Страстное желание матери сохранить любимым детям жизнь является смыслообразующим фактом, базовым, фундаментальным, само собой разумеющимся — обычно нам даже не приходит в голову упомянуть его. Так, говоря о дневном свете, мы подразумеваем солнце.

Жанна Маламуд Смит

Джейн Любченко — одна из самых успешных женщин-ученых нашего времени, и ее должность профессора зоологии не мешает ей реализовываться в материнстве. В начале карьеры Любченко и ее муж Брюс Мендж, также профессор колледжа, отказались от позиций в Гарварде, выбрав редкую возможность разделить на двоих полную ставку преподавателя в Государственном университете Орегона. Достигнутая договоренность позволяла им обоим заниматься воспитанием двоих сыновей. При этом Любченко не терзали тревоги, которые могли бы плохо сказаться на ее блестящей научной деятельности.

Потеря для Гарварда обернулась благословением для Орегона. Сотрудничество с Любченко значительно повысило престиж университета. Ее исследования приливных водоемов на скалистом побережье Тихого океана получали многочисленные гранты и премии, ее бывшие студенты сами становились преподавателями, она получила известность как первая женщина — президент Американской ассоциации содействия развитию науки. При этом Любченко дольше года кормила обоих детей грудью, позже тренировала их бейсбольную и футбольную команды и вместе с Менджем подавала студентам впечатляющий пример — как преуспеть в науке, не обделяя вниманием семью, как не пустить под откос карьеру, приняв за должное «материнскую участь». «Огромным преимуществом, о котором я поначалу даже не задумывался, было их очевидное счастье», — говорит Фредерик Хорн, бывший декан и научный руководитель семейной пары. Ему довелось сотрудничать еще с несколькими семьями, распределявшими одну ставку: «Безусловно, что счастья помогало им лучше работать».

Для матери, чтобы реализовать свой потенциал на работе, необходим определенный уровень благополучия дома. Для большинства женщин разумный минимум включает, во-первых, знание, что дети в безопасности и окружены заботой. Во-вторых, мамам нужно проводить достаточное количество времени с детьми, чтобы чувствовать себя достаточно хорошими родителями. В-третьих, все это должно некоторым образом вписываться в семейный бюджет. «Безработные мамы — это же клад, сокровище, они только и ждут работодателей, они так много могут дать, они будут трудиться настолько усердно и качественно… Им всего лишь нужно знать, что они не подведут при этом своих детей», — говорит Кэтрин Грей, работающая мать, президент научно-исследовательского центра The Natural Step, занимающегося проблемами окружающей среды.

В первые годы нового тысячелетия это условие казалось невыполнимым — в результате сокращения рынка труда возникла конъюнктура, выгодная для работодателя, но не для талантливых соискателей. В то время почти треть американских компаний сократили программы, ориентированные на семью, в частности, разделение ставки на нескольких человек, и упразднили вакансии, подразумевающие удаленную работу: раньше они привлекали многих соискателей. Сотрудники, которым посчастливилось сохранить место, брали дополнительные часы. Социологический опрос показал, что семьи с детьми младше восемнадцати лет, в которых трудились два супруга, в 2002 году проводили на работе в среднем девяносто один час в неделю, что примерно на десять часов в неделю больше, чем в 1977-м. Это происходило, несмотря на значительное ухудшение умственного и физического здоровья детей. Критики обвиняли работающих родителей, хотя ответственность, вероятно, лежала на обществе в целом. «С двигателем проблемы мы отправимся на свалку, если только мама с папой не заглянут домой», — жаловалась фолк-певица Айрис Демент.

Некоторые матери, очевидно, вняли предостережениям или попросту решили, что цепляться за работу, выращивая детей, слишком тяжело. Как отмечалось в главе 7, по данным переписи населения США в 2000-м, впервые с 1976 года было зафиксировано сокращение доли замужних женщин с детьми на рынке труда с 59 до 55%. Однако агрессивное освещение данного события в СМИ отвлекло внимание от глобальных тенденций, которые едва ли изменятся в обозримом будущем, тогда как на деле общество нуждалось в рычаге давления, чтобы убедить компании идти навстречу работающим семьям. В 2002 году на рынке труда было 72% женщин с детьми в возрасте от одного года и старше. По данным переписи населения США, к 2000 году, впервые за все время наблюдения за данным показателем, стали преобладать семьи с детьми, где работают оба супруга. Кроме того, в стране более десяти миллионов трудящихся одиноких родителей.

В те же годы миллионы матерей, которые планиро­вали выйти на работу в будущем, получали академическое образование, добивались ученых степеней, чтобы в дальнейшем претендовать на лучшие места. Среди студентов большинства юридических и медицинских программ половину составляли женщины. То же самое можно сказать как минимум про половину соискателей докторской степени по социологии и гуманитарным наукам. В 1960-х женщины получали лишь 10% таких степеней. В бакалавриате и магистратуре их уже больше, чем мужчин.

Руководство компаний в условиях жесткой конкуренции за квалифицированные кадры пришло к пониманию, что сохранение и совершенствование семейно-ориентированной политики позволит им выгодно выделиться на рынке труда, особенно учитывая, что с недавних пор такие организации, как Институт семьи и труда (Families and Work Institute) и журнал Working Mother пристально наблюдали за их «поведением». К примеру, Working Mother начиная с 1985 года собирал и ежегодно публиковал список «Сто лучших компаний для работающих матерей», щедро осыпая комплиментами самые продвинутые организации. В 2003 году Джилл Киршенбаум, главный редактор издания, отметила: несмотря на то, что некоторые компании сокращают бонусные семейно-ориентированные программы, инновационные фирмы из топ-списка расширяют их. К примеру, в 1999 году разнообразную помощь в присмотре за детьми и варианты гибкого графика предлагали менее трети предприятий, вошедших в список, а четыре года спустя — почти все.

Фирмы, ориентированные на получение прибыли, совершают такие вложения не только ради общественного имиджа. Несколько исследований, опубликованных в начале нового тысячелетия, показали, что семейно-ориентированные программы позволяют компаниям экономить значительные суммы, поощряя лояльность и продуктивность сотрудников; одновременно снижается текучка кадров и количество прогулов. Подобные тенденции стимулировали разумных управленцев создавать достойные рабочие места. Пример Любченко, трудящейся в штате Орегон, до сих пор является уникальным образцом для подражания: работодатель и сотрудник, объединяя усилия, могут минимизировать обоснованные тревоги матери и позволить ей трудиться с максимальной эффективностью. К счастью, руководители все чаще осознают это и стремятся обеспечить хотя бы минимальный стандарт безопасности, гибкости и доступности.

Свобода от страха

В комнате Моцарта в Детском творческом и обучающем центре Лоррейн Феликс обнимает дремлющую семи­месяч­ную Рэчел, виртуозно сохраняя зрительный контакт с шестимесячной Эльзой, раскачивающейся в маленьком кресле в нескольких сантиметрах от Лоррейн. Мягкая музыка — классика, исполняемая на фортепиано, — успокаивает других малышей, ползающих по безупречно чистому ковру пастельного цвета. На улице пара десятков дошколят развлекаются на суперсовременной игровой площадке. Матери, работающие на верхних этажах компании Electronic Arts, производителя видеоигр общей стоимостью несколько миллионов долларов, забегают в любое время — покормить младенца грудью или пообедать с карапузом постарше. К сожалению, подобных фирм на рынке труда пока немного, но родители, пользующиеся услугами фирменного «детского сада», могут работать со спокойной душой — они знают, что в случае любой неожиданности «могут просто спуститься по лестнице, а не запрыгивать в машину и нервничать все пятнадцать минут до дома», — говорит Кэрол Миллер, директор центра, расположенного в Редвуд-Сити, в сердце калифорнийской Кремниевой долины. О малышах заботятся невероятно квалифицированные специалисты (которым хорошо платят) — редкая роскошь в наше время. Коротко говоря, это детский рай. И, разумеется, конкуренция за места в этой фирме высокая.

Если матери до сих пор не всегда демонстрируют работо­дателям свои необычные способности, возможно, дело в том, что им мешает глубинный страх. Беспокойство о благополучии ребенка, если ситуация с уходом за ним не идеальна, может чудовищно отвлекать от трудовой деятельности. К сожалению, большинство работающих женщин не могут похвастаться тем, что решили этот вопрос: обычно ребенок находится весь рабочий день в весьма далеких от совершенства условиях. Компания Electronic Arts субсидировала создание бесплатного центра по уходу за двухлетними детьми и теперь агрессивно рекламирует этот бонус при подборе персонала. «У меня уже заканчивается рабочий день, и тут мне в дверь стучит отдел кадров: "Боже мой, нам позарез нужен этот сотрудник! Отведите его на экскурсию!"» — говорит Миллер. Она стоит босиком в детской комнате, крепко обнимая годовалого Джонатана. Будучи мамой, она отмечает, что, хотя 70% сотрудников Electronic Arts — мужчины, среди тех, кто пользуется услугами детского центра, 70% — женщины. Матерей особенно интересует высококвалифицированный уход за детьми. «Иногда мамы, чьи мужья работают в Electronic Arts, звонят мне и говорят: "Я только что узнала, что у вас такое возможно!"» — говорит она.

Волнение о детях сопровождает практически любую работающую мать, хотя степень тревоги, разумеется, различается. В процессе тщательного отбора детских садов для своей дочери Дженнифер Гриффин, журналист Fox Broadcasting Company в Иерусалиме, была вынуждена смотреть сквозь пальцы на соотношение учителей и учащихся, на уровень дисциплины… На первом месте оказался иной вопрос — насколько хорошо учебное учреждение защищает детей от террористов-смертников. Исключив из списка заведение, где на школьный двор недавно выкатилась голова боевика, Гриффин вместе с другими родителями настояла на наличии охранника у главного входа. Впрочем, даже женщины с гораздо более прозаическими профессиями могут небезосновательно тревожиться об общем состоянии детских заведений — особенно в США. Здесь средняя почасовая ставка специалиста по уходу за детьми сравнима с оплатой труда переворачивателя бургеров, текучка кадров составляет около 30% в год, а образцовое соотношение персонала/детей в Electronic Arts — один к восьми — достижимо по стране в целом, только если эпидемия гриппа совпадет со снежной бурей.

Проблему сложно не заметить. Реалистичных решений, которые развеяли бы материнские опасения, слишком мало. Поэтому сама мать и ее работодатель часто пытаются просто забыть о трудностях в надежде, что женщина, невзирая ни на что, будет трудиться словно одинокий мужчина. Как заметил психиатр Пол Маклин, изоляция от себе подобных причиняет млекопитающим сильнейшую боль. Матери знают об этом не понаслышке — как жалобно плачут дети, когда их в наказание выставляют из комнаты; какой комок стоит в горле, когда родители первый раз оставляют малышей в детском саду. У множества видов животных матери и детеныши проявляют беспокойство при сепарации, эффект вполне ощутим — в их крови повышается уровень гормонов стресса.

Однако стресс у человека заметно снижается, если мы знаем, что за ребенком присматривает кто-то, кому мы доверяем. «Если ты уверена, что малыш находится в надежном месте, на душе хорошо и спокойно, — говорит Любченко. — Тебя не мучают тревоги, и можно как следует сосредоточиться на работе». Именно это, столь редкое состояние мира на душе позволило Джоан Хейес-Уайт построить невероятную карьеру в качестве руководителя пожарной станции Сан-Франциско. Ее муж рано вышел на пенсию и с удовольствием взял на себя роль «мистера Мамы», а кроме того Хейес-Уайт живет дверь в дверь со своими родителями. «Насколько же легче работать, когда знаешь, что дети под надежным присмотром», — говорит она. Впрочем, даже в такой ситуации не все бывает идеально. Хейес-Уайт вспоминает, как после пятимесячного декрета вышла на работу и впервые осталась на суточную смену. «Я, должно быть, позвонила домой раз десять, — говорит она. — Постоянно спрашивала: "Ну, что я пропустила? Что он там поделывает?" А когда вернулась, то посмотрела на сынишку и сказала: "Он, кажется, так сильно успел вырасти!"»

К сожалению, такие бонусы, как детский центр в Electronic Arts, пока крайне редко предоставляются работодателем, хотя и сотрудники, и руководство очень высоко оценивают данное преимущество. «Это позволяет персоналу сосредоточиться на рабочем процессе», — говорит Курт Уилхелм, заведующий корпоративными вспомогательными службами в компании. По данным соцопроса, проводившегося в рамках проекта Child Care Partnership (Партнерский проект по заботе о детях) при спонсорской поддержке министерства здравоохранения и социальных служб США, 49% работодателей отмечают, что оплачиваемые компанией услуги по уходу за детьми повышают продуктивность сотрудников. Другое исследование показало, что предоставляемый фирмой уход за больными гриппом детьми также экономит денежные средства компании. Исследователи подсчитали, что организация средних размеров с 250 сотрудниками сэкономит до 75 000 долларов в год, иначе эти деньги потеряются при неэффективном расходовании рабочего времени.

Подобный анализ базовых показателей вдохновил IBM на создание впечатляющей системы семейно-ориентированных сервисов. Гигантская компьютерная фирма уже почти двадцать лет занимает верхние позиции в топ-десятке компаний журнала Working Mother и считается лучшей в своем классе по уровню предоставляемых услуг по уходу за детьми. Компания предлагает множество разнообразных тематических центров, работающих весь день, на территории офисов или рядом с ними (их посещают более 2300 детей), и, кроме того, спонсирует до- и послеурочное, а также каникулярное сопровождение школьников.

Прогрессивно мыслящие организации, инвестирующие в родительское чувство безопасности, получают еще один важный, хотя и нематериальный, бонус: они поддерживают самоуважение своих сотрудников. Как отмечает Равенна Хелсон, психолог-исследователь в Калифорнийском университете в Беркли, если женщина чувствует себя состоявшейся как мать, она с большей уверенностью решает другие задачи. Более того, мать, которая знает, что работодатель помогает ей охранять ребенка, испытывает глубочайшую благодарность, а это чувство может послужить залогом лояльности сотрудника. «Мне нравится отношение этой компании», — говорит Эмили Кеннер, старший менеджер по продукту в Electronic Arts. Ее малыш — завсегдатай творческого и обучающего центра. Недавно Кеннер предложили поработать за границей и выбрать между Лондоном и Прагой. Она предпочла Прагу: в этом городе у Electronic Arts есть детский сад, расположенный на территории компании.

Гибкий график: время в подарок

Предположим, что вам повезло и вы знаете, что в ваши рабочие часы ребенок находится в надежных руках. Теперь вы, вероятно, задумаетесь о количестве и качестве времени, проводимого с детьми. (В широком обсуждении редко звучит тема «страстного желания быть с детьми, которое знакомо многим матерям», как отмечает Дафна де Марнефф, психолог-клиницист и автор книги «Материнское желание: О детях, любви и внутренней жизни»; Maternal Desire: On Children, Love and The Inner Life.)

Можем ли мы быть рядом, когда нужны им? Удастся ли вам вырваться на поэтический вечер у сына, отвести дочь к врачу, в конце концов, подоткнуть одеяло перед сном? Способность виртуозно подбирать время в соответствии с нуждами ребенка — важнейшая составляющая часть материнского ощущения компетентности, родительской состоятельности. Залог успеха в данном вопросе — гибкий график. Но гибкий график — не безвозмездный подарок. Обычно он не подразумевает свободного времени: мы всего лишь обязуемся выполнять те же обязанности, что и на полной ставке, но во внеурочные часы. Исследования показывают: в нашу эпоху бесконечных жалоб наемных сотрудников на конфликты между работой и домом, если у менеджера есть возможность предоставить человеку гибкий график, разумно так и поступить. В итоге работники обычно испытывают меньший стресс, показывают возросшую продуктивность, лучше работают самостоятельно и нацелены на результат. И, повторюсь, это позитивно сказывается на лояльности сотрудников, что может выражаться в значительной финансовой экономии.

В частности, прогрессивное руководство уже обнаружило: гибкий график, предоставляемый работающим родителям, уменьшает издержки в связи с отсутствием матерей в офисе. Причина проста: не много найдется обязанностей, по крайней мере с материнской точки зрения, которые окажутся важнее, чем уход за больным ребенком. Семейные проблемы, в частности вопросы детского здоровья, составляют примерно 24% от всех причин незапланированного отсутствия в офисе, по данным CCH, ведущего агрегатора информации по кадровым ресурсам.

В 2002 году компания CCH оценила среднегодовую стоимость отгулов в рекордные 789 долларов на одного человека. Эти цифры складываются из переработок других сотрудников, снижения продуктивности и морального духа.

Собранные данные также подтверждают, что гибкий график повышает производительность работников. Согласно одному из опросов, 56% работодателей отмечают, что сотрудники с гибким графиком более продуктивны. Тому может быть несколько причин. Работа из дома может снижать количество отвлекающих факторов. Человек стремится сфокусироваться и закончить как можно раньше. Сжатая рабочая неделя — вариант графика, доступный в IMB и других крупных фирмах, — устроена по тому же принципу.

Несмотря на данные, подтверждающие выгоду гибкого графика для руководства, многие работающие мамы колеб­лются и не торопятся обсуждать особые условия, в частности, из-за материнского «социального клейма». Своя логика в этом есть. Исследование, проведенное Городским университетом Нью-Йорка, в котором приняли участие 11 815 менеджеров, показало, что отгулы и увольнительные ассоциируются с редкими повышениями и медленным ростом заработной платы. «Мы слишком часто играем по старым правилам», — прокомментировала результаты опроса эксперт по вопросам семьи и труда. Она попросила сохранить анонимность, так как, по ее словам, предпочитает демонстрировать непредвзятость женщинам, которых консультирует. При этом она добавила: «Тем, кто хочет карьерного роста, гибкий график не подойдет».

За редкими исключениями, среди которых и Джейн Любченко, то, как складывается профессиональный путь женщины, выбравшей медленное, разумное продвижение по карьерной лестнице, особенно ярко проявляется в академической среде. В Калифорнийском университете в Беркли, несмотря на равные доли мужчин и женщин, претендующих на докторскую степень, женщины в начале нового тысячелетия составляли менее 25% среди кандидатов на штатную должность в профессорско-преподавательском составе. Остальные находились во «втором эшелоне» — работали исследователями и лекторами на неполной ставке без гарантии трудовой занятости. Более того, это соотношение не меняется с середины 1990-х, по данным Мэри Энн Мэйсон. В 2004 году она написала книгу, озаглавив ее — вероятно, несколько преждевременно — «Матери на полном ходу: Неоконченная революция» (Mothers in the Fast Track: The Unfinished Revolution). «Я старалась, чтобы книга вышла оптимистичной, но удручающих данных также немало», — говорит Мэйсон. По ее опасениям, академическая среда теряет «множество лучших, ярчайших кандидатов наук» по семейным обстоятельствам.

Итак, согласно исследованию Мэйсон, ответственность за проблему во многом лежит на предвзятых деканах, и дело вовсе не в домашних хлопотах работающих мам. Калифорнийский университет в Беркли собрал бесценные данные, в течение многих лет изучая распределение времени на примере своих сотрудников: оказывается, женщины с детьми работали в среднем по девяносто четыре часа в неделю, посвящая пятьдесят три часа карьере, остальное — дому. При этом мужчины с детьми работали всего восемьдесят два часа в неделю, выделяя на карьеру пятьдесят шесть часов. Достижение хотя бы условного паритета в плане домашних обязанностей — настоящая битва, которую работающие матери вынуждены вести со своими спутниками жизни. Нередко против женщин выступает их же собственное горячее желание брать на себя все вопросы, касающиеся детей. Крупные организации, в том числе научные учреждения, не могут со своей стороны повлиять на исход этой борьбы. Но в рамках повышения структурного разнообразия в университетских городках и корпоративных офисах, руководство некоторых фирм пытается облегчить положение матерей и вывести их из цейтнота. Возможно, эти изменения позволят женщинам, избравшим «материнскую долю», не забрасывать профессиональную карьеру.

К примеру, в Беркли экспериментируют с годичной процедурой «остановки часов». Она предназначена для молодых матерей, претендующих на бессрочный контракт с университетом, и учитывает изменение трудоспособности: молодые родители могут временно сократить свои преподавательские задачи, и это не скажется на их будущем. Возможно, пару десятков лет назад Гарвардский университет допустил ошибку, позволив Любченко сменить место работы. Однако за прошедшее время здесь запустили столько семейно-ориентированных программ, что сейчас вуз входит в список лучших компаний по данным Working Mother. Будущим матерям, проработавшим в Гарварде хотя бы год, предоставляется восемь недель декретного отпуска с выплатой 70% заработной платы. Также на территории академгородка функционируют шесть детских центров. Кроме того, здесь действует уникальная инновационная программа поддержки младшего профессорско-преподавательского состава. Чтобы помочь коллегам решить конфликты типа «семья или работа», вызванные нехваткой времени, медицинская школа предоставляет пятьдесят специальных стипендий в год: это буквально «время в подарок», оплачиваемые мини-отпуска, которые можно использовать как угодно — подать заявку на грант, закончить рецензирование исследования, разработать новый научный план или подготовить рукопись.

Вне академической среды серьезные работодатели также изучают вопрос, как предоставить молодым родителям свободу маневра, не поставив при этом под удар их карьеру. Определенные успехи в решении этой задачи уже достигнуты. В 1990-х бухгалтерская фирма Deloitte более чем в два раза увеличила количество сотрудников, работающих по гибкому графику, а число руководителей и партнеров-женщин выросло более чем в пять раз (с 97 до 567). Другие компании также обнаружили, что в их возможности без финансовых потерь смягчить стресс персонала женского и мужского пола с избыточной рабочей нагрузкой. Международная гостиничная сеть Marriott International Inc. твердо держит место в топ-листе Working Mother в течение уже четырнадцати лет. Штат организации составляет 121 000 человек — компания предлагает своим сотрудникам настолько щедрые варианты гибкого графика, что уже при десятичасовой рабочей неделе они могут претендовать на медицинскую страховку. В 2000 году сеть запустила в трех отелях проект, по условиям которого менеджеры работали на пять часов в неделю меньше, не теряя ни в доходах, ни в клиентском обслуживании. Если ранее 43% менеджеров называли свою работу настолько трудоемкой, что им приходилось пренебрегать личной жизнью и семейными делами, то сейчас это число сократилось до 15%.

Marriott также сделал выбор в пользу кадрового разнообразия: они взяли на себя необычное в наше время обязательство помогать женщинам в продвижении по карьерной лестнице. Однако самый разумный курс — и для компаний, и для работающих матерей, заинтересованных в более комфортных рабочих условиях, — это создание и распространение гибких стратегий, которые будут полезны для работников обоих полов. Из всех сотрудников, ушедших в 2003 году в декретный отпуск в компании Ernst & Young, половину составили мужчины.

Хотя многие продвинутые организации берут на себя роль флагманов, помогая служащим поддерживать баланс между работой и семьей и заботясь о психологическом комфорте персонала, сами работающие матери должны реалистично оценивать свои возможности и желания — и с должной решительностью их озвучивать, говорит Рэйона Шарпнэк, эксперт по лидерских качествам у женщин, с которой мы познакомились в главе 7. «Возможно, будет трудно — в нашей культуре такой подход пока еще не вызывает одобрения, — говорит она. — Но пока вы считаете себя марионеткой, люди будут дергать за ниточки». Шарпнэк вспоминает период, когда она руководила отделом развития в фирме в Нью-Джерси и растила маленькую дочь: «У меня было правило: никаких дальних поездок. Я очертила у себя в голове границу. И 75% новых филиалов компании, которые открылись в течение следующих девяти месяцев, находились в пределах получаса езды от моего дома».

Когда организации не готовы идти навстречу в вопросах гибкого графика, возможно, лучшая опция для матери — задуматься о собственном бизнесе. Дженнифер Килфойл Ли, мать пятилетнего сына, работала на полставки в компании Schwab в Сан-Франциско, когда начальство попросило ее взять больше часов. «Я знала, что, если не соглашусь, рискую попасть под сокращение, но, если пойду на это, просто тронусь умом», — говорит она. Поэтому Ли решила уволиться и заняться своим будущем самостоятельно. Она перешла на фриланс, стала работать бухгалтером и теперь, по ее словам, сама формулирует условия для клиентов: «Я мама, поэтому мне необходим гибкий график, но заказ будет выполнен».

Разумная политика

Родители, измученные поисками развлечений для детей, обрели наконец искомое, в поразительном законодательном акте, названном «Уравновешивающим» (Balancing Act) и выдвинутом членом палаты представителей Линн Вулси (Калифорния) в 2004 году. На 131 странице законопроекта была в деталях расписана лучезарная мечта, которой, как признавала даже автор акта, едва ли предстояло вскоре воплотиться в реальность (если вообще предстояло). Среди прочего Вулси говорила о субсидиях для коммерческих фирм, которые спонсируют уход за детьми для семей своих сотрудников, об открытии новых детских садов и повышении качества уже существующих. Усиленное государственное финансирование, согласно законопроекту, должны были получить заведения по уходу за детьми младше трех лет и за детьми-инвалидами. Кроме того, родители, а также бабушки и дедушки, смогли бы рассчитывать на оплачиваемые отгулы для посещения детских спортивных мероприятий и спектаклей.

Предложение мало освещалось в прессе: год был богат новостями — вторжение США в Ирак, дебаты о сокращении налогов и грядущие президентские выборы. Однако в интервью, данном Джоан Райан, обозревателю газеты San Francisco Chronicle, Вулси защищала законопроект как первый шаг к тому, чтобы «однажды люди поняли… Когда дети, семья станут приоритетом, тогда все это и случится». На данный момент, сказала она, «мы заставляем родителей выбирать между работой и семьей, и они вынуждены отдавать предпочтение работе, чтобы выжить».

В основе профессионального мнения Вулси лежит тяжелый личный опыт. Когда ей было двадцать девять, муж оставил ее «практически без гроша в кармане» с тремя маленькими детьми. Несмотря на наличие работы, она не отказалась бы от государственной поддержки: продовольственных дотаций, страховки, детского сада. По ее словам, за один год ей пришлось заключить тринадцать различных договоров, чтобы обеспечить детям присмотр и уход. «Это было в середине 1960-х, когда словосочетание "одинокая мать" не только говорило о финансовых тяготах, но звучало как социальное клеймо», — сказала она в обращении к публике в мае 2004 году, продолжив так:

С тех пор наметился определенный прогресс, но вот что меня изумляет — прошло тридцать пять лет... экономика и семья изменились радикально... работающие матери — скорее правило, чем исключение... но общественная политика до сих пор не перестроилась. У нас мало поддержки дошкольных учреждений, и она неэффективна; нет оплачиваемого декрета; мы, по сути говоря, не уважаем растущую семью, не признаем трудности, с которыми она сталкивается. Поймите — нет работы важнее родительства.

На самом деле США сильно отстают от остальных развитых стран: родители в сложной ситуации не получают никакой поддержки, одни только пустые обещания. Лишь две богатые нации — Соединенные Штаты и Австралия — до сих пор не имеют законодательно оформленного, гарантированного на государственном уровне оплачиваемого декретного отпуска. Наши опции по уходу за детьми по большей части некачественны, сады переполнены — все это напоминает знаменитую шутку Вуди Аллена про пожилых дам на курорте: «Еда здесь просто ужасная!» — «Да, и к тому же порции такие маленькие». Более того, у нас нет национальной программы поддержки кормящих матерей, несмотря на то, что общественная польза грудного вскармливания, его позитивное влияние на здоровье будущих поколений доказаны. Прогресс в любой из описанных областей значительно способствовал бы снижению материнских тревог, связанных с работой. Кроме того, как напоминают нам многие организации, выступающие в защиту детей, в результате мы получим новое поколение умных, здоровых граждан. Однако на сегодняшний день наше движение к сияющему будущему остается медленным и спорадическим.

Благодаря акту «О семье и медицинских отпусках» 1993 года, подписанному президентом Биллом Клинтоном, наемные работники в США, которым выпало счастье стать родителями в наши дни, имеют право на двенадцатинедельный неоплачиваемый отпуск с сохранением места. Его можно взять в любой момент в течение года (в Австралии декретный отпуск составляет до пятидесяти двух недель). Однако многие мамы до сих пор законодательно не защищены. К примеру, одно из условий упомянутого акта таково: вы должны работать в компании, штат которой составляет пятьдесят и более сотрудников. И даже большинство людей, которые могут претендовать на упомянутый отпуск, не в состоянии позволить себе не получать зарплату. В обществе не утихает давний спор: стоит или не стоит матерям работать — а между тем их жизнь и благополучие зависят от рынка. Миллионы американских младенцев имеют в своем распоряжении в лучшем случае несколько недель, чтобы сблизиться с мамами. Увы, это подрывает важнейшую в нашей жизни связь.

В 2003 году президент Джордж Буш отменил экспериментальный подзаконный акт, позволявший штатам поддерживать родителей в затруднительном финансовом положении, используя для выплат в период декрета фонды помощи безработным. Однако более двух десятков штатов изучали целесообразность вложения собственных средств для оплаты отпуска по семейным обстоятельствам. Калифорния стала первым штатом, принявшим такой закон в 2002 году: ее жители могут получить шесть недель частично оплачиваемого отпуска для укрепления связи с новорожденным либо для ухода за тяжело больным родственником.

Итак, оплачиваемый государством отпуск по семейным обстоятельствам, будь то рождение ребенка или несчастный случай, остается далекой мечтой везде, кроме «Золотого штата». Однако некоторые продвинутые фирмы сделали свой шаг вперед, чтобы избежать еще одной ловушки для работающих родителей. Речь пойдет об образовании для детей. Хотя исследования показывают, что внимание семьи позволяет учащимся достичь более высоких академических результатов, они реже пропускают занятия, получают лучшие оценки, регулярнее посещают институт, тем не менее многие работающие пары не в состоянии выделить время для помощи в учебе. По данным соцопроса, 25% родителей с трудом находят возможность посещать собрания в школе. Вот почему такое сильное впечатление производит одна маленькая семейная трикотажная фабрика в Северной Каролине: ее руководство организовало визиты на территорию предприятия школьных психологов-консультантов четыре раза в год. В зале, арендованном компанией, они проводят встречи с родителями. Другая небольшая фирма в Вермонте предоставляет сотрудникам отгул, чтобы те могли отвести детей в школу в первый учебный день. Политикам стоило бы взять на заметку эти проблески света среди общего мрака.

Однако насущный политический приоритет на сегодняшний день иной — речь идет о гораздо более серьезной проблеме. Нам необходимо совершенствовать и расширять систему заботы и ухода за детьми. По данным Фонда защиты детей, сегодня трое из пяти матерей дошкольников заняты на рынке труда. Миллионы работающих родителей сталкиваются с отсутствием качественных, доступных услуг по уходу за детьми; не хватает яслей и послеурочных занятий. Семьи с низким доходом находятся в очень тяжелой ситуации. Большинство доверяют заботу о малышах родственникам или отдают их в дешевые детские центры с непонятными принципами работы. Программа для дошкольников Head Start («Хорошее начало») получила высокую оценку, но недостаточно финансируется. Двое из пяти дошкольников из социально незащищенных семей, имеющих право участвовать в программе, отказываются от этой возможности. Во многих округах группы государственной и частной финансовой поддержки предлагают малообеспеченным семьям дотации на посещение детского сада, но спрос на их услуги часто превышает предложение. К примеру, чтобы получить такую помощь в округе Принс-Уильям (Вирджиния), придется подождать два года.

В некий момент в правительстве возникло сильное лобби, продвигавшее идею универсальных, доступных услуг по уходу за детьми, было выдвинуто множество законопроектов, и у них, в отличие от единичной попытки Вулси, был весомый шанс пройти. Но президент Ричард Никсон нанес движению мощный удар в 1972 году, наложив вето на акт «О всестороннем развитии ребенка» (Comprehensive Child Development Act), выдвинутый в результате масштабной кампании и получивший полное одобрение обоих партий. Он сказал, что не поддерживает «в высшей степени авторитетное национальное правительство в их намерении поставить коммунальный подход к воспитанию ребенка… превыше семейно-ориентированного подхода». Джеральд Форд наложил вето на следующую, более слабую попытку в 1976-м. При Рональде Рейгане и прежде не слишком впечатляющее финансовое обеспечение детских учреждений за счет федерального бюджета сократилось до 18%. Именно такие данные приводятся в полной нелицеприятных фактов статье Сьюзен Дуглас и Мередит Майклз, авторов книги «Материнский миф: Идеализация материнства — как она навредила женщинам» (The Mommy Myth: The Idealization of Motherhood and How It Has Undermined Women). Как пишут авторы, Джордж Буш-младший даже предлагал сократить собственную программу «Ни одного отстающего ребенка» (No Child Left Behind).

Учитывая политический климат, легко понять, почему правительство больше не тратит усилия, чтобы помочь работающим матерям достичь максимальной эффективности и вырастить новое поколение умных, сообразительных граждан. Огромное количество исследований показывает, насколько грудное вскармливание полезно для детского здоровья; оно даже повышает IQ! По некоторым данным, работодатели, поддерживающие кормящих матерей, экономят деньги: такие мамы берут меньше отгулов, потому что дети, получающие грудное молоко, реже болеют.

Начиная с 1997 года Американская академия педиатрии рекомендует первые шесть месяцев кормить детей исключительно грудным молоком и весь первый год сохранять грудное вскармливание как дополнение к молочной смеси.

Но большинство матерей в США далеки от этих стандартов. Напротив, в стране один из самых низких показателей грудного вскармливания в мире — отчасти из-за того, что совмещать кормление с трудовыми обязанностями очень сложно.

Работающие на полную ставку женщины в целом гораздо реже кормят детей грудью, чем частично занятые сотрудницы или домохозяйки. Лишь 12,5% матерей, выходящих в офис на условиях полной занятости, продолжают кормить грудью младенцев старше шести недель. Во многом это техническая проблема: некоторые не любят кормить грудью в принципе, другим не хватает времени, чтобы расслабиться, настроиться на нужный лад, третьи ненавидят молокоотсос — честно говоря, это одно из самых жестоких приспособлений, известных женщинам. Но иногда матери не кормят грудью, потому что работодатели или коллеги притесняют их. Лора Салливан лишилась должности в таможенной службе Мичигана: руководитель запретил ей сцеживать молоко на рабочем месте. Другая женщина позвонила Кэролайн Мэлони, представительнице своего штата в палате конгресса, известной стороннице грудного вскармливания, со следующей жалобой: хотя ей разрешили сцеживаться в офисном туалете, «коллеги-мужчины вставали за дверью и мычали, как коровы», — рассказывает Мэлони.

С 1998 года Мэлони продвигала законодательную инициативу, которая воплотила бы в себе заботу о здоровье нации, поддерживая желание матерей кормить детей грудью. Согласно законопроекту Мэлони, дискриминацию кормящих женщин предполагалось запретить на федеральном уровне, работодатели, предоставляющие сотрудницам часы для сцеживания и специальное помещение, должны были получать налоговые льготы. Было намерение наладить диалог с Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) с целью включить молокоотсосы в список сертифицируемых товаров, а также предоставлять налоговый вычет при покупке такого — часто дорогостоящего — оборудования. Мэлони приложила много усилий, чтобы улучшить положение женщин, как и Вулси несколько лет спустя. Федеральные государственные учреждения и некоторые крупные компании, такие как Amoco, Aetna и Kodak, в конце 1990-х оборудовавшие в офисах лактационные комнаты для кормящих женщин, обнаружили, что благодаря их усилиям матери больше думают о работе. Как сказала Синди Гербасси, юрист в министерстве сельского хозяйства США, в интервью газете Christian Science Monitor: «Если бы спустя одиннадцать месяцев после рождения Майкла (моего сына) я вышла на работу, зная, что он больше не получит грудного молока, это чудовищно бы мучило меня. Я все время винила бы себя, что жертвую здоровьем и будущим моего малыша».

Немного дружеской помощи

Широко известно следующее наблюдение Уильяма Джеймса, американского психолога и философа: глубочайшим принципом человеческой натуры является страстное желание получить признание своей ценности. Матери — не исключение. Мы способны на подвиги, когда окружающие понимают, какую тяжелую ношу мы несем и сколько пользы обществу приносит наш труд, когда он выполнен хорошо. Однако матери, особенно из социальной группы с низким уровнем дохода, часто не получают достаточной эмоциональной и финансовой поддержки.

В ходе одного исследования ученые взяли интервью у более чем 5000 матерей по всем Соединенных Штатах. Собеседования проходили в больницах и в отделениях неотложной помощи, куда привозили детей. Так, 35% всех женщин дали положительный результат по шкале депрессии, и, что демонстрируют прочие показатели, у них были на то веские причины. Матери в депрессии чаще рассказывали об утрате государственной финансовой помощи — например, о лишении пособия или талонов на льготную покупку продуктов, они считали, что у их детей слабое здоровье. Патрик Кейси, врач-исследователь в детской больнице в Арканзасе, соавтор упомянутого исследования, предупреждает: «Политики, принимающие ответственные решения, если вы собираетесь лишить семьи пособий, чтобы получить положительный эффект, включите в расчеты оценку последствий материнской депрессии». Кейси также предложил, чтобы лечение от психических расстройств входило в список мер по социальной защите населения.

Финансовые сложности матери часто сказываются на ребенке. По эмпирическим наблюдениям, наблюдается прочная связь между бедностью и жестоким обращением с детьми. Даже среди грызунов «бедность» и материнство представляют собой опасную смесь. В Калифорнийском университете в Ирвайне Кристен Брансон, постдокторант, специалист по анатомии и нейробиологии, создал упрощенную модель низкой социоэкономической поддержки для мам. Из крысиной клетки во время родов убиралась подстилка, вместо нее пол покрывали бумажными полотенцами. «В результате самки становились возбужденными и грубо обращались с детенышами, — говорит Брансон. — Для матери невозможность обеспечить крысятам нормальное гнездо оборачивается нешуточным стрессом».

В северной Калифорнии Рик Хэнсон, психолог, автор книги «Воспитание матери: Материнское руководство. Как достичь здорового тела, разума и интимных отношений», предложил новый медицинский диагноз для тех, кто пребывает в состоянии избыточного стресса и недостаточной поддержки. По его словам, эти женщины часто в буквальном смысле «выедают» запасы важнейших питательных веществ в организме — минералов, аминокислот. Хэнсон называет это состояние «синдромом истощенной матери» и утверждает, что оно настолько распространено, что борьба с ним вполне может лечь в основу нового движения в поддержку матерей наравне с привычной всем борьбой за гражданские права и защиту окружающей среды.

При этом мы уже описали в этой книге немало женщин, ставших при должной поддержке невероятно мотивированными и эффективными членами общества. Во многом именно благодаря стабильному домашнему тылу Джейн Любченко вдохновляла талантливых студентов программы бакалавриата, которые в ином случае могли бы отказаться от научной карьеры — из страха, что она не позволит им завести семью. Так видит ситуацию Фредерик Хорн, бывший научный руководитель Любченко. По его словам, ситуация Любченко производила настолько благоприятное впечатление, что впоследствии он принял на факультет еще шестнадцать человек на условиях разделения одной ставки. Несколько таких матерей впоследствии принесли факультету различные награды и титулы. «Все они преподают лучше, чем могли бы в иных условиях, потому что благодарны и счастливы — к ним хорошо относятся, их уважают, им не нужно беспокоиться о детях», — говорит Хорн.

Любченко платила свою цену за комфортные условия работы. Ее семья едва сводила концы с концами, живя на одну зарплату, пока Хорн не помог ей и ее мужу получить повышение: он отметил, что оба супруга отрабатывают более половины ставки. «Мы на самом деле трудились изо всех сил — мы знали, что прокладываем путь для других, — говорит Любченко. — Иногда нам приходилось напоминать коллегам, что у каждого из нас неполная ставка». При этом Любченко утверждает, что им с мужем «невероятно повезло» получить когда-то такое предложение, и добавляет: «Думаю, причина того, что мы до сих пор работаем и живем в полную силу, такова: мы не перегорели, пытаясь добиться абсолютно невозможного».

Кэтрин Грей, президент центра The Natural Step, получила сходную — невероятную — поддержку от своих членов правления, когда в далеком 2002 году обнаружила, что ждет ребенка. Ее организация в то время еще только развивалась. «Когда я узнала, что беременна, я подумала: "О боже, что же станет с моей карьерой?" — вспоминает она. — Поэтому я пошла в совет директоров и сказала: "Вот, такая ситуация. Я знаю, что не смогу безраздельно принадлежать компании, как было в последние пять лет". И они отреагировали просто чудесным образом». Члены правления нашли способ реструктурировать штат, передав двум другим руководителям большую часть повседневной ответственности. Как выяснилось позже, это позволило Грей максимально использовать свои сильные стороны: она развивала идеи, занималась фандрайзингом и общественными связями. «Также благодаря моему уходу центр научился самостоятельно принимать ответственные решения, — говорит она. — Теперь мы знаем, что они на это способны. Я думала, моя карьера рухнет, а оказалось, это было лучшее, что я могла сделать для фирмы. Осознав это, я даже себя ущипнула — слишком уж все было хорошо. И только одна мысль не дает мне покоя: зачем же я столько откладывала?!»

Такие женщины, как Грей и Любченко, убеждают собственным примером, что при благоприятных условиях материнство не превращается в тяжкую, мучительную ношу (хотя подобное отношение весьма широко растиражировано). Напротив, оно может служить источником энергии. «Материнство головного мозга», как мы уже убедились, приносит пользу и дома, и на работе. В следующей главе я расскажу, как материнство способно стать мощным двигателем социальных изменений.