Глава VI

Самоопределение через философию

ДАНИЛА БАГРОВ – НИЦШЕАНСКИЙ СВЕРХЧЕЛОВЕК

Вот скажи мне, американец, в чем сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего?

Я вот думаю, что сила в правде: у кого правда, тот и сильней!

«Брат-2», режиссер Алексей БАЛАБАНОВ

В 1996 сразу после победы в реальной политической борьбе Борис Николаевич Ельцин решает сразиться на поле политики символической. С подачи президента «Российская газета» объявляет конкурс «Идея для России» с призовым фондом в 10 миллионов рублей. Россиянам предлагалось отыскать «национальную идею», то есть ответить на вопрос, эквивалентный вопросу о смысле жизни в масштабе целой страны. Четко сформулированный социальный заказ с инициативой сверху ждал инициативы снизу, потому что нельзя духовное выразить в государственной директиве. Причем искать напутствовали внутри русской интеллектуальной традиции, не прибегая к опыту бывших идеологических врагов. Все необходимое, по замыслу, уже содержится в историческом и культурном опыте нации, осталось вербализовать народные представления об идеалах и ценностях, заодно осмыслив цели и перспективы общественного развития.

Официальную национальную идею в очередной раз не нашли, но идейная пропасть, появившаяся после краха советской идеологии, постепенно заполнялась сама по себе, без участия государства. Через год после зафиксированной президентом бреши в русской идентичности на экраны вышел фильм Алексея Балабанова «Брат», а еще через три года – вторая часть дилогии о братьях Багровых.

А в 1998-м государство объявило дефолт, «Руки вверх!» объявили крошке своей, что по ней скучают, а Борис Моисеев выяснил причины всех этих событий («Голубая луна всему виной»). В это тяжелое для страны время Данила, сыгранный Сергеем Бодровым-младшим, стал не только культовым персонажем российского кинематографа, но и народным героем, воплощением идеалов и ценностей, которые поручил искать президент.

2019 год. Сплин дожевал «свой орбит без сахара», малиновые пиджаки вышли из моды, и мы, вышедшие из зоны турбулентности, можем спросить, как персонаж, который совершает не только неправомерные, но и спорные с точки зрения морали поступки (изготовляет из ружья обрез, убивает, называет афроамериканцев уничижительным «негры») стал народным героем?

Кто ты на самом деле, Данила? Русский гангстер, Робин Гуд, деформированный войной маргинал или, быть может, ницшеанский сверхчеловек? В чем твоя сила, брат?

В ЭТОЙ ГЛАВЕ МЫ ПОГОВОРИМ О ФИЛОСОФСКОМ ОБРАЗЕ СВЕРХЧЕЛОВЕКА, СОЗДАННОМ ФРИДРИХОМ НИЦШЕ В ПРОГРАММНОЙ ДЛЯ ЕГО ЭТИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ РАБОТЕ «ТАК ГОВОРИЛ ЗАРАТУСТРА». ФИЛОСОФ ПЕРЕВЕРНУЛ ВСЮ ЦЕННОСТНУЮ ШКАЛУ, ПОЗВОЛИВ НАМ СДЕЛАТЬ ДАНИЛУ ГЕРОЕМ. ПОЧЕМУ НИЦШЕ СЧИТАЕТ, ЧТО В ПРИРОДЕ НЕТ МОРАЛЬНЫХ ФЕНОМЕНОВ, А ЕСТЬ ТОЛЬКО ИХ ИНТЕРПРЕТАЦИИ? И КАК ЖИТЬ, УСТРАНИВ МОРАЛЬ ИЗ СИСТЕМЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ РЕГУЛЯТОРОВ? ПОЧЕМУ «БРАТ», ПОЯВИВШИСЬ В СЕМАНТИЧЕСКОМ ПОЛЕ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ЛИХИЕ 90-Е, ЛИХО ЗАЦЕПИЛСЯ ТАМ ЕЩЕ НА 20 ЛЕТ? А ТАКЖЕ В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ЭТИКО-ЭСТЕТИЧЕСКИЙ ПАРАДОКС СВЕРХЧЕЛОВЕКА ИЛИ ПОЧЕМУ ДАНИЛЕ БАГРОВУ ЗА ЕГО УЛЫБКУ МЫ МОЖЕМ ПРОСТИТЬ ВСЕ?

•

ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ НИЦШЕ – немецкий философ, специалист в области классической филологии (скоро узнаешь, зачем тебе эта информация), страстный любитель музыки и поэзии (эта в том числе).

Его появление на свет в 1844 году совпало с датой рождения короля Пруссии, в честь которого отец – пастор назвал мальчика Фридрихом Вильгельмом.

В 24 года Ницше становится профессором в Базельском университете, а к Пасхе 1879 года сильно заболевает (всю взрослую жизнь философ страдал от разных недугов. В своих письмах к доктору в 1880 г.

Ницше называет свое существование «страшной ношей») и оставляет преподавание, чтобы заниматься творчеством и гонять в санатории.

В 1882 году Ницше знакомится с Лу Саломе, дочерью петербургского генерала, вхожей в тусовку интеллектуалов того времени, которой предлагает руку и сердце, но остается во френд-зоне. Лу в своих мемуарах так и не ответит на вопрос, поцеловал ли ее великий Фридрих Ницше.

В 1883 году начинает работу над своим программным трудом «Так говорил Заратустра». Его поэма в прозе откроет новые горизонты в философии, в прошлом носившей преимущественно академический характер. Через шесть лет его ждет апоплексический удар на улице и помрачение рассудка. Удар связывают с пережитым на площади Карла Альберта в Турине потрясением. Ницше, увидев как извозчик бьет лошадь, бросается к животному и обнимает в беспамятстве. За этим последовала разосланная философом серия посланий дворам Европы и безумных почтовых открыток друзьям, оповещающих о прибытии самого Ницше в качестве Диониса и Распятого. Об этом происшествии в 2011 году снимут фильм, в котором действующим лицом будет лошадь.

В картине поднимается проблема существования в духе философов-экзистенциалистов (которые считали Ницше предтечей своей философии) Его идеи также оказали влияние на творчество Зигмунда Фрейда, Томаса Манна, Жан – Поля Сартра, Мишеля Фуко.

•

Экзистенциализм (от позднелат. existentia – существование) – направление в философии XX века. Представители экзистенциализма: в России – Лев Шестов, Николай Бердяев, в Германии – Мартин Хайдеггер, Карл Ясперс, во Франции – Жан – Поль Сартр, Альбер Камю, Симона де Бовуар.

Если ты согласна с идеей, что существование предшествует сущности, значит ты тоже экзистенциалист. Нет, можешь существовать дальше спокойно.

Для экзистенциалистов бытие не эмпирическая реальность, которую мы получаем в ощущениях, и тем более не заумная рациональная конструкция, выводимая мышлением. Бытие постигается каждым интуитивно. Плевать на сущность вещей как они есть, особенно если смотреть на них с вершин чего-то трансцендентного (вышедшего за пределы опыта), ты-то находишься здесь и сейчас в гуще событий. Экзистенциалисты сосредоточены на описании индивидуального существования каждого. И каждому живущему то больно, то страшно, то одиноко. Это стандартная реакция на условия существования и на смерть в конечном счете.

Но «Человек существует лишь настолько, насколько он себя осуществляет», а значит, его поступки есть жизнь. Он сам незавершенный проект себя. А дальше в их философии поднимаются вопросы о смысле жизни, свободе и ответственности.

«Заратустра» стал популярен в Германии еще в годы Первой мировой войны, а чуть позже нацисты присвоят яркие образы и формулировки философа для своих идеологических построений. На русском языке полное собрание сочинений Ницше появится к началу XX века, но подвергнется значительным сокращениям, попав под статьи Устава о цензуре и печати (как аморальное и антирелигиозное). А после официального признания Адольфом Гитлером ценности творчества философа для Рейха, путь его работам на книжные полки советского читателя будет закрыт. Заново открывать Ницше у нас начнут в середине 80-х, а перестройка и социально – экономический кризис 90-х заставит воспринимать некоторые его идеи как руководство к действию. Сверхчеловек, находящийся по ту сторону добра и зла, олицетворял волю к власти, без которой в тот переходный для общества период было не обойтись.

Не буду напоминать, что все в стране летело к чертям, прежние ценности и алгоритмы не работали. Политические и социально-экономические перемены сопровождались сменой философско-культурологических ориентиров, определивших дух того времени.

Пересмотри «Братьев», знойную сельскую эротику с Никитой Джигурдой в фильме «Любить по-русски», навеянную творчеством Тарантино комедию «Мама, не горюй» или драму «Ворошиловский стрелок», где для героя Михаила Ульянова самосуд – единственный выход. Балабановский Данила умудряется во всем этом хаосе переходной эпохи добиваться своего. Он спасает брата, возвращает Мэрилин к медведям и березам, восстанавливает справедливость для русского хоккеиста в капиталистическом рабстве. Хотя его действия лежат за гранью привычной нам морали, совершаются с позиции силы. Зритель приходит к выводу, что они не только эффективны, но и дозволены, если допустить иную шкалу нравственности, конечно. Это только в школе, если твой ответ сходится с решебником, а путь, которым ты выполнял вычисления нет, тебе ставили два. В реалиях 90-х важен был исключительно результат, и вот тут ницшеанское представление о том, что такое хорошо и что такое плохо, пришлось кстати. Как и образ русского Сверхчеловека. Но обо всем по порядку.

«Так говорил Заратустра» —

• философская поэма в прозе •

«Так говорил Заратустра» – книга, ознаменовавшая поворот в философии Ницше. Увидевшая свет между 1883–1885 годами, она стала синтезом его художественного и философского начала. Философская поэма написана мазками, лозунгами, вызывающими эмоциональный отклик. Если решишься прочитать, для полного погружения включи фоном одноименную симфоническую поэму Рихарда Штрауса (1896). Только сконцентрируйся на мелодии, а не на воспоминаниях об усах Александра Друзя (этот шедевр позднего немецкого романтизма используется в музыкальной заставке «Что? Где? Когда?» и в «Космической одиссее» Стенли Кубрика).

Книга написана в форме откровения, то есть как бы от лица посланника Бога. Заратустра – считающийся реальным историческим персонажем пророк зороастризма – религии, возникшей в начале первого тысячелетия на территории Ирана и Афганистана. Пророк и религиозный реформатор изложил свое учение в «Авесте» – священном тексте, где заповедал человеку помогать верховному божеству Ахура-Мазде в борьбе с Анхра-Майнью – злым антиподом, олицетворяющим смерть. Люди созданы Ахурой-Маздой (отличное имя для кота, кстати. На первом курсе университета мы так назвали нашего общажного питомца, и каждый день боролись во славу Ахуры с нежеланием идти в магазин за кормом или на пары за знанием), но свободны в выборе между добром и злом, которое ведет непрерывную борьбу. Заратустра пришел в мир со своей проповедью, чтобы помочь человеку сделать свой выбор, упорядочить его.

Ницшеанский Заратустра не исторический герой, не миф, это отчасти он сам, его мыслеобраз.

Ницше сопроводил книгу подзаголовком: «Книга для всех и ни для кого».

Мартин Хайдеггер в докладе, прочитанном 8 мая 1953 года в Бремене, поясняет, какой смысл был вложен в этот авторский посыл. Кто такой Заратустра у Ницше?

«Для всех» – это не значит для всякого первого встречного. «Для всех» – это подразумевает: для каждого человека как человека, для каждого в отдельности и постольку, поскольку он становится значимым в своей сути; «…и ни для кого», этим сказано: ни для кого из отовсюду занесенных любопытствующих зевак, которые упиваются лишь отдельными отрывками и необычной искрометностью этой книги и, (опьяненные), слепо шатаются там и сям в ее полупоющем, полувопиющем, то рассудительном, то ураганном, часто возвышенном, порою плоском языке, вместо того чтобы вступить на путь мысли, которая взыскует здесь своего слова».

Что делает это произведение таким пьянящим? Книга состоит из четырех частей. Каждая часть по правилам греческой риторики (Ницше филолог-классик: эту информацию, к слову, часто пропускают) начинается с приглашения к разговору через историю, когда-то увиденную или услышанную пророком, и заканчивается фразой «Так говорил Заратустра».

С одной стороны, Заратустра поучает и наставляет в своих пророчествах, а с другой – поет, танцует, проживает каждый момент вместе с читателем. Его афоризмы завуалированно призывают к действию в рамках безальтернативного утверждения пророка, но при этом эмоционально заряжают.

Я говорю вам: нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду. Я говорю вам: в вас есть еще хаос.

Книга начинается с того, что Заратустра, пресытившись одиночеством (его отшельничество длилось 10 лет), обращается к Солнцу за благословением выйти к людям:

Для этого я должен спуститься: как делаешь ты каждый вечер, окунаясь в море и неся свет свой на другую сторону мира, ты, богатейшее светило!

Я должен, подобно тебе, закатиться, как называют это люди, к которым хочу я спуститься.

Его речи не смысловая милостыня, раздаваемая мудрецом простому народу с высоты своего просветления: «Я не даю милостыни. Для этого я недостаточно беден». Он пришел сказать, что Бог умер, и научить людей жить в мире без Бога. Заратустра прервал свое уединение из-за любви к человеку, которому надлежало стать Сверхчеловеком.

Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью.

• Почему Бог умер? •

Знаменитая идея Ф. Ницше о смерти Бога, которую он афористично изложил в работе «Веселая наука», получила различные оценки, в зависимости от личной мировоззренческой позиции толкователя: «Бог умер! Как утешимся мы, убийцы из убийц! Самое святое и могущественное Существо, какое только было в мире, истекло кровью под нашими ножами, – кто смоет с нас эту кровь?»

Пытаясь разобраться, давай отойдем от банальной атеистической трактовки и возьмем за основу Хайдеггеровское наставление, которое призывало знакомиться с трудами Ницше через историю Запада.

Борьба Ницше с Богом – это война со всей христианской этикой как частью картины мира западного человека. Философ критикует христианскую мораль (которую называет «стадной») за то, что она подчиняет себе. Христианский идеал человека – это не альфа-самец, сильная и свободная личность. Это задавленный представлениями о святости и добродетели слабак. Ницше в Ессе Homo пишет о новом восприятии должного поведения в обществе: «…В понятие доброго человека включено все слабое, больное, неудачное, страдающее из-за самого себя, все, что должно погибнуть, – нарушен закон отбора, сделан идеал из противоречия человеку гордому и удачливому, утверждающему, уверенному в будущем и обеспечивающему это будущее – он называется отныне злым…» Как христианство сделало нас рабами? Во-первых, идея, что земное существование ничего не значит и нужно готовиться к небесному бытию, мешает человеку концентрироваться на проживании жизни и собственном становлении в ней. Во-вторых, правила вроде «подставь вторую щеку», носят ограничивающий свободу характер, помогая сдерживать естественные проявления жизненной энергии человека. То есть, по мнению философа, тебя обидели, ты разгневан или расстроен, но вместо того, чтобы показать все свое дворовое кунг-фу, тебя просят выдохнуть и «Ничего-ничего, я сам, наверное, виноват».

Ницше обвиняет христианство в том, что оно дало человечеству шанс быть никчемным, прячась за идеей «раба божьего». Совершая поступок, неугодный Богу (то есть греховный), человек начинает ненавидеть себя, сомневаться в личностной полноте. Эгоизм подначивает: «Ну ты чего, не мог сдержаться? Ты хуже других, ты тряпка». К этому добавляется совершенный образ всемогущего Бога, перед лицом которого нащупать собственную значимость еще тяжелее.

По Ницше избавиться от эгоизма нельзя, он часть нашей природы, но направить его необходимо не в русло самобичевания, а в дело самоопределения. Это невозможно без глубокого понимания роли ценностей в нашей жизни.

Ценности не парадный сервиз, который достают из серванта по важным поводам вроде твоей свадьбы, это своего рода удобная литровая кружка для кофе. Ты пользуешься ею постоянно – это привычки, ежедневный выбор, разделяющий жизненные события на те, к которым нужно относиться серьезно, а какие – отбросить. В каждом конкретном типе общества формируется собственная система ценностей. Она одновременно коллективна и индивидуальна, служит основой отношений и поведения людей.

До христианства с моралью по Ницше все было ок. Греки и римляне предпочитали мораль господ. Господа жестокие, сильные, первозданные, как Бред Питт в роли гомеровского Ахилла в фильме «Троя». Хозяев не тяготят моральные и религиозные ограничения, они свободны в своих поступках.

Пришло христианство и одомашнило человека, заставив всю Римскую империю изменить правила социальной игры.

Новыми этическими константами стали искусственно созданные идеи справедливости и равенства. Ну, камон, равенства не существует, говорит Ницше. В ком-то больше жизненной силы, в ком-то меньше, это делает людей изначально неравными, а весь жизненный путь еще больше увеличивает эту пропасть. Мой друг, ницшеанец в душе, в любых ситуациях, использует фразу «разный старт». Кто-то стал миллионером в 11 лет, а ты в 25 радуешься сотке, найденной в зимней куртке, это потому что у вас разный старт. На вечеринке подруга пляшет на столе, а ты тихонько стоишь в углу – это разный старт (в ней уже пять стопок текилы, а ты только с работы пришла). Ницше настаивает, что истинная справедливость в том, что каждый имеет столько, сколько заслуживает.

А свободу получает только сильная личность.

Философ понимает свободу как акт преодоления себя как изначальной данности, продление процесса становления человека на протяжении всей жизни, выход в сферу возможного.

Эту же идею выразил Кирилл Толмацкий (Децл) в своем дебютном альбоме «Кто ты?»:

 

«Готов ли ты понять, осознать свой путь,

Который невозможно скрыть или обмануть?

Кто ты? Что ты сделал для хип-хопа в свои годы?»

 

Децл объявляет необходимость процесса индивидуализации человека через творческое становление как артиста.

Уникальность присуща каждому не как данность, она задается им самим в качестве цели, которая должна реализовываться в процессе проживания жизни. Ценность стремления каждого человека к раскрытию внутренней потенции заключается еще и в том, что неудовлетворенность собственным несовершенством дает импульс всей культуре, устремляющейся к идеалу (в Децловском понимании – развитию хип-хоп движения как торжества свободной от предрассудков формы творческого взаимодействия). Каждая новая личность получает этот общий заряд энергии и настойчиво борется за полноту своей уникальности. То есть делая что-то для хип-хопа, ты делаешь что-то для самоактуализации. В сумме такая вечная борьба за совершенство, как ген, передается через культуру и должна привести к появлению Сверхчеловека.

В книге «По ту сторону добра и зла» Ницше пишет: «В человеке тварь и творец соединены воедино: в человеке есть материал, обломок, глина, грязь, бессмыслица, хаос; но в человеке есть также и творец, ваятель, твердость молота, божественный зритель».

Ницше «убивает Бога», чтобы его место занял сверхчеловек. Для этого привычную нам этическую парадигму философ призывает заменить правом сильного, которое называет волей к власти. А вместо христианской теологии создает миф о вечном возвращении.

• Воля к власти •

Хотя Ницше постоянно использует словосочетание «воля к власти», нигде развернутого терминологического объяснения для него не дает. Его философия слишком «живая» и подвижная, чтобы загонять ее в рамки системы.

Воля к власти выступает универсальным принципом жизни. Жизнь, в свою очередь, представляет целостный органический процесс, в котором соперничают множество воль, которые хотят стать сильнее и получить власть. Параллели с естественно-научной идеей о борьбе видов за выживание (по Чарльзу Дарвину), возможно, присутствуют, но не исчерпывают все своеобразие идеи Ницше.

Жизнь в философии Ницше не предпосылка любого процесса (как для биолога-дарвиниста, который говорит, что раз уж что-то существует, рождается, то ему надо бороться за свое выживание и сохранение себя в генах потомков), но и не результат этого процесса. Она сама есть свое становление. Философ не считает инстинкт самосохранения основным. Его человек живет не ради жизни, а для проявления силы. Воля к власти – это жажда и усилие самой жизни жить. Волю к власти познать в традиционном логическом ключе нельзя. Она шире всех философских категорий, мы не можем ее концептуализировать и описать. Главным ее атрибутом является свобода.

Воля освобождает: таково истинное учение о воле и свободе – ему учит вас Заратустра.

Ницшеанская трактовка свободы в контексте воли представляет идею не «свободы от», а «свободы для». То есть у прогресса, у жизненного развертывания нет цели как у понятийной структуры «свободы от». Человечество не движется, например, к освобождению от рабства, свободе космических путешествий или еще чего-нибудь, воля дает самой жизни развернуться без ориентиров и целей в «свободе для» (по сути свободе для всего, что угодно). Ладно, погнали дальше.

• Миф о вечном возвращении •

Сверхчеловек стремится к наивысшему проявлению воли к жизни. Заратустра объявляет его приход, подводя черту под ничтожным человеческим существованием и предвещая триумф Воли. Мы такие вздыхаем с облегчением, вот как заживем… Но нет, Заратустра кричит нам вдогонку:

Ах, человек вечно возвращается! Маленький человек вечно возвращается!

Диссонирует ли идея возвращения с верой в сверхчеловечество? То есть мы идем вперед за Заратустрой, чтобы вернуться в итоге к слабому человеку? Вся парадоксальность и величие Ницше в том, что две эти идеи переплетаются и не взаимоисключают друг друга.

Не должно ли было все, что может идти, уже однажды пройти этот путь? И не связаны ли все вещи так прочно, что это мгновение влечет за собой все грядущее? Следовательно, еще и само себя?

Все приходит и повторяется. Природа циклична – после зимы всегда наступает весна, это значит, воля обновляет и усиливает саму жизнь. Так происходит со всем сущим, но глобальнее. Вечное возвращение ожидает весь мир, а не только листву на деревьях. Когда-нибудь мы тоже повторимся и переживем то же самое. Только бы не математику в десятом классе. Еще раз я пас.

Эта идея тесно связана со смертью Бога. Бог умер, а вместе с ним мечта, что нас ожидает место без времени и повторения наших страданий, где блаженство будет бесконечным. На ее место приходит осознание, что каждый момент, который мы проживаем, ценен (еще бы, если придется его еще раз повторить, лучше мыслить о нем, как о чем – то удивительном). Вечное возвращение как бы испытывает саму волю к власти. Спроси себя, готов ли ты возвращаться в момент еще и еще? А если спросить волю, готова ли она становиться волей каждый раз?

Хайдеггер описывает вечное возвращение через способ бытия воли к власти: «Поскольку воля волит свое собственное властвование над самой собой, она не успокаивается, какого бы богатства, изобилия жизни ни достигала. Она владычна в сверх изобильном – в изобилии своей собственной воли. Тем самым она, будучи равной себе, постоянно возвращается к себе как себе равной».

По цепочке: жизнь есть воля к власти, а воля к власти есть воля к воле (воля должна, по сути, заставить осуществлять саму себя, что в итоге означает вернуться к себе же). Круг замыкается, и мир будет повторяться бесконечно.

Попробую объяснить проще. Допустим, я считаю, что живу для того, чтобы любить (то есть мы приходим в этот мир благодаря любви и для того, чтобы любить, а не любим, потому что живем). Из этого вывожу, что мной всегда движет высшая воля к любви (назовем ее так, чтобы не запутаться в аналогиях). Воля к любви через моих родителей подарила мне жизнь, и всю жизнь я посвящаю развертыванию этого дара через отношения. Нахожу парня, все круто, потом мы расстаемся, но через какое-то время я все равно к нему возвращаюсь (или к кому-то на него похожему). Почему?

Принцип тот же, что описал Хайдеггер. Опять по порядку.

Во всех поступках мной движет воля к любви (самая первая и сильная причина). В момент, когда я ухожу от парня = перестаю ощущать любовь (хотя это невозможно, потому что вся жизнь существует благодаря любви, но я не всегда такая умная), что-то должно заставить волю к любви включиться опять.

Я не могу, потому что я вторична по отношению к воле. А она хочет реализоваться и в следующих отношениях превзойти предыдущие. Тогда она сама (больше некому) заставляет себя делать это – влюбляться еще раз, что можно трактовать как возвращение к прошлому ощущению влюбленности (вечное возвращение), и так каждый раз. Проблема в том, что я понимаю волю слишком буквально и за возвращением самого ощущения любви иду к бывшему (Никита, это не про тебя) или к кому-то на него похожему. Для моей самооценки это дикий отстой, а для твоего усвоения Ницше прекрасный пример.

Заратустра, объявляя приход сверхчеловека, который меняет представление о ценностях и смысле жизни, готовит нас к принятию идеи, что все повторится. По плану Ницше только сверхчеловечество в состоянии понять и принять идею цикличности. Пусть жизнь не имеет смысла и конечной цели, как в учении о вечном возвращении, однако учение о сверхчеловеке придает человеческой воле смысл, а потом и силы в принятии истинного порядка вещей.

Философ признает загадочность своей идеи, оставляя многочисленным интерпретаторам простор для дискуссий, а нам – почву для кучи вопросов.

• Сверхчеловек •

Кто такой сверхчеловек?

Для начала проясним, это не американский Супермен. Идея сверхчеловека в разных образах, представлениях и понятиях уже присутствовала в человеческой культуре (например, греческие герои). Даже термин «сверхчеловек» употребляли до Ницше (Гете в «Фаусте»), но философ в своих сочинениях создал образ, который всплывает в Google и культурном пространстве XX века. Кроме того, Ницше так ярко описал сверхчеловека, что все человечество загорелось идеей обладания его силой.

Откуда берется сверхчеловек? Сверхчеловек, в понимании Ницше, это цель и результат нового эволюционного витка развития человеческого вида. Но его становление не постепенная биологическая изменчивость или неведомая мутация. Сверхчеловек – результат личностного изменения, перестроивший сознание и способный принять жизнь в ее многообразии (красоте и безобразии). Его еще не существует и не существовало прежде. В этом и трудность описания сверхчеловека. Но Заратустра провозглашает необходимость его прихода, потому что человек не может уповать на медленный процесс эволюции, ему надлежит активно и управляемо развиваться, превзойти самого себя.

И Заратустра говорил так народу: «Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его? Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека? Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором».

А кто же тогда мы с вами? Мы тот самый канат, натянутый между обезьяной и сверхчеловеком. Сверхчеловек – абсолютный идеал Ницше, человек – жалкое подобие, которое не должно довольствоваться этим состоянием.

• Последний человек •

Сверхчеловека философ противопоставляет последнему человеку:

Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий все маленьким, – он живет дольше всех, но это «самый презренный человек, который уже не может презирать самого себя».

Последний человек – антипод сверхчеловека. Он устал от жизни, но счастлив в своем комфорте и безопасности. Его состояние – цивилизационный анабиоз для Ницше. Аскетический идеал вкупе с нигилизмом породил покой, свободу от деятельности и свершений. Последние люди равны в своей одинаковости. Любой порыв, индивидуальность маркируются как недопустимые. Толерантность, конформизм и покой – подходящие этому типу людей ориентиры. Сверхчеловек презирает последнего человека, а у того нет сил презирать в ответ, и тем более почувствовать свою никчемность. Позже понятие «последнего человечества» разовьется в социокультурное представление о массе и обществе потребления. Как выглядит сверхчеловек? Не жди Супермена. Сравнение ницшеанского сверхчеловека и американского Супермена – это издержки перевода на английский немецкого термина Übermensch, отечественная версия с приставкой «сверх» ближе к смысловому изначальному содержанию идеи философа. Супермен – это тот же человек, только в улучшенной версии (его физической составляющей), а «сверхчеловек» – это преодоление человека, больше чем человек. Во всех фильмах о суперлюдях лейтмотивом является их духовная, мировоззренческая близость к обычным представителям рода человеческого. Они сильнее, наделены супер-способностями, но при этом думают и поступают в соответствии с существующей системой ценностных ориентаций. Они мыслят как обычные люди. Ницшеанский сверхчеловек в первую очередь аксиологически(не физически) новый человек. Он свободен от несовершенств человеческой природы в виде предрассудков и моральных метаний. Что касается внешнего облика, Ницше не рисует его точный портрет. Философ не говорит о новом физиологическом измерении сверхчеловека, например о его силе или особых способностях. В «Генеалогии морали» он напишет о необузданной природе сверхчеловека через визуальную составляющую «белокурой бестии»: «В основе всех этих благородных рас просматривается хищный зверь, роскошная, похотливо блуждающая в поисках добычи и победы белокурая бестия; этой скрытой основе время от времени потребна разрядка, зверь должен наново выходить наружу, наново возвращаться в заросли – римская, арабская, германская, японская знать, гомеровские герои, скандинавские викинги – в этой потребности все они схожи друг с другом».

Ее действия навевают ужас, но оправдываются эстетическим наполнением – красотой и притягательностью. Суть «этико-эстетического парадокса» в том, что злое часто видится нам чертовски привлекательным эстетически. Лестат де Лионкур (Том Круз) в «Интервью с вампиром», Патрик Бэйтман (Кристиан Бэйл) в «Американском психопате» и кончено же мой личный сорт злодея Коул (Джулиан Макмэхон) из «Зачарованных» – они делают очень плохие вещи, но мы видим их безумно красивыми. Дело тут не столько в природном обаянии актеров, сколько в аморальном характере их действий. Ангел Лео из эзотерических «Трех сестер» тоже красивый мужчина, но все девчонки обожали Коула.

Нигилизм силы

• и нигилизм слабости •

Сверхчеловек рождается из преодоления и разрушения ценностных ориентиров прошлого. Он их попросту отрицает. Здесь уместно говорить о сверхчеловеке как аксиологическом нигилисте. Но его приход ознаменован борьбой с нигилизмом, только другого рода. Как такое возможно? Это как пить за здоровье. Но Ницше делит понятие нигилизма на два контекстно различных понятия. «Нигилизм силы» – это отрицание абсолютной морали (мол, что-то всегда трактуется как зло, а что-то – всегда как добро, то есть существует идеальная точка отсчета для оценки любого свершения), религиозных предписаний и отказ от идеи потустороннего существования. «Нигилизм слабости» – это отрицание нашей жизни здесь и сейчас через возвеличивание идеи небесного блаженства. «Смерть Бога» оставляет человека наедине с собой и миром, в котором больше нет ориентиров и правил. Сверхчеловек сам становится метафорично равным Богу или самим Богом, то есть творит мир и наделяет поступки ценностью по своему усмотрению. Ценности сверхчеловека – это все то, что обеспечивает движение вперед, к раскрытию и возрастанию воли к власти.

Дионисийское начало в сверхчеловеке. Дионис (Вакх) занимает место бога виноделия в греческом пантеоне. Кроме этого, он символизировал саму жизнь в архаичных ее проявлениях: инстинкты, страсти, безудержность. Упоминания о вакханалиях (празднествах в честь Диониса-Вакха) содержат описания религиозного экстаза, в который впадали жрицы, сумасшедших танцев и любовных утех. Культ Аполлона – бога света, покровителя искусств и предсказаний, напротив, олицетворял обуздание человеком своего природного начала. Дионисийское и аполлоническое начала – это категории культуры, которые Ницше философски осмысляет. Аполлон и Дионис – образы первоначал мира – интеллектуального совершенствования и растворения в стихии, в хаосе.

Аполлоническое начало – это самоограничение, умение человека справляться с животным порывом, дионисийское – это бездна исконной природы и буйство энергии. Изначально в обществе преобладало дионисийское начало, но греки нашли баланс между двумя противоположностями и стали величайшей культурой. Их жизнь и творчество сочетали природное и социальное. Позже гармония была нарушена перекосом в сторону рациональности и сдержанности аполлонического (появилась доказательная наука, мораль, этикет). Ницше считает, что этот путь не сулит человечеству творческих успехов. Он акцентирует внимание на дионисийском начале в сверхчеловеке как способствующем возрастанию жизненной энергии. Соединение Диониса и Аполлона делает человека титаном. Преодоление раздвоенности душа и тела приводит к торжеству телесного, а ориентация на чувственно-физический опыт заставляет вернуться с небес на землю, делает сверхчеловека живым.

Почему Данила Багров – Сверхчеловек russian edition? Начало и конец XX века в России определяет в том числе и господство ницшеанских идей в культуре. Мотивы его философии проявились в творчестве русских философов Владимира Соловьева, Василия Розанова, Алексея Лосева, в усах Максима Горького (я не шучу). Лев Толстой писал о сверхчеловеке как о старом идеале, который появлялся в истории в образах императора Рима Нерона, бунтовщика Стеньки Разина, Наполеона Бонапарта. Потому что в переходные эпохи возрастает необходимость пересмотреть или хотя бы осмыслить ценностные установки. Новый век несет в себе безграничные мечты о переменах, прогрессе, лучшей жизни. Ницше – философ, поэт, пророк всего столетия. Как раз в XX веке кризис ценностей ощущался очень остро. Идеалы прошлого выглядели мертвыми и непонятными, а он принес новое, личностное измерение морали и нравственности. Заострив проблему власти в первую очередь над собой, философ нарисовал настолько притягательный образ, что все поверили, что могут лучше.

В 90-е ницшеанство возрождается, заполняя пропасть, в которой сгинули советские ориентиры. В условиях ценностной турбулентности (никто не знает, как теперь жить) герой Дани Багрова оказывается кстати. Он делает ценности (аккурат по Ницше) личным делом каждого. Персонаж Бодрова считает, что «своим» нужно помогать, и если для этого придется пойти на убийство, его героем не овладеет моральный паралич. Даня не мечется между эффективными, волевыми действиями и «правильными» с точки зрения общепризнанных представлений, что такое хорошо, что такое плохо. Он воплощает греческий идеал, в котором сила – это хорошо. Если перефразировать слова Дани «сила в правде» на «сила в правде, а правда (в значении ценностей) у каждого своя», выходит по-сверхчеловечески.

Схожим с ницшеанским сверхчеловеком его делает еще и внешняя красота. Мы говорили об этико-эстетическом парадоксе, который Ницше постулирует в образе «белокурой бестии». Даня обезоруживающе улыбается, а весь его облик притягивает других персонажей к нему (даже Ирину Салтыкову, которая играет саму себя, влюбленной в персонажа Бодрова). Тянется к нему и зритель, делая почти национальным героем. Проблема ницшеанства в современной России в том, что общество вышло из состояния социально-экономической тряски (насколько это возможно для России вообще), а значит, методы, которыми действовал тот же Данила, неприемлемы.

• Заключительные замечания •

Надеюсь, философия Ницше заиграла для тебя новыми красками, особенно серостью осеннего Петербурга 90-х под звуки «Крыльев» Наутилуса. Может даже, пришло осознание того, как сильно философия влияет на искусство, а через него на всех нас.

Хочешь узнать больше о философских мотивах в кинематографе? Например, о фрейдизме у Алексея Балабанова.

Особенно это будет актуально для тех, кого угораздило посмотреть «Про уродов и людей», и кто до сих пор в шоке от происходящего.

Я оставлю тебе ссылку на крутые дискуссии проекта «Философское мнение» с участием моей подруги и философа Алены Дятко. Задумка этой главы, все материалы (даже формулировки) и бесценное экспертное мнение в вопросах интерпретации идеи сверхчеловека через русский кинематограф принадлежат ей.

• Практические упражения •

Ницше создал философскую поэму, героическую песнь и миф одновременно. Его критиковали за то, что он не оставил развернутой теории и целостного учения о сверхчеловеке. Тем более не выдал очарованным читателям рекомендации для реализации своего сверхчеловеческого потенциала. Философ оставил такой простор для толкований, что экземпляр «Так говорил Заратустра» был внесен Адольфом Гитлером в склеп Гинденбурга (наряду с «Моей борьбой» и «Мифом двадцатого века» Альфреда Розенберга). Хотя сам Ницше никогда не связывал сверхчеловека с расовыми признаками.

Если воспринимать его идеи как основу личностного самоопределения, а волю к власти как власть над собой, может выйти неплохой путь в сторону самоопределения через философию.

Как стать сверхчеловеком для себя самого?

1

Природа сверхчеловека в действиях – чтобы найти себя, надо начать действовать. Самоопределение не лежит в плоскости исключительно мыслительных операций. Ницше пробовал себя в литературе, музыке, филологии и философии. Каждое действие, каждая попытка наполняет личность содержанием.

2

Воля отдает приказы и принимает их. Ничто не заставит тебя двигаться к совершенству, кроме волевых усилий. Воля не может иссякнуть, она суть жизни. Если нет сил продолжать что-то делать, вспомни, что волю двигает только воля. Не удалось стать атлетичнее за лето, прогресс в физической форме ушел за две недели отпуска – вернись к началу и пробуй еще. Все возвращается, и ты вернешься.

3

Возлюби в себе дионисийское начало. Подавление эмоций, желаний, чувств не приводит к величию. В тебе столько природного и необузданного, а ты загоняешь себя в клетку «здравого смысла». Грустно – плачь, голодно – ешь, радостно – смейся. Телесное – это наше измерение бытия, а ты даже нервный срыв планируешь исключительно на выходные, чтобы работу не пропускать.

4

Все просто существует и не требует моральных ярлыков. Ницше не верил в абсолютную мораль, а значит, нельзя считать что-то хорошим или плохим изначально. Очень помогает, когда закостенел в своих представлениях о мире и считаешь, что нельзя носить белье из разных комплектов.

5

Сверхчеловек – это возможность, а не цель. Ницшеанское пророчество о сверхчеловеке – это не точка на человеческом горизонте, это сам горизонт. Проект тебя самой никогда не должен носить рамочный характер. Твое развитие должно быть бесконечным.