Линкор кригсмарине «Бисмарк»
Этим выходцам из прошлого некогда было рассупонивать и недоумевать.
Большинство из экипажа вообще ничего не поняли, встряхивая, тряся головами, словно пытаясь отогнать увиденный наяву кошмарный сон. Разница во времени суток прошлого и настоящего была неопределенной, к тому же из-за непогоды малозаметна. Однако внезапно появившийся на поверхности океана линкор «Бисмарк» сразу получил девятой штормовой волной в левую скулу, окатившей высокий нос корабля и протащившей рассерженный пенный прилив до самой носовой орудийной башни.
Не утруждая себя рассуждениями и выяснением природы произошедшего, загнав поглубже свои переживания, экипаж, будучи исключительно по-немецки дисциплинированными, а может, и невольно не сопротивляясь спасительной сублимации, оставаясь на своих постах, продолжал выполнять боевые задачи. Конечно, по мере восстановления воспоминаний, возникали разговоры в паузах и небольших перерывах, в более спокойных отсеках. Произошло короткое обсуждение между офицерами и в боевой рубке. Тоже не сразу. Но искать объяснения было некогда, и продолжение разговора оставили на потом.
Лишь главный инженер-механик, корветтен-капитан Вальтер Лехман брякнул вроде бы шутя, покусывая зубами потухшую курительную трубку:
– Я не так себе представлял Валгаллу. Не вижу белокурых невест, – однако и сам не надеясь на веселую реакцию – видок у всех был еще тот.
А вначале командир корабля капитан 1-го ранга Эрнст Линдеманн даже не успел отдать первых распоряжений, как в боевую рубку стали поступать доклады с боевых постов.
Приняв к сведенью сообщение офицера, ответственного за радиолокационное наблюдение, об обнаружении нескольких источников радарных импульсов, перенацелив на эту проблему главного помощника, капитан цур зее, схватив бинокль, метнулся к левой полусфере рубки.
– Так и есть, сигнальщики левого борта не сошли с ума, – даже невооруженным глазом можно было увидеть переваливающийся на высоких волнах, во вздымающихся брызгах из-под форштевня военный корабль класса легкого крейсера, уж не меньше эсминца точно. Поражала дистанция до неприятельского судна – не более мили. А в том, что это враг, Линдеманн ни на йоту не сомневался.
Ситуация требовала не просто быстрого решения, а мгновенной реакции – целая минута прошла с момента обнаружения этого неожиданного чужака, которого никак не могли классифицировать (в лихорадочно теребимых справочниках ничего похожего не находилось)!
– Тревога по левому борту! Левобортные один, три, два, дистанция тысяча пятьсот, прямой наводкой, – гаркнул командир, не утруждая себя пеленгом, не дожидаясь подтверждения получения команды, – огонь!
Все правильно: не увидеть цель на таком расстоянии было невозможно, промахнуться сложно.
Единственное, что смущало командиров башен вспомогательного калибра, так это бронебойные снаряды, которыми были заряжены их орудия – уж больно маленький кораблик шел встречным курсом по левому траверзу.
Вылетающие с начальной скоростью 875 м/сек, набитые взрывчаткой бронебойные болванки с 150-мм пушек прошьют насквозь хлипкую броню легкого крейсера (или все же эсминца?), прежде чем взорвутся.
Собственно, с залпом «левобортной третьей» так и произошло.
Но перезаряжать орудия было смерти подобно – легкий и маневренный чужак, несмотря на штормовые волны, мог в любую секунду изменить курс и пойти в убийственную торпедную атаку.
Продырявив корпус в районе кормы насквозь, снаряды ухнули белыми всплесками уже с другого борта. Зато недолет с «левобортной первой», пройдя рикошетом сквозь вспучившуюся волну, активировал донный взрыватель уже в надстройке, ломая хлипкие переборки и перегородки. (Именно в этот момент прервалась паническая короткая радиопередача с «Эдинбурга».)
Линдеманн видел, как вражеский корабль («Все же эсминец», – решил он) уже начал менять курс. Теперь громады волн били в борт корабля, вздымаясь, забрызгивали надстройку, иногда вызывая столь опасный крен, что судно почти касалось бортовыми леерами поверхности моря.
Девяносто килограммов общего веса залпа «левобортной второй» вошли с еще большим недолетом в воду, оставляя пузырящийся след, встрял ниже ватерлинии почти ровно по миделю злополучной посудины.
В развороченный бок хлынула вода, за пару минут сведя мореходность корабля на «нет». Выставленные горизонтально стволы 105-мм зенитной артиллерии дополняли разрушения, посылая по 15 снарядов в минуту, терзая надстройки и борта.
«Эдинбург», не произведя ни одного выстрела в ответ, не успев даже толком предупреждающе пискнуть в эфир, зарываясь носом и медленно заваливаясь на левый бок, разливая вокруг себя густое нефтяное пятно, тонул.
Эрнст Линдеманн только сейчас, по прошествии пяти-семи минут, услышав голос адмирала Лютьенса, сообразил, что до этого момента его не было в рубке:
– Доложите обстановку.
Командир линкора быстро отчитался о потоплении вражеского эсминца. Одновременно поступил доклад от старпома:
– Пост радиопеленгации обнаружил мощные источники радиоизлучений. Группа кораблей. Судя по скорости хода и построению ордера – предположительно боевые. Ведется расчет дистанции и пеленга.
– Вы собираетесь атаковать? Вы же знаете, у нас приказ: не ввязываться в боестолкновения с военными кораблями, – насупился адмирал.
– Да! – позволил себе почти перебить старшего по званию Линдеманн… И тот, увидев вдруг ставший колючим взгляд командира корабля, неожиданно не стал возражать. В глазах адмирала что-то мелькнуло, и он отвернулся, отойдя в сторону.
– Ганс! – Оклик командира скорее был похож на вопрос, требующий прояснения обстановки.
– Цели на радарах! Точнее, мы ловим их активное излучение! Пеленг – 40. Дистанция – 12 миль. Три судна, одно, вероятно, крупное, – отчеканил помощник.
– Дальномерные посты?
– Видимость едва ли пять миль, – ответил старпом, – бывают «окна», пробивая до нужного. Но даже сигнальщики не видят их! Герр капитан! Мощность импульсов вражеских радиолокаторов настолько велика, что нас, несомненно, запеленговали.
– И что вы предлагаете? Какова погрешность при «слепой» стрельбе? – И сам же ответил: – Угловая ошибка до 0,25. По дальности – 50 метров, по пеленгу – не меньше 0,1 градуса. Соедините меня с постом управления огнем.
Перебросившись буквально двумя фразами со старшим артиллерийским офицером, Линдеманн отдал приказ:
– Огонь!
Два орудия незамедлительно парно рявкнули, докатив жестким ударом по перепонкам.
– Лево руля тридцать, машинам полный ход, – скользнув взглядом по адмиралу, командир заорал в переговорное устройство: – Шнайдер, твоя работа! БЧ орудий – огонь по получении данных.
В свою очередь и адмирал, запросив показания радарного поста, отдал распоряжение:
– Беккер, отправьте радиограмму в штаб: «Обнаружен группой кораблей противника в составе одного (предположительно) тяжелого крейсера и трех кораблей сопровождения. Вынужден вступить в бой. Один из эсминцев удалось потопить. Бисмарк».
Козырнув, офицер умчался выполнять поручение.
Визуального контакта с противником не было, и артиллеристы с «Бисмарка» не могли наблюдать результатов своей работы. Вся надежда была на начальника артиллерии Адальберта Шнейдера и показания радара управления огнем. Линкор, набрав полный ход, мощно вспарывая встречную волну, шел на сближение с неприятельскими кораблями, в стремлении задействовать дальномерные посты.
Единственным недостатком был курсовой угол по отношению к целям – вести огонь можно было только с двух носовых башен. Вспомогательные орудия по бортам корабля из-за близкого расположения к надстройкам имели ограниченный угол в горизонтальной плоскости, и поэтому молчали. Ко всему, еще ощущалась значительная качка, мешавшая наведению орудий – волны с шумом разбивались о нос линкора, захлестывая полубак, орошая носовые башни пеной и брызгами.
– Это англичане! – доложил первый помощник Ганс Ельс, выслушав доклад офицера связи. – Господа! Поздравляю! Мы атаковали авианосец с эскортом. Но вообще что-то странное…
– Конкретней, – нетерпеливо бросил адмирал, переглянувшись с капитаном Линдеманном – возможно, что решение немедленно атаковать и попытаться с ходу уничтожить неприятельские корабли оказалось правильным, палубная авиация – грозный противник, и без воздушного прикрытия линкор был чертовски уязвимой мишенью.
– Либо это какая-то дезинформация с целью нас запутать, – продолжил Ельс, – либо полная бессмыслица, но их соединение охотится за японским линкором.
– О! – Линдеманн, известный любитель крепкого табака, округлил глаза, и казалось, на целую минуту забыл о зажатой в руке так и не раскуренной трубке.
– Пусть ваш человек хорошенько прослушает эфир, в том числе и международные радиостанции, – сухо распорядился пришедший в себя адмирал Лютьенс, – мне нужна более полная информация.
