БАНК. НАЧАЛО
(ОСЕНЬ 1991)

По старым стройотрядовским связям Андрей договорился, что нам временно дадут пустой кабинет в здании горкома комсомола на Колпачном. Там мы и собрались, четыре друга-однокурсника. Я, Андрей, Игорь и Леха.

Главное — в том кабинете было то, что там стоял телефон и по нему можно было звонить свободно и куда угодно.

Если есть телефон — значит, нужно куда-то звонить и что-то предлагать. Главный вопрос был: что предлагать? Торговать компьютерами или факсами, начинать организовывать новую биржу или что-то в том же духе?

Но мы быстро поняли, что это никому не нужно — уже было много и бирж и контор по торговле факсами.

И вот в какой-то момент пришла мысль…

А может — банк?

И тут Игорь сказал, что у Юли, его жены, есть тетка из Вышнего Волочка и что она вроде бы работает в каком-то банке. Может, им что-то нужно в Москве? Игорь позвонил своей родственнице, и та ему ответила: да, их старый советский Жилсоцбанк акционируется — и будет теперь называться Тверьуниверсалбанк. Она пообещала поговорить с руководителями банка о том, не хотят ли они открыть московский филиал.

Через некоторое время она перезвонила и сказала: «Им это интересно! Козырева (она была президентом банка) как раз задумалась о том, чтобы открыть в Москве филиал».

Мы тут же договорились, что Козырева приедет к нам в Москву познакомиться.

Поняв, что к этому есть интерес, мы стали искать телефоны других региональных банков и всех спрашивать:

— А не хотите ли вы открыть московский филиал?

И — о чудо! — практически везде нам говорили:

— Да.

Банки активно развивались, и все хотели открыть филиал в Москве! Таким образом, за неделю мы получили минимум три или четыре твердых предложения встретиться. Мы договорились, что к кому-то приедем сами, кто-то согласился добраться до нас в Москве.

И тут комната в здании горкома комсомола оказалась нам очень важна для презентации себя как команды. Вот, смотрите, какие мы крутые, со связями в центре Москвы!

Уже на следующей неделе к нам на черном иностранном автомобиле приехала красивая высокая моложавая женщина, блондинка лет 40–45, Александра Михайловна Козырева. Она нам сразу понравилась. Мы заранее договорились с секретарем горкома, чтобы он временно пустил нас в свой большой кабинет — там мы с ней и встретились. Сказали мы примерно следующее:

— Мы сами из Физтеха, активные комсомольцы, входим в руководство областного штаба строительных отрядов, всех тут в Москве знаем и все можем решать, хоть и молодые. — Мы предлагаем организовать в ­Москве какой-нибудь бизнес для региональных ­банков.

Пообщавшись и познакомившись с Александрой Михайловной, мы договорились, что через два дня сами приедем в Тверь с «Программой» развития банка и создания филиала.

Надо сказать, что в тот момент мы вообще не знали, что такое банк, — и потому вся эта затея еще казалась нам сомнительной и толком мы в нее не верили. Но между собой мы договорились, что я попытаюсь набросать программу, как развивать банк, с которой мы и поедем в Тверь.

На подготовку этого документа было меньше двух дней, а мы ничего не смыслили в банках и финансах. Поэтому я стал искать книги, ездить по книжным магазинам.

И тут я понял, что там нет вообще ничего по финансовой теме. В СССР банки никому не были интересны, и потому в магазинах книг о них не было вообще.

Так в поисках хоть какой-то информации прошел день.

Оставался всего один, последний день. Пришла мысль поискать в библиотеках. Я отправился в одну, в другую, и везде мне говорили:

— Об этом книг нет.

— Может быть, вы что-то найдете на Неглинной, в Госбанке СССР, — посоветовали мне в одной из биб­лиотек, — если только вас туда пустят.

Было шесть вечера, когда я постучался в дверь с таб­личкой «Библиотека Госбанка СССР» и спросил:

— А могу ли я почитать что-нибудь о банках?

Там удивились, но впустили меня, подвели к двум огромным полкам с толстыми книгами на тему «Банковское дело» и сказали, что у меня есть всего два часа до закрытия.

Это было как в ночь перед экзаменом по урматам. Я погрузился в иной мир абсолютно новых для меня терминов: «дебет», «кредит», «депозит», «акции», «аккредитивы», «облигации», «процентные ставки», «чеки» и прочее и прочее.

Видя, что я погряз в книгах и лихорадочно строчу, исписывая лист за листом, библиотекарша из Госбанка смилостивилась и просидела со мной лишних два часа.

В то время в той библиотеке я был один, вообще один.

Никому эта литература была не нужна — и потому, наверное, та женщина так удивленно и с жалостью смотрела на меня. Часов в десять вечера я вышел из библиотеки и поехал на метро, а затем на электричке назад в Жуковский, в общагу, откуда рано утром мы вчетвером с друзьями-однокурсниками должны были отправиться к Козыревой с программой.

Утром мы поехали в Тверь, по дороге обсуждая новые для нас банковские термины, пытаясь разъяснить друг другу их суть. Мы читали нашу «Программу», что-то обсуждали и смеялись. Мы были одновременно и уверены в себе, и сомневались в этой авантюре.

К обеду мы приехали в Тверь и зашли в большое старое здание советского Жилсоцбанка, на котором висела свежая табличка: «Тверьуниверсалбанк». Козырева встретила нас в своем большом кабинете, внимательно прочитала нашу бумажку, затем стала задавать вопросы, а мы отвечали, кто что мог.

В конце встречи она спросила:

— Если мы договоримся, кто у вас будет главным?

Все повернулись в мою сторону.

Надо сказать, что мы это заранее специально не обсуждали.

— Ну, тогда так и решим, — сказала Козырева. — Сергей Анатольевич, я назначаю вас директором московского филиала Тверьуниверсалбанка, начинайте формировать команду!

И мы, довольные и счастливые, вышли от нее. Походили по зданию, познакомились с кем-то еще из руководства и поехали назад в Москву.

P.S.

Когда мы ушли из кабинета Козыревой, она вызвала своего первого зама, вручила ей написанный мною листок, «Программу», и сказала:

— Разошлите по всем нашим филиалам и отделениям. Вот так мы будем теперь развивать наш банк!