Глава 11
Евпатория – последний бой
На рассвете небеса над руинами горящей Евпатории уже привычно содрогнулись от рева и грохота орудийных залпов. Тяжелые гаубицы Круппа мешали небо с землей, перемалывая укрепления русских. Дымные фонтаны мощных взрывов перепахивали городские кварталы. Сквозь завесу пыли сверкали вспышки взрывов. Уже поврежденные от прошлых обстрелов здания складывались словно карточные домики, осыпались грудами битого кирпича.
Не успели осесть пыль и дым артиллерийских разрывов, как небо наполнилось гулом десятков авиационных моторов. У фон Манштейна уже не было в оперативном подчинении 4-го Воздушного флота Вольфрама фон Рихтгофена, но и того, что оставалось, было достаточно, чтобы размолотить упрямых русских, сражающихся с небывалым фанатизмом. С протяжным душераздирающим воем обрушились на советские позиции пикировщики с черными крестами на широких крыльях с характерным обратным изломом и нелепыми «лаптями» неубирающегося шасси под брюхом. Пузатые двухмоторные «Хейнкели-111» вываливали свой смертоносный груз с большой высоты, с горизонтального полета.
Навстречу гитлеровской воздушной армаде ударили русские зенитки. Противовоздушная оборона города была хорошо укреплена 76-миллиметровыми полуавтоматическими пушками и 37-миллиметровыми зенитными автоматами. Пикировщиков встречали хлесткими очередями счетверенные зенитные установки «Максимов» и крупнокалиберные пулеметы «ДШК».
Гвардейские крейсеры «Красный Кавказ» и «Красный Крым» вместе с эсминцами сопровождения открыли заградительный зенитный огонь с моря. С кораблей, к огромному неудовольствию вице-адмирала Октябрьского, демонтировали торпедные аппараты, а на их место «воткнули» дополнительные скорострельные пушки. Это существенно повысило огневую мощь кораблей, которые теперь своими многочисленными стволами орудий и пулеметов напоминали скорее «огненных ежей».
Земля содрогалась и гудела, оглохшие, засыпанные землей солдаты скрипели пылью на зубах, но держались. Оставшиеся для обороны города войска были укрыты максимально глубоко, за бетонными перекрытиями, в глубине подземных городских коммуникаций. Боевая техника, орудия и станковые пулеметы находились в защищенных огневых точках и в капонирах. Опыт осажденного Севастополя научил укрываться от обстрелов – это стало главным не только для выживания, но и для эффективного ведения войны.
* * *
– Achtung, fоrwarts! – Фон Манштейн находился на передовом командном пункте, наблюдая за тем, как титанические силы, заключенные в химических связях тротила, пикриновой кислоты и пироксилина, сталкиваются на небольшом клочке земной поверхности, превращая ее в лунную равнину, испещренную дымящимися кратерами воронок.
По приказу Манштейна по этой выжженной равнине пошли угловатые танки и приземистые самоходки. Россыпью при поддержке полугусеничных бронетранспортеров во второй линии двинулась пехота.
Врытые по башни легкие советские танки «БТ» подпустили их поближе и влупили остатками боекомплекта. После чего экипажи, из тех, кому все же повезло уцелеть в этом аду, отступили по улицам, перегороженным баррикадами, к порту.
В пылающей Евпатории оставались только заградотряды НКВД и морской пехоты – но отнюдь не для того, чтобы стрелять в спину своим же, как это любят описывать «либеральные авторы». Мобильные заградительные отряды прикрывали отход основных сил защитников города, устраивали дерзкие контратаки и корректировали огонь артиллерии. А вот «боги войны» уже не сдерживали своего огненного гнева!
* * *
На расстоянии 66 километров по прямой от Евпатории на Херсонесском полуострове медленно развернулись обе огромные 900-тонные башни 35-й береговой батареи. Стволы 12-дюймовых орудий медленно поползли вверх, принимая сторого выверенный угол возвышения. Но это были единственные внешние проявления той напряженной деятельности, которая происходила в железобетонной толще в отсеках «сухопутного линкора».
– Исходные параметры введены в электромеханический вычислитель.
– Исходные данные введены в электронный вычислитель.
– Понял.
– Коля, ты проверил выкладки?
– Точно так. – Старший лейтенант отложил тонко отточенный карандаш – на грифельном острие сейчас балансировали сотни и тысячи жизней.
– Расчет данных для артиллерийской стрельбы выполнен! – доложил офицер.
– Данные артиллерийской стрельбы утверждаю, – ответил Алексей, проверив математические выкладки. – Передать командирам башен.
Он бил по заранее намеченным координатам – не зря он выходил на крейсере в Евпаторию. И теперь все координаты были нанесены у него на карту местности. Это здорово сокращало время на подготовку данных для стрельбы на запредельную для 12-дюймовых орудий дистанцию.
– Есть, командир!
А в обеих броневых башнях элеваторы уже подали остроносые, вытянутые дальнобойные снаряды. С металлическим лязгом, гремя цепными приводами, досылатели вдвинули их в казенники орудий. Сложились и ушли вниз под действием гидравлики лотки подачи. Закрылись и провернулись массивные затворы.
Командиры башен выдали команды наводчикам, те включили электрогидравлические механизмы подъема стволов.
– Орудия наведены, к стрельбе готовы! – последовали доклады командиров броневых башен.
– По гитлеровским оккупантам – залпом огонь!
– Залп!
Привычно содрогнулась земля, испуганно задрожали скалы, когда четыре огромных ствола извергли клубы дыма, сквозь которые на мгновение проступили багровые сполохи дульного пламени. Бешено крутящиеся снаряды ввинтились в подсвеченное огнем небо, чтобы по широкой дуге упасть на головы немецких оккупантов.
* * *
Окраины Евпатории уже были покинуты советскими войсками. Мимо куч щебенки и битого камня, в которые превратились дома, по разбитым в хлам улицам продвигались угловатые «панцеры» и приземистые самоходки. С трудом преодолевали колдобины и воронки полугусеничные броневики. Настороженно, каждый миг ожидая смертельного выстрела русского снайпера из завалов, продвигались немецкие пехотинцы. Сажа на их лицах смешивалась с кирпичной пылью. Только белки глаз выделялись под серым налетом и оскаленные зубы.
Миг – и все переменилось. Яркие огненные вспышки и протяжный грохот, дыбом встающая земля и клубы дыма, закрывшие солнце. На подступах к Евпатории стало больше горелого мяса в обугленной нацистской форме и металлолома, коптящего среди развалин, – таковыми были последствия огневого налета 35-й батареи с мыса Херсонес. А воздух пронзали уже новые сверхдальнобойные снаряды второго орудийного залпа. А за более чем шестьдесят километров от Евпатории на лотки досылания легли уже снаряды из новой серии. Артиллеристы береговой обороны снова работали в уже привычном режиме «живых автоматов».
Евпаторийский ад теперь настал для гитлеровских оккупантов – артиллеристы далекой севастопольской береговой батареи и канониры крейсеров «Красный Крым» и «Красный Кавказ» устроили завоевателям фон Манштейна качественный «огневой мешок», перемалывая гитлеровские подразделения в прожаренный фарш с кровью.
Немецкие, итальянские и румынские подразделения, которые вошли в разрушенный город, оказались зажаты и лишены маневра среди пылающих развалин. А на оккупантов снова сыпались снаряды – наведение обеспечивалось передовыми корректировщиками и артиллерийскими разведчиками. Поэтому точность советской береговой и корабельной артиллерии оказалась поистине убийственной.
В очередной раз впереди наступающих гитлеровцев поднялись дымно-огненные фонтаны взрывов – артиллеристы ударили отсечными залпами, прикрывая свои отступающие войска. Опять немецкие, итальянские и румынские трупы обильно устлали путь, по которому фон Манштейн с упорством дебила рвался к заветному фельдмаршальскому жезлу!
* * *
Заградительные отряды НКВД и морской пехоты постоянно контратаковали, буквально цепляясь за каждый камень евпаторийских развалин. С лицами, потемневшими от пороховой гари, в полосатых тельняшках советские морпехи рубились врукопашную с отчаянной яростью – штыками и прикладами, ножами и саперными лопатками, камнями и даже голыми руками. Они были готовы и мертвыми вцепиться в глотку ненавистным оккупантам! Бойцы Госбезопасности НКВД СССР не уступали морской пехоте в доблести, но сражались с «более холодной головой». Их снайперы выбивали гитлеровских командиров, но если дело доходило до рукопашной, то выучка «госбезопасников» позволяла им сражаться на равных даже с особо подготовленными немецкими подразделениями.
Жестокие схватки возникали совершенно внезапно, последние защитники Евпатории маскировались в развалинах и подпускали оккупантов вплотную. А потом в ход шли бутылки с зажигательной смесью, которые летели в немецкую технику и пулеметы, выкашивающие ряды пехоты. После чего русская морская пехота поднималась в штыки.
От грохота канонады сотрясалась земля – войска фон Манштейна, измотанные чудовищными потерями и жесточайшим сопротивлением защитников Евпатории, вынуждены были отойти к окраинам – по собственным трупам, когда уже и центр города был практически занят!
* * *
Нерешительность гитлеровцев позволила последним оставшимся в живых защитникам Евпатории уйти на юрких быстроходных торпедных катерах. Когда нога последнего морпеха ступила на палубу, прогремели мощные взрывы в разных частях города. Это взорвались мощные фугасы, заложенные в городских кварталах. Многоэтажное здание гостиницы «Морская» – штаба обороны Евпатории – медленно осело, осыпалось потоками битого камня.
Как всегда, осторожный вице-адмирал Октябрьский не возражал против продуманной спасательной операции, как в Одессе летом 1941 года. Ту операцию по оставлению города-порта и эвакуации многотысячной армии вице-адмирал Гордей Левченко организовал и провел блестяще. Защитники города-героя Одессы влились мощной силой в ряды тех, кто своей грудью заслонил город-герой Севастополь.
Кроме того, из Одессы была эвакуирована и промышленность: массивные и сложные станки, паровозы, железнодорожные вагоны, подъемные краны, оборудование и многие сотни тонн стратегических припасов с одесских заводов.
Сейчас ситуация повторялась, но с той только разницей, что из Евпатории все ценное уже давно было вывезено, а вместо гражданских эвакуировались хоть и потрепанные, но все же боеспособные и более дисциплинированные подразделения. Поэтому эвакуация хоть и проходила под обстрелом, но окончилась благополучно.
Дополнительно противовоздушную оборону и артиллерийское прикрытие выполняли легкие крейсеры «Красный Крым» и «Красный Кавказ» вместе с отрядом эсминцев. Они же и приняли на борт большую часть эвакуированных защитников Евпатории. По пути в Севастополь несколько раз налетали немецкие торпедоносцы и пикировщики, но краснозвездные «Аэрокобры» Александра Покрышкина – сибирского медведя», и остроносые «Яки» Амет-Хан Султана – «неистового татарина» не давали даже малейшей возможности немецким самолетам приблизиться к эсминцам, транспортам и крейсерам.
* * *
Генерал-полковник фон Манштейн стер с лица сажу, жирным серым налетом покрывавшую кожу. Евпатория выгорела дотла и была разрушена практически полностью – гитлеровский военачальник мог поздравить себя с захватом бесполезных руин. Удобный порт в Каламитском заливе – цель всей операции, был разрушен полностью. А в акватории торчали мачты затопленных тральщиков и морских охотников.
Штабной полугусеничный броневик переваливался по ухабам и воронкам от снарядов. Немецкая пехота ликивидировала последние очаги сопротивления русских. Подавляющее большинство таких окруженцев были ранены и просто не могли физически выбраться к порту из завалов. Некоторые отстреливались до предпоследнего патрона – последний оставляя себе, некоторые даже пытались прорваться в храбрых, но безнадежных контратаках. Но никто из защитников Евпатории не желал сдаваться.
Отрывисто хлопали выстрелы, трещали пулеметы, периодически вспыхивало пламя огнеметчиков, бабахали взрывы. Эти жуткие по накалу ярости схватки стоили немало жизней захватчикам и сильно замедляли продвижение гитлероцев по сплошному полю руин, в которое превратилась Евпатория.
Броневик фон Манштейна остановился у полуразрушенного дома, в котором оказались окружены морские пехотинцы. Командующий мощнейшей армией Европы с болезненным любопытством наблюдал, как бросились на штурм развалин его солдаты.
– Рус, сдавайс!
– Русские не сдаются!
Подбирающиеся с огнеметами и гранатами гитлеровцы были скошены плотным и прицельным ответным огнем. Фигуры в серых мундирах распластались в нелепых позах среди руин.
Следующая группа подобралась вплотную и снова попыталась забросать защитников Евпатории гранатами. Грохнуло несколько взрывов, но огонь из развалин не прекращался. Фактически завязался яростный бой, но длился он недолго. Из развалин гитлеровцы выволокли всего одного русского – в окровавленном полосатом тельнике с перебинтованной головой. Двое эсэсовцев грубо волокли его по камням, видимо, русский моряк был ранен в ноги.
– Переведите этому русскому, что он храбро сражался, его мужество и стойкость достойны восхищения. Его не убьют, а наоборот – окажут медицинскую помощь и накормят…
Переводчик заговорил по-русски, медленно подбирая слова.
В следуюший момент Манштейн поразился и откровенно испугался реакции русского. Обвисший на руках эсэсовцев израненный человек будто бы вмиг напитался силой. Взбугрились на плечах и на руках стальные мышцы. Словно тряпичные куклы отлетели в стороны дюжие эсэсовцы, заливая ковью из перерезанных глоток землю. В руке русского моряка сверкнул кинжал, вырванный из ножен одного из немцев.
– Русские не сдаются! – Моряк бросился на немецкого генерал-полковника.
Но силы изменили ему, широкий клинок эсэсовского кинжала вспорол рукав генеральского мундира, напившись «арийской» крови.
В следующий момент русского все же сбили с ног, кинжал отлетел в сторону. Но и на последнем издыхании человек в окровавленном полосатом тельнике извернулся и вцепился в глотку немецкому солдату закостеневшими пальцами. Они покатились кубарем по земле. Коротко и сухо протрещала очередь пистолета-пулемета. Но русский матрос не отпустил своего противника, даже когда на широкой спине появились кровавые раны от пуль. Он так и умер, утащив за собой на тот свет и немца.
Манштейн замер, ошарашенный произошедшим. Командующий одной из самых мощных группировок Вермахта стоял, нелепо зажимая кровь из раны на руке, глядя, как красные капли срываются на пыльную землю. Блеск клинка у самых глаз, обжигающая боль, крик русского и его неистовый бросок, сухая автоматная очередь – все слилось в какой-то жуткий калейдоскоп.
«Verdammt! – Проклятье!» А ведь это всего лишь Евпатория, а не Севастополь! Что же будет там – у стен русской крепости, которую он, генерал-полковник самой сильной армии Европы, не смог взять уже трижды? Что ждет его там – фельдмаршальский жезл и Рыцарский крест с мечами и бриллиантами или же крест попроще…
