Глава 19

Пророчество

Аня повернула в замочной скважине ключ, дверь гостеприимно открылась, и в нос хлынул аромат коричного пирога. Родители дома. Из спальни доносится голос отца, обсуждающего по телефону командировку, а на кухне мама. Мама! Она ставит тарелки на стол и наливает чай.

– …Такие деньги всего за неделю работы? – говорил кому-то в трубку Александр. – Да это же целое состояние! Конечно, да, я поговорю с Евой. Думаю, мы будем готовы отправиться в экспедицию уже в ближайшие дни…

– Анюта, мой руки, – скомандовала Ева, продолжая накрывать обед.

Аня затаила дыхание. В последний раз она видела мать, будучи пятилетней девочкой. В сознании уже давно растворились воспоминания о ней, поэтому сейчас стало внезапно страшно, но одновременно и очень радостно. Мама была точь-в-точь такой же: клетчатый фартук поверх черной шелковой блузки, немного растрепанные волосы и наполненные материнской любовью зеленые глаза.

«Это не может быть правдой. Это всего лишь сон».

– Мама? – Голос дрогнул. – Ты здесь?

– Конечно, я здесь, Анюта. Что за глупый вопрос? – удивилась та, выглянув в коридор. – Здесь, рядом с тобой и папой, мое место. Что может заставить меня уйти?

«Но ты ушла».

Навернулись слезы. Аня никогда не скучала по матери – не позволяла себе скучать или даже думать о ней. Не позволяла задаваться вопросами, куда, почему и зачем Ева могла исчезнуть.

– Мам? – снова позвала она, всхлипнув.

– Да, детка?

– Где ты сейчас?

– О чем ты? Я дома. – Ева положила ладонь дочери на плечо. Какое же все-таки теплое и родное прикосновение матери. – Я дома, с тобой. А теперь марш мыть руки!

Мама кивнула на дверь ванной и снова скрылась на кухне.

– …А кто заказчик? – продолжал разговор Александр. – Что значит, не назвал имени? И как же мне к нему обращаться? Как-как? Хораун? Что за кладбищенский псевдоним…

«Нет! Не соглашайся!» – хотела было закричать Аня и уже бросилась к отцу, но вокруг все исчезло.

Ночное видение ускользнуло. Сон растворился, как круги на воде, и оставил Аню во тьме.

Одну.

Землянка вздохнула и нехотя открыла глаза. Из набитого соломой матраса торчали сухие соломинки, назойливо щекоча бок и не позволяя собрать воедино мысли, вернуться в сон.

– Не соглашайся, – прошептала Аня в пустоту. В голове еще стояла картинка привидевшегося. – Не соглашайся на это будущее, папа. Я в нем живу, и оно мне не нравится. Вас с мамой здесь нет.

Тишина.

Солнце уже взошло, его лучи, рассеиваясь сквозь усыпанные бусинами шторы, игриво падали на стены и потолок. Из соседних комнат не доносилось ни звука.

Наспех умывшись из тазика, который гостеприимная Гротта принесла еще вечером и поставила у кровати, а заодно и отбросив все мысли о тревожном сне, Аня залезла в стоящий рядом шкаф. Хозяйка дома сказала, что они с Дафной могут брать любую одежду в счет будущего долга.

– Какое же здесь все аляпистое, – скривила рот вчера Даф, вытащив из стопки юбку в радужный ромб, а потом, вдруг помрачнев, добавила: – Амариллис была бы в восторге.

– Мы могли бы надеть что-нибудь в память о ней, – предложила Аня.

Покопавшись в вещах, она нашла более-менее приемлемый наряд: оранжевый сарафан с белой вышивкой.

– Нет уж, я это не надену, – отказалась Дафна. – Платья у меня ассоциируются с праздниками, торжественным настроением и счастьем. Их носят, чтобы очаровывать, покорять, влюблять и влюбляться. К тому же охотиться на Хорауна и его приспешников мне куда удобнее в моих старых штанах.

Судя по тому, что одежда по-прежнему лежала нетронутой, в тех самых штанах даитьянка и ушла с утра. Вместе с Лиром они отправились на встречу с Ирнеем и другом Никка. Шанд… как его там?

«Лучшим другом, о существовании которого я слышу впервые в жизни, – возмутилась про себя Аня. – Что еще Никк от меня скрывает?»

Тейн же собирался пойти в город за каким-то снаряжением, чтобы после всем вместе вернуться в Патил за Нагалом и Чарной. Значит, в доме оставался только Никк.

«На Хорауна я сегодня охотиться не планирую, так что…» – землянка завязала лямку сарафана, повесила на плечо сумку с «Книгой Судеб» и, довольная собой, вышла из комнаты.

Гротты в гостиной не оказалось, зато на плите дымилась высокая крынка, из которой пахло горелыми листьями. Нечто, похожее на смесь багульника и чабреца. У дивана стоял здоровенный пакет с рогатыми огурцами. Очевидно, Тейн все-таки нашел место под свой холодильник.

Аня потянула руку за фруктами.

– Бери те, что помягче, – вдруг раздался голос хозяйки дома.

Вздрогнув, Аня обернулась. Гротта появилась из-за двери, ведущей на задний двор. Неспешно шествуя к плите и на ходу выгребая траву из кармана юбки, она кивнула на припасы Тейна.

– Твердые рогатки неспелые и кислые, как портовая вода. Выбирай мягкие.

– Спасибо, – смутившись, кивнула Аня. – И доброе утро.

Гротта хмыкнула и скосила глаза, сдувая со лба непослушный седой локон, мешающий ей рассмотреть постоялицу.

– Стандартные фразы и отсутствие искреннего интереса завести разговор рассеивают энергию, которую с огромным трудом накапливает наш организм в течение сна, – заявила женщина.

– Буду знать.

Ничего не ответив, Гротта высыпала траву в крынку и начала мешать варево ложкой. На столе у плиты были рассыпаны какие-то безделушки всевозможных форм и размеров, и среди них Аня неожиданно узнала свою брошь с золотым лепестком, которую отдала накануне в качестве платы за вход.

– Ищешь ответ на конкретный вопрос? – не оборачиваясь, поинтересовалась Гротта.

Аня переступила с ноги на ногу, машинально поправив на плече сумку. Кажется, книга опять стала теплой, готовясь вот-вот обжечь бок.

– Нет, – помедлив, ответила она. – У меня накопилось слишком много вопросов, чтобы до сих пор ждать ответы.

Сняв крынку с плиты, Гротта повернулась.

– Неужели? Так, значит, самое время отправляться в путь за истинным откликом правды, – подмигнула женщина и указала на рассыпанные украшения. В ее глазах промелькнул хитрый огонек. – Выбери что-нибудь.

Первым импульсом Ани было забрать свою брошку, но хозяйка укоризненно покачала головой, точно догадавшись о ее намерениях.

– Что-нибудь, что тебе еще не принадлежало.

Землянка подошла ближе, чтобы рассмотреть блестящие вещицы. Здесь была крошечная фигурка золотого самолета с изогнутыми, как у птицы, крыльями; разноцветный кубик, на гранях которого переливались неизвестные символы; небольшой шарик, внутри него, как в невесомости, парило изумрудное перо. И таких экспонатов было не меньше сотни! Аня замешкалась, у нее разбегались глаза.

– Не ищи подвоха, выбирай, что нравится, – подбодрила Гротта.

В поле зрения попал лежащий чуть в стороне тонкий карандаш, завиток на конце которого напомнил Ане узор на обложке «Книги Судеб».

– Вот это, – уверенно сказала она.

– Хм, любопытно, очень любопытно… – Гротта задумчиво нахмурила и без того морщинистый лоб и полезла в висящий над столом буфетный шкаф. – Подожди-ка минуточку.

Минуточка вылилась в четверть часа, проведенного в компании нечленораздельных возгласов и восклицаний хозяйки, неустанно рывшейся на полках. За это время Аня успела дважды прогуляться вокруг дивана, заглянуть в комнату Никка и Лира, которая оказалась пуста, и съесть три огурца – они, кстати, по вкусу больше походили на переспелую дыню.

«И почему Лир называл их огурцами? – задумалась Аня. – Этот его вайкхар до сих пор путает мои мысли».

– Нашла! – Наконец Гротта с триумфом вытащила блокнот в тонком кожаном переплете с половиной варварски вырванных листов. – Давай, напиши мне что-нибудь.

– Написать? – В сердце тут же закралась тревога. Что она могла написать? Могла ли вообще? Подарок Лира подразумевал умение выводить на бумаге слова?

Но Аня зря испугалась. Лишь подумав о том, как должны выглядеть витиеватые буквы вайкхара, она буквально увидела, как в сознании вырисовываются нужные слоги.

Аня взяла карандаш с блокнотом и, пролистав оставшиеся страницы, нашла клочок свободного места.

Отчего-то первое, что пришло в голову, это последние строчки колыбельной из детства:

 

…К сыновьям камня и леса, дочерям равнин и морей

Обратись, когда наступит эпоха теней.

 

Быстро поставив точку, Аня вернула Гротте блокнот.

«Интересно, а я правильно перевела это на вайкхар?.. – с запозданием засомневалась она. – Я написала «ратри», что значит «ночь», но что, если под тенями в песне имелись в виду бестелесные духи? Тогда нужно было писать «ветӣла»… Черт, откуда я все это знаю?»

– О, «Ло́ров реквием», – улыбнулась Гротта, щурясь над почерком Ани. – Не думала, что его еще кто-то помнит.

– Что? Вы знаете эти строки? – У Ани будто камень упал внутри, оборвав что-то. Получается, мама ей пела да’арьевскую колыбельную?

Гротта обиженно глянула на Аню исподлобья.

– Конечно знаю, не в маразме еще. «Лóров реквием», одна из самых старинных легенд наших земель и одна из моих любимых! О богах, подаривших людям их души во времена, предшествовавшие…

Рассказ продолжался и продолжался, но Аня уже не слушала.

«Мама знала о Да’Арии, – вертелось теперь в голове. – А что, если она тоже была здесь?»

Землянка начала мысленно перебирать все, что помнила. Лир заключал сделку с отцом, обещал Александру найти его жену в обмен на то, что тот покажет фоморам дорогу в Пайтити. Но не нашел. Солгал?

Нет, пока они спорили из-за книги в квартире, Аня успела посмотреть документы, что принес Лир. Утверждалось, что Ева официально числится пропавшей без вести. Там были сертификат о рождении, копия школьного аттестата, диплом о высшем образовании…

«Ева была обычным человеком, – точные слова Лира, сказанные им тогда. – Даже не даитьянкой».

Мог ли Лир что-то упустить? Никогда в жизни Аня не жалела так сильно, что не настаивала в детстве на том, чтобы отец рассказал ей больше о матери. Чем та занималась? Куда ездила в командировки? С какими людьми общалась?

– …И пробьет нетленный час, тревожащий умы! К нам вернется звездный свет, придут огни из тьмы! – закончила нараспев декламировать Гротта, когда Аня снова вернулась в настоящее. – Эй, ты что, не слушаешь меня?

– Что?

– А-арх… Молодежь. – Гротта снисходительно махнула рукой. – Вечно вы сами начнете разговор, сами же и закончите. Ладно, вернемся к твоему почерку.

Она опять сощурилась над блокнотом, долго вертела его в руках, внимательно вглядывалась в написанные Аней строчки.

– Ты очень странно пишешь, – спустя несколько минут сделала вывод женщина. – Красиво, но как-то чуждо. Выглядит так, будто ты срисовывала слова по памяти. Знаешь, много лет назад я встречала одного юношу, который говорил, что прибыл с другой планеты. Так вот, он писал примерно так же.

– Неужели? – вскинула брови Аня, стараясь придать себе вид как можно более непринужденный и удивленный.

«Если нужно будет соврать, – тут же мелькнула идея, – скажу, что родилась в Нараке. По крайней мере, я видела город».

– Да, вот так чудачество, – рассмеялась Гротта, и Аня выдохнула с облегчением. – Была бы я с другой планеты, на этой бы ни за что не осталась. А ты?

– Безусловно.

Гротта с некоторым подозрением задержала на Ане свой взгляд, но затем кивнула и опять уткнулась в записи.

– Но почерк у тебя аккуратный, – одобрительно продолжила она. – Строчки ровные, симметричные. Значит, ты личность, которая привыкла доводить дела до конца и выполнять данные обещания. Либо которая хорошо притворяется. Ха, проверим это, когда будете платить мне за проживание… И буквы у тебя стройные, немного округлые, но не слишком пузатые – не такие, как у напыщенных хвастунов. А в некоторых местах ты вздергиваешь перемычки между слогами, прямо как младший Хэллхейт.

«Вы даже не представляете, как близки к истине».

– Еще могу сказать, что ты очень сдержанна и осторожна. Это видно по тому, как ты уместила в конце строки последнее слово, хотя могла с легкостью перенести его вниз. Обычно сдержанна и осторожна. Но когда происходит что-то, к чему ты совсем не готова, – Гротта задорно причмокнула губами, – ух, как чувства тебя захлестывают! Импульсивность. Ты способна наворотить многое, что будет иметь последствия не только для тебя одной. А еще в тебе много скрытых талантов, ты можешь стать художником. Или убийцей. Или и тем и другим. И в любом случае тебя ждет успех.

– Вы все это увидели по двум строчкам? – не сдержала изумления Аня.

– Не вы, а ты, – поправила Гротта. – Все эти высокие обращения заставляют меня чувствовать себя засыхающей мумией. Разве мой дом похож на саркофаг? И да, я увидела все это по двум строчкам. Я увидела даже больше, но кому хочется знать все наперед, а?

Аня поспешно кивнула, и настроение Гротты, кажется, моментально улучшилось – во взгляде у нее блеснул предприимчивый огонек.

– Вот и славно! Смущать ауру лишними благодарностями мне тут не надо, так что просто проваливай. Ко мне скоро клиент придет. Вот туда иди. – Гротта указала на приоткрытую дверь, из-за которой виднелся огород на заднем дворе. – Там тебя ждут. Может быть.

– Кто ждет? – не поняла Аня, но Гротта уже была поглощена приготовлением своего загадочного варева и даже не обратила на адресованный ей вопрос внимания.

Ничего не оставалось, как выйти на улицу. Едва Аня ступила на веранду, в лицо хлынул порыв обжигающе горячего воздуха, а глаза ослепило яркое солнце. Пришлось нехотя зажмуриться, чтобы привыкнуть к утреннему зною.

– Доброе утро, – раздался голос Никка.

Аня открыла глаза. Даитьянин, скрестив ноги, мирно сидел под козырьком веранды и смотрел на окутанные облаками вершины гор, простирающиеся за выжженной равниной.

– Я думала, ты ушел с Дафной и Лиром.

– Нет, я подумал… – Никк сделал паузу и перевел взгляд на Аню. Его глаза с любопытством пробежали по ее ботинкам, голым коленям, сарафану, подол которого норовил вот-вот взмыть вверх на ветру, и остановились где-то на уровне плеч. – Что Лиру с Даф есть что обсудить вдвоем.

Уголки губ Никка как-то загадочно дернулись.

– И Гротта выставила тебя сюда? – смущенно спросила Аня, усаживаясь рядом, чтобы утихомирить наконец вьющуюся вокруг бедер юбку. Идея с сарафаном вдруг перестала казаться такой уж хорошей.

«Дафна была права, я теперь выгляжу глупо».

– Ага. Только сначала заставила меня отполировать ее драгоценности из вазы и наговорила кучу гадостей про мой почерк.

– Взглянув на мою писанину, она сказала, что мне суждено стать художником или убийцей.

– Неплохие перспективы. – Никк, усмехнувшись, присвистнул. – Мне такого шикарного выбора она не дала. Заявила, что из-за меня мир уйдет на дно.

– В каком смысле?

– Я не стал уточнять.

Новый порыв ветра пронесся перед ними, поднял пыль и закружил, точно невидимая рука атланта, силившаяся погрузить все в песчаную бурю.

Аня заслонила рукой глаза от песка, и все, что могла видеть теперь, был скромный огородик Гротты. Он состоял из ряда пожухлых кустиков с плодами, имеющими вид чего-то среднего между помидорами и мандаринами, и ряда сорняков с колючками и шипами на стеблях.

«И как растения выживают под натиском этой погоды? – задумалась Аня. – Кажется, их листья готовы в любой момент оторваться и унестись прочь. Будь у них выбор, они ни за что бы не согласились расти здесь».

– Ты веришь, что мы сами строим свою судьбу? – неожиданно для самой себя спросила она у Никка.

– Строим свою судьбу, да. Управляем? Нет, – совершенно спокойно, словно ожидая вопроса, ответил Никк. – Судьба она… Шаткая. Как карточный домик. Ты можешь тратить годы, слой за слоем возводить этажи, планировать и проектировать, но рано или поздно одно дуновение ветра, один взмах чужой руки – и все рухнет. Рассыплется. Останутся только карты, что были у тебя изначально, и как они лягут, никто не может предугадать.

– Тогда нет смысла вообще затевать строительство.

– Ну почему же? Если карты остаются в стопке, ты не можешь их прочесть, а когда они ложатся свободно, видишь, какое событие следовало за каким, что к нему привело и какой выбор остался нетронутым.

Аня посмотрела на Никка, сидящего бок о бок с ней. Он устало и как-то печально смотрел вдаль. Какие мысли который день не дают ему покоя?

– Было бы неплохо тогда, зная исход, разложить карты еще раз.

– Может быть. – Никк пожал плечами, и рукав его мантии махнул по Аниной голой руке. – А может, мы и раскладываем одни и те же карты день за днем, год за годом, жизнь за жизнью. Может, мы знаем наперед все ошибки, просто не понимаем, как совершили их?

Он повернул голову, и Аня забыла, что хотела сказать в ответ. Все слова внезапно показались бессмысленными и лишними. Почему она так давно не смотрела Никку в глаза? Это… успокаивает. Его ясные, золотисто-карие глаза. Они обволакивают, точно дурманящий теплый туман, уносят куда-то за пределы пространства и времени. Далеко, где силы природы не властны над миром, где гармония и покой, где родной дом…

Уголки губ Никка снова едва заметно дернулись вверх.

– Я очень хочу поцеловать тебя, – шепнул он вдруг, не сводя с Ани глаз.

– Я очень хочу, чтобы ты поцеловал меня.

Никк улыбнулся. Он прильнул к губам Ани так медленно и осторожно, будто боялся ее спугнуть. Будто она была хрупким хрустальным цветком, ускользающим ветром, недосягаемым лучом полуночного солнца, который в любой момент может раствориться во тьме, оказавшись миражом.

Их дыхание смешалось в одно, и Аня забыла обо всем. Она не знала, где заканчивается ее тело и начинается тело Никка, где граница между их мыслями. Они вдруг стали единым целым, одной душой, восполнившей недостающие части пазла друг друга. Пустота, которая всегда зияла внутри, наполнилась светом.

Свет разрастался, пока не залил весь мир, а потом вспыхнул пламенем, остро опалившим сознание.

Аня вскрикнула и открыла глаза.

– Прости, – Никк испуганно отпрянул назад.

– За что?

– Не знаю.

Огонь продолжал нарастать, и Аня с ужасом поняла, что «Книга Судеб» проела материю сумки и уже почти добралась до сарафана.

Схватив обжигающий ногу фолиант, девушка поспешно отбросила его подальше. Тот упал на доски веранды и раскрылся на безликих страницах.

– Это что такое? – У Никка округлились глаза при виде обгоревших остатков сумки на плече Ани.

– Так уже было однажды, когда я была в Нараке. Я листала книгу, и она вдруг вспыхнула у меня на коленях, прямо как сейчас.

Нахмурившись, Никк потянул руку к артефакту, но тот, словно не желая, чтобы его трогали, зашипел, как раскаленный металл. Страницы сами начали переворачиваться, испуская яркие искры.

– Аня, а о чем ты думала, когда это случилось в первый раз?

– Не знаю, ни о чем конкретно. – Она подула на все еще горячие пальцы. – Думала, что неплохо, если бы «Книга Судеб» действительно предсказывала судьбу, а не была бесполезной тетрадью в драгоценной оправе. Думала, что она могла бы мне подсказать, можно ли доверять фоморам. Тогда Лиру бы не пришлось тратить кучу времени, рассказывая мне все о себе.

– И больше ничего? – Брови Никка как-то по-хитрому взмыли вверх и тут же вновь опустились, а рот принял очертания усмешки.

«Прожженное платье – это смешно? Или…» – Аня почувствовала, как кровь приливает к щекам, когда она догадалась, к чему он клонит.

– Я думала, что хочу знать, где ты, – нехотя призналась она. – Что, по-твоему, книга против того, чтобы мы с тобой были рядом?

– Может, как раз наоборот. – Никк сунул руку в карман и что-то оттуда извлек. – Помнишь легенду о Хаосе?

Он разжал ладонь, и Аня увидела осколок кристалла. Переливающийся на солнце аквамариновый камешек, тот самый, вторая часть которого по-прежнему висела у нее на шее.

– Это было моим единственным шансом тебя найти, – объяснил Никк. – Дело в том, что если адри разбить, то его составные части будут чувствовать местонахождение друг друга. И, где бы они ни были, притягиваться друг к другу, как две квантовые частицы на разных концах Вселенной.

– Он нагревается, – осознала Аня, ощутив, что кулон на груди стал горячее, когда Никк поднес осколок к нему.

– Да, Лир знал это и, видимо, специально разбил кулон, чтобы привести нас с Дафной к вам. Только вот соединить разбитое не так-то просто. Если сделать это неправильно, кристалл может перегреться и даже взорваться, – Никк спрятал осколок обратно. – Так что это пока останется у меня.

Пришла очередь Ани в недоумении хмурить брови.

– Так что же у тебя есть такого, Никк, на что реагирует «Книга Судеб»?

– В этом-то и вопрос. Может, она помнит, что именно я взял ее первым в Пайтити?

Он опять потянулся к фолианту, и Аня в тот же момент тоже коснулась края обложки. Страницы, которые все это время еще перелистывались сами собой, хотя даже намека на ветер не было, вдруг замерли.

На раскрывшемся месте появились слова:

Короткий миг жизни останется сном для дремлющей вечности

– Ты тоже это видишь? – не веря своим глазам, уточнила Аня.

– Да, – подтвердил Никк столь же недоумевающим голосом, как ее собственный.

* * *

Когда вечером все наконец собрались вместе, у Ани раскалывалась голова. Первым вернулся Тейн, так и не дав ей с Никком разобраться с неожиданной выходкой «Книги Судеб».

– Сначала я был в таверне, – рассказывал он, вытащив из мешка две бутылки какого-то ликера. – Затем на базаре, – продемонстрировал кулек со сладостями. – Потом же заглянул к лучшему на этой планете скваттеру, который разводит варахов…

– Разве Лир посылал тебя не за усыпляющей золой и отвертками? – поинтересовался Никк, с презрением покосившись на увесистый кусок копченого сала, появившийся в руках Тейна.

Вместо ответа фомор самодовольно выудил из мешка целый набор новеньких отмычек и маленькую коробочку, перемазанную копотью.

– Кто такие варахи? – не выдержала Аня.

– Очень вкусные создания, на самом-то деле, – с энтузиазмом поведал Тейн. – На земных свинок похожи, только мясо у них нежнее. А какое сало! Особенно если вымочено в бочке с ореховым вином.

Он протянул Ане ломтик хваленого лакомства, и она уже готова была попробовать, но, увидев перекосившееся от отвращения лицо Никка, передумала.

– Не смотри на него, – гоготнул Тейн. – Даитьяне у нас такие правильные, не то что мухи – бактерии не обидят! Только вот нас, фоморов, жаждут стереть с лица земли.

Никку хватило смекалки не отвечать на это, и Тейн, поглощая еду, болтал без умолку до самого вечера.

Теперь же, когда пропитанное вином сало потеряло эффект, он угрюмо сидел в углу, ковыряя пуговицу на куртке Нагала. Гротта пару часов назад упорхнула на прогулку с неким мужчиной, заявившимся к ней на порог в вычурных полосатых брюках и с еловым букетом в руках.

Дафна с Никком битый час втолковывали что-то Шандару, который таращился на устроившуюся на диване Аню, явно труся с ней заговорить, а Лир выслушивал неугомонного Ирнея.

– Узнав об исчезновении Дафны и Никка, Сварг пришел в ярость! – сердился Ирн, прохаживаясь по комнате со скрещенными за спиной руками. – Он думает, Крейн похитил их, перемирию с Патилом конец! Двадцать тысяч даитьян вооружены до зубов, двести пятьдесят дронов напичканы кристаллическими бомбами, вышибающими мозги на раз…

– Дроны дробят кости, а не вышибают мозги, – устало вставлял реплики Лир, когда его собеседник замолкал, чтобы набрать в легкие воздух.

– …Гелон с Лонной ходят и убеждают всех, что дети Сварга состоят в сговоре с Хэллхейтами по указу отца! Недалеко и до государственного переворота…

– Никогда не любил Лонну.

– …А вы мне рассказываете сказку про Хорауна, который в одиночку якобы устроил мировой заговор!

– Ну в целом…

– Что? – Ирней крутанулся на пятках и пробуравил Лира ледяным взором. В поединке с испепеляющим взглядом Даф он точно бы проиграл, но все же это выглядело пугающе. – Что в целом?

– В целом ты прав, – невозмутимо добавил Лир. – Даф с Никком и правда с одним из Хэллхейтов, хотя Сварг об этом пока не знает, а Хораун натравил Суталу и Патил друг на друга, хотя в этом ему помогали.

Продолжая сверлить Лира глазами, Ирн провел языком по верхним зубам, словно последние слова прилипли к деснам, как остатки пересоленного обеда.

– Хорошо, тогда поведай мне, зачем ему это, Лир? Ради «Книги Судеб»?

– Книга была лишь поводом.

– Желание стереть с лица земли половину населения планеты просто так не приходит в голову! Хэллхейт, ты хоть раз просыпался с утра с мыслью: «Чем бы мне заняться сегодня? Ах да, кажется, я видел на карте парочку лишних государств!» Хотя фоморы, может, так и просыпаются?

Аня поняла, что Лир теряет терпение, когда тот напряженно сжал кулаки.

Дафна это тоже заметила.

– В чем проблема, Ирней? – Она вскочила с места, загородив спиной Лира. – Почему ты все критикуешь?

– Критикую? Критикую! – Ирн всплеснул руками и опять принялся прохаживаться по комнате. – Может, потому что все, что вы говорите, звучит абсурдно? Потому что, вместо того чтобы вернуться домой пока не поздно, мы сидим в этом клоповнике?

– Как ты представляешь мое возвращение домой? – Лир невесело усмехнулся.

– О тебе речи и не идет, твой дом в Нараке!

– Тогда и мой тоже, – с вызовом расправила плечи Дафна.

Услышав о Нараке, Тейн резко поднял глаза, будто только что вернулся из мира своих раздумий.

– Наг с Чарной, Лир, – обвинительным тоном произнес он. – Уговор был на один день. Если ты их оставишь, я пойду в одиночку на рассвете.

– Мы пойдем все вместе, Тейн, не переживай, – заверил его Лир. – И Ирней нам поможет.

– С чего это вдруг? – от возмущения Ирн так повысил голос, что Аня уронила ломтик сладкого хлеба, который собиралась отправить в рот. – Если бы я искал смерти, то сожрал бы кусок сала и захлебнулся в собственном холестерине!

Лир глубоко вздохнул и подошел к Ирну, обогнув по пути Дафну, пытающуюся всеми силами остаться между ними.

– Потому что Нагал с Чарной мои друзья, Ирней. Потому что я не брошу их. Мы все объясним старейшинам, но сначала вытащим Нага и Чарну из клешней Хорауна. И без тебя нам не пробраться в тюрьму под Наракой, там стоит система защиты, какая была на АмараВрати, когда в Сутале еще существовали тюрьмы. Чтобы ее хакнуть, нужны двое, и среди собравшихся только мы с тобой знаем, как это сделать.

Услышав о своей незаменимости, Ирней никак не изменился в лице.

– Ты только что признался, что рассказал мне правду про Элеутерея лишь потому, что я тебе нужен? – уточнил он. – Ха! Узнаю старого друга.

Бесконечно долгую минуту Лир и Ирней смотрели в глаза друг другу, как два предводителя враждующих волчьих стай. Казалось, вот-вот они готовы наброситься один на другого и растерзать в клочья.

Аня переглянулась с Никком. Может, надо что-нибудь сделать? Сказать?

Никк покачал головой. Лучше не вмешивайся.

– Я могу вам помочь! – подал голос Шан. – Всегда хотел побывать в Патиле.

Тейн закатил глаза, а Дафна пренебрежительно фыркнула.

– Ну давайте, ваше величество, – не разрывая зрительного контакта, с сарказмом добавил Ирн, – раздавайте указы.

– Раздам, раз никто больше не может, – процедил сквозь зубы Лир и повернулся к остальным. – Я, Тейн и Ирней с утра отправляемся в Патил. Никк и Шандар возвращаются в Суталу и делают все возможное, чтобы старейшины не спешили с войной, а Дафна и Аня прячут «Книгу Судеб» в…

– Погодите. – Ирней с искренним удивлением окинул взглядом всех в комнате. – Книга еще у вас? Я думал, вы ее выкинули, раз в ней ничего нет.

– Ну вообще-то кое-что есть, – поправил Никк. – Мы с Аней провели тут эксперимент, пока ждали всех.

Эксперимент? Аня ошеломленно выпучила глаза на Никка, уронив очередной ломтик хлеба на подушку дивана. В какой научной сфере экспериментам дают название: «Я очень хочу поцеловать тебя»?

Но Никк, похоже, и сам понял, что промахнулся с выбором слова. Он сконфуженно потер шею и продолжил, избегая глаз Ани:

– Книга, вероятно, действительно предсказывает будущее, но делает это… изощренным способом.

– В каком смысле? – спросила Даф.

Никк, наконец, посмотрел на Аню. И в его взгляде чувствовалось столько раскаяния и стыда, что землянка чуть было не рассмеялась, мгновенно его простив.

Она отряхнула руки от сахара и, достав из-под дивана фолиант, который предусмотрительно завернула в холщовую ткань, с грохотом положила на стол.

– В смысле загадками, – ответила Дафне землянка и открыла страницу, где по-прежнему красовалась таинственная фраза.

Все сгрудились у стола, выглядывая из-за спин друг друга в попытках рассмотреть открытие.

– И? – Ирней растолкал остальных и уперся локтями в столешницу. – Тут ничего нет.

– Как это нет? – Никк ткнул пальцем в строчку. – Вот же. «Короткий миг жизни останется сном для дремлющей вечности». Это должно что-то значить.

– Я тоже ничего не вижу, – покачала головой Даф.

Аня поймала на себе озадаченный взгляд Никка. Остальные тоже растерянно переглядывались, ничего не понимая.

– Получается, только мы с Никком можем прочитать «Книгу Судеб»? – тихо спросила она. Скорее у себя, чем у других.

– Значит, вы двое там что-то видите, – начал рассуждать вслух Тейн и провел пальцем по краю страницы, – а мы нет? Это что, письменный вариант рассказов того чудака, что живет в пещере Альман на юге отсюда? Я как раз слышал сегодня байку о том, что некий Мантр умеет читать судьбы других.

– Они шутят, – с надеждой в голосе уточнил Шандар и глянул на Тейна. – И ты шутишь, верно?

– Аня, – шепнул Никк, пока все препирались, – смотри.

Аня проследила за взглядом даитьянина и прикусила язык, чтобы не вскричать от потрясения. Немного выше уже написанной строчки медленно проявлялась новая, буква за буквой, словно невидимая рука тщательно выводила каждую черту.

– «Лишь вошедший в огонь спасет мир от тьмы», – прочитала она, когда последняя буква обрела форму.

Тейн с Шаном умолкли и, как близнецы, раскрыв рты, уставились на книгу.

– Я ничего не понимаю, – признался Тейн.

– А я, кажется, начинаю. – Лир протиснулся между ними, положил руку на пустую страницу и поднял глаза на Аню с Никком. – Читайте.

– «То, что казалось концом пути, станет его началом», – послушно прочитал Никк.

Лир на секунду задумался.

– В этом есть смысл, – кивнул он. – Новая жизнь, новое начало. Мне подходит. Даф, иди сюда.

Недоверчиво прищурившись, Дафна повторила действия Лира.

– «Дух, заточенный в теле, не скрыть в отражении глаз», – поведала Аня.

– Я это и так уже знаю, – расстроенно хмыкнула Дафна. – Больше там для меня ничего не написано?

– Нет.

Шандар участвовать в игре с предсказаниями отказался.

– Не хочу, чтобы какая-то тетрадка определяла мою судьбу, – заявил он, упрямо скрестив перед собой руки.

– А я не прочь, – цокнул языком Ирн и осторожно дотронулся до обложки самым кончиком указательного пальца.

– «Что предательство для одного, для другого спасение», – поморщившись, процитировал Никк. – Кто кого хочет предать?

Ирней собирался высказать очередную претензию, но Лир не дал ему шанса издать ни звука.

– Значит, так, – категорично сказал он и поочередно взглянул на каждого. – Поругаемся позже, а сейчас у нас новый план.