Глава XXIII. В кафе «Нью-Йорк»

– Мы должны их предупредить, – сказала Мэри.

– Не представляю как, – сказал граф. – Айша не захочет меня видеть, как и никто из ее сторонников в обществе. Собственно говоря, мы даже не знаем, кто ее сторонник, а кто нет. Кого же предупреждать?

Нахмурившись, он глядел в окно.

Они вновь сидели в столовой и завтракали. Вчера они засиделись допоздна, рассказывая друг другу обо всех приключениях, произошедших с ними после отъезда из Лондона. Столько всего случилось за это время! Мэри казалось, она уже совсем не та Мэри, что так недавно рассталась с уютной и безопасной Парк-Террейс. Но кто же она теперь? Непонятно.

– Так вы, выходит, не получили телеграммы от миссис Пул? – спросила Кэтрин. – Она писала, что мы едем, и добавила еще что-то иносказательное, насчет планов Сьюарда и Ван Хельсинга. Хотя мы ведь и до сих пор не знаем в точности, что они намерены делать на этом собрании?

– Я совершенно точно не получала никакой телеграммы, – ответила Мина, качая головой. – Может быть, миссис Пул перепутала адрес? Хотя, насколько я помню, миссис Пул никогда не допускает небрежности в чем бы то ни было, – она всегда была добросовестнейшей экономкой. А может, телеграмма просто не дошла. Здесь, в Будапеште, телеграфная контора обычно работает надежно, но все же такое случается.

– Кэтрин, а она не Джимми Бакету телеграмму отдала, чтобы он отнес ее в телеграфную контору? – Беатриче сняла камилавку и вуаль. Кэтрин с явным вздохом облегчения последовала ее примеру. – Помнишь, доктор Ватсон выяснил, что он-то и оказался предателем, хотя мне и не хочется так называть мальчика. Мы же не знаем, чем он руководствовался и какие у него могут быть оправдания для такого поступка.

– Мэри, – сказала Кэтрин еще вчера, отведя ее в сторону на лестнице, когда все поднимались на второй этаж. – Я должна тебе сказать – Холмс, кажется, пропал. Вскоре после того, как вы с Жюстиной уехали, он отправился что-то там расследовать. Кажется, по какому-то страшно секретному правительственному заданию. Не сказал доктору Ватсону, куда едет и зачем. Может быть, он уже и вернулся, конечно, – я не хочу, чтобы ты тревожилась. Но подумала, что ты должна знать.

Мэри привели в смятение оба известия – и о предательстве Джимми, и об исчезновении Холмса. Куда он мог подеваться? Конечно, с ним ничего не могло случиться – все же он великий детектив, как-никак. А она-то хотела сесть и написать ему большое письмо. Но теперь это бессмысленно, если его нет на Бейкер-стрит. Уснуть было трудно: она все думала и беспокоилась обо всем, что творится дома.

Теперь она рассеянно ковыряла вилкой свой завтрак, стараясь пробудить в себе хоть какой-то интерес к яичнице с грибами – она ведь и правда была превосходной. Но, кажется, в это утро Мэри совсем лишилась аппетита. Если телеграмма попала в руки Джимми – что он с ней сделал? А главное – где же мистер Холмс?

Нужно перестать думать об этом и сосредоточиться на более насущных вопросах. Утром все снова собрались вместе: Кэтрин и Беатриче – уже в своей обычной одежде, так как их чемоданы еще вчера привезли со станции, Жюстина – в новом платье, доставленном с утра от Ilona Couture. Мэри поглядела на свое платье, тоже привезенное от портнихи, – из мягкого голубого муслина, прекрасно сшитое, – и невольно почувствовала, что у нее стало чуть полегче на душе, несмотря на все заботы и на таинственное исчезновение мистера Холмса. Такую силу имеет новое платье! Диана, одетая мальчиком, так как надеть прехорошенькое платье от мадам Илоны наотрез отказалась, потихоньку скармливала Ховираг кусочки сосиски.

– Но мы должны попытаться, – сказала Жюстина. – Ведь это наш моральный долг – сделать все, чтобы предотвратить кровопролитие.

– И, может быть, если президент общества… если Айша увидит, что мы на ее стороне и хотим помочь, она прекратит эти эксперименты раз и навсегда, – сказала Мэри. – Если мы успеем заранее рассказать ей о планах Ван Хельсинга… но что же это за планы? Мы ведь даже в точности не знаем.

– Он упоминал «сторонников» и «войска». – Беатриче сделала глоток своего отвара чего-то там. В доме, где некоторые обитатели пьют кровь, ее диета уже не казалась такой необычной. – Думаю, эти его сторонники – члены общества, давшие обещание проголосовать по его указке. А что касается войск – доктор Сьюард назвал их «армией». Может быть, это такие же люди, как те, с которыми вы дрались в Вене? Может быть, у него есть еще такие же – здесь, в Будапеште?

– Люди, которым впрыснули кровь вампиров по указанию Ван Хельсинга, – сказал граф. – Если так, он использует старую тактику – я сам же ее когда-то ему и подсказал. Даже если их всего несколько человек, они сровняют Société des Alchimistes с землей. Это общество ученых, а не воинов. Они придут на собрание представлять доклады, обсуждать свои открытия. Если Ван Хельсинг выпустит на таком собрании обезумевших вампиров, это будет бойня.

– А значит, мы обязаны их предупредить, – сказала Мэри. – Если Айша не захочет вас видеть, может быть, вы могли бы передать ей это через кого-то другого?

– Может быть, через мистера Винси? – предложила Мина. – Если вы скажете, что ей угрожает опасность…

Граф покачал головой.

– Дражайшая, Лео презирает меня еще сильнее, чем сама Айша, если только такое возможно. Он презирает меня от обиды за нее, а это еще более сильное чувство.

– Но что-то же нужно сделать! – сказала Мэри. – Может быть, все-таки попробовать обратиться к этому мистеру Винси, хоть я и не знаю, кто он такой? Если не получится, попробуем что-нибудь другое. Нельзя же просто закрыть глаза на то, что, по вашим же словам, может обернуться бойней.

– Если Ван Хельсинг одержит победу, все станет как раньше? – спросила Кэтрин. – Эксперименты по биологической трансмутации сможет проводить кто угодно, без всякого контроля, – оживлять трупы, делать девушек ядовитыми, превращать пум в женщин. Ну нет, мы не позволим ему победить – не позволим, и все.

С яростной решимостью она оторвала зубами кусок курицы в остром красном соусе.

– Может быть и хуже, если он добьется своих целей, – сказала Мина. – Рано или поздно мы столкнемся с людьми необычайной силы, способными жить вечно, они захватят мир и сделают с ним такое, чего мы и вообразить не можем. Влад, я согласна с Мэри. Думаю, мы должны попытаться убедить… если не Лео Винси, то профессора Холли.

– Холли тем более не захочет меня слушать, – сказал граф. – Мы с ним разошлись в некоторых научных воззрениях – а для интеллектуалов, как вам известно, такое расхождение самое непримиримое. Ну хорошо, я пошлю весточку Лео Винси – посмотрим, ответит ли он. Прошу меня простить, леди… – он отвесил общий поклон, и тут же Мэри услышала, как подошвы его сапог защелкали по паркету.

Кэтрин наклонилась к ней и прошептала:

– И где только мисс Мюррей его нашла? Он похож на молодого сэра Генри Ирвинга в какой-нибудь трагической пьесе – вроде «Невесты островов» или «Макбета»!

О, господи! Нашла время заглядываться на графов-вампиров.

– Он пьет кровь, – шепотом ответила Мэри. – Вернее всего, человеческую. Может, и куриную, конечно.

Кэтрин пожала плечами.

– Ну так что же? А я ем мясо. Велика разница. Как ты думаешь, у него волосы сами так лежат?

– Слушай, он тебя по меньшей мере на четыреста лет старше!

Мэри уже и забыла, какими они умеют быть несносными, когда соберутся вместе. Как будто они снова дома, на Парк-Террейс, 11! И все же она была рада, что Кэтрин с Беатриче здесь, в Будапеште. Вместе они сильнее. Нельзя сказать, что дружелюбнее, но сильнее.

Мина положила салфетку на стол и встала.

– А теперь, думаю, нужно проведать Люсинду. Вчера, когда мы с Владом пошли спать, с ней остались Лаура с Кармиллой. Они, должно быть, уже совсем без сил. А потом нужно решить, что мы будем сегодня делать дальше. Нам еще многое нужно успеть до собрания Общества алхимиков.

Мэри тоже встала. Вчерашний день казался какой-то паузой, передышкой. А сегодня события развиваются стремительно – она даже не понимала до конца, что происходит и чем все это кончится. Дома, в Лондоне, было куда спокойнее.

Миссис Пул: – Это уж наверняка!

Элис: – В обычные дни да. Но у нас стало не так-то много обычных дней, правда же, миссис Пул?

Миссис Пул: – Стараемся, как можем. Ты же не скажешь, что мы не стараемся наладить хозяйство в этом доме как полагается.

Когда они вошли в комнату Люсинды, она сидела на кровати, опираясь спиной на подушки. Кармилла сидела рядом с ней. Лаура устроилась в кресле у кровати, и вид у нее был такой измученный, что Мэри сразу же сказала:

– Может быть, кому-то из нас пора вас сменить?

– Ох, если можно, – с благодарностью в голосе сказала Лаура. – Влад с Миной сидели тут до полуночи, а потом мы с Кармиллой заступили на пост. Правду сказать, я уже готова упасть и уснуть прямо на полу!

– Ну как она сегодня? – спросила Мина. Выглядела Люсинда, несомненно, лучше – не было уже этих пугающих провалов на месте щек. Она играла с колодой карт, на которых были разные картинки: женщина со звездой над головой, мужчина, висящий вверх ногами, Смерть на белом коне.

– Спросите ее саму, – сказала Лаура. – Хотя, боюсь, речь у нее все еще не очень связная.

– Скажите им, как вы себя чувствуете, дорогая, – сказала Кармилла, кладя Люсинде руку на плечо. – Уже получше, правда? Вы ведь узнали Мину, и Мэри, и Жюстину – и Диану, конечно, ведь вы с ней познакомились в таких драматических обстоятельствах. Но я вижу, у нас новые гости?

– Прошу прощения, – сказала Мэри. – Миссис Пул пришла бы в ужас от моих манер. Это Кэтрин Моро и Беатриче Раппаччини. Кэт, Беа, это графиня Карнштейн и ее подруга, мисс Лаура Дженнингс. И, конечно же, Люсинда Ван Хельсинг.

Люсинда подняла глаза. На щеках у нее пылали красные пятна, словно жар до сих пор не прошел.

– Я себя чувствую очень хорошо, спасибо. Мне даже кажется, что я попала в царство ангелов. Странно, правда, что Люцифер властвует на небе? Но ведь он тоже когда-то был ангелом. Может быть, когда-нибудь даже и он снова получит свои крылья…

– Все такая же чокнутая, – сказала Диана и покачала головой. – А ну, Хохо, прыгай на кровать.

– Нечего собаке делать на кровати, – сказала Мэри и хотела поймать собаку-волка, когда та пробегала мимо, но хвататься было не за что – разве что за густую шерсть на загривке. Пока она протянула руку, Ховираг уже вскочила на кровать и положила голову Люсинде на ноги. Ну что ж, Люсинда, кажется, не имела ничего против! Она все глядела в свои загадочные карты. Диана взобралась на кровать вслед за собакой и тоже стала разглядывать колоду.

– Есть какие-нибудь новости из внешнего мира? – спросила Лаура. – Какие у вас планы, Мина? Что нам делать?

– Вам лично нужно сегодня немного поспать, – сказала Мина. – А завтра, когда здание Академии наук будет закрыто, потому что по воскресеньям все официальные учреждения закрываются, нужно будет провести разведку. Как туда попасть – и хорошо бы еще и обратно выйти? Сколько там дверей и где они? Какие на них замки? Насколько легко их вскрыть? И прочее в этом роде. Влад бывал в этом здании, но очень смутно помнит, где там что. Представляете – ходить по коридорам и не запомнить даже общего расположения! Должно быть, так и бывает, когда голова занята планами бессмертия.

– Но, кроме этого, мы должны еще многое сделать, – сказала Мэри. – Нужно разузнать все об аббатстве Святого Игнатия. Что там делали Сьюард и профессор Вамбери? Если Ван Хельсинг держит там или где-то поблизости свои, как он говорит, войска, нам предстоит многое выяснить. Сколько их там? И действительно ли это люди, зараженные вампиризмом, как мы предполагаем?

– Люди, зараженные вампиризмом! Вижу, мы с Лаурой пропустили что-то важное, – сказала Кармилла. – Если в Будапеште есть такие люди, я хотела бы знать, где они и сколько их. Если нужно, чтобы кто-то разведал, что происходит в аббатстве, я готова этим заняться.

– Вам придется либо как-то перелезть через стену, либо пройти сквозь железные ворота, – сказала Беатриче. – Стена каменная, оштукатуренная – ни рукой зацепиться, ни ногу поставить. Мэри нам вчера рассказывала, на что вы способны, графиня, но, думаю, на эту стену даже вы не сможете взобраться.

– Я могу вскрыть замок – плевое дело! – сказала Диана, отрывая взгляд от карт.

– Даже и не думай. Так я тебя и пустила туда, где могут быть обезумевшие вампиры, – сказала Мэри. – Помнишь, что было в прошлый раз? Нас всех могли убить в том переулке, в Вене. Мы отбились только потому, что нас было много и Ирен нас выручила со своим экипажем.

– Раскомандовалась! – недовольно скривилась Диана.

– Если прутья в воротах железные, я, пожалуй, смогу их согнуть, – проговорила Жюстина в своей привычной застенчивой манере. В цирке она тоже гнула железные прутья – для великанши это была детская забава. – Тем более что и вампиры мне, думаю, не страшны. Вы же знаете, я и так уже мертва…

– Тогда нам лучше всего пойти вместе, – сказала Кармилла. – Нет, Лаура, мне не нужно отдыхать! Я прекрасно себя чувствую. И, пожалуйста, Жюстина, Беатриче – зовите меня Кармиллой.

– Вижу, вы уже строите планы, – проговорил граф. Мэри не слышала, как он вошел, но оказалось, что он стоит прямо за спиной. – От Лео Винси уже прибежал гонец с ответом – хотел бы я знать, отчего так скоро? Он согласился встретиться с нами в кафе «Нью-Йорк». Мисс Джекилл, вы согласитесь пойти со мной? Одного меня Лео, думаю, не захочет слушать, но если вы расскажете ему все, что знаете, все, что вам удалось выяснить о деятельности общества в Англии… И, возможно, мисс Моро тоже согласится пойти с нами и рассказать о подслушанном разговоре.

– Конечно, – сказала Мэри. – Но как же Люсинда?

– Я побуду с ней, – сказала Беатриче. – Если, конечно, мое присутствие для нее не опасно. Как вам известно, я… ядовита для живых организмов.

– Дайте мне руку, мисс Раппаччини, – сказал граф.

– Нет, я не могу… – Беатриче отдернула руку. Мэри заметила, что она без перчаток.

– Ничего не случится, обещаю вам. – Он протянул ладонь, и Беатриче вложила в нее свою руку – робко, опасливо, словно боясь того, что сейчас произойдет. Граф наклонился и поцеловал ей пальцы – таким долгим поцелуем, что она испуганно отняла руку.

Граф выпрямился, улыбнулся, а затем показал ладонь. Она немного покраснела, но краснота тут же, прямо на глазах, исчезала. Вскоре ни на его руке, ни на губах ничего не было заметно.

– Ваш яд довольно сильный, но действует медленно, – сказал он. – Мой организм успевает восстановиться раньше, чем ему будет причинен какой-то серьезный ущерб. Кармилла устроена подобным же образом, и Люсинда скоро будет – ее трансформация почти завершилась. Уже сейчас вы не можете причинить ей настоящего вреда. Вы можете прикасаться к нам, и мы можем рядом с вами ничего не опасаться.

На лице Беатриче отразилось замешательство, но в то же время и облегчение. Для нее это было, несомненно, новое ощущение – просто касаться кого-то без страха причинить боль. До сих пор единственным человеком, на которого ее яд не действовал, была Жюстина.

– Спасибо, – сказала она графу. – Спасибо, что показали мне. Я с радостью останусь здесь. И, может быть, Диана тоже останется, если я открою окно? Комната большая и хорошо проветривается. Я вижу, она уже учит Люсинду какой-то карточной игре.

– Потому что меня никто с собой не берет! – пробурчала Диана. Мэри сделала вид, что не слышала. Пусть себе дуется, зато будет в безопасности, по крайней мере сегодня.

– А я должна написать большое письмо доктору Фарадею и ввести его в курс дела. Ну что же, – сказала Мина, – кажется, день будет хлопотный – для всех нас. Кроме Лауры – вы, дорогая моя, и так уже слишком долго заботились о других. Идите спать – гувернантка велит!

Диана: – Ну и скучища была. Правда, я зато придумала совершенно новую карточную игру. И Люсинда в нее играет почти не хуже меня. А Беатриче все сказки читала…

Беатриче: – Лаура сказала, что, если я буду читать вслух, это может помочь. А Мина дала мне книгу сказок. Как она там называлась – «Голубая книга сказок»? Не помню точно. В детстве мне не давали читать сказки, только научные труды. А мне так понравилось! Вот только не понимаю, как так получилось, что туфелька пришлась впору только одной девушке из всего королевства.

Диана: – Может, она волшебная.

Беатриче: – Все равно это нелогично. Пусть тыква превращается в карету, а ящерица в кучера – это я еще могу понять, но туфелька должна подходить всем девушкам, если у них один размер ноги. Как же принц догадался, что это та самая?

Через пятнадцать минут Мэри с Кэтрин уже ждали внизу, у ворот для экипажей, одетые для прогулки – в шляпках и перчатках.

– Мне думается, маленькая карета будет быстрее и привлечет меньше внимания, чем ландо, – сказал граф. – Или вы все же предпочтете ландо? Нас ведь трое, а карета двухместная – может быть тесновато.

– Нет-нет, в карете будет очень удобно, спасибо, – сказала Мэри. Она бросила взгляд на Кэтрин. Та закатила глаза. Мэри нервно оглянулась на графа – не заметил ли он? Но граф уже не смотрел на них. Он зашагал навстречу какому-то человеку, по-видимому конюху, державшему под уздцы гнедую кобылку. Мэри ткнула Кэтрин локтем под ребра.

– Ты чего! – шепотом возмутилась Кэтрин. – За что ты меня ударила?

– И вовсе я тебя не ударила. Тоже мне удар. А ты веди себя прилично! Не закатывай глаза при графе, бога ради. И даже за его спиной. В конце концов, мы у него в гостях, и он… друг мисс Мюррей.

– «О, мисс Джекилл, что вы предпочитаете – карету или ландо?»

Кэтрин проговорила это тонким, жеманным голоском, передразнивая кого-то – должно быть, леди Тиббетт, которая так неохотно приютила ее, когда она впервые приехала в Лондон, а потом вышвырнула из дома, когда она покусала ее померанского шпица.

– А я думала, тебе нравится граф – у него же такие волнистые волосы, как у сэра Генри Ирвинга! Почему же ты над ним насмехаешься?

– Я не над ним насмехаюсь, а вообще над людьми, которые покупают кареты и ландо. Что это еще за ландо такое? Мы, бедные циркачи, не привыкли вращаться в высшем обществе, сама знаешь.

– Это открытая повозка для прогулок по парку. А если ты будешь так себя вести, я не стану тебе рассказывать о том, что произошло в замке Карнштейн, и о том, о чем мы говорили с Хайдом, – я не хотела об этом говорить при Мине и графе. Серьезно, веди себя прилично – это же не игра, Кэтрин. Ты бы видела этих людей Ван Хельсинга. Нас могли убить там, в Вене.

– Да, мэм! – сказала Кэтрин. – Знаешь, я уже и забыла, какая ты бываешь несносная.

– Ты тоже, но я все равно рада видеть вас с Беатриче. Честное слово, мне стало гораздо легче теперь, когда мы опять вместе. Как Беатриче сказала, еще в Лондоне, – вместе мы сильнее, чем поодиночке. Если только не поубиваем друг друга, конечно.

– Согласна. А мы уже правда боялись, что вы просто взяли и растворились в воздухе. Исчезли без следа! О чем вы только думали?

– Ну, мы же не виноваты, – сказала Мэри. – Нас похитили, помнишь? Когда тебя похищают, твоего согласия никто не спрашивает.

– Мисс Джекилл, мисс Моро, вы готовы? – Граф ждал, чтобы помочь им сесть в карету.

– После вас, мисс Моро, – сказала Мэри, стараясь, чтобы вышло похоже на леди Тиббетт. Кэтрин вновь закатила глаза.

Вчера она бродила по глухим улочкам Будапешта. А сегодня едет по великолепному бульвару с роскошными зданиями по обе стороны. Те улицы, которые Мэри видела до сих пор, были поменьше и поскромнее, а эта часть Будапешта не уступала в живописности Вене.

– А это еще что такое? – спросила Кэтрин.

Мэри, сидевшая в середине, наклонилась, чтобы посмотреть, на что она показывает. Ой, а и правда – что это? Как будто отдельные вагончики катят по длинным рельсам прямо посреди улицы. Это же… это же, наверное…

– Трамвай, – сказала Мэри. – Но лошадей не видно. Как же вагоны движутся?

– С помощью электричества, – сказал граф. – Под мостовой проложен кабель, по нему подается электричество в вагоны, и они едут сами собой, как по волшебству! В действительности, конечно, это не волшебство, а наука.

– У нас в Лондоне такого нет, – сказала Мэри.

Граф улыбнулся.

– Когда я был в Англии, то заметил, что англичане считают восточные страны нецивилизованными, неспособными к техническому прогрессу. Однако, как видите, это не так. У нас в Венгрии есть новинки, которых в вашей стране пока еще нет. Когда Джонатан Харкер приехал сюда из Трансильвании, он сразу заметил крестьян в разноцветных одеждах. Но не заметил ни современного оборудования на фермах, ни передовых ирригационных технологий.

Мэри смотрела на трамвай. Как странно видеть его на улице рядом с экипажами и повозками! Хотя, наверное, не более странно, чем появление автомобиля Кармиллы в деревне, где никогда раньше не видывали такого хитроумного изобретения.

– Я тоже заметила это в Англии, – сказала Кэтрин. – Когда я писала свой первый рассказ – «Астарта и Паучий бог» – сейчас я хочу сделать из него роман, только название, наверное, надо будет подобрать какое-нибудь другое, – я придумала героя-англичанина, Рика Чемберса, и он тоже считает, что в Англии все самое лучшее. Пока не влюбляется в Астарту, конечно!

– О, мисс Моро, я нашел ваш рассказ очаровательным. Мина показывала его мне в Lippincott’s Magazine. Особенно мне понравилось то место, где Рик Чемберс пытается спасти Астарту от Паучьего бога, а в итоге ей приходится спасать его!

– Вы читали мой рассказ? – переспросила Кэтрин. Голос у нее был странный, совсем без выражения.

– Читал – и получил огромное удовольствие! Кажется, Мина сохранила этот журнал. Может быть, вечером вы оставите мне автограф?

Мэри видела, как лицо Кэтрин медленно залилось краской. О боже, да неужели женщина-кошка способна покраснеть? Она пробормотала что-то вроде «конечно» и уставилась в окно. Писатели – такие странные создания! Разве ей не должно быть приятно, что ей сделали комплимент?

Но Кэтрин не произнесла больше ни слова, пока они не остановились у кафе «Нью-Йорк», не вышли из кареты и не подошли к входу. Только тут она проговорила:

– О. Боже. Мой. Это что, какой-нибудь храм кофе?

Мраморные колонны уходили вверх, к высокому потолку, расписанному классическими сюжетами – одних ангелочков было не сосчитать. Из главного зала были видны два этажа, сплошь заставленных маленькими столиками. За этими столиками сидели мужчины в костюмах, а кто-то и в военных мундирах, и женщины в вечерних платьях, в шляпках с пышными перьями, с сумочками, расшитыми бисером. Гул разговоров, сигаретный дым, официанты, снующие взад и вперед, – и повсюду позолота, из-за которой кажется, будто посетители окутаны какой-то золотой дымкой, будто сидят в каком-то заколдованном месте, на кофейном Олимпе. Запах кофе, сигарет, духов… Мэри вдруг подумала – каково-то тут Кэтрин с ее кошачьим носом?

Кэтрин: – Отвратительно. И как только люди терпят такую вонь, я просто не понимаю.

– Это как-то… немного слишком, – с сомнением в голосе проговорила Мэри.

– А можно, я просто свернусь калачиком где-нибудь в темном углу? – спросила Кэтрин. – Не знаю, как можно что-то расслышать в этом гаме.

– Кафе «Нью-Йорк» открылось несколько лет назад, – проговорил граф – или, может быть, прокричал, трудно было сказать. – Это самая модная кофейня в Будапеште. Сюда приходят, как говорится, людей посмотреть и себя показать. Сам я в таких местах не бываю, но Лео назначил встречу именно здесь.

Он что-то сказал по-венгерски проходящему мимо официанту, и тот показал куда-то вглубь зала.

– Прошу, – сказал граф, жестом пригласив их следовать за ним. Они двинулись сквозь весь этот шум и блеск. Мэри порадовалась, когда они дошли до другого конца зала – тут было потише.

– Вот он, – указал граф. – И не один.

За столиком, на который он указывал, сидели двое. Одному, тому, что помоложе, было, пожалуй, лет под сорок или чуть за сорок. Он был необычайно красив, из тех, кому все женщины оборачиваются вслед на улицах – словно Аполлон Бельведерский сошел с пьедестала и облачился в современный костюм. Но на лбу и под глазами у него уже начинали прорезаться морщинки, а в золотых кудрях проблескивала седина. Второй был лет на двадцать старше и являл собой полную противоположность первому – приземистый, широкогрудый, задиристого вида, с густой бородой и кривым носом, который когда-то был сломан, а потом неудачно сросся. Если его товарищ был привлекательнее большинства мужчин, то его самого можно было смело назвать безобразным – хотя и в необычном роде, привлекающем внимание. Он курил довольно длинную трубку.

– Здравствуй, Дракула, – проговорил тот, что с золотыми волосами. – Ты, я вижу, не один. С дамами? – Он встал и поклонился. Другой же приподнялся лишь настолько, насколько требовала формальная вежливость, и кивнул. Трубку, однако, положил в пепельницу.

– Мисс Джекилл, мисс Моро, – сказал граф, указывая на Аполлона, – это Лео Винси. А его спутник, которого я не ожидал здесь увидеть, – профессор Гораций Холли из Кембриджского университета.

– Джекилл! Моро! – воскликнул профессор Холли. – Так это на вас проводили эти чертовы эксперименты.

– Холли! – сказал Лео Винси. – Что за манеры!

– Прошу прощения, леди, – сказал профессор, хотя в голосе у него звучала нетерпеливая досада. – Я, как Лео может подтвердить, не силен в светском обхождении. Должен признаться, как ученый я очень рад видеть вас – в особенности мисс Моро. Я сам себя всегда ощущал наполовину обезьяной – результатом регресса, атавизмом в каком-то смысле. Поэтому мне чрезвычайно любопытно встретить юную леди, которая наполовину кошка. Если бы это не было адски неприлично, я бы попросил разрешения изучить ваше физическое строение…

– Но это именно что адски неприлично, – сказал Винси. – Дракула, твои спутницы, конечно, обворожительны, но меня в твоем письме заинтересовало другое – что за опасность угрожает Айше от профессора Ван Хельсинга? И могу сразу сказать, что Ван Хельсинг тебя опередил: я получил от него записку вчера утром. Он, кажется, думает, что ты похитил его дочь из лечебницы для душевнобольных. Говорит, что у нее мания преследования: она считает, что родной отец хочет сделать из нее вампира. Очевидно, она унаследовала душевное расстройство от своей матери. Это правда? Ты действительно похитил мисс Ван Хельсинг?

– Это совершенная неправда! – сказала Мэри. – Он действительно сделал из нее вампира – во всяком случае, пытался! Они с доктором Сьюардом проводят эксперименты по биологической трансмутации. Их цель – возродить английский филиал Société des Alchimistes. Скажи им, Кэтрин.

– Если собрание не проголосует за разрешение исследований в области биологической трансмутации, он намерен захватить власть и встать во главе общества, – сказала Кэтрин.

– Власть? Но как? За него никто не станет голосовать. – Винси глядел скептически.

– С армией вампиров, которую он подчинил себе с помощью месмеризма, – сказала Мэри. – Во всяком случае, мы так думаем. А Арминий Вамбери ему помогает.

Несколько секунд Винси глядел на нее, а затем расхохотался.

– Дорогая мисс Джекилл, это похоже на сюжет дешевого романа ужасов. Я не особенно доверяю Ван Хельсингу, но он джентльмен и ученый. И, простите мне такой вопрос, – почему я должен верить ему, – он указал на графа, – человеку, который когда-то предал нас, да и вам обеим? Может быть, Дракула манипулирует вами, или вы манипулируете им, откуда мне знать? У меня нет никаких оснований верить дочери доктора Джекилла, который, позвольте вам напомнить, тоже предал общество, и его местонахождение до сих пор неизвестно, и созданию, которое убило доктора Моро. Кто-нибудь из вас хотя бы видел эту армию вампиров своими глазами?

– Нет, но… – проговорила Мэри.

– И вы похитили Люсинду Ван Хельсинг из заведения для душевнобольных, где ее лечили?

– Да, но…

– И она действительно сумасшедшая?

– Ну, собственно говоря, да. Но…

– Тогда назовите мне хоть одну причину, почему я должен верить вам и вашей нелепой истории.

– Потому что мы пытаемся вам помочь!

Мэри сжала кулаки. Как же ей хотелось стукнуть Лео Винси по этому красивому, классически правильному носу.

– Выслушай их, – сказал Дракула. – Ты не знаешь, что происходит. И Айша не знает…

– Она знает куда больше твоего, – сказал Винси. Он встал. – Холли, думаю, мы уже услышали достаточно. Что же до тебя, Дракула, советую тебе вернуть мисс Ван Хельсинг отцу или поместить ее в какое-нибудь заведение, где ей обеспечат надлежащий уход. Не пиши мне больше и не пытайся писать Айше. Всего хорошего, леди.

– Может быть, вы хотя бы скажете ей? – спросила Мэри. – Скажете президенту… Айше о том, что замышляет Ван Хельсинг.

– Я не намерен делать ничего подобного. Ей нужно готовиться к конференции, писать речь – ни к чему отвлекать ее глупыми россказнями. – Винси отодвинул стул, сказал: – Идем, Холли, – и пошел прочь, лавируя между столиками. Профессор Холли бросил на них напоследок еще один взгляд и двинулся следом.

– Что ж, отлично поговорили, – сказала Кэтрин.

– Мы пытались, – сказал граф и покачал головой. – Если нас отказываются слушать, что еще мы можем сделать?

Они молча проехали половину пути до дома, и только тогда Кэтрин выпалила:

– Моро это заслужил, между прочим. Что бы я с ним ни сделала – он это заслужил.

Мэри накрыла ладонью руку Кэтрин, сжала – успокаивающе, как она надеялась, – и не выпускала весь остаток пути до Музеум-утца. Что же дальше? Может быть, когда они вернутся в дом Дракулы, Жюстина с Кармиллой будут уже дома и принесут какие-нибудь известия об армии вампиров.