В 1970-х, летом, когда Москва пустела, когда студенты разъезжались на практику или по стройотрядам, когда сейшеновая жизнь в вузах замирала, весь тусовочный народ устремлялся в Подмосковье, где на многих открытых танцверандах играли те самые рок-группы, что зимой собирали толпы поклонников в столичных домах и дворцах культуры. Самыми популярными были танцплощадки в Люберцах и Пушкине. Летними вечерами в субботу и в воскресенье именно они становились центрами рок-вселенной.

Люберцы были вотчиной Григория Безуглого, вокруг которого всё крутилось и вертелось в сумасшедшем рок-н-ролльном ритме.

 

Григорий Безуглый (или Гриня, как зовут его близкие друзья) родился в 1954 году в Ставропольском крае, но уже вскоре его родители переехали в Лыткарино Московской области.

 

Григорий Безуглый с дочерью Ольгой

 

Семья Безуглых жила на берегу Москвы-реки, в доме Грининой бабушки. Мимо плыли баржи, везли песок и гравий. Поскольку родители целыми днями пропадали на производстве, то уже в четыре с половиной года Гриня был вполне самостоятельным пацаном. Его опекал старший брат Юра, который был для Грини настоящим кумиром. Он был очень сильным парнем и запросто мог перебросить камень через Москву-реку, в то время как другие и до середины не могли докинуть. В пятнадцать лет Юра плёл чалки, так назывались тросы, на которых перетаскивали тяжёлые грузы.

Увлечение музыкой, которое осталось с Гриней на всю жизнь, началось c того, что Юра принёс записи Элвиса Пресли «на костях». Гриня и раньше слышал у своего старшего брата на магнитофоне твисты Чабби Чеккера. Его друзья, отмечая советские праздники, и 7 Ноября, и 1 Мая, танцевали не под комсомольские песни, а заводили, понятное дело, твисты и рок-н-ролл. Весь этот «музон» очень нравился Грине, и он научился выдавать такие твистовые па, что ученики старших классов стали приглашать его на свои вечера, чтобы посмотреть на этот танцевальный цирк! Но когда Юра принёс пластинку Элвиса Пресли и в доме зазвучала песня «Tutty Frutty», Гриня влюбился в эту музыку по-настоящему и навсегда. Шёл 1963 год…

А потом в доме появилась настоящая электрогитара!

Однажды ночью Юра Безуглый шёл по улице и увидел, что маленькие ребята рвут струны на гитаре. Он отобрал у них эту гитару и принёс домой. Когда Гриня увидел электрогитару, то сердце его ёкнуло и кровь ударила в виски. Но брат не разрешил к ней даже прикасаться. Он повесил её на крюк в своей комнате, предупредив:

– Не трогай! Поломаешь!

Но стоило Юре выйти на улицу, как Гриня снял гитару с крюка и проделал перед зеркалом пару движений, подражая настоящему гитаристу. Гринино сердце страшно колотилось, щёки пылали от страха и от счастья! Заслышав шаги брата, он тут же повесил гитару обратно на крюк.

– Брал гитару?! – строго спросил тот, входя в комнату.

– Нет, не брал! – ответил Гриня, отходя подальше от инструмента.

– Да я же вижу, что брал! А ведь я сказал тебе: не трогай! – рассердился Юра.

– Да не брал я никакую гитару! – настаивал Гриня.

Но оказалось, что брат, уходя покурить, незаметно вставил между струн спичку и, когда её там не оказалось, сделал единственно правильный вывод: гитару снимали с крюка.

Юра укоризненно посмотрел на младшего брата, развернулся и ударил его по губе, послав в нокдаун.

На следующий день пришли Юркины друзья, принесли с собой гитары и стали играть все эти «тутти-фрутти». Пели они, конечно, на каком-то «марсианском» языке, хотя и очень похожем на английский.

В Лыткарине тогда в каждом подъезде было по нескольку групп. Летом, когда все эти «маленькие оркестры любви» усаживались возле своего подъезда попеть любимые песни, вокруг собирались большие толпы народа. В городе властвовала повальная битломания, переходящая в массовый психоз, и каждый уважающий себя парень должен был уметь играть на гитаре. Мало того: даже девчонки брали уроки игры на гитаре, потому что все вокруг были «повёрнуты» на «Роллингах» и на «Битлах».

Гриня тоже с упоением слушал эту музыку, с завистью поглядывая на гитаристов, которые казались ему настоящими героями, былинными богатырями, которым и море по колено. Он страстно мечтал научиться играть на гитаре, как они. И однажды Грине повезло: его брата посадили на пятнадцать суток, и он получил возможность две недели истязать гитару.

Брат должен был вернуться 1 января, но за то, что он там хорошо себя вёл, его отпустили на день раньше, и он застал Гриню, когда тот упражнялся в игре на гитаре. Младший страшно испугался и весь сжался, ожидая, что брат снова его ударит, но Юра вдруг попросил:

– Ну-ка, сыграй ещё!

И Гриня сыграл. Сбиваясь от волнения и радости с ритма, но сыграл. Послушав, Юра снял со стены ещё одну гитару, и братья поехали в Люберцы, к Юркиному приятелю, который в этот момент собирал рок-н-ролльный состав. Вскоре на свет появилась группа, получившая романтическое название «Альтаир». Ансамбль репетировал в ДК завода имени Ухтомского, знаменитого «Сельхозмаша». Гриня был самым младшим из музыкантов «Альтаира», но уже вскоре стал настоящим лидером группы.

Вскоре у Грини появилась первая собственная гитара: чешская «Иолана», модного красного цвета, с тремя звукоснимателями и рычагом. Гриня старался не расставаться с ней, играя порой буквально с утра до утра. Его руки покрылись мозолями, и испуганная мать кричала:

– Брось гитару, а то рак приключится!

Но признание было уже совсем близко.

Однажды «Альтаир» приехал в Москву, где ребятам предложили отыграть вечер для работников вертолётного завода, основная площадка которого находится в Москве, но в Люберцах тоже есть цех, где делают вертолёты. На этот концерт пришёл певец из «Весёлых Ребят» Александр Лерман. Когда он увидел, что гитаристу всего четырнадцать лет, но он уже играет с «квакушкой» и фуззом, иногда перекидывая гитару за спиной, как это делал Джимми Хендрикс, то подошёл и восторженно спросил:

– Ребята, где вы научились так играть?

– В Лыткарине! В Люберцах! – гордо ответили музыканты.

В Люберцах была танцплощадка, популярная на всю округу. Она вмещала до тысячи человек и была предметом вожделенных мечтаний многих рокеров. Но группам там играть не давали. Там на танцах играл биг-бенд Юрия Завражина, из которого вышли звёзды нашего джаза. Как рассказывают очевидцы, вернее, танцоры той самой танцплощадки, этот оркестр великолепно исполнял танго и вальсы, но народу хотелось чего-то более реактивного, сравнимого по мощи с гулом космических двигателей на Байконуре. Однако Завражин лишь два-три раза за вечер «опускался» до того, чтобы исполнить какой-нибудь модный быстрый танец.

«Альтаир» играл свой рок-н-ролл на танцах в Жулебине (сейчас это уже Москва). Танцы проходили в бывшем кулацком доме, куда набивалось столько народу, сколько изба могла вместить. Если человек сто туда можно было вместить, значит, двести там бывало всегда. Музыканты собирали деньги прямо в ладошку, куда им ссыпали железные рубли.

На танцы в Жулебино со своей группой приезжал и Саша Барыкин, и многие другие музыканты, так как они знали, что в конце концов одну-две песни они обязательно сыграют. Этот живой обмен стимулировал всех, и Гринину группу в том числе. Сами они тоже не сидели на одном месте и иногда отправлялись себя показать на танцплощадки в Царицыно или в Пушкино и давали такого жару, что потом за ними ходили толпы новоявленных поклонников.

Вскоре «Альтаир» из кулацкого дома перебрался на более крупную площадку, в Токарево, что у въезда в Лыткарино. Туда приезжали ребята и из Лыткарина, и из Люберец, и из Бронниц, и из Малаховки, и даже из самой Москвы. Танцы там бывали каждую неделю, по субботам и воскресеньям, но помимо этого «Альтаир» каждую неделю играл ещё по два-три сейшена да плюс школьные и студенческие вечера, то есть наши музыканты выступали практически каждый день.

Гриша ушёл из школы после окончания восьмого класса, и теперь зарабатывал тем, что играл в группе. Но большинство его одноклассников проучились до 10-го, и на выпускной бал они решили пригласить Гринину группу – это был настоящий шик, потому что концерт «Альтаира» тогда стоил уже 100 рублей. В школе от этой суммы, разумеется, пришли в ужас!

– Ну-ка, кто там руководитель?! Приведите его сюда! – закричала директриса.

Гриня пришёл в свою же школу в рваных джинсах, в смысле – в хипповых штанах.

– Вам платить?! За что?! – разбушевалась директриса, опознав в модном музыканте своего бывшего ученика.

– Ну, я же работаю музыкантом, я этим зарабатываю себе на хлеб! – скромно ответил Гриня.

Директриса отказалась заплатить музыкантам такие «огромные», по её мнению, деньги, и десятиклассники заявили: «Тогда нам не надо устраивать выпускной вечер!..» В итоге директор школы вновь пригласила к себе Гриню и, пеняя ему, что он всё же бывший её ученик, уломала музыкантов на 80 рублей гонорара…

Однажды наши герои, подхватив гитары, отправились на танцы в Люберцы. Поначалу их было человек пять рокеров и около тридцати болельщиков рок-н-ролла. Они подошли к танцплощадке в тот момент, когда джаз-бенд Завражина объявил небольшой перерыв. Тогда команда Безуглого ударила по струнам своих гитар и прямо у танцплощадки начала собственный импровизированный концерт. Народ прижался лицами к решётке, отделявшей танцплощадку от парка, напряжённо вслушиваясь в гитарные аккорды. Музыканты успели сыграть лишь пару песен: «битловскую» «O! Darling» и «Satisfaction» «Роллингов», – как джазмены снова вышли на эстраду, и рёв золочёных духовых заглушил звук простецких акустических гитар. Рокеры, не переставая играть, поплелись прочь от негостеприимной танцплощадки. И тут случилось невероятное: люди, до того заполнявшие танцплощадку, позабыв о танцах, поспешили вслед за рок-н-ролльщиками, и вскоре уже целая демонстрация двинулась в сторону Москвы по Старорязанской дороге. По пути к ним присоединялись ещё люди с гитарами: Александр Бырыкин и музыканты его группы «Аллегро», Андрей Выпов, который считался лучшим гитаристом Люберец и который первым поддержал Сашу Барыкина, когда в 1982 году Владимир Кузьмин увёл у него инструментальный состав. В колонну вливались и просто любители рок-н-ролла. Они шли, танцуя, и на сто голосов пели лихую песню «О-бэби-бэби-бала-бала».

Гитара у Безуглого была вся в крови, потому что ему приходилось очень сильно бить по струнам, и в результате он сбил пальцы в кровь, но не замечал ни боли в пальцах, ни крови на гитаре, и всё играл, играл и играл…

Безугловский «Альтаир» первым из рок-составов стал играть на танцплощадке в Люберцах. Впрочем, они успели дать там лишь два выступления, потому что концерты «Альтаира» мало походили на обычные танцы. Это была лавина освобождённого звука, когда Гриня буквально завязывал гитарные аккорды в тугой узел, отчего звук получался более интенсивным, и люберецкому отделу культуры это показалось чересчур, тем более что после чешских событий 1968 года все учреждения культуры на местах получили сверху указивку тщательно пресекать свободу музыкальной импровизации, как опасную тенденцию, ведущую к подрыву коммунистического строя. В итоге «Альтаир» вежливо, но настойчиво попросили покинуть танцплощадку в Люберцах.

…Когда Гриня вернулся из армии, его взяли на работу в Люберецкий парк заведующим культмассовым сектором. На своё первое вечернее дежурство он пришёл с красной повязкой на руке с важной надписью «Администратор». На танцплощадке в Люберцах тогда играл ансамбль «Золотой Сентябрь», в котором на барабанах работал будущий музыкант группы «Аракс» Анатолий Абрамов, а пел Миша Файбушевич, вскоре ангажированный в ВИА «Весёлые Ребята». «Золотой Сентябрь» специализировался на песнях группы Slade, исполняя репертуар этих отвязных англичан, что называется, один в один. Когда «Золотой Сентябрь» отыграл пару песен, Грине тоже захотелось показать, на что он способен. Безуглый снял красную повязку и взял в руки гитару.

– Слова Джимми Хендрикса, музыка – моя! – заявил он.

Гриня начал играть, а Толя Абрамов на барабанах и Ваня Смирнов на гитаре подхватили его настроение. Все танцы, обжимания и поцелуи в темноте немедленно прекратились, и народ выстроился вокруг гитариста, который с невероятной виртуозностью извлекал из своей гитары всё новые и новые аккорды. Какой-то парень пробуравил в стене слушателей лазейку, выскочил в первый ряд и упал на колени перед Гриней. «Успел, успел…» – шепнули его губы, и парень с закрытыми глазами поплыл, подхваченный мощным блюзовым потоком.

После этой феерии звука продолжать танцы казалось как-то неловко, и музыканты «Золотого Сентября» тоже заиграли быстрые ритм-энд-блюзовые вещи, которые позволяли себе только на репетициях…

А Григорию в тот момент захотелось сделать нечто необыкновенное. И он договорился с директором клуба деревни Токарево устроить ночные сейшены с участием известных рок-команд. Понимая, что новую точку надо раскрутить, Гриня отдал все билеты московским хиппи, которые распространили их на улице Горького. И вот в назначенный директором клуба день на деревню Токарево началось нашествие хиппи и других волосатых. Был уже вечер, и местные жители не понимали, что происходит, а им говорили, что это, мол, люди приехали праздновать проводы лета.

Организаторы концерта закупили в деревенском магазине колбасу, вино и хлеб, и киномеханик, который был вместо буфетчика, тут же всё это продавал.

Из Томилина приехала милиция.

– Всё! Заканчиваем этот сейшен! – объявили милиционеры.

А им в ответ:

– Да как его закончить-то? Попробуйте! Ведь люди заплатили деньги!

И они поняли, что лучше – охранять, чем закрыть.

Гриня провёл ещё три таких сейшена, на которых отыграло порядка двадцати групп, как московских, так и лыткаринских. На правах начальника и вдохновителя всего этого самоуправного чуда он открывал сейшен, потом выступали приглашённые группы, в середине сейшена Гриня, не в состоянии усидеть в стороне от всеобщего рок-н-ролльного счастья, сам выскакивал на сцену. Он же и завершал концерт, как бы давая заряд настроения на будущее.

…Потом были рестораны «Солнечный» и «Жемчужина», знакомство с Валерием Гаиной и приглашение в легендарный «Круиз». Фаны группы, конечно, помнят, как Григорий Безуглый в программе «Путешествие на воздушном шаре» летал над сценой на трапеции, одновременно играя на гитаре.

Но настали иные времена, группа распалась, а её лидер Валерий Гаина уехал в Америку. Некоторое время «Круиза» не существовало, но в 1992 году остававшиеся в России музыканты – певец Александр Монин, гитарист Григорий Безуглый, басист Александр Кирницкий, саксофонист и перкуссионист Всеволод Королюк и барабанщик Николай Чунусов – решили вновь собрать группу. Вот тогда Гриня и перетянул «Круиз» к себе в Лыткарино, где в подвале ДК «Мир» были оборудованы звукозаписывающая студия и репетиционная база.

В сентябре 1993 года на фестивале «Робин Гуд-93» народу был явлен возрождённый «Круиз». И вновь над Россией зазвучали всеми любимые песни – «Волчок», «Красота», «Не позволяй душе лениться», «Послушай, человек» и др.