Глава 19
Хочешь чуда – будет чудо!
В очередной раз Алексею удалось совершить невозможное. За те две недели, которые доктор Казанский отводил на его выздоровление, Алексей сумел силами личного состава береговой батареи и при помощи рабочих Севастопольского морского завода починить вторую орудийную башню. Максим Горький утверждал, что «человек создан для счастья, как птица для полета!» Алексей считал несколько иначе – человек живет, чтобы совершать чудеса. Он и сам – «попаданец» из прифронтового воюющего Донецка 2014 года – был тому ярким подтверждением. Алмазная песчинка, попавшая невероятным стечением обстоятельств в жернова истории, заставила саму неумолимую Клио, музу – покровительницу истории, поменять ход событий и причем – неоднократно.
Предстояла тягостная обязанность: похороны погибших артиллеристов. Всего их оказалось тридцать пять человек – тридцать погибли при попадании снаряда и в огне пожара, еще пятеро скончались от ожогов. Тридцать пять погибших за один раз – и это при том, что ни один из десятка немецких снарядов, прилетевших на батарею, не пробил броню… Алексей глядел на аккуратные ряды фанерных гробов, вырытые могилы с горками сухой каменистой земли, на застывших в строю краснофлотцев и офицеров.
– Сейчас и наши погибшие товарищи, и живые – в одном строю. Мы все знаем, что клятвы наши будут выполнены, даже если придется заплатить самую высокую цену. Как заплатили эти ребята… наши товарищи… – Слова давались Алексею нелегко, голова гудела, слегка подташнивало. – Там на море – вражеская эскадра. Скоро к гитлеровским канонеркам и недобитому броненосцу подойдут основные силы: линкоры и крейсеры итальянцев и немцев. Там на суше – вражеская армия, проклятый Манштейн, который тоже уже получил подкрепление. Мясорубка будет страшной – или мы перемелем противника, или он сотрет нас до скального основания. Я сражаюсь за каждого из вас, за наш Севастополь, за нашу Советскую Родину! За кого будет сражаться каждый из вас?
– За Родину! За Сталина!! За Севастополь!!!
* * *
Ремонтом второй орудийной башни руководил лично инженер батареи воентехник второго ранга Николай Лобанов. Вместе с инженером-электриком воентехником первого ранга Николаем Широковым и инженер-механиком, воентехником третьего ранга Ивановым-Яшиным был разработан крайне рискованный, но исключительно смелый проект.
Из второй башни демонтировались оба орудия. Стволы рассоединялись с казенной частью и полностью заменялись. Это, кстати, было и к лучшему, поскольку настрел на каждый ствол уже приближался к критическому. А сама технологическая операция уже была достаточно хорошо отработана.
В прошлый раз замена орудийных стволов заняла шестнадцать дней при минимальном оснащении и механизации. Теперь требовалось провести гораздо более масштабные ремонтные работы. Но зато сейчас, по особому распоряжению командования, и людей, и техники хватало.
Изнутри башню тоже максимально разгрузили, полностью демонтировав тела орудий, заряжающие и вспомогательные механизмы. Люди работали так, как ни до ни после этого! На руках вытаскивали массивные детали весом в несколько сотен килограммов, потому что в тесноте боевого отделения было невозможно использовать что-то эффективнее обычной лебедки или тали.
Затем установили четыре мощных домкрата, к которым подключили через передающие приводы мощные электромоторы. Включили дизель-генераторы подземной электростанции на полную мощность и запитали гигантские домкраты. Алексей с колотящимся от волнения сердцем наблюдал, как медленно – с гулом и скрежетом металла приподнялась с кругового погона заклиненная башня. Вес громадины составляет 900 тонн!
Стальные секции подбашенного погона были заменены, установлены новые шаровые опоры. Рабочие также заново забетонировали расколотые попаданием участки железобетонного покрытия. Установили 100-миллиметровые плиты нижнего броневого пояса. Работы велись постоянно на протяжении четырех суток. Руководил всеми техническими операциями помощник комбата Никульшин.
А в это же самое время первая орудийная башня продолжала обстреливать и сухопутные части Вермахта, и немецкие корабли, которые все так же настырно лезли к берегу, чтобы обстрелять Севастополь.
Алексей каждый день по нескольку часов подряд находился во второй орудийной башне. Командир батареи уточнял технический проект с заводскими инженерами и своими воентехниками, вместе вносили необходимые изменения. Алексей руководил людьми и командовал огнем первой орудийной башни. Подчиненные постоянно видели своего командира, и это еще больше укрепляло боевой дух и мотивацию каждого офицера, краснофлотца или заводского рабочего.
Старший политрук Иванов постоянно держал командира в курсе морально-психологического состояния бойцов. В скупых строках рапорта, посвященного обстановке во время попадания немецкого снаряда во вторую орудийную башню, в частности, говорилось:
«Исключительное мужество во время катастрофы проявил личный состав батареи, что дало возможность ликвидировать пожар и предотвратить взрыв погребов с боезапасом:
Воентехник 1 ранга Широков, младшие командиры Повивалец, Пересоба, Стрижак, Мельник и краснофлотцы Дескул, Макаров, Хохлов и прочие, несмотря на пламя пожара, предотвратили взрыв погребов, рискуя жизнью.
Отдельные бойцы, которых удалось извлечь из огня, высказывали патриотические настроения: краснофлотец Савченко: «Дорогие товарищи, отомстите за меня фашистским гадам, я умираю за Родину, за Сталина». Отрицательных настроений среди личного состава не было. В числе погибших 35 человек, 30 сгорели, пять получили сильные ожоги и умерли.
Из 35 человек, погибших при катастрофе, политрук башни Панкратов, помощник командира башни Паршин, 7 младших командиров и 26 краснофлотцев, в том числе 3 члена ВКПб, 7 кандидатов, 18 комсомольцев и 7 беспартийных».
* * *
Строго говоря, ведь сам Алексей не создал чуда – он его возглавил. В своих сверхусилиях он опирался на всех остальных людей. Именно благодаря им и стало возможным всего лишь за две недели полностью восстановить боеспособность второй башни. При том, что первая продолжала вести огонь по врагу.
Каждый из краснофлотцев, старшин и офицеров береговой батареи поддерживал, как мог, своего комбата. Помощник командира батареи Никульшин ведал всеми вопросами, связанными со службой и продолжающейся боевой работой первой башни. Группа военных техников во главе с инженером батареи Николаем Лобановым занималась ремонтом. Военврач Казанский лечил и выхаживал раненых, в том числе и самого Алексея.
Но наиболее поразил «попаданца» из Донецка 2014 года старшина кладовщиков – тот самый, которого Алексей наставил на путь истинный и помешал тем самым недоброй памяти Будякину испортить жизнь человеческую. Смущаясь, старшина поставил возле койки Алексея отчетливо звякнувший жестью вещмешок.
– Что там, старшина?
– Та вот, я тут трошки собрал для вас, товаришу командир… – Пальцы неловко развязали затянутый узел лямок. – Икорки тут трохи надыбав…
Вещмешок оказался полон жестяных килограммовых банок с красной и черной икрой. Невиданный деликатес по нынешним временам! Настоящее чудо: Алексей, да и остальные меньше бы удивились, если бы запасливый старшина кладовщиков предъявил им вдруг живого Гитлера на цепи и в ошейнике!..
– Ох, елки зеленые! На что ж ты их сменял, уж не на старые ли орудийные стволы главного калибра?! – Алексей не хотел обижать человека, от всей души сделавшего ему такой широкий жест. – Сделаем так: распределим икру между всеми ранеными в лазарете. И спасибо тебе огромное, старшина, – век не забуду!..
Сами раненые инициативу командира приняли с огромным энтузиазмом. А вот откуда старшина умудрился достать в осажденном Севастополе не просто дефицитный, а экзотический, как букет роз в Антарктиде, товар, так и осталось тайной…
* * *
«Тов. ЛЕЩЕНКО – лично в руки.
Здравия желаю, тов. командир ББ 35. Выражаю обеспокоенность состоянием Вашего здоровья, желаю скорейшего выздоровления. О ходе ремонтно-восстановительных работ осведомлен. Выражаю всяческую поддержку и горжусь самоотверженностью всех, кто участвует общими усилиями в деле восстановления боеспособности ББ 35. Верховный Главнокомандующий тов. СТАЛИН».
Бланк с такой радиограммой принесла вечером Карина в лазарет Алексею.
У того мурашки по спине пробежали. Конечно, он знал, что Сталин знает наизусть имена и фамилии всех высших офицеров, наркомов – народных комиссаров, министров сталинской промышленности, директоров крупных заводов и фабрик. Но такое внимание именно к его персоне – всего лишь командира отдельной береговой батареи, пусть и сверхмощной, внушало уважение. За скупыми строчками радиограммы чувствовалась Личность, которой совершенно не нужен был никакой культ.
* * *
Тем временем оперативная обстановка на Севастопольском фронте стала близкой к критической. В акватории Черного моря находилась мощнейшая итало-немецкая эскадра в составе линкоров «Джулио Чезаре» и «Страсбург», тяжелого крейсера «Зейдлиц» и крейсера «Лейпциг», и это – не считая эсминцев. Пока что эти силы концентрировались в районе румынского острова Змеиный, что было тактически грамотно. На самом острове, единственном на Черном море, немцы построили мощную радиолокационную станцию и прикрыли ее береговыми и зенитными батареями. Ядро итало-немецкой эскадры получало снабжение сразу из двух баз: из румынской Констанцы и из оккупированной немецкими и румынскими войсками Одессы.
В прибрежных водах курсировали броненосец и четыре тяжелые канонерские лодки: «Адмирал Лютьенс», «Капитан цур-зее Линдеман», «Капитан цур-зее Лангсдорф» и «Капитан цур-зее Фольдаг». Время от времени вместе с итальянскими и немецкими эсминцами тяжелые канонерские лодки совершали набеговые операции для обстрелов Севастополя. Впрочем, не очень успешно, все же береговая оборона города-крепости оказалась довольно сильной.
Гитлеровцы все еще медлили с наступлением, почему – неясно. Но все же Алексей догадывался, в чем дело – ведь не зря он внимательно изучал разведсводки флота. Сейчас на Черноморском театре военных действий оперировали сразу три мощные группировки кораблей: немецкие канонерские лодки, немецкие же крейсеры и линкор, а также еще итальянский линкор в сопровождении легкого крейсера «Джузеппе Гарибальди» и эсминцев. Все это порождало путаницу и неразбериху среди командования. Каждый из адмиралов стремился реализовать свои амбиции за счет другого. К этому еще и прибавилось традиционно неприязненное отношение фюрера Адольфа Гитлера и дуче Бенито Муссолини. Каждый из них претендовал на Севастополь и Крым, но их взаимная вражда была на руку только защитникам города-крепости.
* * *
Наконец, через две недели инженер батареи воентехник второго ранга Николай Лобанов доложил Алексею о полном завершении ремонта второй орудийной башни, монтаже орудий и всего сопутствующего оборудования, приборов и механизмов. К тому времени уже и сам командир батареи поправился, лечение доктора Евгения Казанского оказалось весьма эффективным, и организм Алексея успешно справился с последствиями контузии и общего нервного перенапряжения.
Снова боевой расчет заступил на вахту во вторую орудийную башню. Испытание стрельбой Алексей решил провести в два этапа: сначала холостыми выстрелами прогреть ствол, а затем ударить боевыми снарядами. Спустившись в Центральный пост управления артиллерийской стрельбой, командир батареи отдал приказ:
– К испытательной стрельбе приступить! Огонь – холостыми зарядами из обоих стволов – беглым… Пли!..
Орудийная канонада второй башни прогремела приветственным салютом. Артиллеристы действовали слаженно и осторожно, внимательно следили за тем, как действуют массивные и точные механизмы. Все шло нормально.
Радиограмма из штаба береговой обороны Севастополя пришла молнией: запрашивали поддержку огнем главного калибра. Враг снова наступал на Балаклаву. Алексей приказал дать ответ: «Выполняем арт-поддержку всеми четырьмя орудиями! Командир 35-й ББ Лещенко». Карина передала радиограмму в эфир.
Местность, ориентиры, азимуты и дальность – все было уже известно, каждый холм был уже давно пристрелян. Алексей проверил расчеты и дал команду.
– По фашистской нечисти четырехорудийным залпом – огонь!
Лязгая металлом, как и раньше, элеваторы подали снаряды и метательные пороховые полузаряды к орудиям. Штанги досылателей вдвинули смертоносные «консервы Апокалипсиса» в казенники орудий. Закрылись и провернулись массивные поршневые затворы. Обе башни развернулись на указанные градусы азимутов, стволы поползли вверх, принимая расчетные углы возвышения. Грянули могучие залпы, 470-килограммовые фугасы обрушились на наступающую гитлеровскую пехоту, танки и самоходки. После взрыва 305-миллиметрового снаряда любой немецкий танк попросту исчезал, стертый чудовищной силой с лица земли. Что тут говорить о вражеской пехоте!
Защитники Балаклавы привставали в окопах, оглядывались назад и уважительно замечали: «Опять наша «Тридцать пятка» заговорила в полный голос»!
Восстановленная после страшного немецкого удара вторая орудийная башня успешно прошла испытание боем. Русские вновь совершили чудо – одно из многих на этой страшной и Великой войне.
