Глава 6. Добро пожаловать в страну пиратов

«Мы победили машину в перетягивании каната!»

1

Не успел еще генерал Эндрю Джексон вернуться с очередной битвы, как получил приказ возглавить армию пиратов, проституток, индейцев племени чокто и чернокожих, чтобы спасти Америку от гибели.

Эту фразу я написал с огромным удовольствием. Но вернемся к повествованию.

Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как Джордж Вашингтон покинул свой пост первого президента США. Новая страна успешно двигалась вперед, привлекала иммигрантов и осваивала все новые земли на западе. Нанесенные войной раны заживали. Открывались новые фабрики. Шло становление нации.

В это время король Англии Георг III и его сын – будущий король Георг IV – решили поквитаться за прежние военные поражения. Их корабли внезапно появились у берегов США и начали нападать на американские суда. Они реквизировали товары и насильно рекрутировали моряков в состав английского флота.

В качестве ответной меры президент Томас Джефферсон решил запретить любой импорт и экспорт в страну и из нее.

Это сразу же губительно сказалось на экономике. Северные штаты запаниковали и начали угрожать отделением. Производимые в южных штатах хлопок и табак гнили на причалах. Люди начали умирать от голода, а англичанам это было только на руку.

Историк Уинстон Грум пишет, что этот план «занял бы одно одно из ведущих мест в перечне самых идиотских и близоруких решений, если бы такой перечень велся». Вслед за этим Джефферсон с целью экономии средств сократил численность армии.

После него президентом стал Джеймс Мэдисон, и Конгресс объявил Англии войну. Это тоже имело негативные последствия. Король Георг захватил Вашингтон, сжег Белый дом и разграбил земли от Вирджинии до Мэриленда. Северные штаты были в панике. Между сторонниками и противниками войны начались распри. На страницах газет разгорались ожесточенные страсти.

Англичане понимали, что весь этот хаос создает для них уникальные возможности. Располагая превосходящими военными силами, они рассчитывали вернуть Америку в число своих колоний.

После разорения Восточного побережья англичанам оставалось лишь выдвинуться в Карибский бассейн, подняться вверх по Миссисипи и, как выразился один капитан, «сгрести американцев лопатой в Атлантический океан». Окруженная Америка вынуждена была бы сдаться либо проголосовать за возвращение в лоно Великобритании.

Единственным препятствием на пути реализации этого плана был шумный и процветающий порт в Луизиане – Новый Орлеан.

Недавно включенный Наполеоном в состав своих территориальных приобретений в Луизиане, этот город служил воротами Миссисипи и гаванью, куда стекались иммигранты и проходимцы всех мастей. Население представляло собой причудливую смесь из креолов (местных уроженцев испанского и французского происхождения), получивших свободу чернокожих и переселенцев со всего света.

Хотя вся остальная страна страдала от прекращения импорта, в Новом Орлеане царил праздник. Этим он был во многом обязан паре местных героев: братьям-пиратам Жану и Пьеру Лафитам.

Жан, симпатичный брюнет ростом выше 180 сантиметров, вопреки распространенным карикатурам, где пираты изображаются одноногими и с попугаем на плече, был большим модником и прекрасно говорил на испанском, английском и итальянском языках (разумеется, с обворожительным французским акцентом). Жан не любил, когда его называли пиратом, предпочитая слова «капитан» или «капер». Его старший брат Пьер владел кузницей, через которую проходил весь поток контрабанды. Под командованием самого старшего брата Доминика Ю находился целый флот кораблей в Карибском море, экипажи которых выглядели как заправские пираты – в полосатых штанах и со всеми прочими атрибутами. Лафиты захватывали иностранные суда в Мексиканском заливе и ввозили в страну шелк, кружева, марокканские ковры, кожу, мебель, серебряные украшения, фарфор, гобелены, виски, ром, вина и многое другое.

Это были весьма авторитетные люди.

В начале XIX века захват чужого судна считался законным, если оно принадлежало стране, с которой ваша страна находилась в состоянии войны. Поэтому Лафиты обзавелись каперским патентом (своего рода лицензией на убийство), выданным городом-государством Картахена, который по какой-то случайности постоянно находился в состоянии войны с кем-нибудь. Таким образом они могли легально грабить испанцев, да и всех остальных тоже.

Однако ввоз и продажа украденных товаров в США считались противозаконны даже до введенного Джефферсоном запрета на импорт. Поэтому Лафиты соорудили лагерь на нескольких заболоченных островках в бухте Баратария к югу от Нового Орлеана. Туда они приводили захваченные суда, перегружали товары на лодки и пробирались в город по боковым рукавам реки.

Новый Орлеан закрывал глаза на Баратарию. До тех пор пока Лафиты владели этой маленькой страной пиратов, запасы рома в городе были неисчерпаемы.

Тем не менее Жан накапливал запасы пороха и пушечных ядер на тот случай, если однажды за ним придут.

2

Мы уже уделили довольно много внимания формированию команд из людей, которых в Голливуде обычно называют сбродом неудачников. Хотя это может быть не всегда заметно с первого взгляда, но Команды Мечты напоминают реакторы, в которых сталкиваются самые разные элементы. В этой главе мы попробуем понять, что надо предпринять, чтобы собрать в Команду Мечты участников, которые ей нужны. Как я уже говорил, для существенного прогресса требуется большое количество людей. А это значит, что среди них могут образовываться коалиции – команды в команде.

На последующих страницах мы опровергнем некоторые общепринятые идеи относительно единства команды. В этом нам поможет более пристальное рассмотрение ситуации, сложившейся между Соединенными Штатами и Англией после объявления войны в 1812 году.

В ходе подготовки вторжения английского флота в Новый Орлеан английский полковник Эдвард Николс совершил секретную вылазку на Баратарию. У берегов Ямайки стояла на якоре целая армада его кораблей. Всего же под командованием Николса, только что одержавшего знаковую победу над Наполеоном, находилось 20 тысяч человек, и еще 2700 человек были на подходе.

Однако, чтобы добраться до Нового Орлеана, необходимо было пройти непростой путь через бурные воды Миссисипи. Провести медленные корабли вверх по течению можно было, только предварительно ликвидировав внешние оборонительные сооружения города в ходе сухопутной операции. А для этого надо было найти надежный путь для десятков тысяч солдат через лабиринт болот.

Николс предложил Жану Лафиту сумму, которая в сегодняшнем эквиваленте равнялась 2 миллионам долларов, чтобы тот провел его через трясину.

Лафит согласился. Он сказал (по-видимому, подкручивая при этом загнутые вверх кончики усов), что ему понадобится две недели, чтобы уладить все дела. Удовлетворенный Николс со своими людьми вернулся к флоту для проведения подготовительных мероприятий.

А Лафит тут же отправился к губернатору Луизианы и рассказал про планы англичан, детали которых он выведал, напоив посланцев контрабандным ромом.

По иронии судьбы штат Луизиана как раз в это время пытался положить конец деятельности братьев-пиратов. Поскольку Новый Орлеан ничего не предпринимал в этом направлении, губернатор Уильям Клейборн объявил о награде в размере 500 долларов за поимку и выдачу Жана Лафита.

У того хватило дерзости расклеить по всему городу листовки, в которых он обещал еще более высокую награду за поимку и выдачу губернатора Клейборна. Правительство штата ответило на это направлением на Баратарию военной шхуны. Пока Лафит вел двойную игру с англичанами, пираты прятали в болотах свои пушки и сокровища.

Почему пираты решили помочь правительству – своему злейшему врагу – в борьбе против англичан? Дело в том, что Новый Орлеан был их родным городом, а Лафит любил Америку, хотя терпеть не мог ее политиков.

Узнав о замыслах полковника Николса, американское правительство оказалось в непростом положении. Америка никогда не планировала оборонять Миссисипи, не говоря уже о том, что в Новом Орлеане не хватало солдат, да и имеющиеся были плохо вооружены. Самое лучшее, что мог в этих условиях предпринять президент Мэдисон, – это вызвать из Теннесси командира ополчения Эндрю Джексона, который был известен своей храбростью, проявленной в боях против коренного населения, и сказать ему: «Сделайте все, что возможно».

У Джексона был непростой характер. Он завоевал репутацию вспыльчивого, упрямого и неспособного к компромиссам человека. Порой эти качества доставляли ему массу неприятностей.

Так, например, однажды Джексон чуть не убил губернатора Теннесси на дуэли из-за оскорбления. В другой раз ему (а) самому прострелили руку после того, как он (б) попытался огреть хлыстом человека, который (в) пришел в ярость из-за того, что друг Джексона (г) выстрелил в ягодицу его приятелю.

Вскоре после этих событий Джексон получил из Вашингтона депешу панического содержания, в которой ему предписывалось отправляться в Новый Орлеан.

К моменту своего появления в городе Джексон был серьезно болен дизентерией, а рука у него висела на перевязи. Зная о том, что английские солдаты сделали с жителями Мэриленда, население Нового Орлеана, естественно, испытывало страх. Вся оборона города состояла из импровизированного батальона, в который входило 287 местных адвокатов и бизнесменов, двух плохо вооруженных полков луизианского ополчения, весьма деятельного контингента местных проституток, которые добровольно вызвались выполнять швейные работы и доставлять боеприпасы, а также 107 кавалеристов. Был еще батальон ополчения, состоящий из 210 освобожденных чернокожих рабов. Им долгое время не платили, но Джексон убедил их войти в состав сил самообороны. В качестве пополнения он привез с собой команду из 1800 небритых добровольцев из Теннесси, вооруженных топорами и охотничьими ружьями. Эта команда получила название «грязные рубашки».

Вот и весь контингент, противостоявший 20 тысячам хорошо обученных английских солдат. Ни один из этой разношерстной публики никогда не участвовал лично в боях, а некоторые их даже и не видели. Но на кону стояли их жизни, их город и будущее США.

Джексон объявил в Новом Орлеане военное положение и выступил с речью. Он призвал горожан «забыть все распри и противоречия» и объединиться с целью защиты города. Его слова были встречены с энтузиазмом. Пестрая армия начала копать рвы и сооружать бастионы на подступах к городу.

Но Джексон знал: этого недостаточно.

Он выяснил, что в его распоряжение могут поступить еще две группы бойцов. Одна из них состояла из шестидесяти двух смельчаков из племени чокто. Другая (к его неудовольствию) – из контрабандистов с Баратарии, которые хоть и были преступниками, но имели на вооружении много пушек.

Джексон ненавидел французов. Он ненавидел креолов. Он ненавидел преступников. Будучи рабовладельцем и ветераном Гражданской войны, он, естественно, находился по разные стороны баррикад с чернокожими и индейцами. И уж кого Джексон ненавидел по-настоящему, так это пиратов.

Но англичан он ненавидел еще больше.

Адвокат Жана Лафита – человек по имени Эдвард Ливингстон – устроил встречу своего клиента с генералом. Джексон был очарован усатым капером. Вдобавок к пушкам Лафит располагал внушительным арсеналом ружей, пороха, карабинов и пистолетов. Джексон последовал своему же совету забыть о разногласиях ради спасения города, и Лафит присоединился к армии.

Индейцы чокто тоже вошли в состав обороняющихся сил, которые с их появлением стали, пожалуй, самой разношерстной компанией за всю историю Америки. Противник численно превосходил их минимум в шесть раз.

Англичане прошли на плотах через речные протоки и расположились лагерем в нескольких милях от Нового Орлеана, намереваясь атаковать бастионы при свете дня. Ночью баратарианцы спустили вниз по течению свой корабль с потушенными огнями и бросили якорь прямо напротив лагеря англичан. Те заметили их, подняли тревогу, сделали несколько выстрелов, а потом решили, что это, видимо, рыбаки или что-то в этом роде. Устав от дневного перехода по заболоченным протокам, во время которого приходилось непрерывно грести, англичане отправились спать.

Внезапно на корабле открылись орудийные порты, и пираты открыли огонь по лагерю.

Так никто не воюет. Англичане привыкли к цивилизованному ведению военных действий, в ходе которых солдаты в красивой форме маршируют плотным строем, глядя в глаза своим противникам и побеждая за счет силы и крепости духа.

Пираты были далеки от всего этого. Они бомбардировали английский лагерь всю ночь. Когда закончились ядра, они начали начинять пушки цепями и всякой кухонной утварью, разрезая их до нужного размера.

Англичане не предвидели, что им в этом бою понадобится артиллерия. Ветер на протяжении нескольких недель не позволял им провести свои корабли вверх по реке. Чтобы доставить пушки к месту сражения по суше, им понадобилось бы несколько дней. Поэтому англичанам ничего не оставалось, кроме как рыть траншеи, закапываться в грязь и ждать.

Индейцы чокто рыскали вокруг лагеря и томагавками уничтожали английские караулы. Они подстерегали тех, кто отлучался в лес по нужде, и нападали на палатки, стоявшие на отшибе от основного лагеря. Одновременно «грязные рубашки» вели из ружей прицельный огонь с дальней дистанции.

Английские офицеры решили, что это не по-рыцарски. Получалась какая-то индейская заварушка, а не благородная война! Николс послал парламентера под белым флагом с требованием прекратить этот балаган и сражаться как джентльмены. Джексон принял посланца, но передал с ним ответ, состоящий из самых неджентльменских выражений.

В конце концов англичанам удалось подтянуть свою артиллерию через болота. Они потопили пиратский корабль. Но пираты пригнали другой – побольше и с более дальнобойными пушками, чем у англичан. Канонада продолжилась.

Джексон раздал своим солдатам виски и начал готовиться к решающей атаке, которая, как он был уверен, обязательно должна состояться. Для англичан единственный способ избежать убийственного огня пиратов состоял в том, чтобы атаковать позиции Джексона в лоб.

К тому времени, когда англичане все-таки созрели, Джексон успел выкопать громадный ров и насыпать валы высотой в несколько футов. По совету Лафита он продлил концы валов на полмили в болота, так как предполагалось, что англичане попытаются обойти их с флангов. За валами он разместил стрелков из числа «грязных рубашек» и артиллеристов с Баратарии, возглавляемых Домиником Ю – братом Жана.

Решающая атака началась в субботу утром, 8 января 1815 года. Когда появились бесчисленные шеренги англичан, пестрая толпа обороняющихся открыла огонь. Дыма было так много, что им периодически приходилось прекращать стрельбу и ждать, пока появится видимость, чтобы снайперы «грязных рубашек» имели возможность стрелять прицельно. Их длинноствольные ружья очень эффективно выводили из строя английских офицеров, которые представляли собой отличные мишени в своих ярких мундирах и высоких головных уборах. Опять-таки такая тактика противоречила правилам ведения войны, но она работала. Тем временем каждый залп пиратской артиллерии выводил из строя по пятнадцать человек за раз. Англичанам же лишь оставалось наблюдать, как их артиллерия вязнет в болоте.

Когда дым рассеялся, выяснилось, что потери англичан составили 3750 человек. Американцы потеряли всего 333.

По мнению англичан, это было уже слишком. Они собрали все, что у них осталось, и принялись отступать через болото к своим кораблям.

Корабли отплыли восвояси, а в Новом Орлеане закатили по этому поводу пирушку.

* * *

Битва под Новым Орлеаном вошла в историю как блестящий образец военной стратегии. На ее исход во многом повлияла самоуверенность полковника Николса и его подчиненных. Но и генерал Джексон при всех его недостатках заслуживает аплодисментов. Вступив в сотрудничество с людьми, которых он обычно презирал, генерал сумел превратить разношерстный сброд в Команду Мечты. Говоря словами нашего друга Кейта Ямашиты, Джексон сформировал идеальную команду для решения конкретной задачи.

Вы уже, конечно, поняли, что на самом деле история этой победы объясняется не лидерскими качествами Джексона. Все дело в том, о чем мы с вами говорим с самого начала. В этой битве победил не чистый ум и не умение. Победу одержало разнообразие эвристик и перспектив.

Другими словами, если бы не всякий сброд, оказавшийся в команде Джексона, то сегодня в США на монетах, возможно, чеканили бы портрет королевы.

Винтовки «грязных рубашек» стреляли дальше и позволяли вести более прицельный огонь, чем оружие англичан. Заряжались они медленнее, но, исходя из условий сражения, в скорости перезарядки не было большой необходимости. Чокто своими ночными вылазками подрывали мораль британских войск (не говоря уже о том, что они были глазами и ушами обороняющихся). А без баратарианских пушек и стратегических советов Лафита Джексон наверняка не удержал бы своих позиций.

Разнесшаяся молва о сражении вознесла Джексона на вершину славы. Он занялся политикой и был избран седьмым президентом США. Эдвард Ливингстон стал его госсекретарем.

А Жан Лафит, которого больше не разыскивала полиция, стал местной знаменитостью. Он устраивал вечеринки и вместо того, чтобы захватывать корабли, занимался куда более приятным делом – покорял сердца красивых замужних женщин Нового Орлеана.

3

Мы уже много говорили о роли различных эвристик и перспектив в достижении прогресса совместными усилиями. Мы обсуждали, как заставить эти различия работать посредством когнитивных трений и каким образом в Командах Мечты снимается напряжение и сглаживаются провокации ради сохранения непредвзятого отношения к чужим самым нелепым идеям в поисках необычных решений.

Джексон и его пестрая армия представляют собой классический пример именно такой Команды Мечты. Но в этой истории возникает еще один важный вопрос, на который необходимо найти ответ: в какой степени Команда Мечты должна проявлять единство при всех своих различиях?

У Джексона и Лафита не было ничего общего. Однако они смогли объединить свои умы, чтобы выработать оборонительную стратегию, принесшую ошеломительный успех даже при соотношении сил один к десяти не в их пользу. Индейцы чокто и ополченцы из Теннесси были заклятыми врагами, но, начав действовать вместе, стали непобедимой силой. Батальон бывших чернокожих рабов строил оборонительные укрепления и вел огонь плечом к плечу с рабовладельцами, которых у них были все основания ненавидеть. Баратарианцы вели огонь из пушек рука об руку с теми самыми солдатами, которых губернатор послал для захвата их колонии. И все-таки все вместе они образовали невероятную коалицию.

Из этого можно сделать вывод, что для достижения единства необязательно быть похожими друг на друга. Можно даже не любить друг друга. Нужно лишь общее дело – достаточно важное, чтобы затмить все остальные факторы. В данном случае у них был общий враг и общая миссия по спасению города.

Психологи называют это целью высшего порядка.

Под такой целью понимается не просто общая цель, а имеющая приоритет над всеми остальными. Например, свобода Америки устраивает вас больше, чем 2 миллиона долларов. Подобные цели заставляют вас переступать через привычные предрассудки, касающиеся сотрудничества.

История не раз доказывала, что цели высшего порядка способны объединять самых разных людей.

Соединенные Штаты и обитатели Баратарии были врагами. Джексон не отличался толерантностью. Чернокожие солдаты на себе испытали, что значит быть людьми второго сорта или чьей-то собственностью. Если бы англичане одержали победу над американцами, чокто имели бы полное право сказать: «Вы это заслужили».

Но, как уверяет санскритская поговорка, которой уже больше двух тысяч лет, «враг моего врага – мой друг». Общее желание сохранить свой дом в неприкосновенности оказалось сильнее, чем английское золото или желание отомстить за прошлые обиды. Всех сплотила цель высшего порядка.

Создается впечатление, что ответ на вопрос о единстве группы достаточно прост. Если у нас появляется цель высшего порядка, то, независимо от имеющихся между нами различий, мы можем работать вместе, не испытывая центробежных стремлений.

Если не считать одного нюанса. Он касается судьбы Жана Лафита после окончания битвы за Новый Орлеан.

4

Шестого февраля 1815 года президент Джеймс Мэдисон помиловал Лафитов и их людей за все преступления, совершенные ими до войны, так как баратарианцы пожертвовали всем ради спасения Америки и проявили мужество в бою.

Но правительство Луизианы решило конфисковать все имущество баратарианцев. Все запасы шелка, рома, мебели и украшений, копившиеся годами, оказались в конечном счете на складах губернатора Клейборна, хотя Мэдисон недвусмысленно обещал, что никто не будет интересоваться их происхождением.

Жан Лафит обратился с жалобой в суд. Дело дошло до Верховного суда. Лафит настаивал, что никогда не был замешан в пиратстве. Строго говоря, он был капером Картахены, следовательно, захват судов в нейтральных водах являлся легальным деянием с точки зрения американского суда. Таким образом, губернатор, конфискуя товары Лафита, сам оказывался куда большим преступником.

Однако суд Луизианы отклонил иск Лафита. Ведь теперь, когда существованию Америки ничто не угрожало и внешняя торговля возобновилась, баратарианцы уже никому не были нужны. Клейборн присвоил имущество Лафита, а его самого вновь объявил в розыск.

Тогда Лафит вместе со своими кораблями направился на остров Галвестон у побережья Техаса и основал там новую пиратскую страну.

Лояльность Джексона после окончания сражения также куда-то испарилась. Он сразу же вновь ввязался в перепалку с правительством. В свое время Джексон, объявив в Новом Орлеане военное положение, посадил в тюрьму федерального судью, который вставлял ему палки в колеса. Теперь же, когда гражданская власть была восстановлена, этот судья подал в суд на Джексона за неправомерное лишение свободы.

Спустя всего несколько дней после сражения Джексон публично казнил шестерых волонтеров, которые высказали желание вернуться домой. Формально Джексон сохранял полноту власти по закону о военном положении вплоть до подписания мирного договора. Трехмесячный контракт этих добровольцев уже истек, но Джексон приказал им оставаться на местах. Когда они попытались воспротивиться, он приказал расстрелять их в присутствии горожан, чтобы показать, кто здесь хозяин. Одним из расстрелянных был баптистский проповедник, у которого дома осталось девять детей. Он умолял о пощаде, но Джексон был непреклонен.

В официальном докладе Джексон опустил подробности того, как пираты снабжали его порохом, винтовками и пушками, что обеспечило победу. Он немногословно поблагодарил Жана Лафита, но принизил его стратегическую роль в спасении города. Понятия Джексона о чести не позволяли ему отдать должное преступнику, даже если он того заслуживал.

Лафит так и не простил этого Джексону. У баратарианцев, по сравнению с ним, были другие понятия о справедливости и равенстве.

Оказывается, цель высшего порядка при всей ее силе может быть очень непостоянной. Как только обстановка изменилась, у участников событий не осталось причин помогать друг другу. Таким образом, взаимоотношения, построенные на сопротивлении общему врагу, зачастую длятся лишь столько времени, сколько существует сам противник, а после этого можно опять начинать бороться друг с другом.

В сражении под Новым Орлеаном намерения отдельных групп на протяжении какого-то периода времени совпадали. Но когда цель была достигнута, исчезли и факторы, удерживавшие их вместе.

Спустя сто двадцать пять лет после этого сражения общий враг вновь объединил американцев и англичан. Цель высшего порядка теперь заключалась в том, чтобы вместе с коммунистической Россией остановить Адольфа Гитлера. Но после победы над нацизмом США и Россия вновь перестали доверять друг другу. Однако между американцами и англичанами произошло нечто интересное. Они укрепили свой альянс. С годами отношения между ними становились все более дружественными, а общая борьба с нацизмом только укрепляла их.

И дело здесь было не в общем языке и происхождении (англичане зачастую очень пренебрежительно отзываются об американском языке, а американцы, не имеющие английского происхождения, уже составляют большинство). Многие историки указывают, что объединяющим фактором стали общие ценности, чего не было у них с Россией.

Америка и Великобритания имеют схожие представления, касающиеся правительства, веры, морали. Когда цель высшего порядка заставила США и Англию сотрудничать, ведя борьбу с Гитлером, они обнаружили, что у них много общего, и продолжали оставаться вместе и после этого.

То же самое мы постоянно наблюдаем в бизнесе. Исследователи Джим Коллинз и Джерри Поррас указывают, что успешным компаниям часто свойственны некие культовые ценности. Сотрудники должны либо разделять их, либо искать другое место работы. «Такая культовая атмосфера чрезвычайно продуктивна и полна энтузиазма», – пишет доктор Немет, с которой мы встречались ранее. Компании, которые уделяют много внимания общим ценностям, быстрее и эффективнее объединяют своих сотрудников. Исследования показывают, что в них, как правило, низкая текучесть кадров, а сам бизнес относительно стабилен.

Как мы уже видели, общие цели позволяют сближаться. Но что не дает людям разбегаться, когда основная угроза миновала? Оказывается, не общие цели, а общие убеждения.

Правда, это тоже не совсем так. Иногда здесь возникают огромные проблемы.

* * *

Одна из самых трагических страниц сражения под Новым Орлеаном – это судьба британского 93-го полка. В него входили 1100 бравых шотландцев, каждый ростом не ниже 180 сантиметров. На них было любо-дорого смотреть, когда они четко маршировали под звуки волынок в своих шерстяных клетчатых штанах.

Им не была чужда практичность: король сказал им, что если они верно послужат своей стране, то будут достойно вознаграждены.

Британская армия была самой дисциплинированной в мире. В ней была сильна культура общих ценностей: беззаветной смелости, безусловной верности и беспрекословного подчинения. Получив приказ, никто не ставил его под сомнение и не допускал отклонений от него.

Шотландцы были в числе самых ярых приверженцев этих ценностей – до тех пор пока не стали причиной их гибели.

В ходе последней атаки командир 93-го полка был убит сразу же после того, как отдал приказ остановиться. Солдаты остановились. И начали послушно ожидать очередного приказа, стоя, словно статуи, перед оборонительными валами Джексона. Они были полны решимости стоять до тех пор, пока им не скажут, что делать дальше.

Бойцы Джексона буквально рвали их на части, стреляя из пушек, словно по мишеням. Лишь когда было убито шестьсот человек, кто-то в конце концов крикнул: «Отступаем!»

Исследования доктора Немет показывают, что сильные культурные ценности, разделяемые всеми в организации, имеют большой недостаток, несмотря на стабильность, которой они способствуют. У них есть и обратная сторона. Чем строже убеждения, тем сильнее может оказаться потенциальная катастрофа. «Имеются свидетельства того, – пишет доктор Немет, – что “культовые” настроения – это совсем не то, что требуется для творчества».

По ее словам, общие ценности заставляют нас одинаково думать и не ставить под сомнение образ мышления всей группы. В результате все различные перспективы сводятся к одной. Это хорошо для поддержания мира в коллективе, но не для решения проблем. Группа при этом выталкивается из Зоны.

Некоторые организации пытаются бороться с этим, объявляя своими ценностями креативность и готовность идти на риск. Однако факты показывают, что такая тактика не работает. Группы, в которых сильно культурное сходство, перестают искать лучшие решения, если у них уже есть решения, которые зарекомендовали себя в прошлом. При этом они считают себя креативными, потому что этого требуют общие ценности. Однако доктор Немет пишет: «Хорошие намерения и большие усилия совсем необязательно порождают творчество».

Как мы видим на печальном примере несчастных шотландцев, сильные общие ценности далеко не всегда помогают находить правильные решения проблем.

Как свидетельствуют результаты исследования, проведенного профессором Университета Южной Калифорнии Уорренном Беннисом, семь из десяти сотрудников американских компаний, исповедующих сильные ценности, предпочитают помалкивать, когда их мнения идут вразрез с мнениями начальников. Таким образом, приверженность ценностям порождает организационную тишину.

Как мы уже убедились, Командам Мечты необходимы различные перспективы. А различные перспективы нередко идут рука об руку с различными ценностями. Однако коалиции, в которых нет общих ценностей, бывают весьма непрочными, как мы убедились на примере Джексона и Лафита.

Значит ли это, что Команда Мечты обречена на непостоянство?

К счастью, нет. В уравнение входят и другие компоненты, помимо общих целей и общих ценностей.

Чтобы с ними познакомиться, давайте обратимся к пиратам несколько иного рода. Тем, которым двенадцать лет от роду.

5

В 1954 году один из родоначальников социальной психологии Музафер Шериф провел хитроумный эксперимент. Вместе с коллегами он организовал трехнедельный летний лагерь для группы двенадцатилетних мальчиков из Оклахомы. Он располагался в Разбойничьих пещерах – том самом лесном убежище, где скрывался легендарный бандит Джесси Джеймс. Шериф разделил мальчиков на две группы по одиннадцать человек в каждой. На протяжении недели обе группы не знали о существовании друг друга и занимались своими делами: готовили еду, ходили в походы, играли. В группах образовались свои лидеры, и участники взяли себе названия: «Гремучие змеи» и «Орлы».

Затем ученые поставили мальчиков в известность о существовании другой группы. В результате они сразу же сплотились друг против друга. Если, к примеру, «Гремучие змеи» узнавали, что «Орлы» собираются играть в бейсбол, то сразу начинали ныть и называли их «задницами» и «коммунистами». «Орлы», в свою очередь, отзывались о «Гремучих змеях» не иначе как о «вонючках».

Инструкторы в лагере пытались приглушить вражду, устраивая между группами соревнования по перетягиванию каната или футболу. Но члены групп начали воровать вещи из чужих раздевалок и кидаться друг в друга мусором.

Шериф был одним из первых ученых, заметивших, что подобная межгрупповая динамика создает так называемое искажение восприятия. Одно только осознание того, что существует какая-то другая группа, уже вызывает предвзятое отношение к ней. Его исследования положили начало той отрасли науки, которая сегодня известна нам как внутригрупповая и межгрупповая психология.

Искажение восприятия приводит к тому, что разница между членами одной и той же группы сводится к минимуму и даже игнорируется. «Участники, относящие себя к одной категории, кажутся друг другу более похожими друг на друга, чем есть на самом деле, – пишут психологи Сэмюэл Гертнер и Джон Довидио. В то же время разница между представителями разных групп гипертрофируется и приводит к неуместным обобщениям. «Хорошие поступки, успехи и положительные черты личности с большей вероятностью приписываются своим членам группы. В то же время отрицательные результаты с большей вероятностью приписываются чужим».

Вам не кажется, что это описание расизма, сексизма и прочих измов? Так оно и есть.

Именно так и обстояло дело с «Орлами» и «Гремучими змеями». Уже вскоре дети стали выходить на прогулки за пределы лагеря, вооружившись палками, битами и носками, набитыми камнями. Начались первые драки, в которых удары наносились и руками, и ногами.

А потом экспериментаторы прекратили снабжение лагеря водой. Нечем было утолить жажду. Детям сказали, что труба, ведущая от цистерны к лагерю, либо прорвалась, либо засорилась и, чтобы найти причину, потребуется помощь каждого из них.

Дети распределились по группам и отправились на поиски. Как и планировали инструкторы, в конечном итоге все они встретились возле цистерны с водой, установленной на вершине холма.

Чтобы устранить засор, было выбрано по несколько человек из каждой группы. После окончания работы все были так рады, что никто уже не спорил, кому пить первым. Все спокойно вернулись в лагерь, но порознь.

«Лиха беда начало», – подумали экспериментаторы, подкручивая себе усы, как в свое время Жан Лафит.

В качестве следующего шага они проинформировали группы, что хотят заказать для показа в лагере кинофильм «Остров сокровищ», но им не хватает пятнадцати долларов. И хотя несколько ребят из «Орлов» уехали домой и количественный состав групп оказался неравным, все согласились, что обе группы должны заплатить поровну, чтобы все могли посмотреть кино. Это был акт сотрудничества для достижения цели высшего порядка.

Затем во время экскурсии на озеро оказалось, что не заводится пикап, который должен был поехать за едой. Ребята были голодны. Они решили привязать к машине канат, чтобы, потянув за него, совместными усилиями завести пикап с ходу. Инструктор сделал вид, что этот прием сработал. Когда мотор завелся, радости мальчишек не было предела: «Мы победили машину в перетягивании каната!» Они хлопали друг друга по спине, а когда привезли еду, то встали в очередь за ней, не обращая внимания на групповую принадлежность.

Это стало поворотным пунктом. Ребята начали использовать слово «мы» по отношению ко всем, а не только к своей группе.

Экспериментаторы дали этим явлениям названия «декатегоризация» и «рекатегоризация». Совместно работая над достижением общих целей, мальчики начали воспринимать других как личности, и это сломало групповые стереотипы. Оказалось, что «Гремучие змеи» не так уж и плохи! Да и «Орлы» тоже!

Оба коллектива начали рассматривать себя как часть чего-то большего – группы более высокого порядка.

И здесь произошло самое важное: внутри этой группы высшего порядка началась, по словам ученых, «взаимная дифференциация». Мальчики стали признавать сильные стороны друг друга. Это касалось как индивидуальных качеств (например, один из них лучше всех нарезал мясо), так и групповых (исполнение лагерных песен, которым можно было научиться друг у друга).

Дети теперь более уважительно относились к различиям между группами. Вместо того чтобы видеть в этих различиях проблему, они стали рассматривать их как потенциальный источник пользы, что помогло им не только обнаружить общие цели и уникальные возможности, но и сформировать уважение друг к другу.

К концу пребывания в лагере мальчики все еще называли себя «Орлами» и «Гремучими змеями», но уже представляли себе обе группы как части чего-то большего. «За завтраком и обедом в последний день они рассаживались за столами, не обращая внимания на принадлежность к той или иной группе. То же самое было и в автобусе по пути домой в Оклахому, – писали экспериментаторы. – Все собрались вместе и хором распевали песни».

На примере детей из лагеря в Разбойничьих пещерах мы вновь можем наблюдать, как цели высшего порядка побуждают различных людей к сотрудничеству. И, как и в главе 3, мы видим, что игра и юмор способны снять напряжение между группами.

Кроме того, это исследование демонстрирует, насколько важно воспитывать взаимное уважение к различиям. Мы видим, что для достижения успеха необходимо снести стены между различными категориями людей и рассматривать друг друга как часть группы более высокого порядка.

Ребята в лагере имели некоторые общие ценности, например, дети считали, что все должно делаться по очереди и по справедливости, но между ними не было непосредственных контактов. Однако в конечном счете они научились уважать друг друга и рассматривать себя не только как «Гремучих змей» или «Орлов», а как часть чего-то большего.

Эндрю Джексон не уважал Жана Лафита с его баратарианцами, индейцев и бывших рабов. Он считал их не американцами, а чужаками. Он использовал их в своих целях, но не собирался включать в свою группу. Поэтому после окончания сражения их пути разошлись.

6

В детстве мне очень нравилась одна сцена из кинофильма «Ракетчик». В конце полиция вступает в перестрелку с гангстерами, которые находятся в сговоре с главным злодеем фильма – Тимоти Далтоном. Далтон – тайный нацист. Пока его головорезы отстреливаются от полиции, он пытается сбежать на огромном аэростате.

И когда аэростат взмывает в воздух, он разворачивает гигантский нацистский флаг.

Увидев этот флаг, главарь банды Эдди Валентайн остолбеневает от изумления. Он смотрит на полицейских, в которых только что стрелял… а потом поворачивает свой автомат в сторону нациста. «Может быть, я зарабатываю деньги и не самым честным путем, – говорит он, – но я стопроцентный американец. Я не работаю на нацистов». Гангстеры и полиция внезапно объединяют свои усилия.

Бандиты и полицейские придерживаются разных ценностей и целей. Но в решающий момент их объединяет общая идентичность. Цель высшего порядка становится для Валентайна важнее, чем та работа, за которую ему платил нацист Далтон.

Как мы уже говорили, психологическая подоплека внутригруппового мышления состоит в том, чтобы помочь человеку понять, кому можно доверять. Это позволяет ему чувствовать себя более уверенно и идти на определенный риск, необходимый для прогресса. Когда гангстеры и полицейские в фильме «Ракетчик» переосмысливают ситуацию и понимают, что все они американцы, у них появляется готовность прикрывать друг друга, не опасаясь выстрела в спину.

Если говорить о Командах Мечты, то здесь есть существенный момент, который необходимо подчеркнуть. Одно дело – доверять способностям какого-то человека (для этого необязательно находиться с ним в одной группе), и совсем другое – доверять его намерениям, как это бывает в лучших командах. Когда мы доверяем чьим-то намерениям, то наши различия с этим человеком теряют значение. Нам неважно, что мы верим в разные вещи, что наши цели порой расходятся и что он допускает ошибки. При таком уровне уважения мы можем испытывать с ним когнитивные трения, не воспринимая их как нечто личное. Мы можем не соглашаться и поправлять друг друга, потому что изначально убеждены: «Я знаю, что ты не желаешь мне зла».

* * *

В связи со всем сказанным в данной главе возникает парадокс. Общие сильные ценности помогают сплотить группу, однако исследования показывают, что они способствуют формированию вредного группового мышления. В то же время из этой главы мы узнали, что для объединения в группу более высокого порядка необходимо чувство уважения между участниками различных групп.

По сути, если вспомнить все, что мы обсуждали до сих пор, то окажется, что каждая глава была построена на ценностях, которые должны быть общими для Команды Мечты. Из главы про полицейских мы узнали, почему необходимо ценить многообразие. Рассказывая про «Удан-клан», мы подчеркнули ценность честности и искренности в отношениях. Кэрол Валлоне рассказала, чем нам может помочь игра. Нелли Блай продемонстрировала ценность провокации и инакомыслия. Марк Тайган и Малевич помогли понять важность безудержного любопытства. А из этой главы мы узнали, почему любая хорошая команда должна строиться на взаимном уважении.

Если сопоставить все эти компоненты, то смысл парадокса будет достаточно очевидным: не все ценности одинаковы. Те из них, которые помогают включить людей и их идеи в состав коллектива, должны разделяться всеми участниками. Те же ценности, которые не служат этой цели, не являются обязательными для всех. Более того, если такого рода ценности оказываются общими для большинства коллектива, это признак того, что группа слишком однородна и ее пора разнообразить.

Кроме того, нередко случается так, что организации путают ценности и общепринятую практику действий. «Клиент всегда прав», «старайтесь все упростить», «найдите баланс» – все это корпоративная политика и образцы поведения, но не ценности. В большинстве случаев они, конечно, полезны, но если применять их буквально и без разбору, то они могут пагубно сказаться на работе. Объединяя людей, они препятствуют прогрессу.

Другими словами, можно сказать, что Команда Мечты схожа с семьей. Члены семьи необязательно должны мыслить одинаково. Кто-то по мере взросления отказывается от прежних ценностей и начинает руководствоваться новыми. Кто-то оказывается паршивой овцой в стаде. Однако в хорошей семье тесные связи доминируют над различиями. Члены семьи могут соблюдать какие-то сближающие их семейные ритуалы, но при этом сохранять свою индивидуальность. Это способствует развитию «альтруистической культуры», как называет ее спортивный писатель Билл Симмонс. Подобно хоккеистам ЦСКА, член семьи может быть неразрывно связан с родственниками и при этом сохранять неповторимые черты, способствующие общему успеху, который он ставит выше своего собственного.

Такая команда способна перегруппироваться, чтобы отвечать новым вызовам. Это можно сказать и о «русской пятерке», и об «Удан-клане», и о Национальном детективном агентстве Пинкертона.

И наконец, о последней ценности, которая делает Команду Мечты жизнеспособной и на которую мы намекали на протяжении всей книги. Ее должен придерживаться каждый член команды, чтобы иметь возможность полностью раскрыть свой потенциал. Ее обсуждению будут посвящены две заключительные главы книги.