Авианосец «Илластриес»

Когда оператор РЛС обнаружения надводных целей доложил о появлении на радаре новой крупной засветки, старший офицер, замещавший на боевом посту командира авианосца, в попытке идентифицировать радарный контакт, кинулся сопоставлять поступающие данные на своем мониторе с информацией, передаваемой дублерам.

Однако, получив определенные совпадения показаний, отнесся к ним с недоверием, перепроверяя, пытаясь найти адекватное объяснение. Дело в том, что по пеленгу, объявленному оператором, находился выдвинувшийся вперед эсминец «Эдинбург» – оператор предположил, что произошел небольшой глюк в работе РЛС и сигнал просто раздвоился.

– Сэр, свяжитесь с эсминцем, если там кто и есть, он должен быть у них в визуальном контакте.

С момента появления неопознанного судна прошли буквально считанные минуты. Через секунду эфир взорвался срочными запросами с других кораблей, также увидевших на своих мониторах довольно «жирную» засветку.

По внутриэскадренному каналу пришел короткий радиосигнал – едва выдав свои позывные, «Эдинбург» замолчал. На все попытки повторного запроса эсминец не реагировал.

Срочно вызванный командир корабля, едва влетев на мостик, первым делом получил подтверждение, что цель № 1 – японский линкор, продолжал следовать прежним курсом, на более чем сорокамильном удалении от британского соединения. Однако ситуация требовала присутствия командира соединения.

– Будите контр-адмирала.

Следом на него за неполные пару минут высыпались претендующие на первоочередность доклады и сообщения операторов РЛС и связи:

– Сэр! Срочный вызов…

– F 230 не отвечает на запросы!

– По пеленгу 230 работа неопознанного радиолокатора.

– «Эдинбург» исчез с экранов!

– Пеленг 230. Крупная засветка. Дистанция – 12 миль. Курс 45 градусов. Скорость – 30.

– Неизвестное судно по пеленгу 230 не отвечает на запросы.

Тикали секунды… какие-то никчемные секунды.

И где-то внутри сложной аппаратуры малыми токами проходила идентификация по системе «свой-чужой». Компьютеры автоматически обрабатывали поступающие с РЛС данные, мгновенно производя вычисления, помигивая контрольными и предупреждающими светодиодами, выдавая на мониторы колонки цифр.

Автоматизированная система управления авианосца, включающая более 12 рабочих мест, позволяла весьма оперативно отреагировать на все запросы, но как выяснилось – времени у англичан на принятие каких-либо контрдействий не оставалось.

Недаром ранее у командира «Илластриес» в голове промелькнула ситуация с выходом неприятельского линкора на дистанцию главного калибра против его авианосца.

Британские корабли связывали незримые нити единой системой боевого управления, центром которой был «Илластриес». В отлаженную работу бортовых компьютеров вливался высоко парящий самолет радиолокационного дозора. Наверное, только трудами этих совместных усилий быстролетящие, с малой отражающей поверхностью объекты были запеленгованы. Хотя интенсивность сигнала то падала, то вообще пропадала, неритмично пульсируя на радарной сетке.

Завывшие сигналы тревоги, бешено мелькающие цифры на дисплее локатора оповещали о приближении скоростных целей, с каждой секундой уменьшая показания на сотни метров. Компьютерам просто не хватало быстродействия, ни для счисления траектории, ни для нанесения удара зенитными ракетами, ни тем более для маневра уклонения.

Прокричав команду смены курса, командир, свесившись над сидящим у консоли оператором «Маркони», расширенными зрачками впитывал показания мерцающего монитора, отбивая в голове пульсацией крови, словно обратным отсчетом, время подлета смертоносных снарядов, понимая, что сейчас произойдет.

В повисшем на одном ухе динамике наушника послышалось почти нечленораздельное кваканье: все, что и успел выдать оператор разведчика «Sentinel R.1.» в виде предупреждающего крика.

Вспыхнувшие сигнализирующие огоньки доложили: успел автоматически врубиться последний рубеж противовоздушной обороны – 30-мм зенитный артиллерийский комплекс «Голкипер». Находясь внутри командного отсека, невозможно было услышать, как завыл сервопривод платформы артсистемы, дернувшись в сопровождении цели, вращая с бешеной скоростью семиствольный блок – быстро, очень точно, выпустив рой избавляющихся от внешней «шелухи» остроносых подкалиберных снарядов.

И может, даже чиркнул своим бронебойным вольфрамовым наконечником по стальной болванке со смертоносным грузом… безрезультатно, снаряды прорвались через встречный рой!

Прорвались, но…

20 600 тонн водоизмещения «Илластриес», на 20 узлах, нагоняемые шестибалльным штормом, лишь слегка качнуло, толкнув новой волной.

Ожидаемого страшного удара не произошло.

Поступили панические доклады от палубных служб (они-то, находясь снаружи, слышали душераздирающий рев приближающихся снарядов) – два огромных столба воды, переплюнув высоту мачт авианосца на десяток метров, с перелетом встали за кормой, изрешетив стоящие на палубе, закрепленные за стойки шасси самолеты дежурного звена. По невероятному везению никто из экипажа корабля не пострадал.

Доклад о «перелете» спустился вниз в командный центр, выдавив из человеческих легких нечто похожее на «фу-у-ух!».

Командир авианосца поймал себя на мысли, что, несмотря на реальную опасность, он не потерял рассудочность мыслей, подчиненные ему офицеры проявили выдержку и четко выполняли свои боевые задачи. И вдруг преисполнился гордости от причастности к флоту, а конкретней, именно к Королевскому флоту. Мимолетно… потому как – не до…

«Не до умилений, черт возьми!» – контр-адмирал поддался эмоциям, выкрикивая новые приказы…

Авианосец и корабли сопровождения оперативно реагировали на рули, предпринимая срочное уклонение от курса. Однако следующие с пятисекундной задержкой два снаряда, уже с недолетом, взорвались о воду в десяти метрах от носа идущего по правому траверзу фрегата эскорта. Осколки близких разрывов раскаленной шрапнелью ударились в слабозащищенную надстройку, срезая антенны на топе, перерубая подвернувшиеся кабель-каналы и шланги. Здесь уже не обошлось без человеческих жертв.

Фрегат на какое-то время оказался обезглавленным – в боевой рубке творился полный кавардак: оглушенные, с множественными осколочными ранениями, измазанные кровью, кто не в силах встать на ноги, кто на четвереньках, спотыкаясь об убитых, офицеры в наступившей темноте пытались восстановить управление кораблем.

К этому еще добавился утробный завывающий звук – в толстой грот-мачте, получившей особо крупный кусок металла, образовалась большущая дыра. Штормовой ветер, проходя через изломанное отверстие, резонировал, опускаясь до инфразвука, жутко пробирал до мозга костей, добавляя нервозности.

Одновременно еще несколько недолетных снарядов упали, подняв султаны воды за кормой эсминца «Диамант», вырвавшегося вперед по левому траверзу авианосца.

При взгляде на двадцать метров недолета, у командира эсминца не дрогнул ни один мускул на лице.