41. Помним ее?
Убийство Крессиды Бейнз стало громадным сюрпризом для всех. Даже больше, чем самоубийство Джералдин Гиффард двумя неделями ранее.
И оно же сдвинуло в пользу #ПомнимИх равновесие в общенациональной повестке относительно ответственности погибших солдат за насилие над женщинами в предыдущие века. В то утро, когда распространилась новость об убийстве, все сошлись во мнениях, что это убийство – идеальный пример того, чему вообще посвящено все движение #ПомнимИх. Жестокое убийство женщины за преступление подать голос в защиту остальных женщин, подвергшихся насилию, похоже, символизировало собой все, что было неправильного в гендерном равновесии в обществе.
Убийство произошло в парке. Крессиду ударили по голове сзади – в точности так же, как Сэмми. Но разница состояла в том, что убийца на этот раз оставил улику. Очень, очень крупную улику. Он выронил бумажник, в котором нашлись его водительские права и пропуск управляющего супермаркета. Эти документы сообщили его имя, Оливер Толлетт, и что ему двадцать девять лет. Еще один документ, отыскавшийся в бумажнике, – членская карточка Толлетта из общества фэнтэзи-ролевиков, и она явила псевдонимы хозяина: бывший “морской котик” Флота США Коуди Стронг, генерал конфедератов Каменная Стена Джексон и Вотан Оркобой.
Старший инспектор уголовного розыска Мэтлок уже заинтересовался этим убийством из-за сходства с методом убийства Сэмми Хилл. Когда он распознал в Оркобое того, кого Роб упоминал как особенно яркий пример тролля, настроенного против женщин, хоть цис-, хоть транс-, Мэтлок настоял на том, чтобы вести расследование лично.
Клегг и Тейлор отправились за Толлеттом, и его привезли в Скотленд-Ярд на допрос с предостережением.
На допросе Толлетт заявил, что во время убийства находился дома и играл в интернет-игры. Как его бумажник очутился в парке, он не знает.
– Может ли кто-то подтвердить, что вы были дома? – спросил Мэтлок.
Толлетт ответил, что живет один. Возможно, человек, живущий ниже этажом, слышал, как Толлетт перемещается по своей квартире, но это маловероятно, поскольку перемещается он мало.
– Я сижу за компьютером. У меня очень полноценная жизнь онлайн.
– Тогда, надо полагать, если мы проверим ваш сервер, обнаружится, что вы были онлайн в то время, о котором говорите?
– Нет. Не обнаружится, боюсь.
– Почему же, Оливер?
– Вотан.
– Вы хотите, чтобы я называл вас Вотаном?
– Это мое имя. Мое самоопределение.
Вероятно, Вотан перехватил ухмылку инспектора Тейлора, поскольку внезапно сильно рассердился.
– Что? У гетеросексуального белого мужчины не может быть самоопределения? А, ну понятно. Такие вот у нас двойные стандарты. Если какой-нибудь гей скажет, что его звать Сюзен, это мы уважаем, потому что это его или ее самоопределение. А когда я говорю, что у меня имя Вотан и что я определяю себя как скандинавского бога, это фигня, так?
Мэтлок метнул предупреждающий взгляд на Тейлора.
– Нет, Вотан, – сказал он, – это не фигня. Если вас зовут Вотан, я ничего не имею против. Итак, почему вы считаете, что ваш сервер не записывал ваши действия?
– Потому что я логинюсь довольно затейливо, это не сразу видно на обычных серверах.
– Правда? И зачем же так?
– Не из-за детской порнухи, если вы про это подумали! – злобно огрызнулся Вотан. – Я б таких кастрировал. Педов, в смысле, не детишек.
– Я ничего не подумал. Это вы мне скажите.
– Из-за теневого государства. Очевидно, я бы предпочел, чтоб государственные шпионы не следили за моими делами. Я частное лицо.
– Не такое уж частное, раз позволяете себе угрозы в интернете, Вотан. Вас трижды банили в Твиттере, верно? Вы угрожали убить Крессиду Бейнз, так?
– Я угрожаю убить кучу народа. Но в твите это не означает.
– Не означает – что?
– Не означает, что ты правда хочешь их убить. Это типа “о, я с вами не согласен. Лучше б вам хорошенечко подумать еще раз” – такое.
– Вотан, – произнес Мэтлок, – ваш бумажник нашли на месте преступления, у вас нет алиби, и вы много раз грозили погибшим физической расправой. Удастся ли вам придумать хоть одну причину, почему мне не следует арестовать вас за убийство доктора Крессиды Бейнз?
– Причина только одна: я не убивал.
Клегг открыла папку с файлами и придвинула ее по столу к Вотану.
– Вы состояли в движении невольных воздержанцев, верно, Вотан? – сказала она. – Вы активно пропагандировали идею насилия против женщин в отместку за отсутствие у вас половой жизни.
– В некотором смысле, – согласился Вотан, – хотя я бы никогда ничего такого не сделал.
– Вы к тому же много критиковали движение #ПомнимИх и “феминизацию” истории, которой занималась Крессида Бейнз, правильно?
– Да, черт бы драл. Эта дура, баба эта, утверждала, что герои были предателями, а предатели – героями, а еще она сказала, что Альфред Великий был бабой.
– Вообще-то она такого не говорила, – произнес Мэтлок. – Я сам член “Военного ремесла”, и та новость была фальшивкой.
– Ха! Это они хотят, чтоб мы в это верили.
Мэтлок арестовал Вотана Оркобоя – улики были практически исчерпывающими.
Когда новость стала достоянием общественности, общественность возликовала. Никто не сомневался, что Мэтлок поймал кого надо.
Да вот только у самого Мэтлока сомнения остались.
Ему нужно больше, чем выроненный бумажник и несколько озлобленных твитов, чтобы поверить, что этот чудной, ненормальный коротышка хоть как-то тянет на убийцу. И уж тем более на убийцу, способного уложить одним ударом и не оставить никаких следов, кроме удачно подброшенного бумажника.