Глава тридцатая
Дни и ночи слились воедино, пока Брюс висел в камере, дрейфуя в бреду. Шумы из ямы снаружи появлялись и исчезали. Дразнящий свет надежды отступал и возвращался снова и снова. Только боль в спине была постоянной, не давая ему облегчения.
Призраки прошлого мучили его.
– Ты не думал, что я вернусь, Брюс?
Он поднял голову и увидел, что перед ним стоит Рас аль Гул. Его давно умерший наставник выглядел так же, как в их последнюю встречу. Это был высокий бородатый мужчина с суровым выражением лица в строгом черном костюме. Изначально Брюс знал его как «Анри Дюкар» и только позже понял, что Дюкар – просто удобный псевдоним для истинного хозяина Лиги теней.
Ледяные голубые глаза смотрели на Брюса с кривой усмешкой.
– Я говорил тебе, что я бессмертен, – сказал он.
«Нет, это невозможно», – подумал Брюс. Он живо припомнил скоростной монорельс, обрушившийся на улицу в результате огненного взрыва.
– Я видел, как ты умираешь, – заскрежетал он зубами.
Рас не отрицал этого.
– У бессмертия много форм.
Из прошлого всплыли воспоминания о том, как они вдвоем сидели перед костром у замерзшего озера. Пожилой человек немногословно рассказывал о своей собственной трагической истории.
«Однажды у меня была жена, – сказал он. – Моя великая любовь. У меня забрали ее».
В голове у Брюса сложился паззл. Вернувшись в настоящее, он уставился на Раса.
– Ты был тем наемником, – сказал он. – Бэйн – твой ребенок. Твой наследник.
Рас кивнул.
– Наследник, который гарантирует, что Лига Теней выполняет свой долг по восстановлению баланса в цивилизации.
Брюс знал, что это значит.
– Нет...
Но Рас продолжил.
– Ты сам годами боролся с упадком Готэма – всеми силами и ресурсами, всем своим моральным авторитетом. И единственной победой, которой смог добиться, стала ложь. Наконец, ты поймешь, что Готэм не спасти.
– Нет! – закричал Брюс. Он напрягся на веревке, держащей его. Боль в спине была ничем по сравнению с мукой осознания того, что его город в опасности – и он ничего не мог с этим поделать.
Рас вынес приговор Готэму, как и много лет назад.
– Ему нужно позволить умереть.
Зима пришла в Готэм.
Снег покрыл пустынную улицу, пока тумблер патрулировал город, его толстые шины оставляли глубокие следы в скучной белой массе. Ручьи грязной коричневой слякоти затопили углы улиц. Сосульки свисали как сталактиты с навесов и карнизов. В бетонных ущельях завывал пронизывающий до костей ветер. Слабый солнечный свет боролся с холодом.
Дрожа, Блэйк присел позади припаркованного автомобиля, затаив дыхание, пока боевая машина не свернула за угол. Тающая слякоть стекала по ливневой канализации. Блэйк надеялся, что Росс и другие заточенные под землей копы собирают ледяную воду. Прошло почти три месяца с тех пор, как Бэйн захлопнул свою ловушку, и замурованные офицеры с тех пор питались объедками и ловили паразитов. Живительно, что заточенные под землей офицеры все еще не потеряли надежду.
«Держитесь, друзья», – подумал Блэйк.
Он пропустил веревку от воздушного змея через решетку вниз, пока не почувствовал рывок на другом конце. Росс, предположил он, хотя его бывший напарник был слишком далеко, чтобы увидеть. Он мог только представить, каково было бедным полицейским, все это время находившимся в ловушке под землей, вдали от своих семей и близких.
Три месяца в темноте.
Три месяца сидения в яме, в то время как Бэйн и его последователи тиранили Готэм.
«Должно быть, там чертовски холодно».
Блэйк выдернул за веревку, на которой ничего не было. Записки, которую он привязал к ней, не было. Это был не самый замысловатый способ оставаться на связи, но это было хоть что-то. По крайней мере, Росс и другие знали, что их не забыли.
«Если бы мы могли сделать для них что-нибудь еще, – подумал он. – Когда-нибудь».
Поднялся ветерок, и сильный ветер начал жалить его лицо. Вырывавшееся изо рта дыхание застывало в морозном воздухе. Пора было выбираться с холода.
Красный пластиковый газовый баллончик стоял на тротуаре рядом с ним. Он поднял его и поспешил прочь, пообещав себе, что скоро доставит еще одно сообщение. Он сделал мысленную пометку снова проведать семью Росса – им тоже было тяжело.
Избегая главных бульваров, он придерживался переулков и проездов, осторожно пробираясь через город. Несмотря на то, что было светло, улицы и тротуары были почти пустынны. Законопослушные люди теснились в своих домах, пытаясь перенести оккупацию.
«Армия» наемников и злодеев Бэйна, похоже, тоже осталась в помещениях. Блэйк был благодарен за суровую зимнюю погоду, которая снизила вероятность столкновения с любыми бродячими группами нарушителей спокойствия. Ему просто нужно было присматривать за самыми преданными наемниками. В противном случае он предстанет перед судом только за то, что был полицейским.
На метро было бы быстрее, но все линии были перекрыты обрушениями. Монорельс и автобусы тоже перестали работать. Такси было так же мало, как и законопослушных граждан – водить такси было все равно что просить об угоне автомобиля. Все школы, библиотеки и почтовые отделения были закрыты уже несколько месяцев. Большинство из них уже были разграблены. И помоги вам бог, если вам нужен врач или стоматолог.
Температура продолжала падать. К тому времени, когда он добрался до Сан Свитина, он едва мог чувствовать пальцы его ног. Щеки были красными и обветренными. Он стряхнул снег с сапог и проскользнул в здание через заднюю дверь, которую тщательно запер за собой.
Приют был уже не просто домом для сирот, а был заполнен бездомными беженцами, которые либо были изгнаны из своих домов, либо скрывались от новых хозяев Готэма. Мужчины, женщины и дети сгрудились на каждом углу, разбивая лагерь даже в залах и на лестничных клетках. У многих все еще был потрясенный взгляд жертв катастрофы.
Блэйк заметил отца Рейли, утешающего плачущую семью в холле. Он отвел священника в сторону и вручил ему канистру с бензином.
– Для автобуса, – сказал он, – на случай, если появится шанс эвакуироваться. Держи ее здесь. Из припаркованных машин сливают топливо.
Священник выглядел благодарным, но измотанным.
– В самом деле?
Блэйк ухмыльнулся.
– А как вы думаете, я его достал?
– Верно. – Рейли не ругал Блэйка за кражу. Они оба знали, что настали отчаянные времена для хороших людей Готэма. У пожилого священника были более важные проблемы. – Что новенького? Комиссар?..
Блэйк прервал его.
– Вам лучше не знать, отец. – Он оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. – Как дела у мальчиков?
– Электричества было чуть больше, поэтому они смогли посмотреть телевизор.
Блэйк был рад это слышать. Скорее всего, это облегчило работу Рейли. Ему потребовалось время, чтобы немного согреться, поднося руки к ржавому радиатору. Он направился обратно к выходу – перед ним был еще один длинный холодный поход.
Священник остановил его, прежде чем он дошел до двери.
– Блэйк, будь осторожен, – предупредил Рейли. – Они охотятся на полицейских, как на собак.
«Расскажи мне об этом», – подумал Блэйк.
Он вернулся в холод.
* * *
Селина бродила по разгромленной квартире, которая больше походила на наркопритон, чем на пентхаус. Пустые бутылки, окурки, корки от пиццы, выброшенные банки с икрой и другой мусор были разбросаны по паркетным полам, привлекая мышей и тараканов. Похмельные тусовщики спали на диванах, в удобных креслах и на коврах. Кого-то громко рвало в большой ванной комнате.
«По крайней мере, он добрался до туалета, – подумала она. – На этот раз».
Она испытывала соблазн вернуться в свою тесную берлогу в Старом городе, но, нет, это было первое место, куда Бэйн пришел бы разыскивать ее – если она все еще была в его «черном» списке. Скорее всего, она была в безопасности, теперь Бэйну больше не нужно было подчищать за собой «хвосты». Тем не менее, не было никакого смысла искушать судьбу. Лучше держать голову опущенной и сливаться с остальными.
«Кроме того, – напомнила она себе, – я всегда хотела адрес на Парковом бульваре».
Блеск разбитого стекла привлек ее внимание. Она наклонилась, чтобы поднять расколотую рамку. Разорванная фотография демонстрировала счастливую семью, улыбающуюся в камеру. Селина задавалась вопросом, что с ними стало.
На ее плечо опустилась рука.
– Что это? – Спросила Джен.
Блестящее платье «Версаче» – слишком большого размера – висело на ее миниатюрной фигуре. Со вкусом сделанные украшения блестели на шее и пальцах. Селина была удивлена, что никто еще не отобрал у нее побрякушки. Может быть, это потому, что люди знали, что девушка была под защитой Селины.
«Было бы нелишним».
Она сменила свои оранжевые тюремные одежды на практичный черный свитер и брюки. Ее внешний вид привлек было нескольких жильцов, но их новые соседи по комнате быстро научились не связываться с ней.
Селина обдумывала фото.
– Это был чей-то дом, – сказала она.
Но Джен только пожала плечами.
– А теперь он принадлежит всем.
Снаружи прокатился тумблер. Селина посмотрел на него в окно. Она не одобряла то, каким стал Готэм.
– Приближается буря, помнишь? – Сказала Джен, смущенно глядя на мрачное настроение подруги, и поиграла с драгоценностями на шее. – Это то, чего ты хотела.
– Нет, – поняла Селина. – Это то, что как мне думалось, я хотела.
