В последний день августа, за ужином у Журдена, должно было случиться первое организационное собрание. Прошло уже две недели с того момента, как на уроке фехтования мне открылось самое важное воспоминание. Эта дата все приближалась, а я продолжала встречаться с Изольт через день, чтобы научиться владеть мечом. Журден разрешил, надеясь, что всплывет новое воспоминание. Но я знала, что Тристан Аллена не любил тренировки и уроки фехтования, по крайней мере, когда был десятилетним мальчишкой.

Я продолжила заниматься, чтобы улучшить технику и больше узнать о королеве.

Изольт оказалась более взрослой, чем я думала: старше меня на десять лет. Она была дружелюбной и общительной, терпеливой и грациозной, но время от времени я замечала, как мрачнел ее взор, когда она пыталась справиться со страхом и тревогой, подавить чувство собственного несоответствия.

Она открылась мне на пятом уроке, когда экономка принесла нам перекусить. Мы сидели вдвоем, лицом к лицу, королева и я, запивая элем пирог с бараниной и потея на жаре, и она проговорила:

– Это роль моей сестры. Не моя.

Я поняла, на что она намекала. Изольт думала о своей сестре, ехавшей рядом с отцом в день резни, убитой на поле перед замком.

Так что я очень мягко ответила:

– Твоя сестра хотела бы, чтобы ты это сделала, Изольт.

Она вздохнула. В этом вздохе звучали одиночество и унаследованные сожаления:

– В день резни мне было три года. Меня должны были убить вместе с сестрой и матерью. После бойни на поле Ланнон послал своих людей в дома бунтовщиков. Я спаслась лишь потому, что осталась с няней в поместье. Она спрятала меня, когда пришли подручные Ланнона. Они убили ее за то, что она не выдала меня. Затем прибыл мой отец, решив, что я тоже убита… Он сказал, что пошел на детский плач, думая, что бредит от горя, и нашел меня в пустой бочке на задворках пивной. Я ничего этого не помню. Думаю, так даже лучше.

Я думала над тем, что она мне поведала, одновременно желая что-то сказать и сохранить молчание.

Кончиком пальца Изольт прочертила полоску на пыльном сапоге и проговорила:

– Сейчас опасно быть дочерью Мэваны. Отец отдал десять лет жизни, готовя меня к моменту противостояния с Ланноном, когда я заберу у него корону, трон и землю. И все же… я не уверена, что смогу это сделать.

– Ты не будешь одна, Изольда, – прошептала я, назвав ее мэванским именем.

Ее глаза встретились с моими, темные от страха и плохих предчувствий:

– Чтобы победить, нам нужна поддержка других Домов. Но встанут ли другие лорды на сторону девочки, в которой больше Валении, чем Мэваны?

– Ты – две в одной, – возразила я, вспомнив Мириай и то, как моя сестра-избранная обозначила мою сущность. – В тебе есть и Валения, и Мэвана. Это сделает тебя прекрасной королевой.

Изольт задумалась. Я надеялась, что мои слова достигли цели. Наконец она проговорила с улыбкой:

– Ты, наверное, решила, что я слабая.

– Нет, миледи. Думаю, ты такая, какой должна быть.

– Я выросла здесь без друзей, – продолжила она. – Мой отец был слишком подозрительным, чтобы позволить мне с кем-то сблизиться. Ты – моя первая подруга.

Я снова подумала о своих сестрах-избранных и о том, как их дружба обогатила мою жизнь. Я поняла, насколько одинокой оказалась Изольт. Это напоминало удар в живот. Я протянула руку, дала нашим пальцам сплестись.

«Нам нужна именно ты» – говорило мое прикосновение. Изольт улыбнулась, и мне стало ясно, что она меня поняла и позволила этим словам остаться в глубине сердца.

Но, несмотря на воодушевление, я была напугана так же, как и будущая королева. Я с нетерпением ожидала собрания, на котором планы по возвращению Камня и трона наконец обретут плоть.

Последний день августа настал. Я помогала Агнес накрыть стол на семерых. На собрании должны были присутствовать Журден, Люк, я, Гектор и Изольт Лораны, Лайам – тан (он остался с нами, прятался на третьем этаже) и Тео д’Арамитц – последний кусочек головоломки и мятежный лорд, которого я еще не знала. Его мэванское имя было Эодан Морган.

Лораны прибыли вовремя, Лайам спустился в столовую. Мы сели за стол. Пустовал лишь один стул – для Тео д’Арамитца – лорда Моргана.

– Начнем без него? – спросил Журден, сидевший во главе стола. Принесли блюда, запах еды дразнил нас, пока мы ждали третьего лорда. Агнес, наполняя кубки элем, незримо сновала вокруг.

– Он едет из Теофиля, – заметил Гектор Лоран. – Это не очень далеко, но, возможно, его задержали неприятности в пути.

– Гм-м-м, – прогудел Журден, без сомнения, вспоминая напавших на нас разбойников.

– Он бы не хотел заставлять нас ждать, – предположил Люк, скорее всего, потому что был голоден. Его взгляд упал на блюдо с мясом.

– Тогда приступим к еде, – решил Журден, – а к планам перейдем после ужина, когда прибудет д’Арамитц.

Блюда задвигались по столу. Я наложила слишком много еды, но Пьер на сей раз действительно превзошел себя, приготовив мэванские блюда, и я не устояла, взяв по ложке каждого. Среди ужина раздался стук в дверь.

Люк резко поднялся.

– Наверное, это д’Арамитц, – сказал он и вышел в коридор поприветствовать лорда.

Гектор Лоран рассказывал мне, как познакомился с женой, когда Люк вернулся, один, с куском пергамента в руках. Остановившись на пороге столовой, он прочел письмо, и Журден сразу это заметил. Беседа за столом затихла, когда мой отец-покровитель спросил:

– Что это?

Люк поднял глаза. Напряжение сдавило нам горло как петля. Мы все подумали о худшем, представили, что наш заговор раскрыт, прежде чем мы сумели его составить.

– У д’Арамитца неотложные дела в Теофиле, – объяснил Люк – Он просит прощения и говорит, что прибудет в течение двух недель.

Журден расслабился, но морщины все еще омрачали его чело, свидетельствуя о недовольстве.

– Стоит ли отложить собрание? – предложил Гектор, его седые волосы блестели в свете свечей.

– Вопрос в том, – проговорил Люк, складывая письмо д’Арамитца и отдавая его Журдену, – удобно ли нам совещаться без него.

Журден вздохнул, сгорбился и прочел письмо про себя. Я сидела слева от отца, рядом с Изольт, и обменялась с ней взглядами. Теперь ее очередь говорить, подумала я. Словно прочитав мои мысли, Изольт откашлялась, привлекая взгляды мужчин.

– Остальные уже здесь, – проговорила она. – Жаль, что д’Арамитц отсутствует, но он – один, а нас – шестеро. Начнем собрание.

Довольный ее решением, Журден кивнул. Мы закончили ужин, Агнес быстро убрала блюда и тарелки, Жан-Давид принес карту Мэваны. Ее расстелили на столе – карту земли, которую мы хотели вернуть. Воцарилось почтительное молчание, пока мы вшестером изучали ее.

Затем, к моему удивлению, Изольт посмотрела на меня:

– Амадина?

Я почувствовала взгляды мужчин, искрившиеся любопытством, яркие, как солнечные лучи. Мои руки были холодны, когда я указала пальцем на карту, на лес Майренны.

– Мой предок, Тристан Аллена, забрал и спрятал Камень Сумерек в 1430 году. Я знаю, под каким именно деревом он его закопал. Дуб находится в этой части леса, примерно в двух милях от замка.

Мужчины и королева смотрели, куда я указывала.

– Это рядом с Дамэном, – заговорил Лайам. Он больше не выглядел грязным нищим. Его волосы были вымыты и убраны назад, борода – подстрижена, а лицо округлилось от регулярного питания.

– Дамэн? – повторила я, вздрогнув, когда это название сорвалось с языка. Я никогда его не слышала, но кости заныли от предчувствия.

– Летняя и осенняя резиденция лорда Аллена, – продолжил Лайам. Его осведомленность дорого стоила, ведь он покинул Мэвану всего шесть лет назад – не двадцать пять, как Журден и Гектор. – Теперь он должен быть там, готовиться к ежегодной охоте на оленя.

Его слова отозвались во мне. Я копалась в памяти, вспоминая прошедшие недели, а потом месяцы, гадая, что показалось мне столь знакомым. Наконец я вспомнила вечер, когда Ориана нарисовала меня как мэванскую воительницу, а Цири сказала то, что, как я думала, мне никогда не понадобится: Отец бывал там, всякий раз осенью. Несколько мэванских лордов распахивали двери своих замков для валенийцев по случаю охоты на белого оленя.

– Подождите… – проговорила я. Мои глаза все еще были прикованы к лесу, на который я указывала. – Лорд Аллена приглашает валенийцев участвовать в охоте, верно?

Лайам кивнул, в его взгляде сверкнуло что-то, похожее на мстительность.

– Да. И раздувает вокруг этого шумиху. Каждый год он приглашает шестьдесят валенийских аристократов. Все они платят круглую сумму за возможность поохотиться в его лесу, у каждого есть приглашение.

– Значит, они будут охотиться в Майренне, – заключил Люк, приглаживая волосы.

– Значит, дверь в Мэвану скоро откроется, – добавил Лайам, глядя на него. – Ланнон держит границы закрытыми, кроме нескольких случаев. Этот – один из них.

– Когда будет следующий? – спросил Журден.

Лайам вздохнул. Его глаза вернулись к карте.

– Может, в весеннее равноденствие. Многие валенийцы любят смотреть на турниры, и Ланнон приглашает их только затем, чтобы шокировать южан нашим кровавым весельем.

Мне не хотелось ждать до весны. Мысль об этом повисла словно камень на шее. Но осень была близко… всего в нескольких неделях…

– Изольт, – прошептала я, готовая услышать ее соображения.

Лицо королевы оставалось безмятежным, но в глазах мерцал голодный, злой огонек.

– Охота Аллена приведет нас прямо к цели. В Дамэн, на край Майренны.

Она была права. Мы молчали, во власти надежд и опасений. Могли ли мы действовать так внезапно?

– И как мы получим приглашение? – быстро спросил Гектор Лоран. – Нельзя просто постучать в ворота Дамэна, ожидая, что нас впустят.

– Нет. Нам нужно подделать пригласительное письмо, – заявила Изольт.

– Я могу это сделать, – предложил Лайам. – Я написал кучу приглашений, пока служил Дому Аллена.

Я замерла, услышав его слова: Лайам служил Дому Аллена, – но никто не обратил на них внимания.

– Мы подделаем приглашение, – заключил Журден, сплетя пальцы, – заплатим кругленькую сумму и пошлем одного из наших людей в Дамэн. Он примет участие в охоте и вернет Камень.

– Отец, – возразила я так мягко, как только могла, – я должна вернуть Камень.

– Амадина, я не отправлю тебя в Мэвану.

– Журден, – обратилась к нему Изольт, тоже очень мягко, – найти и вернуть Камень – задача Амадины. Никто из нас не сможет так быстро, как она, отыскать дерево.

– Но мы не можем послать ее на охоту, – возразил Люк. – Приглашают валенийских мужчин, а не женщин. Она сразу вызовет подозрения.

– Кто-то из мужчин будет участвовать в охоте, – предположила я. – А я последую за вами.

– Как? – немного язвительно спросил Журден, но я увидела страх в его глазах, когда он посмотрел на меня.

– Я хочу, чтобы вы выслушали меня без предубеждения, – начала я, чувствуя, как пересохло в горле. Было трудно поделиться планом, который я обдумывала на протяжении всего вечера. Речь шла не о легкомысленной пьесе Абри, где я искала, как героиня найдет выход из подземелья. Это заговор против короля. Многие жизни были вовлечены и поставлены на карту.

Живот заныл, когда я вспомнила свою старую пьесу, в которой все герои погибли, кроме одного. Но я чувствовала, что Изольт рядом, и знала, что она – моя союзница. Жан-Давид положил на карту мешочек с шахами, и я могла проиллюстрировать свой план фигурками.

Открыв его, я вытащила первую пешку, вспомнив Мириай и вечера, когда мы играли в «Шахи и клетки». «Ты проигрываешь, потому что никогда не защищаешь фланги, Бри. Это твоя единственная слабость», – однажды сказала она. Она побеждала меня, только заставая врасплох, делая обходной маневр, отвлекая меня одной значимой, сильной пешкой и побеждая скрытой и слабой.

Сделав глубокий вдох, я взяла обсидиановую пешку и поставила ее на Дамэн.

– Один из наших людей едет в Дамэн под видом валенийского аристократа, притворившись, что сгорает от желания поучаствовать в охоте. – Я взяла следующую фигурку из синего мрамора. – Я приезжаю в Лионесс как знатная валенийка. Иду во дворец просить милости у короля Ланнона.

Я поставила свою пешку на Лионесс, столицу Мэваны.

– Молю короля помиловать Мак-Квина и разрешить ему вернуться в страну, говоря, что мой отец-покровитель желает оказаться на родине и претерпеть наказание за мятеж.

Люк откинулся в кресле. Изольт, не двигаясь и не моргая, смотрела на мою пешку. Но Журден сжал кулаки и издал долгий, раздраженный вздох.

– Дочь, – прорычал он, – мы уже это обсуждали. Просьба о прощении не сработает.

– Мы обсуждали, что случится, если просить будете вы, а не я.

Наши взгляды встретились. В его глазах читалось возмущение отца непокорной дочерью. Все еще сжимая пешку, я вернулась к карте.

– Я попрошу этого на королевских слушаниях, представ пред узурпатором, который вот-вот лишится трона. Произнесу имя Мак-Квина, которое преследовало Ланнона двадцать пять лет. Скажу, что я дочь по страсти, находящаяся под защитой Мак-Квина. Ланнон будет так встревожен вашим возвращением, что не заметит, как Кавана переберутся через границу. – Я взяла красную пешку, символизировавшую Изольт и ее отца, направив ее через канал – в Мэвану, в Лионесс.

– Обходной маневр, – кивнула Изольт с тенью улыбки на губах. Значит, она тоже играла в «Шахи и клетки» и поняла мою рискованную, дерзкую стратегию.

– Да, – согласилась я. – Это пробудит подозрения Ланнона, но он решит, что мы не настолько глупы, чтобы объявляться накануне революции. Сыграем на его убеждениях.

– Но как ты попадешь в Дамэн, сестра? – тихо спросил Люк, побледнев.

Я взглянула на Лайама. Следующая часть моего плана зависела от его ответа.

– Если я предстану пред троном во время королевских слушаний, будет ли в зале присутствовать лорд Аллена?

Лайам поднял седые брови, но наконец он понял, к чему я клоню.

– Да, лорд Аллена – советник Ланнона. Он стоит слева от трона и слышит все, что слышит король. Королевские слушания проходят каждый четверг.

– Значит, я прибуду в четверг, – решила я, осмелившись посмотреть на Журдена. Он потрясенно глядел на меня. – Назову ваше имя перед королем и лордом Аллена. Лорд Аллена будет обязан предложить мне убежище, пока вы не пересечете канал, так как вы двое – заклятые враги. Лорд возьмет меня в Дамэн.

Я придвинула свою пешку к замку на краю леса, к черной фигурке.

– Я достану Камень. Мак-Квин и Люк, – продолжала я, – пересекут канал и прибудут в Лионесс. Таким образом, мы все окажемся в Мэване, готовые к штурму замка.

– А если Ланнон убьет тебя на месте, Амадина? – спросил мой отец-покровитель. – Едва мое имя слетит с твоих губ, как он захочет казнить тебя.

– Думаю, Амадина права, милорд, – осторожно вмешался Лайам, – когда говорит, что лорд Аллена, присвоивший ваш Дом и людей, будет заботиться о ней до вашего прибытия. Ланнон полон паранойи и не убьет ее, пока Аллена не согласится на это.

– Так мы рассчитываем на милосердие Аллена? – выпалил Люк.

– Мы рассчитываем на то, что Ланнон и Аллена будут так встревожены безрассудным возвращением Мак-Квина, что не заметят прибытия Кавана и Моргана, – объяснила я, стараясь, чтобы в голосе не звучало раздражения.

– У этого плана есть еще одно преимущество, – заговорил Гектор Лоран, глядя на расставленные пешки. – Если Амадина назовет имя Мак-Квина при дворе, весть о его возвращении распространится как лесной пожар. А нам нужно, чтобы люди были готовы, когда час придет.

– Да, милорд, – кивнув, согласился Лайам. – Ваши Дома были разбиты уже двадцать пять лет назад. Аллена забрал дом Мак-Квина, Берк – Дом Моргана, а Ланнон, конечно, – Дом Кавана. Ваши земли разделены, мужчины и женщины рассеяны по миру. Но если они вновь услышат имя Мак-Квина… оно станет искрой в сухой соломе.

Мой отец-покровитель застонал, понимая, что это очень хороший аргумент в пользу моего плана. Закрыв лицо руками, он откинулся на спинку кресла, словно никак не хотел это признать. Но у него не было права решать. Это должна была сделать королева.

– Вернувшись домой, – Гектор Лоран смотрел на карту, – мы соберем наших людей и встретимся в Миствуде. Оттуда мы будем штурмовать замок.

При звуке этого названия атмосфера в комнате изменилась. Я посмотрела на карту в поисках места, о котором он говорил. Наконец я нашла его – тонкую зеленую полосу на границе земель Моргана, Мак-Квина и Аллена, лес, скрывавшийся в тени королевского замка.

– Думаю, это хорошее начало, – проговорила Изольт, разрушив видение Миствуда. – План рискованный и дерзкий, и мы должны действовать храбро, если возьмемся за него. Помощь Амадины самоотверженна и бесценна. Мы не сможем добиться успеха без нее.

Она побарабанила пальцами по столу, глядя на мои пешки.

– Лайам должен подделать приглашения. Кто поедет на охоту… можно решить позже, хотя у меня есть прекрасный вариант.

Не в силах сдержаться, я посмотрела на Люка. Конечно, отправиться должен был он, ведь трех лордов легко узнали бы. Люк выглядел больным, словно его ужин просился наружу.

– Лайам, еще нам нужен список безопасных домов, если что-то пойдет не так, когда мы пересечем канал, – продолжила королева, и тан кивнул. – Нам необходимо знать мэванцев, готовых приютить нас или спрятать без промедления, если наши планы раскроются и нас начнут преследовать. Проведем следующее собрание через две недели, когда с нами будет д’Арамитц, и составим окончательный план.

Осень стояла на пороге. Мы должны были сплести сеть заговора и быстро ударить.

Холодок пробежал у меня по спине, когда я встретилась взглядом с Изольт. В ее глазах был вопрос, отчаянный и серьезный. «Ты уверена, Амадина, что хочешь этого?»

Считала ли я себя достаточно храброй, чтобы, стоя перед жестоким королем, назвать имя Мак-Квина, которое, безусловно, вызовет его гнев? Хотела ли я остаться в замке лорда Аллена, зная, что мой отец – скорее всего, один из его танов, слуг, приспешников, что мои корни лежат в этой земле?

Но я была готова найти Камень, избавиться от воспоминаний моего предка, возвести королеву на трон, вернуться к Картье и обрести свой плащ.

Я прошептала:

– Да будет так, миледи.