Когда маленький, безоружный галеон прошёл сквозь проход в волноломе Теллесберга, не было салюта из пушек… но с другой стороны, ни одна из батарей не открыла по нему огонь.

«Что», — отметил про себя Тревис Олсин, — «было намного лучше, чем могло бы».

Граф Сосновой Лощины стоял у корабельных поручней, глядя на Теллесберг, в то время как чайки и виверны кричали и свистели у него над головой. Подобно большинству портов, вода рядом с доками была не очень чистой, хотя строгие предписания Архангела Паскуаля, где речь шла о таких вещах, как канализация и мусор, не давали ситуации стать уж очень плачевной. На самом деле, Сосновая Лощина отметил, что в гавани пахло лучше, чем в Эрейсторской Бухте, несмотря на то что Теллесберг был значительно больше Эрейстора.

По факту, это был крупнейший из городов — кроме самого Зиона — который когда-либо видел Сосновая Лощина, и его крыши простирались от невероятно оживлённой набережной, чья суета резко контрастировала с блокадной тишиной Эрейстора, в сторону гор, синеющих шапками вечного снега на юге и юго-востоке. Район складов был огромен и обладал прямыми улицами, которые явно были заранее спроектированы для проезда тяжёлых грузовых повозок и драконов. Жилые здания, обступившие доки, по большей части выглядели скромно. Ему не попалось на глаза ни одного дома, рассчитанного на одну семью, но многоэтажные блоки жилых многоквартирных домов и апартаментов выглядели ухоженными. Казалось, что большинство из них были построены из кирпича, и по крайней мере, с того места, где он стоял в данный момент, не было видно никаких признаков трущоб. Это также было впечатляюще, хотя он был совершенно уверен, что даже Теллесберг, при всём просвещённом правлении Армаков, должен был иметь по крайней мере некоторое их количество.

Дальше, за доками — которые простирались вверх по реке Телль настолько далеко, насколько он мог видеть — город поднимался по небольшим холмам, где жили уже более состоятельные люди. Там, по мере удаления от района порта, появлялись дома, рассчитанные на одну семью. Некоторые из них были чрезвычайно внушительными — скорее всего, особняки знати или богатых купцов и владельцев мануфактур (здесь в Черис, вероятно были и те, и другие) — но другие были значительно более скромными. Честно говоря, Сосновая Лощина нашёл эти дома намного более впечатляющими, чем особняки. Почти в любом другом сэйфхолдийском государстве было неслыханным делом, чтобы кто-то кроме богатых и могущественных владел собственным домом в таком большом и богатом городе, как Теллесберг.

Королевский Дворец был виден как на ладони, пока его галеон двигался по направлению к пристани, где ему было предписано пришвартоваться. Дворец был расположен на достаточном расстоянии от реки, омывающей подножие его западной крепостной стены, хотя и не так далеко, чтобы кто-нибудь, выглядывающий в одно из башенных окон, не лишился прекрасного вида на Теллесбергскую бухту, и Сосновая Лощина обратил внимание на большое знамя, развевающееся на вершине самой высокой из его башен. Он не мог разобрать эмблему на нём с такого расстояния, но ему и не нужно было видеть золотого кракена на чёрном поле или королевскую корону, которая венчала его. То, что оно развевалось на вершине именно этой башни, говорило всему миру, что король Кайлеб находится у себя в резиденции, и Сосновая Лощина почувствовал, как у него подводит живот при этой мысли.

«Не будь глупее, чем ты должен быть, Тревис», — строго сказал он самому себе. — «Встреча с Кайлебом лицом к лицу — вот причина, по которой ты здесь, идиот. Желать, чтобы он был где-то в другом месте — где угодно — чертовски нелепо, когда ты смотришь на всё это в таком свете».

Его желудку от этой мысли почему-то спокойнее не стало. Глубокоротая виверна пронеслась мимо него, менее чем в двадцати футах от корабля, и её нижняя челюсть ударила по воде, вызвав шквал брызг. Виверна замедлилась под действием тормозящего действия своей волочащейся челюсти, а затем снова взлетела, все четыре её крыла натужно махали, когда она начала подниматься в воздух, с подчелюстным мешком уже наполненным рыбой. Пессимистично настроенный человек, решил Сосновая Лощина, мог бы увидеть в этом тревожное предзнаменование вероятной судьбы Изумруда, и он бросил взгляд на три галеры Черисийского Королевского Флота, бдительно наблюдающих, как его безоружный галеон направился к докам. Он не мог винить их за то, что они внимательно следили за ним, хотя от его понимания ускользало, что мог сделать один галеон, у которого на борту не было ничего кроме мушкетов, с гарнизоном и населением города размером с Теллесберг. Он решил относиться к их присутствию как к знаку уважения, и если он очень сильно притворится, что действительно верит в это, то возможно сможет убедить особенно доверчивого трёхлетнего ребёнка, что он действительно верит в это.

Его губы дрогнули в непроизвольной улыбке, и он фыркнул при этой мысли. Что, как он обнаружил, оказало, по крайней мере, некоторый расслабляющий эффект на мышцы живота. Это было, несомненно, временно, но он решил извлечь из этого максимум пользы, пока это продолжалось.

Король Кайлеб II восседал на троне, когда в тронный зал в сопровождении пары необычайно настороженных королевских гвардейцев ввели его «гостя». Каблуки гвардейских ботинок громко стучали по лазурно-синему, сделанному из черисийского мрамора, полированному полу огромной залы, но более лёгкие туфли графа Сосновой Лощины почти не были слышны.

Это был первый раз, когда Кайлеб видел Сосновую Лощину в живую. Он увидел перед собой типичного изумрудца, физически не отличимого от любого другого черисийца, но одетого в куртку с подплечниками, определённо не черисийского покроя. Подкладки добавили ширины его плечам, хотя, по правде, граф был достаточно широкоплечим по своей природе, чтобы не нуждаться в таких искусственных ухищрениях. На шее Сосновая Лощина носил тяжёлую золотую цепь как знак его статуса первого советника Изумруда. Его глаза были такими же карими, как и у Кайлеба, и, не смотря на его высокий пост, его волосы всё ещё оставались тёмными. На самом деле, он выглядел значительно моложе, чем ожидал Кайлеб. Сосновая Лощина был более чем на пятнадцать лет старше Кайлеба, но выглядел не старше отца Пейтира Уилсинна. Ну, возможно, чуть старше, но далеко не настолько седым, чтобы занимать пост первого советника правящего князя.

«Который может быть, а может и не быть «правящим князем» в будущем», — мрачно напомнил себе Кайлеб.

Сосновая Лощина подошёл к трону и без подсказки остановился точно на приличествующем расстоянии. Ему удалось выглядеть удивительно спокойным, когда он склонился в глубоком, уважительном поклоне. Как бы он не выглядел, Кайлеб знал, что на самом деле он не может быть таким спокойным, как ему удавалось казаться, и король поставил отметку в положительной части списка, который он составил в своей голове в отношении своего посетителя.

Кайлеб не торопился приступать к делу по нескольким причинам. Первая из них заключалась в том, что принуждение Сосновой Лощины к ожиданию с большой вероятностью направляло последующий разговор в том направлении, которого хотел Кайлеб. Второй и менее благородной причиной было то, что Кайлеб получал несомненное удовольствие, подчёркивая баланс сил между Черис и князем, который пытался убить Кайлеба. Третья причина была связана с ещё одним гостем, чьего прибытия Кайлеб ожидал в ближайшие несколько дней.

Сам тронный зал представлял собой просторное помещение с высокими потолками. Потолочные вентиляторы, приводимые в действие небольшим водяным колесом в подвале дворца, плавно вращались, поддерживая движение тропического воздуха, а толстые, отражающие тепло стены были пронизаны глубоко сидящими окнами, которые выходили во внутренний дворик, озеленением которого несколько лет занималась умершая мать Кайлеба. Весь дворец представлял собой промежуточный этап в королевской архитектуре. Его территория была окружена толстыми, хорошо спроектированными крепостными стенами, которые через регулярные промежутки были усилены бастионными башнями, но эти стены были построены до наступления дней артиллерии, а территория внутри них была спроектирована и благоустроена как место для жизни, а не как мрачная серая крепость. Однажды, сказал ему Мерлин, — и довольно скоро, вообще говоря — эти мощные стены уйдут в прошлое. Против артиллерии, которая должна была появиться в самое ближайшее время, старомодные стены, такие как стены Теллесбергского дворца, для любого серьёзного противника, были не более чем небольшим раздражением.

Кайлеб выдернул свой разум с тропинки раздумий, по которой он бесцельно бродил, и опёрся локтями о подлокотники своего трона, сцепив пальцы на груди, так же как это много раз делал его отец в этом же тронном зале. Отец, чья смерть была, по крайней мере, частично, на совести человека, который стоял перед ним, и князя, которому тот служил.

— Что же, — наконец сказал король в ожидающую тишину тронного зала, — я совсем не ожидал увидеть вас здесь, милорд. Или, точнее, не в качестве дипломатического представителя.

Это утверждение имело очень отдалённое отношение к истине, учитывая, что «видения» Мерлина предупредили Кайлеба о предстоящем прибытии Сосновой Лощины более трёх пятидневок назад. На самом деле, Кайлеб знал инструкции, отданные Сосновой Лощине Нарманом, так же хорошо, как знал их сам изумрудский граф. Конечно же, он не имел ни малейшего намерения позволить Сосновой Лощине догадаться об этом.

«В конце концов, вряд ли стоит начинать давать Инквизиции реальные основания полагать, что я увлекаюсь чёрным колдовством и другими запрещёнными искусствами», — сухо подумал он. — «Если бы я так сделал, Мать-Церковь могла бы решить, что она мне больше не нравится».

Он заметил, что Сосновая Лощина слегка вздрогнул от его последних семи слов. Это было хорошим знаком.

— Раз уж вы здесь, — продолжил Кайлеб после короткой паузы, призванной подчеркнуть эти слова, — я полагаю, мы должны выслушать, что вы должны сказать.

— Ваше Величество, — в данных обстоятельствах голос Сосновой Лощины был похвально спокойным, — я уверен, что вы должны, по крайней мере, подозревать причину этого довольно драматичного и внезапного визита.

— Учитывая тот факт, что вы прибыли на официальном судне, я не думаю, что вы здесь для того, чтобы передать вашу личную преданность князю Нарману Черис, — сухо сказал Кайлеб.

— Нет, я здесь не для этого, Ваше Величество. — Сосновая Лощина встретил взгляд Кайлеба очень ровно, и молодой монарх почувствовал лёгкий укол уважения, когда увидел стойкость в его глазах. Они были, по-своему, упрёком его собственному легкомыслию.

— Нет, я в это, конечно, не верю, — признал Кайлеб более серьёзным тоном. — Фактические, учитывая нынешнее соотношение вооружённых сил между нашим королевством и княжеством вашего властителя — и его союзниками, конечно — я могу на самом деле предположить только одну вещь, которая могла привести вас сюда. И это, милорд, обсуждение условий, которые князь Нарман думает, что он может получить.

— В широком смысле, это, безусловно, верно, Ваше Величество. — Сосновая Лощина склонил голову в кратком подтверждающем поклоне.

— В таком случае, я мог бы сказать, что у него есть не так много, с чем можно заключить сделку, — сказал Кайлеб. — Я действительно не хочу проявить неуважение — корабли вашего флота храбро и решительно сражались в заливе Даркос — но Изумруд беззащитен перед нами. Мы захватили ваши морские укрепления тогда и как мы этого хотели. Ваши основные порты находятся под полной блокадой, и, как я полагаю, мы продемонстрировали, что способны высадить штурмовые отряды, чтобы сжечь любой из тех небольших портов, где коммодор Зестро может попытаться оснащать своих капёров. И мы можем высадить армию в любое время, и в любом месте, по нашему выбору.

Глаза Сосновой Лощины моргнули от удивления, когда Кайлеб упомянул Зестро по имени. Очевидно, что глубина познаний Кайлеба о событиях внутри Изумруда стала для него неприятным откровением.

«О, если бы вы только знали, милорд», — сардонически подумал Кайлеб.

— Всё это может быть правдой, Ваше Величество, — сказал изумрудский граф спустя мгновение. Затем он покачал головой. — Нет, — сказал он, — давайте будем честными. Это и есть правда. И всё же верно и то, что как бы неизбежна ни была ваша победа над моим Князем, её достижение может быть очень дорогостоящим. Не только с точки зрения потерянных жизней и денег, но и с точки зрения потерянного времени. Несмотря на все ваши нынешние преимущества, про которые мой князь поручил сказать вам, что он полностью их осознаёт, что у вас очень много врагов и нет друзей. По крайней мере, нет открытых друзей. Князь Нарман не сомневается, что вы продолжаете и даже ускоряете наращивание военной мощи. В то же время, однако, он прекрасно понимает — как, должно быть, и вы — что ваши враги вовлечены точно в тот же процесс. Если вы обнаружите, что вынуждены тратить драгоценное время на завоевание Изумруда силой оружия, вы можете обнаружить, что время, потерянное вами на это, предоставило вашим наиболее грозным врагам срок подготовиться к следующей, неизбежной стадии вашего противостояния.

— Учитывая правильность вашего анализа, на данный момент, милорд, — сказал Кайлеб с неприятной улыбкой, — последствия для дома Бейтц всё равно будут… менее приятными, чем для Черис.

— Это обстоятельство, о котором, уверяю Вас, мой князь прекрасно осведомлён, Ваше Величество.

— Я так и думал. — Кайлеб откинулся назад, скрестив ноги, и склонив голову, рассматривал Сосновую Лощину.

— С другой стороны, я должен признать, что заинтригован, — сказал он. — Каким бы ни был князь Нарман, я не верю, что он глух, слеп или глуп. Как не думаю, что есть большая вероятность того, что он не знает, кто стоял за его приказами, независимо от того, как притворяются «Рыцари Храмовых Земель». Следовательно, я должен предположить, что он, как и мы, здесь, в Черис, так же хорошо знает, кто является нашим истинным врагом. Что заставляет меня задаться вопросом, почему он желает навлечь гнев Великого Инквизитора и «Группы Четырёх» на свою голову, осмелившись послать нам официального дипломатического представителя.

Он испытующе посмотрел на Сосновую Лощину, и изумрудец пожал плечами. — Ваше Величество, я мог бы сказать, что, когда человеку приходится выбирать между тем, чтобы иметь дело с кракеном в его ванне и думвалом за пределами волнолома гавани, он, как правило, в первую очередь, сосредотачивается на кракене. Это, по сути, та мысль, которая легла в основу размышлений моего князя именно сейчас. Но это не единственное соображение, которое заставило его послать меня к вам. Я привёз с собой письма непосредственно от него, предлагающие вашему рассмотрению его собственный анализ ситуации. Думаю, вам будет интересно прочесть их.

— Я уверен, это так и есть. — Кайлеб тонко улыбнулся. — Могу ли я также предположить, что эта переписка касается условий, которые он может надеяться получить?

— Это так, Ваше Величество. — Сосновая Лощина снова поклонился, затем выпрямился. — Более того, она сообщает вам, что я назначен его официальным полномочным представителем. В пределах, установленных полученными мною от него обязательных к исполнению инструкций и ограничений, я уполномочен вести с вами переговоры от его имени и заключать любые соглашения, которые могут быть достигнуты между нами в рамках этих ограничений.

— Соглашения, которые могут быть достигнуты между нами, — тихо повторил Кайлеб. Затем выпрямился на троне, опустил руки, плотно прижал предплечья к подлокотникам и наклонился вперёд.

— Поймите меня правильно, милорд Сосновая Лощина, — тихо сказал он. — Я понимаю, что ваш князь был вынужден против собственных желаний принять участие в недавнем нападении на моё королевство. Но я также понимаю, что причины, по которым он счёл это нападение… неразумным, не имели никакого отношения к глубокой любви к королевству Черис. Я не верю — и никогда не верил — что он мог бы испытать какую-либо радость или удовольствие от массовых убийств, разрушений и поджогов, которые «Группа Четырёх» предложила обрушить на мой народ, но я не верю, что он был встревожен разрушением и разделом этого Королевства. Подводя итог, милорд, каковы бы не были причины его вражды, князь Нарман в прошлом неоднократно проявлял себя врагом Черис. Теперь же, когда он обнаружил свою ногу плотной зажатой в капкан, он может так же найти в себе желание… пожить в моём Королевстве и моём Доме. Ну, не могу сразу сказать, что такой компромисс невозможен. Но скажу вот что. Любой компромисс, которого мы достигнем, будет достигнут на моих условиях, а не на его. И вы можете быть уверены, что любые условия, которые я захочу рассмотреть, не позволят ему снова представлять угрозу для моего народа, моего королевства и моей семьи. Вы понимаете это?

— Конечно, понимаю, Ваше Величество, — ответил Сосновая Лощина, и его голос был таким же тихим. — Если бы я сидел на этом троне, а вы стояли здесь, передо мной, мои желания были бы точно таким же, как и у Вас. Уверяю Вас, мой князь понимает это так же, как и я.

— В таком случае, в вашей миссии может быть смысл, милорд, — сказал Кайлеб, снова откинувшись назад. — В любом случае, я готов выслушать всё, что хочет скажет князь Нарман. Если я найду его предложения менее чем полностью приемлемыми, всегда будет время вернуться к их решению на поле битвы. И, честно говоря, ваша точка зрения — и его — о ценности времени в нынешнем положении Черис имеет определённую обоснованность.

Сосновая Лощина ничего не говоря склонил голову, и Кайлеб улыбнулся.

— Но рассмотрение этих предложений ещё в будущем. Пока меня есть другие неотложные дела, которыми я должен заняться сегодня, а я намерен очень внимательно прочитать письма вашего князя и тщательно их обдумать, прежде чем мы с вами поговорим о их содержании. Тем временем, для вас приготовлены удобные апартаменты в Башне Королевы Мериты. Я надеюсь, вы найдёте их подходящими вашим нуждам, и, конечно же, вы можете разместить там любых ваших слуг, которых вы можете счесть необходимым для удовлетворения ваших потребностей.

— Благодарю Вас, Ваше Величество.

— Несмотря на всё, что уже произошло, милорд, нет никаких причин, почему мы не можем быть цивилизованными в подобных вещах. — Улыбка Кайлеба стала чуть теплее и искренней. — И чтобы там не было правдой, вы пришли сюда, доверяя моему гостеприимству и безопасности моего Дома. В этих обстоятельствах, мне надлежит продемонстрировать, что это доверие не было лишено оснований, не так ли?

— Поскольку вы решили говорить так откровенно, Ваше Величество, — ответил Сосновая Лощина с тем, что могло быть тенью ответной улыбки, — я позволю себе признаться, чтобы эта мысль — и эта надежда — не раз приходила мне в голову с тех пор, как мой галеон вошёл в черисийские воды.

— Что же, будьте уверены, что вы получите всё уважение, как и любой другой посланник, несмотря на любые… необычные причины вашего путешествия сюда, в Теллесберг.

— Спасибо, Ваше Величество.

— В любом случае, вы можете в этом не сомневаться, — сказал Кайлеб и махнул рукой в сторону человека в чёрно-золотой форме Черисийской Королевской Гвардии, стоящему справа от трона. — Капитан Атравес сопроводит вас в ваши покои, милорд, и проследит, чтобы охрана башни была проинформирована о вашем статусе и была готова удовлетворить любые ваши разумные пожелания.