995 миль

В последний раз взглянув на рекламу «Лазер, ботокс и то и другое? Подтяни лицо, подтяни настроение», Боб положил Glamour на столик и пошел за мной к двери. В его глазах стояла тысяча вопросов, но я была благодарна ему за то, что он не задал их.

Пока я маршировала по автостоянке, протестующие почти не возникали. Когда мы подошли к лимузину, я не стала садиться сзади, а, открыв дверцу, устроилась рядом с Бобом.

– Мы вернемся сюда к половине четвертого. Я не передумала. Я сделаю аборт. Просто сначала нужно найти Бейли. – Я ждала реакции Боба. Тот задумчиво смотрел, как солнце играет лучами в кроне дерева. Я кусала губу. Его помощь в этом деле была мне совершенно необходима. А поскольку он редко произносил больше слова за раз, я не знала, что он думает обо всем этом. Наконец он кивнул.

– Хорошо. – Это короткое слово показалось мне музыкой, и я улыбнулась.

– У меня есть деньги, чтобы заплатить вам за пару часов.

Боб отрицательно покачал головой:

– Нет необходимости.

Я почувствовала, что у меня на глазах выступили слезы, – должно быть, в сотый раз за последний час. Но, по крайней мере, это были слезы счастья.

– Спасибо, Боб.

Он лишь крякнул в ответ. Но теперь я знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что это означает «Пожалуйста» или даже «Я горжусь тобой». Он повернул ключ зажигания и посмотрел на меня вопросительно.

Я пристегнула ремень безопасности.

– У меня есть идея.

997 миль

Боб вписывался то в одну полосу шоссе, то в другую, совсем как Вин Дизель в фильмах об уличных гонках, которые вечно заставлял меня смотреть Кевин. Бейли сказала, что автобус до Розуэлла отправляется в одиннадцать, в час и в три. Скорее всего она пойдет туда. Мы поссорились с ней около одиннадцати, и я не думала, что она успела на первый автобус. А до часа оставалось еще какое-то время, поэтому при хорошем раскладе мы могли перехватить ее. Проблема заключалась в том, что если она не ждала автобуса на автовокзале, то у меня не было ни малейшего представления, где ее искать. И нам осталось бы только прочесывать город в поисках моей подруги с зелеными волосами и надеяться на то, что мы ее найдем. Я извинюсь перед ней и смогу убедить вернуться со мной в клинику, прежде чем она умудрится сбежать.

Была очень велика вероятность того, что этот план полетит к чертям собачьим, но во мне бушевал адреналин, и я твердо намеревалась выполнить его, полагаясь лишь на силу воли. Я думала о том, чтобы попросить у Бейли прощения, склеить осколки нашей дружбы, заставить ее понять, как много она для меня значит. И несмотря ни на что, я должна была оказаться в клинике в три тридцать. А до этого нужно было найти Бейли. И никакой тебе альтернативы.

Мой телефон завибрировал.

Эмили: Позвони нам, когда устроите перерыв.

Я проигнорировала это сообщение и в миллионный раз пожалела о том, что телефон Бейли сломан. В ином случае я, по крайней мере, могла бы послать ей сообщение. Даже если бы она написала в ответ лишь «Да пошла ты», я почувствовала бы себя гораздо лучше. Это стало бы для меня проблеском надежды на то, что мы можем все исправить. А теперь я блуждала в потемках. Возможно, она исходила злостью или выплакивала себе глаза (хотя мне было трудно представить такое), и хуже того, могла ехать на автобусе в Миссури, подставив лицо падающему из окна солнцу, в мире и гармонии с собой, совершенно забывшая обо мне. О нас.

Боб припарковался напротив видавшего виды здания автобусной станции. Это было самое обычное кирпичное строение, и его не мешало бы покрасить. Выцветшая на солнце надпись рядом с кассой гласила: «Самый быстрый путь до Розуэлла – вас ждет галактика приключений!» Я не увидела тут никакого автобуса. Неужели он уже уехал? Но потом заметила несколько ошивающихся на стоянке людей, одетых в батиковые рубашки и с холщовыми сумками с надписями типа «Моя другая машина – летающая тарелка». Так что, по всей вероятности, мы приехали сюда вовремя.

– Ты видишь ее? – спросил Боб. Я снова окинула взглядом всех, кто здесь был, и помотала головой. Нигде не мелькали зеленые волосы.

– Нет, – вздохнула я, стараясь подавить просыпающийся во мне страх. – Поспрашиваю вокруг, – сказала я Бобу и достала из кармана телефон. Выбравшись из лимузина, я направилась к кассе.

– Добро пожаловать. Билеты для желающих узнать подлинную историю пришельцев, посетивших нашу Землю. Сколько вам? – нараспев спросила женщина за перегородкой из плексигласа. – Я поднесла к перегородке телефон.

– Вы видели эту девушку? – вместо ответа поинтеросовалась я. – Леди прищурилась, стараясь разглядеть сквозь пластик фотографию Бейли. Фотография была сделана в кафе. Одной рукой Бейли загораживалась от камеры, в другой держала оладью. Спустя мгновение леди покачала головой:

– Нет.

Я некоторое время осознавала ее ответ. Почему-то я не предполагала, что он окажется отрицательным.

– Вы уверены? А часовой автобус уже отбыл?

– Нет. Никакие автобусы пока не отходили. У Роя опять похмелье.

– Может, она собрала волосы в хвост? – Не отставала я, мой мозг отказывался принять столь однозначный ответ. Женщина вздохнула, но скорее сочувственно, чем раздраженно.

– Послушай. Ей меньше сорока, она не обвешана кристаллами, не в шапочке из фольги. Душ, похоже, принимает более-менее регулярно. Я ее не видела. Поверь мне. Иначе я бы запомнила.

Я оглянулась на толпу. Кассирша была права. Она никак не могла пропустить Бейли. Я снова повернулась к кассе, неожиданно почувствовав себя очень маленькой. Взяла какой-то буклет и нацарапала на нем номер своего телефона. – Ну, если она вдруг здесь объявится, может, вы позвоните… – Я не закончила, потому что к окошку подошли две женщины в длинных ярких одеяниях, обвешанные украшениями, и влезли передо мной.

– Прошу прощения. Если мы немедленно не отправимся, я потребую возмещения. Я заплатила тридцать пять долларов не за то, чтобы упустить свои законные два часа в музее. Нужно охватить огромный материал, а я человек скрупулезный.

Женщина, стоящая рядом с ней, прижалась лицом прямо к перегородке.

– Могу поспорить, что автобус так никуда и не поедет. Могу поспорить, что все это происки правительства. Но правду не скроешь! – Я скользнула прочь, оставив кассиршу объясняться с клиентками.

Может, Бейли все еще добирается сюда. Может, она не может найти человека, который подвез бы ее. Нужно ли мне ждать? Я была совершенно уверена, что она направится на автовокзал. И успела все проиграть в уме. Мы с визгом затормозим у тротуара. Я увижу Бейли – с билетом в руке она будет стоять в длинной очереди на посадку среди прочих туристов. Я стану продираться сквозь толпу, выкрикивая ее имя. Она обернется, удивленная, ее лицо озарит беглая улыбка, которая тут же сменится хмурым выражением лица. Я извинюсь перед ней. И она смягчится. Другие туристы обтекут нас, пока мы будем стоять и смотреть друг на друга. Водитель автобуса спросит, едет ли Бейли. Она помотает головой. Дверь с шипением закроется, и автобус тронется с места. И мы вместе станем наблюдать за тем, как он вписывается в чреду других машин. Затем, держась за руки, мы с Бейли заберемся в лимузин.

Но Бейли здесь не было. И ничего из того, что я навоображала, не произойдет. В который раз я не смогла предугадать, что выкинет Бейли. И вот я одна в море чужих мне, очень специфических людей. Один из них – мужчина в армейском кителе и серых спортивных штанах, с плюшевым медвежонком в руке – осторожно приближался ко мне. Взгляд у него был странным. И тут мои глаза встретились с его глазами. Его лицо разрезала улыбка до ушей.

– А я не мог видеть вас в таких поездках раньше? – Он, пошатнувшись, сделал еще один шаг ко мне. Я с воплем бросилась к лимузину и захлопнула за собой дверцу.

– Поехали.

Боб взглянул на шаркающего к нам мужчину и рванул с места.