Часть четвертая
Помеченный на удаление
Как приятно попасть домой после длительного отсутствия! Сколько мы здесь не были? Две недели во Франции, неделя на Острове, три в Нью-Рино. Всего-то полтора месяца, а соскучились. Соскучились по этой широкой веранде, где так хорошо сидеть вечерами, по уютной кухне. Я даже по подвалу своему соскучился, где запасы вина хранятся. Запасы, кстати, пора пополнять. Не забыть списаться со знакомыми испанцами, узнать, когда они в очередной раз в наши края повезут свои бутылки и бочки. Молодцы ребята, делают превосходное вино, хотя уже и итальянцы с французами вовсю на пятки наступают.
Здешняя продолжительность года способствует виноделию. Можно снимать два урожая в год и поставлять в кабаки и закусочные очень приличный ховен. А можно снимать один урожай, тогда к моменту сбора следующего в бочках уже созреет весьма достойная крианца для ценителей вроде меня. Про местные вина большей выдержки слышать слышал, а вот пробовать не приходилось. Немногие в этих краях готовы выкладывать немаленькие по здешним меркам деньги за хорошее вино, вот его и не возят никуда. Тут больше пиво в почете да разные самогонки. Никакой культуры пития.
Орденцы удовлетворились результатами нашей добровольно-принудительной поездки в Нью-Рино и отказались от всех своих претензий. Либо мы действительно важное дело сделали, предотвратив появление фальшивых экю, либо не такой уж серьезный ущерб нанесли цюрихским Воротам наши заленточные проделки. А скорее всего, и то и другое одновременно.
Так что с нас взяли очередную, и не вспомнить какую по счету, подписку о неразглашении и отпустили на все четыре стороны. Марлоу я, естественно, рассказал все с подробностями, на то он и шеф, а остальные наши сотрудники так и остались в неведении. Обычная командировка, было их немало, и еще больше будет.
Естественно, первым делом я взял подругу за руку и поволок к врачам. Там сказали, что все развивается по плану, заложенному природой, волноваться не надо, радуйтесь и ждите прибавления.
Потом посадил ее перед собой и объявил, что свои вольнолюбивые мотивы она может забыть, будущему ребенку нужна нормальная семья, и завтра мы идем в мэрию. Предложение руки и сердца получилось необычным, но отказа не последовало. Только просьба отложить на несколько дней по целому ряду важных причин.
В результате тихое получение свидетельства о браке превратилось в шумный бедлам. Пришли только свои – половина госпиталя и половина Патруля. Вся финразведка, весь тир, половина порта и десяток человек из орденского ВЦ. Ну и все остальные, кто не поленился заглянуть на огонек. Как оказалось, жители Нового Мира крайне редко сочетались законным браком и еще реже гуляли свадьбы. Соскучились люди по празднику. В итоге мы знали хорошо если половину пришедших. Но гости шли и шли, говорили хорошие слова, даже дарили подарки. Не выгонять же?
Гуляли на улице, вечер был теплый, духота уже спала. Гости разбрелись по широкой веранде кабака, сбились в группки по интересам. Звенели бокалы, слышался смех. Хорошо.
Мы подошли к теплой компании ребят – патрульных. Солировал Чет. Обычно немногословный, сегодня он проявлял чудеса красноречия:
– Прикиньте, парни, первое мое дежурство, и сразу диспетчер по рации – задержать подозреваемого, опасное нарушение скорости. Молодой парнишка на старой «Импале» жег по городу на восьмидесяти. Миль, заметьте, не километров. Блокировали его все свободные экипажи, но остановили мы с напарником. Все по правилам – вытащили из машины, руки на капот, напарник проводит обыск, я со стволом страхую. А подозреваемый возьми да и ляпни, мол, отпустите, очень надо, на свадьбу тороплюсь. Мы с напарником ржать. Не нужно нам рассказывать этот бородатый анекдот, что ты спешишь жениться на дочке начальника полиции. Его в полицейской академии на первом занятии изучают. Да еще у нашего шефа не то что дети – все внуки уже переженились, и среди них ни одной девки нет. Парень отвечает, вы чем ржать, лучше вон ту коробочку откройте.
– А что было в коробочке?
– Обручальные кольца. Он действительно спешил на свадьбу. Жених дома кольца забыл и отправил шафера за ними. Я, помню, еще удивился, что гонщик наш в приличном костюме правила нарушает.
– А что дальше?
– Дальше мой гениальный напарник распорядился отвезти этого придурка в церковь, чтобы он передал кольца. На патрульной машине с мигалкой. Не должны нормальные люди страдать из-за нарушителей правил дорожного движения. Ну а потом все по закону – участок, камера, суд, штраф и двести часов общественно-полезных работ.
– А еще подружка невесты увидела одного молодого красивого полицейского и очень им заинтересовалась…
Мэри, жена Чета, обняла мужа и поцеловала под одобрительный хохот слушателей.
Второе важное дело, которое не давало мне покоя, – что же там накопала французская полиция по поводу убийства коррупционера Сервье. Как только добрался до нормального Интернета, первым делом полез в полицейский архив. И обалдел. Полиция старалась, рыла носом, но единственным подозреваемым осталась та непонятная фигура в халате и с темным лицом, которую сняла камера у заднего входа в фитнес-клуб. Были свидетели, рисовались фотороботы, но внятного портрета так и не получилось. Ну не смотрит никто на чернокожих уборщиц. Так что Лилька молодец, идеальный камуфляж выбрала.
Рядом с моими фотографиями висело распоряжение проверить и установить, но прошел уже месяц, и никто так ничего и не установил и не проверил. А лететь через океан искать какого-то канадца, которому даже предъявить толком нечего, французы не стали. Может, он в первый день надорвался и растерял желание на фитнес ходить? Случаи разные бывают.
Домик наш съемный тоже под подозрение не попал. Все ж таки не вплотную к особняку убиенного замминистра мы жили. Лежит в почте письмо от домовладельца, что он вынужден удержать в свою пользу залог и в одностороннем порядке расторгнуть договор аренды, и все. Полиция не заинтересовалась.
Машинка прокатная тоже нигде в деле не фигурирует. Тогда непонятно, кто за нами гнался в Цюрихе? И зачем?
Догадался поискать по номеру. И с удивлением вычитал, что ловили нас совсем по другому поводу. Если бы не сидел в тот момент, упал бы наверняка. Ловили нас по заявлению тех горе-гопников, что нас грабить пытались на площадке отдыха по дороге из Парижа. Якобы напали на них, горемычных, двое вооруженных до зубов негодяев, ограбили… ого, сколько, оказывается, у несчастных сироток с собой денег-то было… и под угрозой пушек-пулеметов загнали в помойный бункер до утра куковать. Мы уже границу швейцарскую проехали, когда этих чудиков в помойке нашли и принялись расспрашивать.
Подняли записи с камер… Как интересно… Все камеры на той площадке смотрели в небо. Кто же, интересно, их так наклонил? Не те ли самые несчастные сиротки, когда сами к ограблению проезжающих готовились?
Так вот, подняли записи с камер на дороге. Единственный серый «Мерседес»-купе, проезжавший утром, был наш. Обидно, надо было какой-нибудь типовой европейский мелкомобиль брать, задолбались бы нас искать.
Ну а дальше… Дальше стандартно. Объявили машину в розыск. Обнаружили на въезде в Цюрих. Сразу останавливать побоялись (мы же вооружены и очень опасны, ага), поэтому просто сели на хвост. Потеряли. Начали прочесывать город. И почти поймали.
Так, а это что? Протокол допроса сотрудников пункта взвешивания и упаковки багажа на первом этаже паркинга по адресу… Так вот как у них здесь Ворота залегендированы! Типа, готовят багаж для тех, кто сдал прокатную машину и ждет трансфер в аэропорт. Умно. Сразу ясно, зачем здесь транспортер и зал ожидания. И что эти два специалиста-багажника показали? Сидели, слышали шум снаружи, но ничего не видели. И после этого орденские следаки будут мне рассказывать сказки про то, что пришлось уничтожать оборудование? Чушь собачья. Развели нас, как есть развели.
А с другой стороны, мы были орденцам очень нужны в тот момент. Очень. Не прокатила бы эта провокация – придумали бы другую. Короткую ночную рубашку наденешь в первую брачную ночь или длинную, с кружавчиками или без – результат один. Так что остается радоваться, что все хорошо закончилось.
Ну-ка, а это что у нас? А это протокол допроса владельца «Мерседеса», гражданина Румынии Ангела Андоне. С видом на жительство в Швейцарии, не просто так! Он Ангел, оказывается? Никогда бы не подумал, глядя на эту хитрую рожу…
Планируя поездку, я прекрасно помнил, как быстро нас нашел в прошлый раз жандарм-стажер Фуше. По номеру определил фирму-прокатчика и конкретный офис, куда мы должны были вернуть машину. И перехватил по возвращении. Мне не хотелось повторения такого сценария, все же не к теще на блины отправлялись, поэтому я поискал в Интернете частные объявления о прокате. И нашел этого месье Андоне, который готов был получить оплату наличными и не требовал документов. Он, правда, требовал предоплату, но тут уж я уперся. И, как мне кажется, не зря.
Встретились мы тогда прямо на улице, в двух кварталах от Ворот. Он старательно пересчитал наличные, отдал ключи от здорово заезженного, немолодого, но хорошо натертого полиролью «Мерседеса» и пару каких-то бумажек.
– А что, договор заключать не будем?
– Зачем договор? Договор – это налоги платить, то, сё, а я человек небогатый. Если спросят – скажешь, что ты мой друг и взял машину покататься, а я подтвержу.
– А вдруг я машину не верну? Не боишься?
– Ну, во-первых, ты честный человек, по глазам вижу. Во-вторых, останешься без залога. Гони двадцать тысяч евро и катись.
Я молча улыбнулся. Он улыбнулся в ответ, показав крупные зубы, через один свои и золотые. Не дождавшись денег, снова улыбнулся.
– Что-то не так?
– Она что, краденая?
– Ну почему если румын, так обязательно машина краденая! Сейчас обижусь и не буду с тобой дело иметь.
Я продолжил молча улыбаться.
– Нормальная она. Здесь, в Швейцарии, зарегистрирована – какого рожна тебе еще надо? Ладно, давай десять тысяч, и разошлись.
– Пять. И ты говоришь, откуда ее в Швейцарию пригнали.
Знаю я эти европейские порядки. Все кругом настолько законопослушные, что полиция мышей не ловит. Когда в России подключились к Интерполу и начали ввезенные машины на угон проверять – столько интересного всплыло! Полно тачек, числившихся в угоне на родине, успели постоять на учете в разных вполне приличных странах, прежде чем оказались среди наших осин и березок.
С другой стороны, чтобы у тебя в Европе начали документы проверять, надо очень сильно постараться. А чтобы залезли смотреть номера кузова и агрегатов… Не могу себе такого представить.
Мсье Андоне остервенело чешет кудлатую шевелюру, черную с пегим.
– А, черт с тобой, давай пять. И в Германию не езди, не надо.
Так вот, сейчас этот персонаж на голубом глазу клялся, что машину у него украли, а он и не знал, потому что стояла она где-то в дальнем гараже. К нему лично у полиции претензий не было, потому что в ту печальную для гопоты ночь он где-то гулял с родственниками, и у него полкабака свидетелей. Да и гопники, как один, лысого мужика вспоминали, а у этого Ангела грива льву на зависть.
Так что брось мы в Дижоне эту таратайку – обошлись бы без эксцессов в Цюрихе. Но, с другой стороны, это ничего не изменило бы. У Ордена свои планы, а наше дело маленькое – оправдывать оказанное нам высокое доверие.
Жизнь снова пошла по накатанной. Я реализовывал очередные начальственные затеи, жена ходила на дежурства. Вечерами сидели и обсуждали, как мы обустроим детскую. Ремонт планировали устроить во время следующего отпуска, когда будет и время, и деньги, и определенность со сроками.
А еще врачи насоветовали Лили побольше бывать на свежем воздухе. Я вспомнил, что в порту давным-давно скучает красавица яхта, которую жена до сих пор не очень жаловала. Но с врачами не поспоришь. Особенно с дамским доктором Мариной. Спокойная, уверенная и очень толковая женщина обладала замечательным даром успокаивать излишне мнительных беременных посетительниц и тем принесла мир и согласие во множество семей. Лилька поначалу фыркала носом и напоминала, что она тоже где-то почти доктор, но потом поддалась Марининому обаянию и начала выполнять рекомендации.
Первые недели три-четыре все шло замечательно. Яхта резала форштевнем морскую гладь, гудели паруса, светило солнышко. Жена в шезлонге принимала воздушные и солнечные ванны. А потом то ли что-то изменилось внутри женского организма, то ли в преддверии осенних штормов изменился характер волн, но Лильку затошнило. Причем, похоже, от одного вида моря.
Доктор Марина без особенных эмоций выслушала жалобы и заменила морские прогулки на сидение у открытого окна. Шезлонг перекочевал на веранду, и приобщение жены к морю на том закончилось.
Выходные у нас совпадали не всегда, и я в Лилькино отсутствие снова начал регулярно выбираться на яхте. Хотелось оттянуться напоследок перед зимними штормами. И перед появлением наследника тоже. Что-то мне подсказывало, что тогда будут другие развлечения.
С каждым днем ветер крепчал, да и волны иногда смущали, прямо скажем.
Как-то я приехал в порт и остановился на пирсе в глубоком раздумье. С одной стороны, еще неделя-две, и о парусах можно будет забыть почти на полгода. А то и дольше. С другой – орденский флаг над конторой порта казался жестяным и тихо звенел, свежий ветер сдувал с верхушек волн барашки. Сразу вспоминалось удобное кресло на теплой кухне, оно звало и манило.
Я отвернулся от моря и заметил в порту обновку. Вплотную к пирсу, возле крана, покачивался на воде длинный узкий корпус яхты. Здоровая махина, раза в два длиннее моей. Кран как раз устанавливал высокую тонкую мачту. Работами руководил высокий, сутулый, дотемна загорелый старик с длинным хвостом седых волос. Нецензурной морской лексикой он владел виртуозно.
Делать все равно было нечего, я подошел поглазеть. Яхта или совсем новая, или после серьезного ремонта. Краска сияет, механизмы на палубе блестят свежим хромом. Похоже, ее только протащили сюда из Старого Мира и теперь собирали.
– Нравится?
Старик отвлекся от командования и обратил внимание на меня.
– Нравится. Никогда такой не видел.
– И не увидишь, она одна такая. По моему заказу доработали «Гран Мистраль». Другой киль, другое расположение балласта. Выкинули на хрен дизель. Для порта и всяких шхер есть маленький подвесной моторчик, а так это яхта открытого моря, и она должна ходить под парусом!
– Прям как та, беленькая.
– Моя старая «Бланка»? Рад, что она в рабочем состоянии. Мужик, которому я ее продал, собирался в море ходить, а не в порту пьянки устраивать.
– Он и ходил. Пока не попался пиратам. У пиратов ее отбили русские, а я купил у них.
Мужик хмыкнул, покачал головой.
– Давно?
– Больше года. Местного.
– Освоил?
– Если учесть, что это первый мой корабль… Не сказать, чтобы на все сто процентов, но освоил.
– Хорошая лодочка, без дураков. Для начинающего так и просто идеальная. Но затыкается на скорости, поэтому пришлось продать.
– На семнадцати узлах?
Старикан снова хмыкнул.
– Похоже, и правда освоил. Показать, как этот затык преодолеть?
– Было бы интересно…
Мне и правда было интересно, но погода немного смущала. Ну как черт понесет этого неистового яхтсмена в море прямо сейчас? А мне еще ребенка своего понянчить охота. И, по возможности, внуков.
– Какие у тебя есть паруса?
– Штатные грот и стаксель – их я использую постоянно. И спинакер в ящике лежит, но я так и не понял толком, как им пользоваться.
– А говоришь, освоил! Ладно, слушай. Мне сюда постоянно доставляют материалы и запчасти, скажу положить правильный парус для «Бланки». Там, за ленточкой, заказал, но пока его делали, успел от яхты избавиться. Так и валяется без дела. Выйдем с тобой разок, покажу, как пользоваться. Надоело на берегу сидеть. Если понравится – купишь. Идет?
– Конечно.
Я обрадовался, что наш выход в море откладывается. Все же не каждый день штормит, глядишь, в следующий раз и поспокойнее будет. А отказываться от урока у бывалого яхтсмена не хотелось.
Мужик протянул руку:
– Стив.
– Влад.
– Давай номер, я тебе позвоню, когда привезут парус.
Старикан забил мой номер в здоровенный телефон, висящий у него на шее. Дал свой. Судя по коду – Америка. Заленточная.
Ну что ж, у богатых свои причуды. Межмирный роуминг – одна из них.
На штурм семнадцатиузлового барьера мы отправились через три дня, в очередной мой выходной. Стив позвонил накануне, сообщил о доставке паруса. Договорились встретиться утром на пирсе.
Море на этот раз было поспокойнее и ветер потише. Стив встретил на пирсе, махнул рукой – «иди за мной» – и скрылся в низах своей прекрасной яхты. Мачта уже была установлена и раскреплена, рабочие заканчивали с такелажем.
Я последовал за Стивом вниз по лестнице и замер удивленно. Насколько яхта была прекрасна снаружи, настолько она выглядела дико внутри. Голые стеклопластиковые борта, палуба и подволок, стеклопластиковые же переборки. В одном из отсеков блестит приборами выгородка радиста, в другом – кухонька и штабель под потолок армейских вечноживых рационов, зафиксированных грузовой сеткой.
– Что, удивлен? Ждал плавучий отель вроде как на «Бланке»? А вот и хрен! Это гоночная яхта, а не шмаровозка. Джакузи не держим.
Как по мне, так пара холодильников и морозилка в кухне точно не помешали бы. Один хрен пять тонн балласта возить приходится, так почему бы не в виде приличной еды и выпивки? Но я в гостях и портить отношения с хозяином не буду. В конце концов, это его яхта, его деньги и его капризы.
– Это как раз понятно. А почему тогда на «Бланке» внутренние помещения отделаны?
– А я ее не строил сам. Купил готовую. Два года назад узнал про здешние жуткие осенние ветры. Купил на верфи яхту поприличнее, распорядился снять мачты и перевезти сюда. Здесь ее собрали, я вышел погоняться… И обломался. Корм оказался не в коня. При таком ветре и всего семнадцать узлов. Дурацкая форма корпуса. Правда, при очень сильном ветре она барьер преодолевала и выдавала все двадцать…
– У меня получалось двадцать с половиной. Под очень мощным мотором.
– Ну да, как-то так. Была надежда выжать больше, я заказал новые паруса… Но тут осень, шторма, и когда я понял, что придется ждать до следующего года, продал лодку и вернулся за ленточку. Вон твой парус, бери.
На полу лежал здоровенный мешок, хрустящий при касании.
– Бери, и пойдем к тебе на «Бланку». Готов сегодня выйти?
– Давайте попробуем.
На палубе Стив отдал последние распоряжения и спустился на пирс. Меня удивило, как серьезно и внимательно рабочие отнеслись к его словам. Похоже, дядька действительно разбирался в том, чем командовал.
– Эх, красавица!
– Ты про лодку? Не без этого, да. Здесь трудно ее оценить, зато там, в море… Прикинь, восемьдесят футов длины, сто двадцать – высота мачт…
Стив с таким восторгом в голосе сыпал цифрами и техническими подробностями, что поневоле в голове появлялась мыслишка: «Все мальчишки одинаковы, только размер… игрушек разный».
На «Белоснежке» Стив уселся в уголке кокпита, вытянул ноги, подставил лицо солнцу.
– Отойди от берега на пару миль, и начнем.
Под мотором вывел яхту на открытую воду, поднял оба паруса. Ветер с удовольствием наполнил грот и стаксель, яхта двинулась вперед, постепенно разгоняясь. Подстроил паруса. Скорость нарастала.
– У тебя неправильно работает грот, – сказал Стив, не открывая глаз. Плохо заполняется «пузо» паруса. Чуть увались и немного отдай шкот.
Я повернул штурвал. Сдернул со стопора трос, отпустил полметра, снова зафиксировал.
– Ты пытаешься лезть на острые углы, но забываешь об ограничениях. Раньше на катамаранах ходил?
– Да.
– Оно и чувствуется. Однокорпусные, даже лучшие из них, не идут в острый бейдевинд. Особенно на малых скоростях. Сначала разгоняешься, потом приводишься потихоньку, не теряя скорости. Скорость потерял – сразу уваливайся. И все время контролируй качество обтекания паруса. Понял?
– Стараюсь.
В принципе, старикан не сказал ничего нового. В принципе, это написано в любой книжке по яхтингу. Но урок, преподанный в нужное время в нужном месте, запоминается гораздо лучше.
– Наигрался?
– Да, стало понятнее.
– Давай новый парус осваивать.
В сумке лежало нечто, изготовленное из полупрозрачного пластика с вкраплениями синтетических волокон. Мы раскатали это чудо химической промышленности по палубе.
– Спускай стаксель и ставь на его место эту красоту. Код Зеро, прошу любить и жаловать.
Работал новый парус интересно. Мощно тащил яхту на полных курсах, и при этом нормально работал до довольно острых углов. Вот только поворачивать с ним было крайне неудобно – просто так огромное полотнище переходить с борта на борт не захотело, приходилось частично скатывать перед маневром.
– Ну как, покупаешь?
– Нет, Стив, извини. Один я с ним просто не управлюсь, а держать полный экипаж для меня дороговато.
– Ну что, каждый решает для себя сам. Давай его сложим, и я покажу, как правильно управляться твоими штатными гротом и стакселем.
Стив в любимой среде – это было невероятно. Яхта носилась как ошпаренная. Там, где я удовлетворялся весьма скромным ходом, старикан выжимал из «Белоснежки» всё. На прямых участках уверенно разгонялся, галсы менял почти без потери скорости, аккуратно дозируя движения штурвала и натяжку шкотов.
– Глянь там на прибор. Сколько узлов кажет?
– Двадцать… Но как?
– А это тебе наука. Не лезь без нужды на острые углы. Там, конечно, ветер в морду свищет, крены и звон такелажа, но скорость получается не такая большая. Эта лодка хорошо ходит в галфвинд и в бакштаг. Пользуйся этим.
– Спасибо за науку.
– Учись, мне не жалко. И еще один важный момент. Для капитанов выходного дня вроде тебя это пока не очень актуально, но не всегда же ты будешь в видимости берега ходить. Разумно планируй движение. Можно медленно переть в острый бейдевинд против ветра, а можно быстро идти широкими галсами. Ты должен знать, как ходит твоя лодка разными курсами, сколько ты теряешь на каждом повороте. Тогда ты сможешь оценить потребное время и выбрать правильный маршрут. Иногда проще обойти какой-нибудь остров, чем лавировать в узком проливе.
Мы провели в море часов шесть, и, пожалуй, это был один из самых полезных парусных уроков в моей жизни. На обратном пути Стив предложил:
– Если хочешь, могу взять тебя на покатушки этой осенью. Погоняемся на «Мистрале». Мне не помешает лишняя пара рук. Опыта у тебя небогато, но лебедки крутить пойдет.
– Спасибо, конечно. А я вас не стесню?
– Ты видел, сколько внизу места? Захвати себе спальник, еды и питьевой воды на две недели, только и всего.
Я лихорадочно соображал. Предложение было чертовски интересным. Вряд ли когда-нибудь еще повезет оказаться на такой яхте в такой ветер. И вряд ли Стив предложит снова, если в этот раз я откажусь. С другой стороны, оставить на две недели беременную жену и уехать развлекаться, с немаленькой вероятностью утопнуть или свернуть себе шею… Не знаю. Разумное и авантюрное схлестнулись в мозгу не на жизнь, а на смерть, и это было заметно даже снаружи.
– Немедленного ответа не жду. Объявишься до отхода – идешь с нами. Нет – значит, нет. Телефон я тебе оставил.
– Спасибо, Стив!
– Брось. Старику всегда приятно, когда кто-то интересуется тем же, что и он сам.
На причале у Стива зазвонил мобильник. Он нажал кнопку ответа, но аппарат к уху не поднес, разговаривал через «громкую связь». Половина порта услышала о каких-то проблемах с акциями. И что брокеру купить, а что продать, все тоже услышали – разговаривал Стив очень громко. Будь его собеседник не в Старом Мире, может, и телефон не понадобился бы.
Когда я доехал домой, рациональное начало в мозгу окончательно победило начало авантюрное. Я смирился, что ни на какие покатушки со Стивом не соберусь. Еще год назад – может быть. Да и тогда сорваться на две недели вне графика начальство вряд ли позволило бы. Так что не надо себя обманывать – сухопутной крысе место на берегу. Даже если та крыса и грезит о бескрайних морских просторах.
В результате я решил, что еще пару раз выберусь на денек на «Белоснежке», закреплю полученные знания. А потом яхту на прикол, а в руки карандаш, бумагу и калькулятор. Рисовать проект, высчитывать смету и нанимать строителей. Тем более вскоре у Димки отпуск, и выходных дней станет существенно меньше.
В тот день я выбрался в порт с раннего утра, только жену подвез на работу. Прогноз обещал редкое сочетание слабого волнения с сильным ветром. Стоило отойти от берега, как я прочувствовал этот ветер всем телом. Поначалу была предательская мысль не рисковать и вернуться обратно, но вспомнил, что сезон вот-вот кончится, и решил-таки попробовать. Начал со стакселя и с удивлением заметил, что парус спокойно выдерживает нагрузку. Рангоут не ломается, такелаж стоит, и все в пределах нормы. Рискнул поставить грот, сперва на половину площади, потом полностью. Подтянул шкоты… и яхта полетела. Заскользила по волнам, едва цепляя верхушки. Что там говорил Стив про неудачную форму корпуса – его проблемы. Я испытывал полнейший восторг. Даже без высокотехнологичных парусов ценой в целое состояние.
Поначалу боялся трогать штурвал и шкоты, чтобы не дай бог не нарушить волшебный полет. Потом осмелел и начал экспериментировать. Яхта выскакивала на глиссирование отнюдь не всегда, но правильные условия подобрать удалось. Этой птице не хватало простого ветра, и только могучий осенний ост оказался способен ее поднять.
Я наслаждался, забыв и о времени, и о географии. Казалось, не существовало больше ничего, кроме бескрайнего моря, мощного ветра и прекрасного корабля. И еще чувства голода – поесть с утра толком не получилось.
Я долго боролся с искушением, но оно оказалось сильнее. Беда с этим похуделым телом. Лишенное запасов продовольствия вокруг талии, оно постоянно хочет жрать, и кормить его надо понемногу, но часто.
Ослабил шкоты, яхта немедленно осела в воду и замедлилась. Пусть себе немного пройдет в обычном водоизмещающем режиме. Боязно лететь, когда не сам за штурвалом.
Я включил авторулевого и спустился вниз, в кухню. Вскипятил чайник, сварил кофе, достал сверток с бутербродами. Есть решил наверху. Хоть море и большое, но всякие рифы, берега и другие корабли там присутствуют в немалом количестве. Глянул на навигатор. Неслабо меня унесло! Со всеми этими маневрами и экспериментами с разными курсами я теперь находился милях в ста – ста двадцати от острова на юго-восток. Сейчас закончу с бутербродами, и надо будет назад поворачивать. Ветер не присягал сильно дуть весь день, а домой хорошо бы попасть до темноты. Еще раз осмотрел горизонт, и увиденное заставило меня отвлечься от бутербродов с кофе и взять подзорную трубу.
Оранжевый – редкий цвет в природе. По крайней мере, в нашей средней полосе. Поэтому из него стараются делать спасательное оборудование. И если увидел на поверхности моря что-то оранжевое, готовься к неприятным известиям.
Труба услужливо увеличила яркую точку до вполне узнаваемого надувного спасательного плота. Живьем я их не видел, а вот на плакатах и в брошюрах «Спасение на водах» – сколько угодно. Людей внутри не видно, но это ничего не значит. Не смотрят же они непрерывно по сторонам. Иначе наверняка заметили бы паруса. Мачта на двадцать с лишним метров вверх торчит.
Довернул яхту на новый курс. По науке, плот должен на месте стоять, у него там снизу целая система плавучих якорей для этого пришита. Но то ли это был неправильный плот, то ли другие тому причины, но несло его ветром очень быстро. Узлов пять-семь, если не быстрее.
Я прикинул возможную точку встречи и рванул на перехват. И, в принципе, перехватил бы, только не учел инерцию парусника. Мотор у меня сейчас поднят, тормозить нечем, так что просвистел мимо плота, едва не задев его бортом. Внутри померещилось что-то темное, но разглядеть толком не получилось.
Вторая попытка была успешнее. Удалось догнать плот и почти остановить яхту. Но пока тянулся через борт и пытался как-то зацепить туго надутую оранжевую поверхность, яхта увалилась. Я грустно посмотрел на удаляющуюся цель и отправился запускать мотор.
С мотором получилось лучше. Удалось встать поперек ветра, преградив путь плоту. Шкоты были полностью ослаблены, паруса телепались свободно. Плот уткнулся в борт и медленно пополз вдоль него.
Я к тому моменту успел обвязаться шкертом за пояс. Случись чего, смогу на яхту вернуться. Оставил метров пять, закрепил на утку, свободный конец сбросил за борт. Перешагнул ограждение, ногой зацепил дверной проем плота. Подтянул поближе. Свободной рукой нащупал какую-то завязку над входом. Потрогал – вроде прочная. Привязал к ней шкертик. Все, плот закрепили, можно внутри изучать.
Заглянул вовнутрь. Ну и вонища! На куче тряпья лежит кто-то в одних трусах. Мужик, или, скорее, парень молодой.
– Тук-тук, кто в теремочке живет?
Нет ответа. Но вроде бы дышит. И что теперь делать?
Перво-наперво нашел внизу плота нормально закрепленный трос и перевязал шкерт уже за него. Теперь есть надежда, что не оторвется невзначай. Потом вернулся вовнутрь, потрогал лежащего. Теплый, даже горячий. Пульс есть, и довольно частый, дыхание есть, неглубокое. Будем спасать. Вот только как?
Вспомнил об альпинистской обвязке, что в парусном ящике лежит. Спустил стаксель, зацепил обвязку за фал вместо паруса, завел другой конец фала на лебедку. Спустился в плот, надел на паренька обвязку. Ворочается, бормочет что-то, но в сознание не приходит. И тощий – кожа да кости.
Поднялся обратно, начал лебедку крутить. Фал натянулся, потащил паренька наверх… и зацепил за крышу плота. Хорошо, я вовремя заметил, а то расслабленную шею свернуть – нечего делать. Недолго думая, махнул ножом. Хлопнуло, крыша сдулась и осела. Еще несколько надрезов, и вот уже ничто не мешает поднимать. Чертовски неудобно в одном месте крутить лебедку, а в другом работать стропальщиком, но справился. Потихоньку, полегоньку перетащил парня через ограждение, снял обвязку, уложил на палубе.
Ран каких-то не видно, просто тощий. И воняет, как будто неделю под себя ходил. Скорее всего, и ходил, судя по тому, что я внутри плота увидел. А еще, похоже, температура у него.
Тепловой удар? Запросто, под здешним солнышком даже крыша не спасет. Внутри плота – как в бане.
Вспоминаем, что делать с теплом ударенными? Охладить. Это мы мигом, это мы быстро. Заодно и ополоснем человека, а то слишком он вонюч. Зачерпнул воды за бортом, плеснул на паренька. Раз, другой, третий. Вроде заворочался. И даже глаза открыл. Ну и славненько. Чем проще лечение – тем действенней.
А сейчас пора общаться. Надо же выяснить, кого ко мне водяной принес.
– How are you?
Плот, конечно, советского производства, но в этом углу Большого Залива русские – нечастые гости. Да и торговали теми плотами по всему миру. Поэтому для начала спросим на самом популярном местном языке.
– Bad.
Ну что, информативно. Будто я сам не вижу, что ему не здорово. Зато по-английски понимает, договоримся.
Ладно, если бы я долго по морю болтался, чего бы мне перво-наперво захотелось? Наверное, попить. Принес бутылку воды, протянул:
– Do you want to drink?
Отвечать паренек не стал, вцепился в бутыль и весь литр махом в себя перелил. Дал ему пару минут насладиться счастьем, потом пристал снова:
– Who are you?
Вопрос он явно понял, но ответ придумывал очень долго. Либо просто пытался перевести на не очень знакомый язык.
– Sailor.
Ну вот и всё, дальше можно не спрашивать. Методика изучения языка вероятного противника на одной шестой части суши просто вопиет о своей причастности. Ладно, попытаемся понять, какого черта делал русский паренек в этих краях.
– Where is your ship?
Вопрос про его корабль оказался сложным. Паренек не сразу понял, что от него хотят, потом долго придумывал ответ. Вертел головой, глазел по сторонам. Но придумал. И выдал незатейливую смесь английского с нижегородским, помогая себе жестами:
– My ship… Бум! No ship.
А вот это уже интересно. Если я правильно понял, его кораблик взорвался. Отчего может взорваться русский корабль в здешних водах? Вот и я не знаю. Но уверен, что знание это принесет «много, много непокою». Как перо Жар-птицы Иванушке-дурачку.
Ладно, пора прервать допрос ненадолго, а то мой сегодняшний улов заметно мерзнет. Сходил, принес ему сухое полотенце и трусы с майкой. Скормил все свои бутерброды, поделился кофе с парой таблеток аспирина. Читал когда-то, что при тепловом ударе аспирин – первейшее дело. И сел обдумывать, что с мальчишкой делать дальше.
Вариантов, собственно, не так много. А по здравом размышлении и просто один – по возвращении на Остров сдать паренька орденским властям, и пусть уже они разбираются. Вот только не нравится мне история про взорвавшийся корабль. Потому как взорвать его мог разве только…
Так, а что это за точка на горизонте? Беру трубу, увеличение на максимум. Это у нас… это у нас орденский сторожевик, судя по обводам. Если не заметил до сих пор, то скоро заметит. Вот и славно, как раз сдам им паренька, не придется на берегу разбираться. Он им расскажет, что спасся с взорвавшегося русского корабля. А кто мог в этих краях взорвать русский корабль? Да как раз орденцы и могли. С превеликим удовольствием. При нападении русских на Нью-Хэвен в прошлом году не только армейцев, но и моряков орденских погибло немало. А у них остались родственники, остались друзья. Пусть литераторы месть средневековой древностью считают, но мы-то живем среди людей. Злопамятных людей. Так что если русские взорвались сами по себе, к пареньку будет много вопросов, какого хрена они делали в этих водах. А если их орденцы и взорвали… Тогда парень – нежелательный свидетель. И я с ним за компанию. Со всеми сопутствующими проблемами. А оно мне надо?
Так, первым делом плот. Улика номер раз. Он и так был изрядно подранный, да еще я ему верхушку резанул. Только один баллон по периметру и остался. Подтягиваем, режем… Полминуты пузырей, и вот уже резиновые ошметки от потопления только мой шкерт удерживает. Развязываю, отпускаю. Спасибо тебе, плотик, ты хорошо потрудился. Передавай привет Му-Му.
Улика номер два умудрилась задремать прямо на палубе. А что, хорошо, не жарко, ветерок обдувает, мои бутерброды в животе перевариваются… Толкаю парня в бок, предлагаю посмотреть на орденский корабль. Только он наводиться начал, рация затрещала. Стандартное в подобных ситуациях обращение. Тормозните, ребята, это орденский Морской патруль, мы вас осмотреть хотим. Ничего необычного. Вот только паренек аж затрясся, трубу мою чуть за борт не упустил и залепетал, что именно эти люди его кораблик и взорвали.
Нда, все интереснее и интереснее. Отвел его в низы с глаз долой. Велел в ахтерпике за топливным баком схорониться. Ни один нормального сложения человек туда не протиснется, а этот тощий даже особых неудобств, похоже, не испытал – пролез поверху и скрючился в дальнем углу. Потом я поднялся обратно на палубу и начал голову ломать – что дальше делать-то? Если эти славные ребята не побоялись русских утопить по какой-то причине, то одинокого пижона на частной яхте и вовсе прихлопнут и не заметят. Запустить мотор и попытаться оторваться? Глупость несусветная, у этих новых сторожевиков целый табун в машине запрятан, не то тридцать пять, не то все сорок узлов выдают. Догонят за полчаса, и после этого мне точно ничего не светит.
Значит, единственный оставшийся способ – попробовать отболтаться. Вроде бы я ни в чем плохом пока не замечен, могут и отстать. Повесил на пояс кобуру. Дурь, конечно, но как-то спокойнее стало.
Орденцы нас догнали минут за пятнадцать. Подошли вплотную, четверо на палубу спрыгнули, попросили документы. Где живете, почему так далеко от берега, не нужна ли помощь. И на сладкое – не заметил ли я чего-то странного. Честно ответил, что наслаждался сильным ветром и не очень смотрел по сторонам. Сразу получил пару заковыристых вопросов по яхтингу. С воодушевлением начал рассказывать, чем полностью погасил интерес проверяющих к своей скромной персоне. Для проформы заглянули в низы и откланялись. Счастливого плавания, сэр, и не забывайте о приближении штормов! Благодарю, господа! Стороны расстаются, довольные друг другом.
Вернул яхту на прежний курс. Ветер хороший, лететь не получается, но скорость неплохая. Похоже, моя белоснежная красавица стесняется раскрывать свои таланты при посторонних.
Когда орденский сторожевик скрылся за горизонтом, я вытащил перепуганного парня наверх. Хорошо, что он был в сознании. Бесчувственное тело из того закута извлекать – та еще забава была бы. Усадил спасенного на палубу, достал пистолет и по-русски предложил рассказать всю историю. Целиком. И с самого начала.
Сказать, что он удивился, – это ничего не сказать. Видимо, уже решил, что в безопасности, а тут такое. Обрисовал ему перспективу снова оказаться за бортом, только уже без плота, и парнишка начал рассказывать. После чего припух уже я, и припух серьезно.
Причин не верить ему я не нашел. Ситуация насквозь жизненная. Мои соотечественники придумали новый способ разведки и немедленно применили его против орденцев. Незатейливо выбрав самую вкусную цель – Круглый орденский остров, про который ничего не знаю даже я. А это показатель, без лишней скромности. Отправились туда. Что-то разведали. Попались.
А вот дальше начинается темный лес. Орденцы гнались за дроном-разведчиком. Дрон сообщил о самоликвидации. И тут же у орденцев разбивается вертолет.
Связаны эти два события? Скорее всего, да. Просто потеря вертолета – это неприятно, дорого, болезненно для начальства, трагично для родных и близких. Но это жизнь. Самолеты падают, корабли тонут. Каждый пилот знает, что, взлетая, может не вернуться. А вот если потеря вертолета сопровождается такой вот истерикой – скорее всего, дрон к этому причастен.
Что дальше делают орденцы? Догоняют и останавливают русский разведывательный корабль, на котором к тому моменту не осталось улик, плюс начальник экспедиции сообщает, что корабль заминирован и его взорвут при попытке захвата. И в ПРА обязательно узнают о нападении орденского военного корабля на русский военный корабль. Войны начинались и из-за меньшего. Естественно, орденцы не рискуют и отстают…
– Егор, а в момент взрыва точно не было орденцев рядом? Корабли, самолеты…
– У нас бы сразу объявили тревогу. Думаю, не было.
Интересно, почему же взорвалось? Неосторожные игры излишне бдительного начальника с взрывной машинкой вряд ли можно всерьез рассматривать. Все же Орден? Мину заложили и отошли, типа мы здесь ни при чем? Или какой-то хитрой помехой запустили систему самоликвидации корабля?
– Егор, а орденцы на ваш корабль переходили?
– Нет, расстояние было приличное, не перепрыгнуть.
– А чего ты так испугался, когда сегодня услышал передачу по радио?
– Голос. Голос того офицера, который разговаривал с нашим.
Все же орденцы. Как-то спровоцировали взрыв и теперь ловят тех, кто выжил и может об этом рассказать. За ленточкой я бы скорее на подводную лодку или противокорабельную ракету подумал…
– А ничего необычного в момент разговора двух офицеров не было?
– Ну как… Два человека перекрикиваются с идущих параллельными курсами кораблей – это само по себе не очень нормально. И еще на сторожевике звенело что-то или гудело, аж зубы заломило.
– А корабли быстро шли?
– Еле-еле, только чтобы управляться.
Ну вот картинка и сложилась. Здешние водолазы для борьбы с акулами и прочей хищной живностью специальные звуковые генераторы используют. Подавляющее большинство людей их не слышит вовсе, а у акул как раз зубы ломит. Судя по всему, орденские боевые пловцы теми же средствами пользуются. И если парень ЭТО расскажет…
Ладно, хватит голову ломать, надо о будущем думать. Что с пацаном делать? Вот привожу его на остров, сдаю местным властям. Два вопроса – и его трясут местные особисты. Этот тютя при всем желании никем прикинуться не сможет. Не знает специфики работы ни моряков, ни рыбаков. Еще за программиста сошел бы, но откуда еще один русский программист на Острове Ордена? У нас, считай, большая деревня, все всех знают. Каждое новое лицо внимание привлекает.
Хорошо, другой вариант. Не сдаю я его орденцам, поселяю у себя в подвале и прячу от людей. Вот только дома жена на сносях, гости ходят, ребенок скоро родится. Был бы девкой, я бы сказал, что нанял служанку, а этого куда?
Эх, если бы не осень… Списался бы с русскими, договорились бы встретиться в открытом море, в сотне миль от островов. Передал бы его и думать забыл. Но увы, шторма, ветра, самолеты не летают, корабли не ходят.
И еще мыслишка гложет. А кто сказал, что Егору надо возвращаться? Это только в приключенческих книжках перестроечных времен неизвестно где болтавшийся полгода спецназер и секретоносец встречает по возвращении доверие, понимание и любовь родных, близких и начальства. В реальном Советском Союзе, а в ПРА именно что СССР сейчас, застывший где-то сразу после Сталина, такого шустрого путешественника в лучшем случае ждал бы берег озера Иссык-Куль пожизненно, далекая от настоящих секретов работа и никакого служебного роста.
Адресую этот вопрос спасенному. Не в порядке вербовки и продажи родины, а просто – так ли надо возвращаться? Тот вздыхает – надо. Дома невеста ждет, должны были пожениться сразу по возвращении. Выспрашиваю подробности знакомства, а перед глазами одна книжечка интересная встает. В перестроечные времена много всякого-разного взялись печатать, в том числе и то, что раньше под грифами секретности пряталось. В частности, напечатали методичку по азам агентурной работы. Тоненькая такая книжечка, которая очень сильно тогда мою веру в людей подорвала. Ибо сразу обрели смысл странные на первый взгляд поступки многих коллег и знакомых. Улеглись по графам «втирание в доверие», «сбор компрометирующей информации» и прочим, столь же неблагозвучным.
Не стал я пацану ничего рассказывать. И про то, что таких вот покорительниц крупных городов вербовать – одно удовольствие. И про то, что проще всего втереться в доверие к человеку во время болезни, душевного кризиса и прочих неприятностей. И что ценных сотрудников надо обязательно привязывать посредством супружества или любовной связи, причем подводить к ним для этого надежных кадров без личных амбиций, зато проверенных и верных. Много о чем я думал, старый циник и параноик. Но вслух ничего не сказал – а вдруг и правда любовь у людей? Ну ведь бывает?
Да и сам я со своей женой где познакомился? То-то же. Правильно грифы на тех методичках стояли. Не нужно нормальным людям подобных знаний.
Кораблик по морю, солнце по небу. Вечер уже близко, но и Остров недалеко. Болтаем о том о сём. Точнее, парень тараторит, а я иногда нить беседы в нужное русло подправляю. Пусть болтает, пока у него отходняк после пережитого. На берегу, может, успокоится, задумается и замкнется. Пусть лучше говорит. Тем более что авиамодели и автопилоты – тема близкая и знакомая. Сам когда-то игрался, на любительском уровне, конечно, но немного в теме. Как нам в свое время не хватало такого вот Егора, свободно разбирающегося в предметной области! Пришлось самим ковыряться в учебниках, вспоминать давно и прочно забытую высшую математику… Разобрались, конечно, но сил это отняло…
Когда разговор о сходимости переходных процессов пошел на второй круг, я задал невинный на первый взгляд вопрос:
– Давай подумаем, что дальше делать.
– В смысле?
– Вот мы через пару часов добираемся до Острова. Ты сходишь на берег. У тебя с собой нет ничего – ни документов, ни денег, даже трусы чужие. Дальнейшие действия?
Паренек, видимо, настолько расслабился, что снова думать о проблемах ему не хотелось.
– Не знаю. Приду на почту, попрошу позвонить в Демидовск. Или написать. Какая-то связь здесь должна быть?
– Вот представь себе. Вторая половина двадцатого века. Холодная война. Приходит мальчик на почту в Вашингтоне и на ломаном английском просит позвонить в Москву. Как скоро им заинтересуется ФБР и упакует в камеру? А у Ордена с Русским протекторатом сейчас как раз такая холодная война.
– Так уж сразу и в камеру?
– А куда еще? Помнишь советский фильм про Буратино? «Ты, негодяй, совершил три преступления – ты беспаспортный, бездомный и безработный».
– Ладно, пойду в полицию, скажу, что меня зовут Егор Мятин и я потерял АйДи.
– Тебя спросят, откуда ты взялся на Острове.
– Ну как же? Ты меня выловил в море и привез на остров.
– Отлично. Откуда ты взялся в море? Спасся с корабля. С какого корабля? Соврать ты не сможешь, потому что не моряк, а если скажешь правду, тобой очень заинтересуются здешние спецслужбы. Очень. А когда выяснится, что ты единственный оставшийся в живых свидетель гибели русского корабля от мины, заложенной орденскими боевыми пловцами… Сам поймешь или объяснить?
– А если не ходить на остров? А прямиком рвануть в Береговой?
– Для начала, до Берегового – полторы тысячи миль. Если всю дорогу будет погода как сегодня – это четверо суток непрерывного хода. Ты не умеешь управлять яхтой, а мне надо иногда спать, поэтому получится не меньше недели. Только туда. При этом еды у нас нет совсем. И еще скоро начнутся осенние шторма, когда не ходят корабли и не летают самолеты, тогда есть реальная перспектива застрять в Береговом до весны. А мне завтра на службу.
– А нельзя как-то добраться в Демидовск… Общественным транспортом?
– Ты как туда добирался?
– Автоколонной.
– Документы проверяли?
– Много раз.
– И?
– А нельзя как-то добыть документы?
– Пойди на большую дорогу, возьми булыжник, стукни кого-нибудь по голове… Глядишь, понравится, втянешься, и ехать никуда не надо будет… Только имей в виду, местные люди резкие, и вооружен каждый второй, не считая каждого первого. Пристрелят.
– Хватит издеваться! Ты здесь местный, ты все знаешь. Как мне быть?
– Вот! Вопрос по существу. Сегодня – ничего не делать. Пробраться с моей помощью на Остров и жить тихонько, никому не попадаясь на глаза. А там видно будет.
– А как же?..
– У тебя есть предложения получше?
– Нет…
– Тогда слушайся.
Я и правда не представлял, что делать с этим забавным пареньком, волей случая оказавшимся между жерновами местной политики. Что это подстава – я не верил. Просто скормить его местным спецслужбам – как-то не по-людски. Как ему помочь – не знаю. Но обязательно придумаю. Почему взялся помогать? Трудно сказать. Возможно, он чем-то напоминал мне меня самого двадцатилетней давности…
Остров приближался. На подходе мы разминулись с нашим островным сторожевиком. Поболтал по радио со знакомыми патрульными, вспомнили знакомых, договорились вместе попить пивка. Когда орденский корабль отошел достаточно далеко и Егор вылез из низов, глаза его были большие и круглые.
– А… ты… с ними…
– Мы друзья. Вместе ходим на стрельбище и в бар. А еще они пару раз спасали мою тощую… хотя нет, тогда еще толстую задницу от пиратов.
– Но ты же русский?
– И при этом работаю на Орден.
– А как же холодная война? Ты – шпион?
– Бог миловал. Я обычный лояльный служащий.
– А почему мне помогаешь?
– Ты сам только что сказал, что я русский. А еще мне тебя жалко – сгинешь ни за что.
– А тебе ничего не будет, если…
– …Если вскроется – будет. Так что в наших общих интересах, чтобы не вскрылось. Поэтому слушай сюда…
Вечер воскресного дня в порту – время тусовки. Вернувшиеся с прогулок и рыбалки владельцы катеров и лодок сидят в окрестных барах, накачиваются пивом перед рабочей неделей. Незаметно вывести Егора в таких условиях – невозможно. За кого-нибудь из персонала он тоже не сойдет, все сотрудники сейчас толкутся на причалах, зарабатывают чаевые и получают задания на следующую неделю.
Поэтому я под мотором подошел к узкой расселине между скалами и отдал якорь.
– Смотри. В ту щель можно зайти на тузике. Там, в глубине, крохотный пляж и подъем наверх. Я тебя подвезу к берегу и высажу. Сиди, жди. Поставлю яхту в порту, возьму машину и приеду сюда за тобой. Все это займет часа три, плюс-минус. Возьми одеяла, чтобы не замерзнуть. Что ржешь?
– Тузик… Слово какое-то…
– Тьфу на тебя, дите. Тузик – это мелкая лодочка. До берега добираться там, где яхта не может вплотную подойти.
Я быстро накачал крохотную надувнушку, спустил ее за борт. Помог Егору спуститься. Передал ему одеяла. Слез сам и взялся за крохотные весла. До берега было всего метров тридцать, добрались за десяток гребков.
– Все, сиди, жди. Постараюсь недолго.
Вернулся на яхту и двинулся дальше под мотором. Темнело, берег впереди расцветился гирляндами огней. Опознался по радио на входе в порт, встал на свое место. Парнишка-служитель принял швартов.
– Поздно вы сегодня, мистер Влад.
– Ветер был чертовски хорош. Заигрался и не заметил, как далеко отошел.
– Аккуратнее, сэр, вас жена дома ждет!
– Так, сорванец, тебе задание на ближайшие пару дней. Организуй уборку на палубе и внизу. Не уверен, что перед зимой еще выберусь в море, так что…
– Будет сделано, мистер Влад!
– И еще. Кстати, о жене. Не вздумай водить сюда своих подружек. Жена у меня ревнивая. Увидит чужой волос и отстрелит бубенцы сначала мне, а потом тебе.
Парнишка загрустил. Он тоже ходил в тир и видел стреляющую Лили.
– Ни в коем случае, сэр, не волнуйтесь.
Верится с трудом, но вдруг?
Гораздо важнее, что теперь у меня есть свидетель, который подтвердит – я покинул яхту один, и на ней никого не оставалось.
Пока шел по пирсу, поздоровался с двумя десятками знакомых. Ну а в баре и вовсе незнакомых нет. Пожал кучу рук, чокнулся с полусотней кружек. Все. Долг перед корешами выполнил, можно и домой.
Лилька побухтела, что я проторчал на яхте до темноты, но в целом была в благости. Рассказал ей о своем улове, честно предупредил, чем это нам грозит. Предсказать ее реакцию в принципе невозможно, но сегодня…
– Мы же все равно планировали ремонт? Вот пусть работает.
Перекусил, кофе напился и поехал за нашим новым работником. В багажник бросил кроссовки с носками, босиком из расселины выбираться – удовольствие так себе. Любители романтики в сторону утесов уже вполне сносную грунтовку накатали, так что доехал без проблем. Спустился по расселине, подсвечивая фонариком. Егор завернулся в одеяло и замечательно дрых, жалко было будить.
На этом идиллия и закончилась. Парень мог лежать, сидеть, говорить, но лезть вверх по склону у него не было сил. Так что мне пришлось ходить дважды – сперва оттащил все барахло, а потом этого дистрофика. Весил он едва ли больше, чем Лилька после возвращения из плена, но сто метров вверх – это сто метров вверх. Умаялся.
Подъезжаю к дому – стоит машина доставки. Добрая жена расстаралась для больного, заказала диетических блюд и даже какой-то бульон. Засунули паренька в душ, потом накормили, слегка ограничивая в количестве. Лилька его осмотрела, особого криминала не нашла и отправила спать в гостевую. Налицо последствия контузии и истощения, но организм молодой – справится.
Назавтра поехал на работу, а у Лильки вторая смена и все утро свободное. Обещала позаботиться о найденыше. И точно – с работы прихожу – встречает в майке и трениках по размеру. Прогресс.
Вот пожрать приготовить это дитятко не озаботилось. Пришлось мне вставать к станку. Нет, я, конечно, готовить люблю, но нужен и второй повар в доме. Супругу учить бесполезно, хоть этого к делу применю. Провел мастер-класс по жарке местной рыбы. После обеда в порядке самоподготовки поручил освоить мытье посуды. Сам за компьютер сел, что-то посмотреть понадобилось.
Минут через десять-пятнадцать приходит. Все помыл, разрешите получить замечания. Вольно, говорю, боец. Разойдись. Вечером по индивидуальному плану работаешь. Он кивнул и уже собрался уходить, но увидел мой экран. И залип.
– Это что? Интернет?
– Интернет.
– Настоящий?
– Ты имеешь в виду заленточный? Да.
– А что, так можно?
Надуваю щеки и голосом Мюллера из фильма произношу:
– Мне – можно.
– А мне?
– А тебе действительно это нужно? Тамошние новости здесь – до лампочки. Письма читать – вряд ли тебе после такого перерыва даже реклама приходит. Хотя, если очень хочется – смотри. Мне не жалко. Но уговор – только смотреть, никаких писем не писать и сообщений не отправлять.
Пустил Егора за компьютер, а сам занялся накопившимися бумагами, временами поглядывая на экран. Вопреки ожиданию, он не ринулся проверять друзей и подруг, а закопался в поисках чего-то конкретного. Проглядывал какие-то статьи и документы. Потом оттолкнул клавиатуру и встал.
– Черт, он все-таки меня обманул!
– Кто он?
– Макс. Второй совладелец нашей фирмы. Мы случайно выиграли тендер…
Пока Егор рассказывал абсолютно банальную и много раз слышанную в разных вариациях историю, я раздумывал, сколько же разных Максов должен встретить такой вот наивный Егор, чтобы стать акулой бизнеса? И не станет ли он в результате сам таким же Максом?
– И вот мы оформили доверенность…
– …И ты остался без денег, без фирмы и без возможности предъявить претензии. Отлично. Интересная разновидность классического отжима. Дай угадаю – там сейчас ваша фирма живет и процветает, и никаких уголовных дел против нее на самом деле нет?
– Угу. Жаль, что нельзя вернуться, я бы прибил эту сволочь!
– Ну… Возвращаться и прибивать, может, и не стоит, а ограбить можно попробовать.
– Как ограбить?
– Ну ты же формально до сих пор директор? Раз фирма не имеет юридических и прочих проблем, значит, право твоей подписи никто не отбирал. И право распоряжаться расчетным счетом тоже.
– А сюда можно поставить программу «клиент-банк»?
– Можно, конечно, но откуда ты возьмешь ключи шифрования и электронной подписи?
– Так они их рассылают по почте. Каждый раз, когда кончаются предыдущие.
– Эти идиоты никогда не слышали об информационной безопасности? Так никто не делает.
– Идиоты, видимо, делают. Вот, смотри, в почте лежат.
Я в очередной раз порадовался, что отдельные сознательные граждане все же иногда обеспечивают работой таких, как мы с Димкой. А то вымерла бы профессия хакера за ненадобностью, как есть вымерла бы.
Егор тем временем шустренько поставил нужный софт и совсем было полез в закрома, но я его остановил.
– Не уверен, что это хорошая идея – лезть в банк с американского адреса. Сейчас немного подкручу, будет словно из Москвы.
Через пару минут паренек уже листал на экране столбцы цифр.
– Интересно. Все клиенты, которым мы делали работу, расплатились. Пришла крупная сумма… ну да, это аванс за тендер… почти вся ушла, меньше чем через сутки. И больше движений по счету нет, только раз в месяц выплата зарплаты.
– Видимо, твой приятель не хочет нарываться и привлекать внимание, пока не пришел основной транш по этому вашему тендерному договору. Не помнишь, когда его должны выплатить?
– Не помню, но все документы у меня лежат в почте. Сейчас посмотрю. Ага. Сто восемьдесят банковских дней с момента подписания… Это у нас тридцать шесть недель, минус праздники… Совсем скоро, дня через три-четыре.
– Ну что, у тебя есть четыре дня, чтобы продумать свою страшную месть.
Пару дней Егор отлеживался, а потом супруга сочла его достаточно здоровым для созидательного труда. Ремонт в детской сдвинулся с мертвой точки. В доме запахло стройкой. Я привез яркие краски, ковролин и давно заказанную мебель.
Вскоре вернулся с работы и увидел Егора, сияющего, словно самовар. Он подвел меня к компьютеру и ткнул пальцем в новостную статью. Крупная сеть модельных магазинов при участии фирмы «ЕМ- Аэро» начинает акцию по поддержке модельных кружков и клубов по всей стране. Ага, занимающиеся в кружке дети присылают фото и видео своих моделей, кружок получает модельное оборудование, материалы и инструменты. Потом дети же отчитываются, на что потрачено все полученное. Все прилюдно, с публикацией списков и отчетов. Без права передачи, продажи и тому подобного. Акция будет длиться несколько лет…
– А что, разумно. Обратная связь присутствует. Воровать если и попробуют, то много не наворуют, и на следующий год ничего не получат. Молодец!
– Я туда ухнул все деньги, что оставались на счете. Макс уже успел перевести те девяносто пять процентов, что мы должны были отдать. Это чисто наша часть.
– Молодец, отомстил!
– Лучше детям, чем этому негодяю. И потом, сюда эти деньги все равно не переведешь…
Я не стал просвещать парня о возможностях меж- мирового банковского обслуживания. Да и то, что он сделал, было мне по душе. Сам я поступил гораздо мерзее.
Еще через два дня Егор растерянно показал мне новость о зверски убитом на Ибице некоем Максиме Хитрове, предпринимателе из Москвы, который не так давно выиграл крупный государственный тендер на воздушный мониторинг. По данным источников, близких к следствию, причины убийства кроются в профессиональной деятельности покойного.
– Но как же так?
– А что тебе не так? Ты же хотел, чтобы он сдох? Получи, распишись.
– Но я фигурально…
– Егор, там, наверху, намеков не понимают. И если ты что-то просишь у Него, формулируй максимально точно.
Парень не стал вступать в теологический спор, ушел работать. А я в очередной раз подумал – не пора ли прекратить подменять собой Провидение?
Люди, которые заведовали в том банке информационной безопасностью и рассылали ключи по обычной электронной почте, оказались даже большими чудаками, чем показалось на первый взгляд. Ключевая система, которой они пользовались, была древняя и содержала известную дырку – зная один ключ серии, можно довольно очевидным способом вычислить следующий. Когда на каждого клиента открыта своя серия ключей, эта проблема обычно не возникает, но Егор с Максом имели ключи в рамках одной серии. Одним словом, ключи Макса я рассчитал еще в первый день.
Зашел для проверки в клиент-банк, посмотрел, что мне было нужно. И повторял эту процедуру каждое староземельное утро. Дело в том, что я примерно знал время появления денег на счете – между пятью и шестью часами утра по Москве. Тогда банк получает информацию из внешних платежных систем и раскладывает ее в свой операционный день. А Макс как раз отдыхал на Ибице, у него в это время самая колбасня, и явно не до банковских переводов. На четвертый день я дождался пополнения счета основной суммой контракта, высчитал девяносто пять процентов и перевел… Вы угадали, банки Британских Виргинских островов с удовольствием помогут вам спрятать все концы.
Следующим в то прекрасное утро был Егор, который с большой помпой и освещением в телевизоре и Интернете весь остаток перевел на благотворительность.
Хватким ребятам в дорогих костюмах денег не осталось. Сумма, которую они считали своей, была выведена ключом Макса и с испанского адреса, естественно. Криминальным обвинителям других доказательств не потребовалось.
Осознавал ли я себя убийцей? Не совсем. Скорее, палачом. И был уверен в своей правоте. Негодяев, которые подставляют друзей ради денег, надо уничтожать. Хотя бы в назидание другим.
И да, тащить деньги из Старого Мира в Новый можно. Но зачем, если они могут пригодиться и там?
Мы с Лилькой ходили на работу, Егор ковырялся в детской. Недостаток умений он компенсировал старательностью, и комната постепенно приобретала желаемый вид – яркий и веселый.
Как-то забрела Ивонна, одна из Лилькиных подружек. Естественно, заглянула посмотреть нашу стройку, увидела Егора. Пришлось рассказывать заранее заготовленную грустную историю, что из жалости наняли этого паренька с задержкой развития, пусть потихоньку учится. Егор в подтверждение мычал и кивал головой, даже струйку слюны из уголка рта пустил. Какой актер пропадает! Хотя, при взгляде на Ивонкину наноюбку у многих мужиков слюнки капают.
Девушки поболтали еще с полчаса, и гостья убежала. Удивительно, до сих пор дружат, хотя я Лильке рассказал про ее попытки клеиться ко мне.
– Она, конечно, стерва редкостная, но лучше иметь стерву в друзьях, чем во врагах. Просто у нее бзик на тему удачного замужества. Замуж выйдет – успокоится.
Интересные у девочек отношения. Свихнуться можно.
Неожиданно распогодилось. Все уже успели мысленно попрощаться с солнышком на ближайшие полгода, но дожди прекратились, ветры стихли и небо очистилось от облаков. Синоптик (есть здесь один), только что талдычивший про раннюю осень, завел шарманку о поздней. Аксакалы согласились, что подобное нечасто, но бывает, и впереди добрых две недели тепла. Или одна. Или три дня, но очень жаркие. Такое вот новомирское бабье лето. Отупевший было от сырости и пасмурной погоды мозг снова воспрял и выдал интересную идею.
Был выходной, и мы с Егором собирали в детской мебель. Кроватка, стол, шкафчики. Еще день или два, и ремонт закончен.
– Ты все еще хочешь вернуться в Демидовск?
– А что, надо еще в одной комнате ремонт сделать? Это мы запросто!
Начал ершиться. Это хорошо, значит, психика восстанавливается.
– Я серьезно.
– Хочу, конечно. А что, есть возможность?
– Есть одна идея. Ты вроде говорил, что умеешь управлять самолетом?
– Ну как умею… Учился. Летал под присмотром, часов тридцать в общей сложности. Ни одного самостоятельного вылета. Соответственно, пилотского свидетельства нет, и пилот из меня фиговенький, честно говоря.
– Самостоятельно запуститься, подняться, долететь и сесть сможешь?
– Смотря на чем. Я летал на двух разных «Цесснах».
– Значит, справишься. Это как раз одна из них.
– У тебя есть самолет?
– Нет, но я знаю, где украсть.
Егор поднял на меня глаза:
– А ты точно программист? Что-то чем дальше, тем меньше в это верится.
– Какая жизнь, такие программисты. Ты в деле?
– Надо подумать. Какой план? Нападаем на аэродром?
– Я, может, и псих, но не настолько. Аэродром слишком хорошо охраняется.
– А откуда тогда самолет?
– Здесь половина Острова – частные владения. В том числе и имение одной криминальной сумасбродки. Она сама успела убежать от правосудия, но ее имущество арестовано. Охраняется очень слабо. И среди прочего в ангаре стоит самолет.
– У нее собственный аэродром?
– Почти. Это гидросамолет.
– Никогда не летал на настоящем гидросамолете. Только модель пускал.
– Я тоже. Но как-то люди это делают? Я уточню, что там конкретно за «Цессна», скачаешь инструкцию, изучишь.
– А если не справлюсь? У гидросамолетов есть хитрости и при взлете, и при посадке.
– Если экипаж очень хочет жить, техника бессильна. Справишься. Либо есть запасной вариант – можешь сидеть в подвале до весны. Под крики новорожденного. Готов?
– Я вам надоел и ты решил от меня избавиться?
– Тогда проще было тебя не спасать. Или утопить сразу, как узнал твою историю. А я с тобой нянчусь, вон криминальные планы всякие строю, чтобы тебя домой вернуть.
– Извини, был не прав. А дальности у самолета хватит?
– Надо почитать инструкцию. Конкретно этот экземпляр наверняка оборудован дополнительными баками, иначе в нем нет смысла. Это все-таки дальний и относительно быстрый транспорт для богатеньких буратин, а не аналог моторки для любителей порыбачить в глухих местах. На крайний случай, там в ангаре бочки с топливом стоят, погрузишь пару в салон, при необходимости приводнишься и заправишься.
– А ты откуда все это знаешь?
– Мне в свое время пришлось разбираться с компьютерами этой самой Виктории Эйдельман. Ну и, до кучи, с ее системой видеонаблюдения.
– А ты не попадешь под подозрение?
– Ну я же останусь здесь, а на самолете улетит кто-то другой. Как бы алиби. Надеюсь.
– Может, вместе полетим?
– И что я буду делать в Демидовске?
– Нам в КБ нужны хорошие программисты. И бортовой софт писать, и наземку, и обработку фотографий.
Тут я сел и засмеялся. Просто ржал, как больной. Минут пять. Молча. Ну не рассказывать же Егору про майора Сидоренко, который пытался меня вербовать год назад? И соблазнял тем же самым – моим бывшим хобби в качестве работы.
– Влад, почему ты смеешься?
– Ну как тебе объяснить, малыш… Если бы я умел писать, давно работал бы счетоводом в скобяной артели в Бердичеве.
Егор пожал плечами и надулся:
– Не хочешь, не говори.
– Ладно, одну цитату ты не узнал. Попробуем еще раз. Вся проблема в том, что мне скучно строить социализм.
– Да ну тебя! Цитируй дальше своего Маркса.
– Вообще-то это Ильф с Петровым, ну да ладно. В любом случае я с тобой лететь не планирую.
А как оно получится на самом деле – поглядим.
Пару месяцев назад встретил на Острове возле Ворот знакомых ребят Фокса. Они как раз возвращались по домам. Контракт на охрану арестованного имущества Виктории Эйдельман у них закончился, и теперь в имении остались полтора человека местной охраны, которые и по территории-то не ходят, только в мониторы пялятся. И раз в неделю-две приезжает разнообразная обслуга, порядок в доме и в парке поддерживает.
Вот интересно, кто эту всю толпу работников оплачивает? Там же не только уборщицы, там в немалом количестве и квалифицированные спецы работают, от виртуоза-садовника до механиков, которые регулярно в автомобилях, катерах и в самолете ковыряются. Хозяйки нет, а техника в порядке и готовности. Что нам только на руку. А то слышал я, что самолетам нельзя долго без присмотра, что-то в их нежных птичьих потрохах портится.
Ладно, с мониторами мы управимся. С учетом того, что я в свое время тамошнюю сеть перенастраивал – как конфетку у ребенка отобрать. Главное, чтобы рядом родителей или старшего брата не оказалось, да. Захожу по сети на тамошний админский компьютер. Софт для управления камерами там уже установлен. Последовательно перебираю все доступные картинки. Одна из камер смотрит на гавань, одна – на пирс и переднюю стенку ангара. Записываю номера камер. Ставлю пару полезных утилит. Одна сохраняет картинки с указанных камер с заданной периодичностью. Другая позволяет вещать эти картинки в сеть, подменяя собой указанную камеру. Запишем ровно сутки, и камеру можно вовсе выключить – никто не заметит.
Егор тем временем накачал из интернетов каких-то комиксов, где картинок больше, чем текста, и уверяет, что это инструкция летчика для полетов на гидросамолете. Странное какое-то руководство, ни тебе уравнения Бернулли, ни других формул. Но, с другой стороны, ему лететь, не мне. Считает, что этого безобразия достаточно, – вперед. Хотя написано доходчиво, этого не отнять. Случись такая необходимость – полистаю подобную книжку и тоже за штурвал смогу, наверное. Главное, чтобы раздел «Посадка» не оказался в другой инструкции, которая на земле осталась.
Два дня прошло, погода звенит, видимость прекрасная, ветер слабый. Проверил вещание записанного видео – работает. Вывел два окошка – настоящая картинка с камеры и суточной давности – не различить. Разве что на записи чуть раньше рассветает и чуть позже темнеет. Но тут уж ничего не поделать. Осень, день сокращается.
– Егор, готов лететь?
– Всё изучил. В теории – готов.
– Тогда сегодня ночью выдвигаемся.
– Мавр сделал ремонт – мавр может уходить?
– Мавр предпочитает сидеть здесь до весны? Погода опять на осень поворачивает, еще день-два, и привет дожди-шторма.
– Извини, что-то нервничаю.
– Маршрут разработал?
– Да. Взлетаю, двигаюсь на малой высоте в тени скал на север – обманываю радар. В видимости острова Манхеттен поднимаюсь повыше и иду на запад-северо-запад, прямиком на Береговой. Запасной вариант – Дикие Острова. Там сейчас дружественные кубинцы.
– У Диких Островов садись только в крайнем случае, там очень опасное море, да и люди не везде союзники. Постарайся дотянуть до Берегового. Придумал, что будешь особистам врать?
– Нет, не думал пока.
– И не думай. Расколют все равно. У тебя такое лицо – любую ложь видно сразу. Рассказывай как есть. А чтобы в отношении меня не строили далеко идущих планов, поясни, что я тебя спасаю не из любви к Демидовску и не из желания втереться в доверие. Просто не люблю, когда убивают детей.
Егор засопел обиженно, но кивнул.
Съездил в офис. Дел срочных нет, поэтому помаячил перед начальством да и свалил. Завтра Робби дежурит, а я могу и вовсе не появляться. Вечер, ночь, день и еще ночь свободны для запланированных окаянств.
По дороге домой затарился водой в бутылках и разными консервами. Нашел в подвале трехместную надувную лодку и мотор к ней. Изначально покупал, чтобы на яхте держать, но промахнулся с размером. Надувать ее долго, а в надутом виде неудобно хранить – великовата. Так и валялась без дела в подвале, а на яхте я одноместным тузиком пользовался. Собирался продать, но руки не дошли. Зато теперь, для наших затей – самый аппарат.
Еще раз пробежался по всем видеокамерам поместья – тишина кругом и покой. Никакой неожиданной активности не видно. Ну что ж, отключаю программно те камеры, что на причал с ангаром смотрят, и запускаю вещание записи. Повторно проверяю – картинка не изменилась. Вот и ладненько.
Лилька сегодня в ночную. Очень удачно – меньше хлопот, меньше разговоров.
Собрались, посидели на дорожку, загрузились и поехали. Луны почти не видно. Ночь густая и темная. Дорога пустая. Добираемся до нужного поворота, сворачиваем на грунтовку. Последние пару километров едем вдоль берега, уже безо всякой дороги.
Останавливаюсь возле знакомой расселины. Быстро разгружаем барахло, потом отгоняю машину с сторону и маскирую ее песочного цвета брезентом, под который там и тут подкладываю палки для создания неправильной, изломанной формы. Все регулярные очертания взгляд притягивают, а псевдослучайные – наоборот. Теперь по брезенту дунуть клеем из аэрозольной банки и потрусить местной землей. И под брезент не забыть местной химии брызнуть. Немного радости по возвращении с какой-нибудь змеюкой повстречаться, что в тенечек заползла.
Если все пройдет по плану, никто не успеет мои чудеса маскировки увидеть. А вот если придется задержаться до следующей ночи – лучше бы не светить машину в пустынном месте.
Тащим вниз по расселине надувнушку и все к ней полагающееся. У воды надуваем баллоны, ставим мотор и прочее оборудование. Возни много, качать долго, но лезть в море на более мелкой посудине – верное самоубийство. Там и волны, и зверье водоплавающее. А на почти четырехметровой бандуре куда как спокойнее.
Еще раз смотрю на часы. Патрульные корабли проходят раз в полтора часа. Как раз нам дойти отсюда до Викиного поместья. Тихо и незаметно. Моторчик дохловат, прямо скажем, зато его почти не слышно. И лодка при движении волну не поднимает, которая в бинокль заметнее самой лодки.
Луна, как по заказу, в узкий серп превратилась, света почти не дает. И легкий бриз поверхность моря морщит. Больших волн нет, а мелкие прекрасно и саму лодку, и след кильватерный маскируют.
Отошли от берега на добрый километр и почапали потихоньку. Радар портовый из-за скал нас не видит, а с берега поди разгляди черное на черном. Патрульные корабли дальше от берега ходят и тоже на более крупные и скоростные цели заточены. Прорвемся. Прорвались же не так давно люди пиратского капитана Патрика О’Тула, подошли к берегу и высадились незамеченными. Правда, потом наткнулись на охрану и полегли все, но это было уже в глубине острова. А нам вглубь не надо, наша цель на самом берегу. Так что шансы неплохие.
Обогнули первый мыс. Пересекли границу общественных и частных владений. Там по суше самые настоящие заборы стоят и колючая проволока натянута, да еще и не в один ряд. Специальные сотрудники охраняют покой богатых людей. На воде пограничных столбов нет, но ближе полумили к берегу подходить запрещено. Но нам и не надо, чапаем себе потихоньку и ничего не нарушаем. Пока не нарушаем, понятное дело.
А вот поглазеть интересно. Хотя бы потому, что, несмотря на позднее время, набережная ярко освещена. Взялся за бинокль, навел резкость… Именно набережная, глаза меня не подвели. Пальмы, фонтаны, а в глубине… В глубине скромный такой домик. Точная копия казино в Монте-Карло. До сих пор два таких домика видел – в Монако и в Ховрино, этот вот третий. А перед ним – все как полагается: экзотические автомобили припаркованы, мужчины в смокингах (или во фраках, кто их там разберет), женщины в роскошных платьях… Вот и стоило из того мира в этот уезжать?
Пока мы на чужой праздник жизни глазели, чуть не впилились в очередной мыс. Повезло, услышал звук прибоя и отвернул мористее.
За мысом светских раутов не проводили, или делали это в другое время. Тишина, темнота, только цепочка огней по краю воды. Ну да, еще одна набережная, здесь так принято. И где-то в глубине парка что-то большое угадывается.
И снова мыс, и темнота за ним. Луна все-таки немного подсвечивает и помогает отличить воду от суши. Насколько я помню карту, скоро уже владения Виктории начнутся. Инсургенты по весне как раз в этой бухточке и высаживались, а дальше топали через парк. Но у нас время поджимает, да и охраны возле причала теперь можно не опасаться. Дойдем прямиком до места.
Повернул к берегу и сбавил ход до малого. Мотор еле слышно урчит, как кот довольный. С полусотни метров уже не слышно. Вход в бухту ничем не перекрыт. Пирс подсвечен парой фонарей, по углам ангара лампы висят.
Ошвартовался в тени – пусть лодка в глаза не бросается. Выбрались наверх, пошли к ангару. Тишина, покой. Тишина, правда, относительная – какие-то то ли птицы, то ли насекомые старательно трещат среди деревьев, ветерок шевелит листву. Но сирены не слыхать, охраны не видать. Пусть так и будет дальше.
У двери в ангар остановился. Какая-никакая, а сигнализация здесь должна присутствовать. Датчики объема в этих жестяных сараях ставить бесполезно, первый же ветер вызовет сработку, а вот концевики на двери-окна обычно устанавливают. Поэтому… Поэтому отвинтил десяток саморезов, отжал монтировкой одну из стеновых панелей, и мы проникли внутрь.
Ну что сказать – красиво жить не запретишь. В свете фонаря показался сине-зеленый фюзеляж самолета на поплавках. Слева и справа стояли два катера на специальных тележках, сверкающие черным лаком и хромом.
– Смотри, какая красота! Может, ну его, этот самолет? На катере доберусь?
– Скорость меньше, чем у самолета, даже по спокойному морю. Большой расход топлива. Мореходность ни к черту. Случись шторм – придется ползти со скоростью пешехода. А мотор на таких оборотах долго работать не может.
– Откуда знаешь?
– У нас в порту достаточно владельцев подобных посудин. По хорошей погоде метнуться недалеко, девчонок покатать – самый аппарат, а вот куда-то далеко на нем идти – увы.
– На твоей яхте лучше?
