает нас опасно растянутыми и разрозненными, если мы пойдём на Нармана и Гектора одновременно.

— Тогда давайте идти за ними по одному, — ответил Остров Замка́ с почтительным упрямством. — И так как Нарман ближе, а мы уже блокируем Эрейсторскую бухту, давайте начнём с него.

— Я думаю, что вы совершенно правы, что нам нужно идти за ними по одному, — ответил Кайлеб.

— К сожалению, я также думаю, что Гектор является самым опасным из них. Если я не ошибаюсь в своих догадках, — настала его очередь не смотреть в сторону Мерлина, — он уже закладывает и переделывает столько своих галеонов, сколько сможет. А если до него добрались отчёты Чёрной Воды о нашей новой артиллерии, он также будет знать, как их эффективно вооружить. Ему придётся начать с новыми пушками с нуля, но я не верю, что кто-то в этой комнате настолько глуп, чтобы думать, что глуп Гектор, или что его ремесленники и механики будут в одночасье поражены какой-то таинственной некомпетентностью. Нарман не имеет потенциала Гектора в строительстве и литейных заводах, так что, если мы собираемся пройти через одного из них, мы должны начать с Корисанда, а не Изумруда. А тут ещё эта небольшая проблема с армией, которой у нас нет. Отобрать острова у Нармана и закупорить Эрейстор это одно; найти достаточно войск для высадки на берег, чтобы отобрать остальную часть его княжества, боюсь, немного другое.

Остров Замка́ выглядел чуть вызывающе, и он был не единственным, кто чувствовал это, решил Мерлин.

— В поддержку Брайана, Ваше Высочество, — сказал Волна Грома, — не забывайте, кто пытался вас убить. — Кайлеб посмотрел на него, и начальник разведки пожал плечами. — Он пытался сделать это до того, как вы и ваш отец полностью уничтожили его флот; теперь, когда у него его больше нет, он должен испытывать ещё больше желание обдумать… нетрадиционные меры. Если мы дадим ему достаточно времени, он скорее всего попытается сделать это ещё раз.

— Тогда только от вас и Гвардии, — на этот раз Кайлеб взглянул на Мерлина, — зависит, потерпит ли он неудачу снова, Бинжамин.

— Это может быть не так просто, как нам всем бы хотелось, Ваше Величество. На самом деле, это часть того, что я хочу обсудить с вами позже, — сказал архиепископ Мейкел, и все взоры обратились к нему. — Раньше Нарман был вынужден нанимать наёмников, профессиональных убийц, если он хотел вашей смерти или смерти вашего отца, — продолжил архиепископ. — Увы, сегодня в Черис гораздо больше потенциальных убийц, чем когда-либо прежде. Действительно, ваша защита от попыток Нармана вас убить может быть наименьшей из забот Гвардии. — «И это», — подумал Мерлин, — «вероятно, преуменьшение. К сожалению». — Большинство подданных Кайлеба решительно поддерживали своего молодого короля и его нового архиепископа в его противостоянии с Церковью Господа Ожидающего. Они точно знали, что Церковь — или, по крайней мере, «Группа Четырёх», которая на самом деле определяла и манипулировала политикой Церкви, — намеревалась сделать с их королевством и их семьями, когда они решили раз и навсегда уничтожить мощь Черис, превратив её в пустошь с убитыми людьми и горящими городами. Они поддержали резкий обвинительный акт, который Мейкел отправил Великому Викарию Эрику от их собирательного имени, потому что они сделали чёткое различие между самим Богом и продажными, корыстными людьми, которые контролировали Церковь.

Но если большинство черисийцев поддержали такой выбор, то довольно значительное меньшинство — нет, а почти четверть духовенства королевства были оскорблены и разгневаны «нечестивым» вызовом Кайлеба «законной, Богом данной власти» Церкви. Было бы хорошо, если бы Мерлин смог убедить себя, что все те люди, которые относились ко всему этому неодобрительно, были такими же коррумпированными и расчётливыми, как и сама «Группа Четырёх».

К сожалению, подавляющее большинство из них такими не были. Их ужас от мысли о схизме внутри Божьей Церкви был совершенно искренним, и их возмущение правителем, который осмелился поднять руку против воли Божьей, возникло из глубоко укоренившейся, абсолютно честной веры в учения Церкви Господа Ожидающего. Многие — большинство — из них считали своим священным долгом противостоять, любыми возможными для них средствами, мерзостям, которые король Кайлеб и архиепископ Мейкел стремились навязать королевству.

Впервые на памяти живущих, это была настоящая, значительная, внутренняя угроза жизни короля Черис, и сожалеющее выражение лица Стейнейра показало, что архиепископ точно понял почему.

— Я знаю, Мейкел, — сказал Кайлеб. — Я знаю. Но мы не можем отменить то, что мы уже сделали, и даже если бы я думал, что это то, чего хочет Бог, мы не можем вернуться из путешествия, которое мы начали. Это не значит, — он оглянулся на Волну Грома, — что я хочу каких-либо массовых арестов. Я никогда не любил железные каблуки, и я не могу убедить людей, которые ненавидят и боятся того, что я, по их мнению, делаю, что они ошибаются в моей политике или её причинах, если я начну пытаться раздавить каждый несогласный голос.

— Я никогда не предполагал, что мы должны, Ваше Высочество. Я только…

— Его Величество прав, милорд, — тихо сказал Стейнейр, и Волна Грома посмотрел на него.

— Это вопрос совести, отношений между каждой отдельной человеческой душой и Богом, который лежит в основе враждебности «Группы Четырёх» к нам, — продолжил архиепископ в том же твёрдом, спокойном тоне. — Трайнейр и Клинтан, каждый по своим собственным причинам, полны решимости сохранить полный контроль Матери-Церкви над мыслями, верованиями и действиями всех детей Божьих. Они посчитали нужным одеть свои амбиции в прекрасную одежду веры и заботы о спасении душ, притвориться, что они мотивированы только священническим долгом, а не непристойным богатством и декадентской жизнью, которой они живут, когда, на самом деле, их собственное высокомерие и коррупция превратили саму Мать-Церковь в инструмент угнетения и наживы.

— Мы знаем это. — Он оглядел внезапно тихий зал совета. — Мы уже видели это. И мы верим, что мы призваны Богом противостоять этому угнетению. Чтобы напомнить Матери-Церкви, что значение имеют души Божьего народа, а не количество золота в её сундуках, или личная власть и богатство её викариев, и роскошь, в которой они живут. Но чтобы сделать это успешно, мы должны напомнить всем детям Матери-Церкви о таких вещах. Мы можем — но не должны сами прибегать к угнетению себе подобных.

— При всём уважении, Ваше Высокопреосвященство, — сказал Волна Грома в тишине, которая казалась только глубже и тише, когда гром прогремел и затих ещё раз вдалеке, — я не могу не согласиться. Но, точно так же, мы не сможем защитить короля, если мы не хотим действовать решительно и публично против тех, кто хотел бы уничтожить его. И если мы потеряем короля, мы потеряем всё. — Кайлеб пошевелился, но Волна Грома упрямо посмотрел на него. — В данный момент, Ваше Величество, это правда, и вы это знаете. Мы уже потеряли вашего отца, а Жан всё ещё ребёнок. Если мы потеряем вас, кто удержит Королевство вместе? И если это Королевство споткнётся, кто останется «напоминать» Матери-Церкви о чём-либо? Сразу же, в этот день, любая надежда на свободу человека умрёт вместе с вами, Ваше Величество. Пока, по крайней мере, это утверждение — ужасающая правда. И это также причина, по которой вы должны позволить нам принять необходимые меры предосторожности, чтобы сохранить вам жизнь.

Кайлеб оглядел стол, и суровое согласие с Волной Грома смотрело на него со всех сторон. Даже архиепископ кивнул в знак глубокого признания точки зрения барона.

— Я понял, Бинжамин, — ответил Кайлеб через мгновение. Он снова взглянул на Мерлина, а затем снова на Волну Грома.

— Я понял, — повторил он, — но любой, кто на самом деле встанет на путь предательства против Короны, насилия в отношении министров Короны, или против любого из подданных Королевства, будет рассматриваться строго, независимо от причин его действий. Не будет превентивных арестов из-за того, что могут сделать люди, и никто не будет наказан, если их заговоры или их преступления не будут сначала доказаны перед Королевской Скамьёй в открытом суде. Никаких тайных судов, никаких массовых тюремных заключений или казней. Я отказываюсь стать ещё одним Клинтаном, чтобы просто защитить себя от него.

Выражение лица Волны Грома было далеко от всего, что Мерлин назвал бы удовлетворённым, но, по крайней мере, барон принял такую аргументацию. Пока, во всяком случае.

— Хорошо, — сказал Кайлеб чуть живее. — Я всё ещё слышу звуки обеда, и они становятся громче, поэтому давайте продолжим и закончим это. Алвино, пожалуйста, предоставьте мне к концу этой пятидневки отчёт о точном состоянии Казны, учитывая достройку и комплектацию галеонов, которые мы в настоящее время строим. Также, возьмите Эдвирда и предложите разумный график новых пошлин и налогов, исходя из предположения, что наша торговля будет по крайней мере держаться на текущем уровне. Брайан, я бы хотел, чтобы Вы с бароном Подводной Горы дали мне свои лучшие оценки того, что нам понадобится, чтобы Алвино как-то понял, как расплатиться после того, как мы закончим нынешнюю строительную программу. Тебе лучше привлечь к этому сэра Дастина. Эдвирд, я хотел бы, чтобы вы с Рейяном дополнительно подумали о том, что вы говорили ранее о вероятных последствиях любых усилий «Группы Четырёх» закрыть Хевен и Ховард для нашей торговли. Предположите, что они на самом деле собираются это сделать, а затем придумайте наиболее эффективные для нас способы, как подорвать любые эмбарго и убедиться, что их усилия не увенчаются успехом. Вы также можете подумать о том, как мы могли бы мотивировать наши торговые и судоходные компании профинансировать за свой счёт строительство галеонов для военно-морского флота. Как вы говорите, наше выживание зависит от их процветания, но и их процветание зависит от нашего выживания. Я думаю, что для них справедливо внести немного больше вклада в защиту своего судоходства, чем мы могли бы ожидать, скажем, от заводчика драконов где-то в холмах. И, Рейджис, я думаю, вам лучше поговорить с доктором Маклином. Я бы хотел, чтобы колледж также представил некоторые свои оценки по судоходству, торговле и налогообложению.

Все вокруг стола кивнули, и Кайлеб кивнул в ответ.

— В таком случае, я думаю, мы, в основном, закончили. Рейджис, я хочу, чтобы вы и архиепископ Мейкел, задержались на минуту, будьте так добры.

— Конечно, Ваше Величество, — пробормотал Серая Гавань, и кресла отодвинулись от стола назад, когда остальные поняли его намёк и встали.

Дверь залы совета закрылась за ушедшими, и Кайлеб посмотрел на Мерлина.

— Почему бы тебе не подойти и не присоединиться к нам, теперь, когда это безопасно? — спросил он с улыбкой, и Серая Гавань усмехнулся.

— Как прикажете, Ваше Величество, — кротко ответил Мерлин и подошёл, чтобы усесться в кресло, которое Хоусмин занимал несколько минут назад.

Если бы присутствовал кто-то ещё, то этот гипотетический наблюдатель, вероятно, был бы более чем немного удивлён, увидев телохранителя короля Кайлеба, сидящего за столом совета вместе с двумя самыми доверенными официальными советниками короля, как если бы в глазах короля он был им равен. В конце концов, явной ответственностью капитана Атравеса было сохранить Кайлеба живым, но — несмотря на его недавнее продвижение по службе, исходя из его положения личного королевского оруженосца — не давать ему советы о высоких государственных материях.

Конечно, тот же самый гипотетический наблюдатель исходил бы из ошибочного предположения, что капитан Мерлин Атравес из Черисийской Королевской Гвардии был живым. Ну, по крайней мере, что он был человеческим существом. В конце концов, он мог действительно быть живым; внутренний суд присяжных Мерлина всё ещё думал над этим заслуживающим особого внимания вопросом.

Даже Серая Гавань и Стейнейр не знали всей правды о нём. Можно сказать, что даже сам Кайлеб не знал полной правды. Король знал, что Мерлин был значительно больше, чем человек, но не то, что на самом деле он был ПИКА — Персональным Интегрированным Кибернетическим Аватаром — чьё искусственное тело было домом для электронно записанных индивидуальных качеств, воспоминаний, эмоций, надежд и страхов молодой женщины по имени Нимуэ Албан, которая была мертва на протяжении последних восьми или девяти столетий.

Но то, что Серая Гавань и Стейнейр узнали, и то, что они, вместе с Кайлебом и горсткой других людей, которые разделили с ними это знание, пошли на многое, чтобы помешать кому-нибудь докопаться до сути, показывало насколько самые важные «видения» и кусочки эзотерических знаний капитана Атравеса были важны для выживания Черис при широкомасштабном натиске «Группы Четырёх». Конечно, все в королевстве знали, что Мерлин был сейджином — одним из смертоносных воинов-монахов, изучающих боевые искусства, а иногда и духовных провидцев, которые приходили и уходили (обычно вымышлено) через страницы сэйфхолдийской истории. Мерлин тщательно выбрал именно эту личину, прежде чем он прибыл в Черис, и его репутация, как одного из самых смертоносных воинов в мире (хотя, если быть строго точным, он не был просто одним из самых смертоносных воинов в мире, учитывая его… способности), сделала его идеальным выбором для личного оруженосца Кайлеба. Что просто привело к тому, что он оказался постоянно приставлен к локтю короля, глубоко в сердце всех советов и планов Кайлеба, и одновременно делало его почти предметом мебели. Постоянно доступным для советов или консультаций, но невидимым для чужих глаз, так что никто никогда не задумывался, что он там делает.

Потом Кайлеб посмотрел на него и выгнул бровь. — Что ты думаешь насчёт анализа Эдвирда? — спросил он.

— Я думаю, я не готов спорить с ним в этой конкретной области знаний, — ответил Мерлин. — Я сомневаюсь, что кто-нибудь ещё во всём Королевстве способен на это, по крайней мере до тех пор, пока страсть Маклина к записи чисел не даст нам объективной статистики. Однако, я должен согласиться с тем, что «Группе Четырёх» будет чрезвычайно трудно эффективно закрыть Ховард и Хевен для наших торговцев. Однако, насколько успешными в конце концов будут их усилия, если они всё же попытаются, и насколько реалистичны опасения барона Волны Грома, это за гранью того, что я готов сказать.

«Наполеон попробовал это против Англии, со своей «Континентальной Системой», — отметил про себя Мерлин. — «Это не сработало так хорошо, как он хотел, что, вероятно, является хорошим признаком для теории Хоусмина. Опять же, в тот момент на Земле была далеко не только Европа. В том случае, это могло бы сработать, если бы Наполеон контролировал все основные порты Северной Америки, Южной Америки, и Азии, включая Россию, Китай и Османскую империю. Но, если уж об этом зашла речь, контроль Церкви намного шире, чем у Наполеона. Что приведёт только к ухудшению, поскольку религиозный аспект этой конфронтации становится всё яснее и понятнее для всех её участников».

— Я склонен согласиться с Эдвирдом, — внёс свою лепту Серая Гавань. Кайлеб и Стейнейр посмотрели на него, и первый советник пожал плечами. — Я не сомневаюсь, что последствия здесь, в Черис, могут будут… серьёзными, если «Группа Четырёх» сможет осуществить это. На самом деле, они могут вполне стать катастрофическими. Но я склонен думать, что аргументы Эдвирда о доступности и стоимости наших товаров сделают положение вещей для материковых государств такими же плохими. На самом деле, почти наверняка, всё будет так плохо, что приведёт к серьёзному тайному сопротивлению любому такому указу. Если на то пошло, во многих случаях, это вполне может привести к открытому сопротивлению. Если, конечно, Церковь не пойдёт дальше, и не объявит Священную Войну. При таких обстоятельствах всё может стать намного более непредсказуемо.

— Мейкел? — Кайлеб повернулся к своему архиепископу, и в карих глазах короля было больше беспокойства, чем он позволил бы увидеть большинству людей.

— Моё мнение не изменилось, Кайлеб, — Мерлин позавидовал спокойствию, с которым Стейнейр это сказал, даже задаваясь вопросом, насколько оно оправданно. — Учитывая то, как «Группа Четырёх» подошла ко всему этому запутанному делу, они будут чувствовать большое внутреннее давление. Помните, у них всегда были собственные враги в Совете Викариев. Они не забыли, что, во всяком случае, и некоторые из этих врагов имеют собственную значительную политическую поддержку. Наша маленькая записка Великому Викарию одновременно ослабит их и ободрит их врагов. На этом фоне им придётся действовать, по крайней мере, немного осторожнее, если они не решат рискнуть всем в каком-то театральном жесте неповиновения, вроде пан-или-пропал. В прошлом они так никогда не делали. В действительности, если бы у них было хоть какое-то представление о том, что их нападение на Королевство может превратиться в катастрофу, они никогда бы не предприняли его. Или, по крайней мере, совершенно не так небрежно и настолько между делом. Я считаю, что, уже скормив одну руку хлещущей ящерице, они вряд ли захотят поднять ставки выше, чем они должны, по крайней мере, на время.

— Я надеюсь, что ты прав насчёт этого, — сказал король. — Я действительно надеюсь, что ты прав.

«Как и я», — подумал Мерлин сухо. — «Вот почему я надеюсь, что вы с Мейкелем оба были правы в изложении своей позиции по отношению к Церкви так совершенно… прямолинейно».

— Мои надежды такие же, как и ваши, Ваше Величество. — Архиепископ слегка улыбнулся. — Конечно, время покажет. И, — он улыбнулся чуть сильнее, а его глаза заблестели, — я очень хорошо знаю, что природа моих собственных забот даёт возможность действовать на основе веры в большей степени, чем ваших.

— Что до моего мнения, то Его Высокопреосвященство, вероятно, прав насчёт нежелания «Группы Четырёх» впутаться в какое-то раскалённое добела религиозное противостояние, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, — сказал Мерлин, и увидел почти подсознательную гримасу Кайлеба. Мерлин фактически ничего не советовал против письма Стейнейра Великому Викарию, но, в равной степени, он не был и одним из его ревностных сторонников.

— К сожалению, я думаю, что мы неизбежно к этому придём, — продолжил он. — Полностью игнорируя нашу собственную переписку с ними, тот простой факт, что мы больше не подчиняемся их приказам, подтолкнёт их к этому, и, когда это произойдёт, всё будет чрезвычайно некрасиво. На данный момент, однако, привычка будет заставлять их пытаться «поиграть ситуацией», как они всегда и делали это в прошлом. Конечно, они сами вляпались в эти неприятности, но я думаю, что потребуется ещё не менее нескольких месяцев, просто чтобы вникнуть в то, насколько сильно изменились правила. Это значит, что у нас должно быть хотя бы немного времени, чтобы мобилизовать нашу собственную подготовку.

— Что подводит нас к настоящей причине, по которой я просил вас и Рейджиса остаться, Мейкел, — сказал Кайлеб.

Он откинулся на спинку стула и провёл пальцами левой руки по изумрудам, инкрустированным в цепь, которую он совсем недавно унаследовал от своего отца. Он делал так довольно часто, как будто цепь была своего рода талисманом, утешительной связью между ним и его отцом. Мерлин был уверен, что с его стороны это было бессознательное поведение, но сейджин почувствовал знакомый приступ личного горя, когда это напомнило ему о смерти старого короля.

— Брайан прав насчёт необходимости иметь дело с Нарманом и Гектором, — продолжил новый король.

— Кроме этого, ещё есть Горжа, хотя Таро может подождать. По крайней мере, мы знаем, в каком состоянии у нас дела с Нарманом и Гектором. Вы можете сказать, что наши варианты очень прямолинейны. Но тогда есть ещё Чизхольм. Задумывались ли вы двое о моём предложении?

— Как правило, Ваше Величество, — сухо сказал Серая Гавань, — когда король «просит», чтобы его первый советник и его архиепископ «подумали» об одном из его предложений, то они это делают.

— Очень хорошо, — блеснул Кайлеб улыбкой, хотя Мерлин хорошо знал, что в довольно многих Королевствах Сэйфхолда такая степень легкомыслия и фамильярности первого советника вполне могла привести в итоге к замене упомянутого первого советника. — Поскольку, я — Король, и поскольку вы думали об этом, как подобает послушным слугам, к каким выводам вы пришли?

— Честно? — Развлечение Серой Гавани превратилось в трезвость, и он поднял одну руку и помахал ею взад-вперёд, жестом нехарактерной для него неуверенности. — Я не знаю, Кайлеб. Во многих отношениях это было бы идеальным решением, по крайней мере, одной большой части наших проблем. Это, вероятно, успокоит нескольких людей, которые, во всяком случае, в настоящее время обеспокоены преемственностью, и Бинжамин прав, насколько пугает весь этот вопрос прямо сейчас. Но это также приведёт к некоторым значительным потрясениям, и всегда есть вопрос о том, будет ли Шарлиен вообще рассматривать его. У неё и так будет достаточно проблем, когда «Группа Четырёх» узнает, как её флот выступил против нас. И, конечно же, — он показал зубы в тонкой улыбке одобрения, — Ваше решение вернуть ей сдавшиеся суда без каких-либо обязательств только добавит подозрений кому-нибудь вроде Клинтана и Трайнейра.

— Трайнейр, по крайней мере, вероятно, поймёт, зачем ты это сделал, — вставил Стейнейр. — С другой стороны, Клинтан более проблематичен. Он достаточно умён, чтобы понять. Вопрос в том, позволят ли ему понять это его фанатизм и предрассудки.

«Стейнейр безусловно прав насчёт этого», — отметил про себя Мерлин. — «Было бы намного проще, если бы мы знали, кем является Клинтан в каждый конкретный момент. Возможно, это будет самовлюблённый обжора? Или бесспорно блестящий мыслитель? Или религиозный фанатик изувер Великий Инквизитор? Или циничный интриган из «Группы Четырёх»?

— И Шарлиен, и Зелёная Гора поймут абсолютно тоже самое, — отметил Серая Гавань. — Это будет фактором в том, как они могут отреагировать на ваше… скромное предложение. Усиление давления на них, возможно, не приведёт их в наиболее восприимчивое состояние ума.

— Из того, что я знаю о королеве Шарлиен и бароне Зелёной Горы, я не думаю, что это будет слишком большой проблемой, — сказал Мерлин. — Они оба понимают, с какого рода ограничениями мы сталкиваемся. Я не скажу, что они, вероятно, будут в восторге от любых усилий с нашей стороны, чтобы манипулировать ими, но они, безусловно, поймут, что в этом нет ничего личного.

Серая Гавань и Стейнейр вместе кивнули в знак согласия с его мнением. Они прекрасно понимали, что «видения Мерлина» позволяли ему отслеживать внутренние действия и частные беседы королевы Чизхольма Шарлиен и её самых доверенных советников таким способом, которого ни у кого не было.

— Сказав это, — продолжал Мерлин, — я не имею ни малейшего представления о том, как она отреагирует на то, что вы имеете в виду. Я не думаю, что такая возможность даже приходила ей в голову. С чего бы ей так думать?

— Это, безусловно, обоснованный вопрос, — сказал Серая Гавань. — С другой стороны, известно, как она отреагировала на предложение твоего отца о более формальном Союзе, Кайлеб.

— С тех пор ситуация немного изменилась, — ответил Кайлеб. — И давайте не будем забывать, кого отец выбрал своим послом.

Челюсти молодого монарха сжались от кратковременной вспышки боли. Кельвин Армак, герцог Тириенский и его двоюродный брат, представлял короля Хааральда в его попытке обеспечить оборонительный союз против Корисанда с Королевством Чизхольм. Конечно, когда Хааральд выбрал Тириена, он не знал, что кузен, которого он любил, как брата, уже замышлял против него, сотрудничая с князем Нарманом из Изумруда. Хааральд даже не подозревал, что Кельвин намеревался убить и его, и Кайлеба.

— Ну… да, — признал Серая Гавань болезненно нейтральным голосом, а его глаза при этом были мрачными. Кельвин Армак был Кайлебу чудесным старшим кузеном, гораздо больше, чем дядей, и почти вторым отцом, чем просто кузеном, но для Рейджиса Йеванса он был зятем, мужем дочери Серой Гавани, и отцом двоих его внуков.

И кинжал, что оборвал предательскую жизнь герцога Тириенского, был брошен Рейджисом Йевансом.

— Итак, принимая это во внимание, кого бы вы выбрали своим послом в этот раз? — Мерлин намеренно сделал свой собственный голос чуть грубее, чем обычно. — Полагаю, Вы уже думали об этом?

— Действительно, так и есть, — улыбнулся Кайлеб. — Учитывая характер предложения — и, хотя это может быть непорядочно, желательность поддержания достаточного давления, чтобы … стимулировать Шарлиен и Зелёную Гору — я подумал, что мы могли бы послать к ним по-настоящему высокопоставленного представителя. Кого-то вроде, — улыбнулся он Серой Гавани, — моего уважаемого Первого Советника.

— Подожди минуточку, Кайлеб! — Серая Гавань дёрнулся в своём кресле, качая головой. — Я вижу, к чему ты ведёшь, но я никак не смогу оправдать отсутствие достаточно долгое для миссии, такой как эта! Это почти десять тысяч морских миль от Теллесберга до Черайаса. И это более, чем полтора месяца путешествия в одну сторону!

— Я знаю, — улыбка Кайлеба превратилась в совершенно серьёзное выражение лица. Поверь мне Рейджис, я знаю, и я долго и тяжело размышлял об этом. Если я не ошибаюсь в своих предположениях, тебя не будет по крайней мере три или четыре месяца, даже предполагая, что всё пойдёт идеально. И ты прав, перспектива того, что ты покинешь Королевство так надолго, вряд ли поможет мне крепко спать. Но если бы мы смогли сделать эту работу, то это очень помогло бы нам определить, удастся ли нам выжить или нет, и ты это знаешь. Бог знает, как я буду скучать по тебе, но Мейкел может заменить тебя на посту первого советника, пока тебя не будет. Он знает всё, что мы с тобой обсуждали, и его позиция поставила бы его выше обычных политических драк, которые кому-то ещё, возможно, придётся судить, если они попытаются временно занять твоё место. На самом деле, он единственный другой подходящий кандидат на пост посла, которого мне удалось найти, и, если быть абсолютно честным, мы можем позволить тебе покинуть Королевство в этот конкретный момент гораздо больше, чем позволить ему покинуть архиепископство.

Серая Гавань открыл было рот, как будто бы, чтобы поспорить, но затем закрыл его, с задумчивым выражением, когда Кайлеб произнёс последнее предложение. Затем, не смотря на явные оговорки, он медленно кивнул.

— Я понимаю ход ваших мыслей, — признался он, — и вы правы насчёт того, что Мейкел сможет подменить меня. Я думаю, что вы понимаете, что ни один король или князь во всём мире когда-либо не просил своего архиепископа действовать в качестве простого первого советника, но я вижу немало преимуществ в этом соглашении — особенно в наших нынешних обстоятельствах. Наличие церкви и короны, искренне работающих в тандеме, конечно, никогда не повредит, по крайней мере! И он знает все наши планы, и Жефри мог бы справиться со всеми текущими документами и процедурами под его руководством. — Губы первого советника дёрнулись. — Бог знает, он делал это для меня в течение многих лет!

— Ключевыми моментами является то, что мы можем обойтись без вас, если нам нужно, — сказал Кайлеб, — и что я не могу придумать никого, у кого больше шансов, чтобы убедить Шарлиен. И чем больше я думаю об этом, тем больше я прихожу к выводу, что убедить её, по крайней мере, так же важно, как сделать Гектора Корисандийского короче на фут или два.

— И перспектива помочь вам сделать Гектора короче, вероятно, станет одной из главных достопримечательностей этой схемы, что должны её заинтересовать, — согласился Серая Гавань.

— Эта мысль приходила мне в голову. — Кайлеб смотрел на первого советника ещё секунду или две, а затем поднял голову. — Итак, вы готовы выступить в роли посланника?