— Очень хорошо, Аллайн, — в голосе Замсина Трайнейра было гораздо больше раздражения, чем он обычно себе позволял, когда Робейр Дачарн уселся за столом совета, — мы все здесь. Теперь ты наконец можешь сказать нам, в чём дело?

Аллайн Мейгвайр, возможно, не был одного с Трайнейром уровня интеллекта, но он без труда распознал раздражение в тоне Канцлера, и его губы на мгновение сжались. Затем он повернул голову и посмотрел прямо на Трайнейра.

— Я только что получил дополнительные сообщения о ситуации в Заливе Долар, Замсин. — Он позволил следу преднамеренного терпения окрасить тон своего голоса. — Я подумал, что тебя может заинтересовать то, что герцог Ферн может сказать в них. Уверяю тебя, это было… любопытное чтение. Но, конечно, если ты слишком ограничен по времени…

«Нужно очень тщательно присматриваться, чтобы заметить лёгкий румянец на щеках Трайнейра», — отметил Дачарн. — «Даже это, однако, было разоблачением гораздо большего гнева, чем он когда-либо позволял себе испытывать к такой детской провокации при нормальных обстоятельствах. Впрочем, эти обстоятельства были какими угодно, только не нормальными, так ведь?»

— Конечно, у нас есть время выслушать любую информацию, которая кажется уместной и важной, Аллайн, — услышал свой собственный голос Казначей Церкви. Два других викария посмотрели на него, и он очень слабо улыбнулся. — Я уверен, что ты не потребовал бы встречи всех четверых из нас, если бы не думал, что полученные тобой сообщения являются таковыми, — продолжил он. — С другой стороны, у всех нас в расписаниях есть достаточно неотложные обязанности, которые делают нас немного более… раздражительными, чем, вероятно, мог бы предпочесть Господь.

Мейгвайр смотрел на него ещё секунду или две, затем кивнул, и кратковременная злость Трайнейра, казалось, постепенно угасла.

— Спасибо, Робейр, — сказал Канцлер. — Как всегда, ты сделал весьма ценное замечание. Аллайн, — Трайнейр снова перевёл взгляд на Мейгвайра, — если я выразился слишком резко, я прошу прощения. Робейр прав. У всех нас слишком много дел, которые требуют нашего немедленного внимания, но это не оправдывает отсутствие вежливости с моей стороны.

— Не беспокойся об этом. — Мейгвайр кривовато хмыкнул. — Честно говоря, за последние пару месяцев я откусил несколько собственных голов. Трудно быть терпеливым, когда так много всего происходит одновременно и не вовремя.

— Потому наша работа как пастырей Божьих заключается в том, чтобы позаботится, чтобы они снова пошли по правильному пути, — сказал Жаспер Клинтан. Как обычно, Великий Инквизитор, похоже, не особо заботился о том, чтобы поливать маслом неспокойную воду. — Поэтому, я полагаю, твоё требование встретиться имеет какое-то отношение к этому?

— Ты мог бы сказать так. — Мейгвайр откинулся на спинку своего удобного кресла. — Или, ты можешь сказать, что это связано с появлением чего-то ещё, что пошло не так.

— Тогда расскажи нам об этом, — сказал Дачарн, прежде чем Клинтан снова смог открыть рот.

— Я, конечно, приготовил копии для всех вас, — сказал Мейгвайр, указывая на стопки заметок, лежащие на бюварах его компаньонов. — Они прибыли с посыльной виверной, а не через семафор, так что содержат гораздо больше подробностей. И именно эти подробности меня больше всего волнуют. Особенно в связи с тем, что мы слышим из других источников.

— По существу, ситуация даже хуже, чем мы изначально думали. Теперь черисийцы используют «капёров» по обоим побережьям Ховарда, а также на восточном побережье Хевена, вплоть до находящегося на севере Прохода Бурь. Должно быть, их сотни, и кажется, что у каждого из них артиллерия новой конструкции. Таким образом, даже если технически они называют себя капёрами, на самом деле они являются крейсерами Черисийского Флота. И, если называть вещи своими именами, они сеют хаос.

Дачарн слегка нахмурился. За последние месяцы он нашёл огромное утешение в своей обновлённой личной вере, которое дало ему определённое спокойствие перед лицом всех напастей, которым Бог, казалось, позволял обрушиться на Его Церковь. Некоторые из других викариев — те, кто не требовал (или гораздо более многочисленные викарии, которые хотели бы иметь смелость требовать) ликвидации «Группы Четырёх» — казалось, уходили в своего рода изолированный кокон, где они могли притвориться, что их мир не находился в состоянии насильственного переворота. Однако, новое перечитывание Дачарном Священного Писания на самом деле вернуло его к гораздо более глубокому осознанию его ответственности за то, чтобы встретить этот переворот с открытым забралом. И из всей «Группы Четырёх» он, как главное должностное лицо Церкви по финансовым вопросам, несомненно, был лучше всех осведомлён о последствиях от массированного нападения, которое Черис предприняла на коммерческие перевозки своих врагов.

В конечном счёте, предположил он, можно было утверждать, что Черис играла в опасную игру, подавая пример такого энергичного капёрства. Как ни крути, черисийская экономика полностью зависела от собственного судоходства. В этом заключалась не только главная потенциальная слабость, но, так же, и основная ценность черисийской морской торговли, обещавшая огромную прибыль любому, кто сумел бы совершить на неё успешный налёт, и было маловероятно, что враги королевства навсегда останутся слепыми к этим незначительным фактам. С другой стороны, лишь очень немногие из материковых государств имели что-то, отдалённо похожее на тот источник обученных моряков, который имела Черис, а это означало, что простой набор команд для достаточного количества капёров мог оказаться трудным делом, особенно в условиях конкуренции с новым наращиванием военно-морских сил Церковью, привлекающим туда тот же ограниченный резерв моряков.

«Кроме того», — подумал он немного мрачно, — «подозреваю, что есть очень веская причина, по которой Кайлеб с таким энтузиазмом поощрял строительство такого большого количества этих чёртовых капёрских шхун, могущих плавать на такие дальние расстояния, и даже «позволял» им покупать новые пушки. Как только запасы жертв закончатся, его Флот сможет прибрать к рукам все эти корпуса в качестве анти-капёрских крейсеров, так ведь? Их владельцы будут стремиться избавиться от них за бесценок, как только они закончат «охоту» на торговый поток всех остальных. Они могут быть быстрыми, но, чтобы они не делали, нет никакого способа, используя который, обычный капёр смог бы иметь грузоподъёмность, равную соответствующему сухогрузу, поэтому владельцы будут вынуждены избавиться от них. Могу поспорить, что они согласятся на десятую часть от их первоначальной цены, и Флот — самый логичный покупатель. Это означает, что Кайлебу даже не пришлось оплачивать стоимость их артиллерии из своего кармана, не говоря уже о всех этих корпусах, чтобы обеспечить себя десятками — может быть даже сотнями — лёгких морских крейсеров. Вот пример того, как ведение войны окупает само себя!»

От этой мысли его губы дёрнулись в намёке на кислую улыбку горького восхищения. Однако, из гневного фырканья Клинтана стало очевидно, что тот не был впечатлён важностью — или актуальностью — доклада Мейгвайра.

— Налёты на несколько торговых судов могут быть раздражающими, но вряд ли могут представлять какую-либо настоящую опасность, — пренебрежительно сказал он, словно решив проиллюстрировать именно этот момент. — И что бы ни говорилось в ваших отчётах, даже еретики не смогли бы поставить свои проклятые новые пушки на «сотни» капёров так быстро. Без сомнения, люди паникуют и дико преувеличивают. — Мейгвайр начал открывать рот, но Дачарн вежливо поднял руку и повернулся к Великому Инквизитору.

— Во-первых, Жаспер, — сказал он, — никто не говорит, что у всех капёров есть новые пушки. Большинство черисийских торговых галеонов всегда несли, как минимум, несколько орудий, хотя бы для того, чтобы сдерживать пиратов, и не нужно много огневой мощи, чтобы заставить торговый корабль лечь в дрейф и сдаться. Так что артиллерия «старой конструкции», вероятно, всё, что нужно подавляющему большинству из них, да и не так уж трудно для них найти старые пушки в эти дни. Одному Богу известно, как много их валяется в Черис без дела после залива Даркос!

Клинтан сердито зыркнул на него, но Дачарн спокойно выдержал его взгляд, пока, наконец, Великий Инквизитор не кивнул, сердито и раздражённо.

— Во-вторых, — продолжил он после этого, — если бы это было всего лишь «несколько торговых судов», ты мог бы быть прав относительно того, насколько важны эти потери. Но их не «несколько», и Аллайн совершенно прав, когда беспокоится о потенциальных последствиях.

Лицо Клинтана напряглось, но Дачарн выступил в роли внутреннего миротворца «Группы Четырёх», и тучный Инквизитор заставил себя кивнуть во второй раз, как бы мало он этого ни хотел.

— О чём ты говорил, Аллайн? — пригласил Дачарн.

— Я говорил, что согласно отчёту Ферна, доларский торговый флот понёс чрезвычайно тяжёлые потери. По-видимому, эти проклятые «капёры» действуют практически по своему усмотрению, несмотря на тот факт, что они находятся в тысячах миль от любого черисийского порта. Кажется, они повсюду в Заливе, включая Залив Хэнки и, по-видимому, также Бухту Швэй. Потери настолько высоки, что страховые тарифы подскочили до небес. И даже со страховкой, многие владельцы вообще отказываются разрешать выход своих судов в море. Из того, что герцог хочет сказать, можно сделать вывод, что морская торговля Королевства фактически остановилась

— И что с того? — На этот раз голос Клинтана был, по крайней мере, умеренно вежливым, как заметил Дачарн, и Инквизитор пожал тяжёлыми плечами. — При всём уважении, Аллайн, и в полной мере признавая, что последствия для Долара могут быть значительными, я не могу понять, что там такого непосредственно угрожает ситуации. Мы всегда знали, что, как только эти проклятые еретики начнут совершать набеги, последствия будут серьёзными для всех остальных торговых флотов.

— Дело в том, Жаспер, — сказал Дачарн, — что ущерб оказался намного хуже, чем мы изначально ожидали. Несмотря на то, что я только что сказал, Аллайн совершенно прав, что многие из этих «капёров» кажутся специально построенными судами, вооружёнными лучшей черисийской артиллерией. Той артиллерией, напомню вам, которую у нас пока не получилось продублировать для наших собственных судов. Я — Главный Казначей Матери-Церкви. Я знаю, насколько дорогой является наша программа перевооружения, а значит, я должен по крайней мере чувствовать, какие именно инвестиции должны делать черисийцы для производства того количества артиллерии, которое необходимо их собственному флоту. Тем не менее, несмотря то, что его собственный флот явно требует всё больше и больше пушек, Кайлеб разрешает капёрам доступ к ним. Это указывает на то, насколько высокий приоритет он и его советники должны уделять операциям этих капёров. И, опять же, выступая в качестве Главного Казначея Матери-Церкви, я могу лучше понять некоторые… косвенные последствия, чем вы.

— Так просвети нас, — предложил Клинтан голосом похожим на рычание.

— Аллайн, вероятно, находится в лучшем положении, чем я, чтобы минимизировать последствия для наших строительных программ, — сказал Дачарн, — но я уже знаю, что черисийские атаки были больше, чем незначительным раздражением там, где это имело к ним отношение. Многие из материалов, требующихся для строительства наших новых галер, обычно перевозится морем, Жаспер. Лонжероны, мачты, шпангоуты, артиллерия, якоря — всё, что является тяжёлым, массивным, или просто большим и не может быть произведено в непосредственной близости от самих верфей, должно быть доставлено туда грузовым рейсом, а попытка перевезти такие грузы, как эти, по земле, даже при наличии сухопутного маршрута, является кошмаром. Если они не могут быть доставлены морским транспортом, расходы будут расти до небес, а время строительства намного вырастет.

— Но есть и другое, более прямое следствие. Если черисийцы преуспеют в эффективном уничтожении торговых флотов своих врагов — а создание ситуации, в которой старающиеся выжить торговцы съёживаются от страха в порту, вместо того чтобы осмелиться выходить в море, будет иметь эффект аналогичный захвату или пусканию на дно всего, что они смогут произвести — экономикам этих государств будет нанесён серьёзный ущерб. Даже наша казна в конечном счёте ограничена в плане субсидий и ссуд, которые мы можем предоставить, чтобы компенсировать такого рода ущерб. А так как их экономики пострадают, десятины, причитающиеся казначейству, также уменьшатся, что в конечном итоге приведёт к серьёзным последствиям для нашего финансового положения.

— В то же время бойня, которую устраивают черисийцы — это не что-то, чего государства, которые не ведут с ними активной войны, скорее всего, не заметят. У всех нас были свои опасения по поводу окончательной надёжности Сиддармарка. Ну, если они увидят, что враги черисийцев страдают от такого рода опустошения, это сделает их ещё менее склонными к тому, чтобы добавить себя в список этих врагов… и в список целей капёров. Кроме того, я довольно сильно сомневаюсь, что кто-то вроде Грейгора Стонера будет непременно убит горем, наблюдая, как торговля конкурирующих правителей будет разбита в пух и прах. В конце концов, раз уж их торговый флот сокращается, его флот может расширяться, чтобы заполнить часть пустоты.

Теперь даже Клинтан слушал внимательно, а Замсин Трайнейр откинулся на спинку стула. Были времена, когда он находил явное возрождение личного благочестия Дачарна более чем утомительным. Новообретённая готовность Казначея «верить в Бога» и перемежать обсуждения, связанные с политикой и планированием, цитатами из Писания и «Комментариев», могла принести ему умиротворение, но это не имело большого значения для всех тех раскалённых докрасна углей, которыми Трайнейр должен был жонглировать каждый день. С другой стороны, его способность убедить даже становящегося всё более агрессивным Великого Инквизитора остановиться и действительно послушать была впечатляющей. Настолько впечатляюще, что Трайнейр даже сам подумывал провести некоторое время с Писанием.

— Но даже влияние на мышление его потенциальных врагов является вторичным по отношению к тому, что на самом деле преследует Кайлеб, — продолжал тем временем Дачарн. — Он систематически уничтожает возможность грузоперевозок у других государств. По сути, он делает именно то, в чём мы обвиняли его отца: намеренно ставит перед собой задачу захватить полный контроль над всем мировым торговым судоходством. И причина, по которой он делает это, Жаспер, заключается в том, что если все другие торговые перевозчики будут уничтожены, то останутся только те, у кого на мачтах развевается черисийский флаг. Это означает, что потребность материковых государств в средствах доставки для перевозки грузов, необходимых для их собственной экономики, заставит их использовать черисийские суда. А, по сути, это означает, что они будут субсидировать военные расходы Кайлеба. Он будет заставлять королевства Хевена и Ховарда в буквальном смысле платить за его войну против Матери-Церкви.

— Тогда помешай им это сделать, — прорычал Клинтан.

— Это гораздо проще сказать, чем сделать, — возразил Дачарн. — Торговым домам эта доставка нужна просто для того, чтобы выжить, и я не вижу ничего, что мы могли бы сделать, чтобы предотвратить последствия для нашего собственного денежного потока. Это то, что я пытался объяснить всё это время. Всё здание гораздо более хрупкое, чем может показаться извне, и императивы экономического выживания будут столь же очевидны для королей и принцев, как и для отдельных банкиров. Эти же императивы способны загнать даже божьих людей в руки черисийцев, если для них это единственный способ выжить.

— И это не единственная вещь, которая вызывает беспокойство, — добавил Мейгвайр. Он явно хотел позволить Дачарну нести основную ношу объяснения, но сейчас он наклонился вперёд и его собственное выражение сочетало в себе беспокойство и гнев. — Тут дело не только в том, чтобы вредить их врагам и укреплять их собственную экономику. Существует также разлагающий эффект.

— Разлагающий эффект? — Клинтан резко выпрямился в своём кресле, так как Мейгвайр наконец-то полностью завладел его вниманием. — Что за ещё за «разлагающий эффект»? — требовательно спросил он.

— Эти «капёры» производят огромный денежный поток, — сказал Мейгвайр. — Кем бы они ни были, они продолжают быть черисийцами, когда дело доходит до поиска способов выжать марки из любой ситуации. И они разбрасывают некоторые из этих марок вокруг. У меня есть подтверждённые отчёты, что им удаётся сбыть свои призы в материковых портах. Это означает, что им не нужно сажать им на борт призовые экипажи и плыть весь путь обратно до Черис. Им нужно всего лишь сформировать экипаж достаточный для того, чтобы довести приз до одного из открытых для них портов, что означает, что их призовые команды могут немедленно вернуться к ним. А это значит, что они могут захватить гораздо больше кораблей, прежде чем нехватка рабочей силы заставит их пойти домой и набирать новые команды. В некотором смысле, ещё хуже то, что это также означает, что они выстраивают тесные отношения с властями в этих портах. Они не могли бы продавать там захваченные корабли, или сбывать грузы со своих призов, без ведома и согласия этих властей.

Челюсти Клинтана сжались, и гнев полыхнул в глубине его глаз.

— Аллайн прав, — сказал Дачарн. — Эти капёры, несомненно, являются частью скоординированной черисийской стратегии. Основные расходы Кайлеба из собственного кармана — это артиллерия, которую он позволяет им покупать, и даже это всего лишь стоит его флоту времени, так как я совершенно уверен, что литейные заводы, отливающие эти орудия, демонстрируют приличную прибыль в процессе без каких-либо фактических субсидий со стороны Короны. И как только у них кончатся чужие грузоперевозчики, которых можно атаковать, все они будут доступны для принятия на военно-морскую службу в качестве лёгкого конвойного сопровождения и крейсеров. Это не только причиняет вред его врагам и помогает его собственной экономике, но также и освобождает его флот, позволяя ему сконцентрироваться на Изумруде и Корисанде, так как вынуждает наших союзников сосредоточить всю их ограниченную оставшуюся военно-морскую силу на усилиях по защите оставшейся у них торговли. И одновременно, как только что указал Аллайн, давая чиновникам таких мест, как Харчонг, сильные личные стимулы активно сотрудничать с ним, одновременно указывая тем правителям, которых ещё нет в списке его активных врагов, что он может сделать то же самое с ними, если ему придётся.

— Тогда, очевидно, нам нужна контрстратегия? — спросил Трайнейр.

— Я бы сказал, что да, это было разумное замечание, — с лёгкой иронией в голосе согласился Дачарн.

— Это легко, — прорычал Клинтан. Трое других посмотрели на него, и он фыркнул.

— Вы только что указали, как уничтожение торговых флотов наших союзников причинит им вред, Робейр. Это не моя область знаний, а ваша, и я готов полностью принять ваш анализ. Но если грузоперевозки важны для них, для еретиков из Черис они критичны. Все их проклятые флоты и все их проклятые капёры должны быть как-то оплачены, и эти пиявки платят за них деньгами, которые они высасывают из материковой экономики. Обрежьте этот доход, и вы уничтожите их способность финансировать их противостояние воле Божьей.

— Это достаточно справедливо, — признал Дачарн, смотря на Клинтана прищурившимися глазами.

— Что ж, чтобы сделать это нам не нужен никакой «капёрский» флот, — грубо сказал Великий Инквизитор. — Всё, что нам нужно сделать — это приказать закрыть все материковые порты для черисийских грузоперевозок. Нам не нужно топить или сжигать их корабли, чтобы сделать их бесполезными для Кайлеба и его собратьев-отступников.

Трайнейр нахмурился с задумчивым выражением лица. Мейгвайр, казалось, разрывался между согласием с Клинтаном и скептицизмом по поводу кажущейся простоты его размашистого предложения. Дачарн, со своей стороны, покачал головой.

— Это будет не так просто, Жаспер, — сказал он почти мягко. — Слишком много людей и слишком много средств к существованию замешано в этом. Даже самые лучшие люди, столкнувшиеся с необходимостью обеспечить свои собственные семьи, обнаружат, что они испытывают крайнее искушение продолжить скрытно иметь дела с Черис, если выбор встанет между этим и финансовым крахом. И не заблуждайся насчёт этого, потому что для многих людей, принимающих участие в любых успешных изгнаниях черисийских грузоперевозок из наших портов, последствия будут разрушительными.

— Если это так — то так и будет. — В голосе или выражении лица Клинтана не было никакой гибкости. — Это сражение за главенство Самого Бога в Его собственном мире, Робейр. Учитывая это, финансовые невзгоды группы торговцев и лавочников — это несущественная цена, которую нужно заплатить, если она ослабляет руку нечестивого потомства Шань-вэй.

— Может быть, — ответил Дачарн. — Но действительно ли это или нет, не в этом дело, Жаспер. В первую очередь, дело в том, можем ли мы убедить или заставить этих «торговцев и лавочников» сделать это. И, если быть полностью честным, даже если мы добьёмся успеха в этом, последствия для наших собственных потребностей, если мы намерены начать войну с Черис, могут быть значительными.

— Когда на улицах Теллесберга будет расти трава, потому что у них не будет никого, кто мог бы купить их товары или арендовать их корабли, нам не нужно будет платить за какие-то «потребности», чтобы свергнуть Кайлеба и его навечно проклятых советников, — парировал Клинтан. — Что будет неудобством для нас — возможно, даже серьёзным — будет фатальным для Черис. Как долго, по вашему мнению, продержится Кайлеб, как только его поклоняющиеся деньгам черисийцы осознают, что всё его королевство обанкротится, и они вместе с ним? — проворчал он с голодным смешком. — И как только они набросятся друг в друга, как сброд, которым они и являются, сколько военной мощи потребуется, чтобы смести осколки?

— В чём-то он прав, Робейр, — тихо сказал Трайнейр, и Дачарн был вынужден кивнуть.

— Да, он прав. Предполагая, что мы могли бы осуществить такую политику.

— Всё, что нам нужно сделать — это отдать приказ, — прохладно сказал Клинтан.

— Не в этот раз, Жаспер, — не согласился Дачарн, глядя на ярость Великого Инквизитора из безмятежности его вновь обретённой веры. — Рыцари Храмовых Земель не имеют полномочий просто издавать приказы подобные этому и смотреть, как им подчиняются, не задавая вопросов. Не тогда, когда искушение — даже необходимость — не повиноваться им будет настолько сильным.

— Шань-вэй забери «Рыцарей Храмовых Земель»! — ощерился Клинтан. — В любом случае, нам пора перестать танцевать в тенях.

Лицо Дачарна окостенело. Гнев Великого Инквизитора продолжал ферментироваться в ярость, и совершенно неожиданное неповиновение, продемонстрированное Диннисом, особенно перед лицом его мучительной смерти, заставило вечно вспыльчивый характер Клинтана вспыхнуть раскалённым докрасна пламенем. Хуже того, в некотором смысле, последнее выступление Динниса, хотя оно и было прервано, поставило под сомнение мотивы «Группы Четырёх». Никто — по крайней мере, никто за пределами Совета Викариев — не был готов сказать об этом открыто, но тот факт, что собственный архиепископ Черис был готов предъявить обвинение не Черис, но Церкви, находясь на самом краю невыразимых мучений и смерти, нанёс совершенно неожиданный удар по авторитету «Группы Четырёх». На самом деле, как бы ненавистно не было Дачарну признавать это, это нанесло удар по авторитету самой Матери-Церкви.

«И это также подорвало стратегию Замсина по разграничиванию Церкови и Рыцарей Храмовых Земель», — подумал он. — «Диннис не обвинял Рыцарей, которые атаковали Черис; он обвинил нас, нас четверых и даже саму Мать-Церковь. И если кто-то поверил ему, когда он провозгласил непорочность Черис до того, как мы напали на неё, это также свело бы на нет аргумент, что всё это является результатом какого-то многолетнего, еретического черисийского заговора, который, наконец, просто проявил себя в открытую».

— У меня есть полномочия приказать это на основании первостепенной власти Инквизиции по борьбе с ересью и вероотступничеством, где бы она ни возникала, — продолжил Клинтан.

«И с каких это пор какой-либо Великий Инквизитор имел такие полномочия?» — задался вопросом Дачарн. — «Внутри Церкви, да. И власть призывать светских лордов для поддержки Матери-Церкви против ереси на их собственных землях. Но самоуправно приказать им закрыть свои порты для другой нации? Диктовать условия, на которых их подданным разрешается зарабатывать средства к существованию, необходимые, чтобы прокормить своих детей? Ни один Инквизитор никогда не претендовал на такого рода власть! С другой стороны, когда любой другой Великий Инквизитор сталкивался с угрозой, с которой мы сталкиваемся?»

— Это может быть прямая эскалация, — заметил Трайнейр. — Это сняло бы бремя ответственности за нынешнюю ситуацию с Черис, по крайней мере, до некоторой степени, и возложило бы её на Мать-Церковь.

— И, — добавил Дачарн, — если мы сделаем это, это также усилит давление на нас — на Мать-Церковь — чтобы мы предприняли мощные военные действия против Черис, и я боюсь, что едва ли мы в состоянии сделать это.

— По крайней мере, до конца этого года, — согласился Мейгвайр. — Даже после того, как мы построим корабли, потребуется время, чтобы подготовить для них экипажи. А нельзя сказать, что у нас было неограниченный источник моряков, который, похоже, есть у Черис.

— Кого волнует, если это «эскалация»? — требовательно спросил Клинтан. — Это война между Божьей Церковью и Его врагами. Между Светом Лангхорна и вечной Тьмой Шань-вэй. Вместо того, чтобы притворяться, что это не так, пришло время рассказать всем Верующим правду о тщательно спланированном и давно подготовленном черисийском бунте против законной власти Бога и пастырей Его, здесь, в этом мире. Мои агенты говорят мне, что в тавернах и на улицах уже ходят перешёптывания о неповиновении Стейнейра и так называемом выступлении со смертного одра этого ублюдка Динниса. Пришло время, когда мы должны открыто признать истинную природу этой борьбы, время, когда мы открыто призываем всех Верующих присоединиться к священной битве против этого гнезда Шань-вэй. Лучше открыть рану очищающему воздуху и истощить яды сомнения, прежде чем они ещё больше приведут на пути разложения.

Трайнейр, как и Дачарн, задумчиво нахмурились. Как бы сильно он ни боялся и не доверял последствиям вспыльчивости Клинтана, в его словах было много смысла. По крайней мере, черисийцы никогда не пытались сделать вид, что не бросали вызов власти Матери-Церкви. Фактически, они напечатали тысячи копий текста вызывающего письма Стейнейра к Великому Викарию и распространили их в каждом портовом городе Сэйфхолда. Инквизиция изъяла все копии, которые смогла найти, но Дачарн был уверен, что довольно много копий всё ещё передаются из рук в руки. И тот факт, что Стейнейр выражал своё неповиновение с точки зрения противодействия разложению Церкви, а не против какого-либо доктринального спора — помимо, конечно, доктрины о верховенстве власти Великого Викария — не остался незамеченным.

И в сочетании с выступлением Динниса, это действительно задело Жаспера за живое. Но сам факт того, что в его рассуждениях столько же гнева, сколько логики, не обязательно делает его неверным. И совсем не факт, что он искажает доказательства.

«В одном Стейнейр прав. Я могу ненавидеть мысль о том, чтобы признать это — я терпеть не могу признавать это — но Совет Викариев развращён. Мы развращены, и прошло много времени с тех пор, как мы убирались в собственном доме. Но как бы он ни был прав, во-первых, мы должны сохранить этот дом. Мы не можем позволить кому-то разрушить единство Матери-Церкви, существовавшее с момента самого Сотворения, каким бы оправданным ни был его гнев и призывы к реформе. И если это правда, то мы должны открыто противостоять реальной природе битвы, с которой мы столкнулись. И», — признал он с грустью, — «если это потребует от нас… исказить некоторые подробности, чтобы сохранить целое, то какой у нас действительно есть выбор?»

— Итак, ты рекомендуешь открытую энциклику от Великого Викария? — спросил Трайнейр. — Не только для распространения среди епископов, но и для доведения до сведения прихожан с кафедры?

— Это именно то, что я рекомендую. — Клинтан пожал плечами. — Я понимаю, что она должна быть тщательно составлена, и для этого потребуется некоторое время и размышления. Но я верю, что пришло время выложить все наши карты на стол.

— Если мы сделаем так, как ты предлагаешь, Жаспер, — сказал Дачарн вслух, — это уменьшит масштаб и гибкость стратегий, доступных нам. Если мы проведём эту линию открыто, перед всеми детьми Божьими, то эти дети будут по праву ожидать, что мы будем действовать. Действовать настолько смело и решительно, как того требует от нас Бог. И всё же, как только что сказал Аллайн, у нас не будет такой способности действовать в течение следующих месяцев.

— В любом случае, для того чтобы наше сообщение распространилось и действительно отложилось в сознании, понадобятся месяцы, — ответил Жаспер. — Мы можем передать наши директивы вовлечённым светским правителям и передать нашу энциклику в каждую церковь на материке в течение пятидневки, используя семафор. Но даже после того, как мы это сделаем, простым людям понадобится время, чтобы впитать то, что мы хотим им сказать. И Матери-Церкви понадобится время, чтобы сформировать и направить их естественное и неизбежное чувство возмущения.

— Если мы объявим Святой Крестовый Поход, — сказал Дачарн тщательно подбирая слова, — пути назад уже не будет. Любая возможность убедить духовенство Черис, или людей, живущих там, добровольно и покаянно вернуться в объятия Матери-Церкви будет утеряна навсегда. Единственной оставшейся апелляцией станет меч, а не уговоры или выражение протеста.

— Это решение уже было принято, — мрачно сказал Клинтан. — Оно было сделано, когда Кайлеб и Стейнейр решили отправить своё адское письмо и открыто отдать свою преданность Шань-вэй.

Дачарн вздрогнул, вспомнив ещё одну встречу, когда Жаспер Клинтан, за бутылкой вина, почти случайно подвёл их, по сути, к тому, чтобы приговорить целое королевство к смерти через огонь и разрушение без предупреждения. У Дачарна не было никаких сомнений в том, что они несут первостепенную ответственность за сохранение Церкви и её авторитета как последнего смертного гаранта душ всех людей повсюду. Тем не менее, заявление Клинтана глубоко обеспокоило его на нескольких уровнях. Во-первых, из-за того, что подразумевалось в отношении того, кто на самом деле принял первоначальное решение прибегнуть к насилию. Во-вторых, потому что это недвусмысленно подчёркивало пропасть смерти и опустошения, в которую Клинтан был готов бросить любого, кто встал на его пути. И, в-третьих, потому что Клинтан действительно верил в то, что он только что сказал.

«Это действительно страшная вещь, не так ли, Робейр?» — подумал он. — «Этот человек является Великим Инквизитором Матери-Церкви, хранителем святости её учений и незыблемой нравственности её священников. Достаточно плохо думать, что он по-прежнему готов принимать решения во времена, подобные этому, хотя бы частично, исходя из циничного прагматизма. Но если хранитель учения Божьего способен искренне убедить себя верить во всё, во что ему нужно верить, чтобы удовлетворить свои собственные цели, сохранить свою поддержку в Церкви, то куда же смотрит истинный гарант этого учения?»

У него не было ответа на этот вопрос. Возможно, Бог откроет ему его в конце, но Он явно не собирался этого делать раньше, чем «Группа Четырёх» приняла своё решение от имени всей Церкви. И при всех его сомнениях относительно мудрости предложения Клинтана или того, что побудило его сделать это, у Дачарна не было лучшего ответа, который он мог бы предложить.

— Жаспер прав, — сказал Мейгвайр. — Не было никакого пути назад с тех пор, как письмо Стейнейра прибыло сюда в Храм, Робейр. Ты знаешь это так же хорошо, как и мы все.

— Да, я полагаю, что знаю, — вздохнул Дачарн. — Однако мысль о том, сколько людей умрёт, заставляет меня желать, чтобы я этого не знал.

— Смерть — это лучшее из всего, что заслуживает любой еретик. — Голос Клинтана был холодным, а мясистое лицо словно вырезано из гранита. — Чем скорее большинство из них присоединятся к своей тёмной госпоже в аду, тем лучше для всех истинно верующих в Бога.

«А как насчёт всех людей, которые не являются еретиками, Жаспер?» — молча спросил Дачарн. — «А как насчёт детей, которые будут перебиты с их родителями, когда ты сожжёшь черисийские города? Есть ли у этих невинных возможность выбирать между ересью и правдой? И как насчёт тех черисийцев, которые остаются верными Богу и Церкви и всё же стоят на пути святых армий, которые ты предлагаешь направить совершить резню их соседей? И как насчёт реакции — а реакция наступит, в один из дней — когда остальная часть Черис поймёт, что обвинения Стейнейра в разложении были полностью оправданы? Собираешься ли ты искоренить разложение? Отказаться от собственной позиции, дающей власть и богатство? Начать подходить к учению и вопросам веры с искренне открытым и принимающим умом?

Но, несмотря на его вопросы, всё по-прежнему возвращалось к одному единственному, неопровержимому факту. Чтобы иметь хоть какой-то шанс восстановить Мать-Церковь в том виде, какой она должна быть, какой она должна снова стать, в первую очередь, Мать-Церковь, какими бы ни были её нынешние недостатки, нужно было сохранить.

— Мне это не особенно нравится, — сказал Трайнейр с тем, что Дачарн распознал бы как огромное преуменьшение, — но я боюсь, что ты, возможно, прав, Жаспер. В любом случае, мы должны предпринять какие-то меры против последствий действий черисийских капёров, которые Робейр и Аллайн проанализировали для нас. И ты, безусловно, прав насчёт зависимости Черис от своего торгового флота. Честно говоря, я не хочу делать никаких предположений о том, что Священная Война неизбежна — пока ещё нет — но ты прав в том, что мы должны что-то сделать.

Он оглядел стол переговоров с мрачным выражением лица.

— В данных обстоятельствах я считаю, что у нас действительно может не быть другого выбора.