Глава двадцать шестая
Воздух был наполнен футболом.
«Иди к папочке», – подумал ресивер «Готэма», поймав мяч и бросившись к 10-ярдовой очковой зоне. Толпа фанатов команды города взбесилась, надрывая глотки, когда он начал свой бег, преследуемый полузащитниками гостей. Он пробежал мимо ложи мэра, догадываясь, что высокий гость тоже приветствовал его, и нырнул за защитника Рапид-Сити, который пытался его заблокировать.
Приближающиеся ворота призывали его. Он мог практически ощутить вкус своей победы.
Тачдаун, вот и я!
Ложа мэра взорвалась, проливая дождь из крови и мусора на поле. Приветствия превратились в крики. Люди запаниковали и вскочили со своих мест. Над полем повис дым.
Что за?..
В замешательстве ресивер оглянулся – и увидел, как игровое поле проваливалось под землю, глотая игроков. «Роугз» и «Монумэнтс» падали в дымящуюся пропасть, которая, казалось, гналась за ресивером с охотой лайнбэкеров противника. Футбольный мяч выскользнул из его рук, и спортсмен побежал еще быстрее, чем раньше, отчаянно пытаясь опередить рушащееся поле.
Потрясающий грохот соперничал с воплями более шестидесяти тысяч зрителей, многие из которых уже в панике бросились к выходам. Испуганный игрок пробежал мимо 10-ярдовой очковой зоны, отбросив все мысли о выигрыше.
Вытащите меня отсюда!
Улица взрывалась вокруг машины Блэйка, выбрасывая куски асфальта в воздух. Густой черный дым поднимался снизу. Крышки люков выстреливали вверх. Вода хлынула из разбитых пожарных гидрантов. Уличные фонари опрокинулись на улицы и тротуары.
Разорванные электрические провода зажглись и зашипели. Пешеходы бежали в ужасе. Отчаянно гудели клаксоны, усиливая шум. Визжали тормоза, кричали сирены. Автомобили сталкивались друг с другом.
Блэйк изо всех сил пытался удержать контроль над своей машиной, чтобы избежать яркого оранжевого пламени, поднимающегося из открытого люка. Его заметки и карты летали по салону. Пустая кофейная чашка опрокинулась.
Блэйк громко выругался, сжимая руль побелевшими пальцами.
Позади рухнул мост Грантона. Массивные башни, основа и тросы обрушились в реку, как при контролируемом сносе. Десятки автомобилей, грузовиков и такси погрузились в ледяную воду.
Он увидел, как чуть правее впереди рушится и мост Саллоу, отделяющий восточную часть города от материка. Он догадался, что другие мосты тоже были взорваны.
«Бэйн отрезал Готэм от остального мира, – понял он. – Но зачем!»
Еще один взрыв подбросил машину вверх, заставив ее перевернуться в воздухе. Она скользил по взрывающемуся асфальту. Искры и визг металла по асфальту создавали еще больше хаоса. Ремень безопасности и плечевой ремень впились в Блэйка, удерживая его на месте.
Лобовое стекло разбилось. Металл перекорежило. Гейзеры дыма и пламени извергались вокруг машины.
Его мир перевернулся с ног на голову.
Когда-то зеленое футбольное поле стало теперь дымящейся пустошью, за исключением одной узкой полосы газона, которая пережила катастрофу. Щебень и трупы усеивали остальную землю. Футболист исчез в пропасти.
Никто этого не заметил.
Люди Бэйна высыпались из прохода в раздевалки на разрушенное поле, образуя бронированную полосу препятствий у выхода. Он знал, что на всех выходах было размещено еще большее число солдат, что не позволит его публике уйти до окончания шоу. Он не собирался разыгрывать представление в пустом зале.
Он появился в поле зрения, как гладиатор, входящий в Колизей. Повсюду паникующие толпы рыдали и кричали, понимая, что спасения нет. Он с удовлетворением заметил, что телевизионные камеры качнулись в его сторону. По его подсчетам к настоящему времени прямая трансляция велась на каждом канале по всему миру.
Он надеялся, что Уэйн наслаждается просмотром телевизора.
Мертвый судья, убитый осколком летящего мусора из ложи мэра, лежал на газоне. Его наушники с микрофоном, похоже, все еще работали, и Бэйн вырвал их из останков мужчины. Его позабавило использование микрофона судьи.
Толпа в панике затихла, когда Бэйн принял на себя командование. Он поднял руку вверх, призывая к молчанию и поднес микрофон к загубнику маски.
– Готэм! – призвал он. – Возьми под контроль свой город...
* * *
Чувствуя себя потрясенным, но способным двигаться, Блэйк вылез из своего перевернувшейся машины и пополз по раскуроченному асфальту. Пламя и дым все еще извергались снизу. Застонав, он попытался оценить свое состояние. Насколько он мог судить, он был весь в царапинах и синяках, но переломов не было.
Он сплюнул кровь на обугленный тротуар. Слава Богу, зубы остались на месте.
«Хватит о себе, – подумал он. – Мне нужно знать, что происходит».
Он пополз назад к своей машине и залез в мятую кабину. Поднатужившись, ему удалось зацепиться за рацию, взрыв статики ударил по ушам.
– Фоули? – спросил он с тревогой.
– Господи, Блэйк! – хрипло ответил Фоули, по вполне понятным причинам обескураженный. – Каждый полицейский в городе в этих туннелях.
«Кроме меня, – подумал Блэйк, – и...»
– Не каждый.
Торопясь, он с трудом вытащил свой дробовик из машины. Побитого вида седан осторожно ехал по разрушенной улице. Поднявшись на ноги, Блэйк побежал, чтобы остановить его.
Монитор сердечного ритма Гордона начал издавать быстрый писк. Он проснулся в холодном поту, вырванный из сна какой-то суматохой за пределами палаты. Ему снился кошмар о Бэйне и той перестрелке в канализации.
Плохо соображая спросонья, он, однако, через мгновенье понял, что происходит что-то очень плохое – в реальности. Вопли, крики и случайные выстрелы раздавались внизу, как будто на вестибюль больницы напали неизвестные. Комиссара охватило тревожное дежавю: он вспомнил, как Джокер напал на эту самую больницу, чтобы добраться до Харви Дента, а затем взорвал целое крыло.
Он отбросил тревожные воспоминания в сторону, сосредотачиваясь на настоящем. Он был чертовски уверен, что знает, кто стоит за этим шумом – и за кем они идут.
Шаги застучали вверх по лестнице. Он слышал, как захватчики перемещались из палаты в палату. Испуганные пациенты вопили и кричали о помощи. Медсестры и санитары разбежались и спрятались. Изредка раздавался звук выстрела. Гордон понял, что они его найдут – это только вопрос времени.
Ему нужно было выписаться из больницы и немедленно.
Сжав зубы, чтобы не закричать от боли, он встал с кровати. Зашитые раны протестовали против каждого движения, но швы не разошлись – по крайней мере, пока. Он катил свою капельницу по полу. Игла в руке причиняла боль каждый раз, когда он заталкивал ее на место. Его босые ноги шаркали по холодной плитке.
Это было совсем не то, что доктор прописал.
* * *
Улицы были полны растерянных и напуганных людей. Блэйк маневрировал на конфискованном седане между шокированными пешеходами, уклоняясь от случайных вспышек пламени и дыма. Лица ошеломленных выживших почернели от дыма и сажи. Обломки и дымящиеся воронки сопровождали неровную поездку через весь город, вызывавшую у Блэйка боль в спине.
Опрокинутые уличные фонари и разбитый тротуар превратили улицы в полосу препятствий. Это было похоже на проезд через военную зону, которой, очевидно, и стал Готэм. В новостях, поступающих по радио в автомобиле, утверждали, что террористы убили мэра и взяли под контроль футбольный стадион. Более шестидесяти тысяч человек были взяты в заложники, а большая часть полиции все еще находилась в ловушке под землей.
«У меня нет времени разбираться с этим сейчас, – подумал Блэйк. Он знал, кто будет следующей целью Бэйна. – Если я уже не опоздал».
Седан остановился перед больницей. Блэйк выскочил из машины и помчался по ступенькам в вестибюль, который был тревожно пустым. Пулевые отверстия продырявили стены и потолок. Разбитое стекло усеивало пол. Сувенирный магазин и стойка регистрации были обстреляны.
Он услышал наверху выстрелы.
«Дерьмо, – подумал он. – Они нашли Гордона».
Перепрыгивая лестницу через две ступеньки, он бросился вверх на этаж, где лежал комиссар. Он ворвался в коридор с поднятым оружием, но застыл, почувствовав теплое стальное дуло пистолета у своей шеи. Высокая температура металла говорила о том, что из пистолета недавно стреляли.
Он тяжело сглотнул. На секунду он подумал, что для него все кончено.
– Не стой у всех на виду, новичок, – отругал его Гордон.
Блэйк обернулся и увидел Гордона в смятом больничном халате, опускающего свой верный «Смит-энд-Вессон». Четверо мертвых наемников лежали в коридоре. Напуганные пациенты выглядывали из дверей в палаты.
– Возьми мое пальто, сынок, – сказал Гордон.
