Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Партизанское движение – особая страница в истории Великой Отечественной войны. Его огромный вклад в победу осознавали не только советские люди, но и союзники, и враги. Геббельс утверждал: «Партизаны безраздельно господствуют над обширными районами оккупированной России».
В книге «Итоги Второй мировой войны», составленной из статей, написанных в начале 1950-х годов бывшими крупными военачальниками и государственными деятелями гитлеровского Рейха, говорится: «История войн не знает ни одного примера, когда партизанское движение играло бы такую большую роль, какую оно сыграло в последней мировой войне. По тому колоссальному воздействию, какое оно оказало на фронтовые войска и проблемы снабжения, работу тыла и управления в оккупированных районах, оно стало частью понятия «тотальная война».
В этой же книге бывший генерал-полковник фашистской армии Л. Рендулич в статье «Партизанская война» подчеркивал, что во Второй мировой войне партизанское движение сыграло очень большую роль, и утверждал, что оно явилось полной неожиданностью в странах, оккупированных войсками Германии.
Зарубежные историки также оценили роль партизан в Великой Отечественной. По словам американского историка Хауэлла, «советское партизанское движение 1941–1945 годов, созданное в тылу германских армий… было как по замыслу, так и по масштабам величайшим партизанским движением сопротивления в истории войн». Английские историки Диксон и Гельбрунн писали: «…ущерб, нанесенный немецкой армии партизанской войной, нельзя определить только числом убитых и раненых и количеством уничтоженных орудий и складов… Главное состоит в том, что ухудшилось моральное состояние солдат, которые воевали в стране, где каждый гражданин мог оказаться партизаном, а каждый неожиданный шум – сигналом начала партизанской атаки».
Это действительно было так – партизаном мог оказаться каждый. В том числе – и православный священник.
Многие факты доказывают то, что во время Великой Отечественной войны Русская Православная Церковь заняла патриотическую позицию, дала она и однозначную оценку партизанскому движению. Духовенство и верующие на оккупированных территориях читали послание Патриаршего Местоблюстителя «К верным чадам Русской Православной Церкви», переданное через партизанские подпольные группы, в котором митрополит Сергий призывал их оказывать всяческую поддержку подпольной борьбе с врагом. Он писал в 1942 году: «Пусть ваши местные партизаны будут и для вас не только примером и одобрением, но и предметом непрестанного попечения. Помните, что всякая услуга, оказанная партизанам, есть заслуга перед Родиной и лишний шаг к нашему собственному освобождению из фашистского плена».
С явным уважением относясь к самоотверженности партизан, Владыка Сергий убеждал свою паству в послании от 26 июня 1942 года: «Может быть, не всякому можно вступить в партизанские отряды и разделить их горе, опасности и подвиги, но всякий может и должен считать дело партизан своим собственным, личным делом, окружать их своими заботами, снабжать их оружием и пищей и всем, что есть, укрывать их от врага и вообще помогать им всячески. Так действуя, вы будете достойны венцов, равных с партизанами».
Митрополит Ленинградский Алексий высоко оценил деятельность партизан, призывая в своем Пасхальном послании «К пастырям и пастве в городах и селах области, пока еще занятых вражескими войсками» (от 25 апреля 1943 года): «Продолжайте же, братие, подвизаться за Веру, за свободу, за честь Родины; всеми мерами, и мужчины и женщины, помогайте партизанам бороться против врагов, сами вступайте в ряды партизан, проявляйте себя как подлинно Божий, преданный своей Родине и своей Вере народ, готовый жизнь свою сделать священной жертвой верности и любви к своей возлюбленной Отчизне…» (Цит. по изданию «Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война. Сборник церковных документов»).
В следующем Пасхальном послании – 1944 года – митрополит Алексий делится своей радостью от того, что священники не остались в стороне от подпольной борьбы: «С радостью услышал я о преданности вере, о верности Родине многих пастырей за все время пребывания в фашистской неволе… Также отрадно было узнать о том, что многие священники и миряне бестрепетно всеми имевшимися у них способами боролись против засилья оккупантов: помогали партизанам, укрывали их от врагов…» (Цит. по изданию «Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война. Сборник церковных документов»).
С призывами к партизанской войне против гитлеровцев обращался к верующим Украины и Киевский митрополит Николай (Ярушевич). Чтобы все эти призывы прочли именно те, кому они были предназначены, – жители оккупированных территорий, Московская Патриархия издавала календари, книги и листовки, через штабы партизанского движения они переправлялись за линию фронта и распространялись среди населения.
Призыв иерархов Русской Православной Церкви был созвучен настрою русских, украинцев, белорусов, страдавших от немецких захватчиков и стремящихся защитить свою землю. Среди них было много верующих людей, доверявших священникам, и в большинстве своем батюшки оправдывали это доверие. Пастыри поступали так, как призывал митрополит Сергий в послании от 13 декабря 1942 года: «Участник партизанской войны не только тот, кто с оружием в руках нападает на вражеские отряды. Участник и тот, кто доставляет партизанам и хлеб, и все, что им нужно в их полной опасности жизни; кто скрывает партизан от предателей и немецких шпионов; кто ходит за ранеными…»
Действительно, священники предоставляли партизанам укрытие, снабжали их едой и медикаментами, иногда и документами. С большим риском для себя они помогали молодым людям избежать вывоза в Германию, оказывали помощь отставшим от частей при отступлении красноармейцам, беглецам из фашистских лагерей. М. Шкаровский в книге «Крест и свастика» рассказывает о гатчинском протоиерее Ф. Забелине, который укрыл в алтаре советского разведчика.
В Свято-Покровской церкви села Бурты Шполянского района Киевской области находили помощь скрывавшиеся от Гестапо советские активисты, беглецы из лагерей, участники партизанского отряда. И фашисты не раз обыскивали этот храм, срывали богослужения, разгоняли молящихся.
Священник Владимирской церкви Ростова-на-Дону Димитрий Романовский спас от верной смерти жену ответственного работника Н. Подгорную и члена ВКП(б) лейтенанта Б. Иванова, арестованных немецким командованием, а также помог многим комсомольцам города избежать вывоза в Германию.
Священник Анатолий Гандарович из деревни Рабунь Куренецкого района Вилейской не раз принимал у себя партизан, давал им продукты и место для отдыха, помогал медикаментами. В его доме партизаны хранили тол, капсюли и бикфордовы шнуры.
Игумен Псково-Печорского монастыря Павел 24 августа 1941 года получил благодарственную записку: «Больные, раненые военнопленные и персонал госпиталя лагерного пункта 134 в городе Пскове выносят глубокую благодарность за присланные продукты – муку, хлеб, яйца и другие пожертвования».
Некоторые батюшки оказывали медицинскую помощь раненым партизанам – в пример можно привести Бориса Кирика – священника и фельдшера, имевшего помимо духовного образования еще и медицинское. Он служил в деревне Ятра Кореличского района Барановичской области. Под полом своего церковного дома отец Борис выкопал огромный погреб и устроил там госпиталь для партизан на 10 коек.
Не раз поправляли свое здоровье партизаны в «Доме отдыха» при церковном доме, созданном священником Николаем Хильтовым из деревни Блячино Клецкого района Барановичской области. Отец Николай помогал разведывательной группе под командованием Михаила Шершнева из бригады имени Чапаева. В 1944 году за связь с партизанами он и его брат Георгий, тоже священник, были арестованы.
Священник Григорий Чаус, настоятель Кошевичской церкви Копаткевичского района (Белоруссия) помогал партизанскому госпиталю – каждое воскресение он собирал полотно для перевязок и продукты для раненых. Отец Григорий со своей паствой много потрудились, собирая под носом у фашистов деньги и ценности на строительство военной техники, которые через партизан передавались в Москву.
В Старом Селе ныне Ракитовского района Ровенской области, также могли найти приют и лечение партизаны, нуждавшиеся в медицинской помощи. Настоятель церкви этого села, священник Николай Пыжевич, распределял тяжелораненых в домах верных ему людей, а затем их лечили всем миром. Отец Николай вместе с семьей помогал партизанам с самого начала войны, в том числе распространял листовки среди населения. И фашисты отомстили батюшке – в сентябре 1943 года отряд карателей сжег отца Николая и его семью в их собственном доме.
Причем священник уже успел было спастись, скрывшись в лесу, но, оглянувшись, увидел, как его дом, где остались жена и пять дочерей, заколачивают досками и обкладывают соломой.
– Я здесь! – закричал отец Николай. – Меня берите, Богом прошу, детушек невинных пожалейте…
Офицер расстрелял его в упор, а тело священника солдаты бросили в уже пылающий дом.
И не только отец Николай и его семья были зверски убиты в тот день – 500 жителей Старого Села за помощь партизанам были сожжены в церкви, а само село – полностью уничтожено.
Настроение большинства священников – рискуя жизнью, рискуя семьями взявшихся помогать партизанам (в то время как фашисты ждали от них от них совсем иных действий) – выразил отец Никита из Житомирской области. 29 апреля 1944 года он писал в Московскую Патриархию: «В 1942 году в нашем лесу открылась группа партизан, с которыми я взял тесную связь и помогал им чем только мог… Когда в ноябре месяце 1943 года заняли наш район партизаны Маликовского соединения, я начал писать в Московскую Патриархию и даже послал 100 руб. денег на высылку мне какой-либо литературы или хотя бы Русского календаря, и до сих пор ничего нет. Я стараюсь всеми силами помогать Красной армии, отдаю весь доход как хлебом, так и полотном и деньгами».
Вели священники и агитационную работу среди населения. Священник Жуковской церкви Невельского района И. Щемелев призывал молодежь идти в партизанские отряды: «Если вас будут брать немцы на работы или армию, то уходите к партизанам, а к немцам не ходите».
И, конечно же, батюшки молились. Когда 24 жителя Красного Села ходатайствовали в 1945 году об открытии храма в их городе, они отмечали, что в военные годы при немцах в этом храме постоянно молился батюшка Иоанн. В ходатайстве говорилось, что он ежедневно совершал «по уставу положенное богослужение, молясь за страну родную, за наших бойцов в Красной армии и, вполне понятно, за свою Советскую власть трудящихся. Молитвы за всех нас были усердны о даровании скорой победы нашей Красной армии и свободы от злодейски напавших на нас гитлеровцев».
Иногда батюшки сами становились разведчиками. Так, например, настоятель Видонской церкви в Уторгошском районе отец Мефодий Белов был замечен фашистами на станции Дно, когда наблюдал за передвижением немецких войск – батюшка помогал партизанам добывать нужные сведения. Кроме того, отец Мефодий сумел на оккупированной территории собрать для передачи в Фонд обороны деньги и ценности, которые потом переправили самолетом в Москву. За помощь партизанам священник был замучен в Гестапо.
«Своеобразным русским патриотом был и наместник Псково-Печорского монастыря игумен Павел, – рассказывает М. Шкаровский в книге «Крест и свастика». – Он участвовал в подготовке антисоветских документов, подписывал официальные приветствия фашистским властям, но в это же время поддерживал тайную связь с партизанами. Через жительницу Пскова, «горячую ревнительницу» монастыря А. Рубцову игумен переправлял им целые возы продовольствия. Рубцова была арестована в 1943 году Гестапо и расстреляна. На допросах она держалась с удивительной стойкостью и не выдала наместника. Согласно другим свидетельствам жителей Печор игумен Павел прятал в помещении монастыря рацию, по которой передавались через линию фронта сведения о фашистах, собранные иеромонахами в приходах.
Будучи в прошлом эмигрантом, участником Белого движения, наместник имел мало оснований любить советскую власть. Этим, видимо, объясняются его активные попытки эвакуировать монастырь при приближении фронта в марте 1944 года. Однако подавляющее большинство братии, несмотря на жестокие бомбардировки и артиллерийские обстрелы, которым подвергалась обитель, категорически отказались уезжать, и игумен остался вместе с монахами».
Протоиерею Ивану Ивановичу Рожановичу к началу войны было около 70 лет. Он был настоятелем церкви села Сварцевичи, ныне Дубровицкого района Ровенской области и запомнился тем, что активно участвовал в партизанском движении, был членом антифашистского комитета, организовывал в своем доме встречи подпольщиков с партизанскими разведчиками.
«С личным участием отца Иоанна предпринимались рискованные шаги «челночной дипломатии» между бургомистром города Высоцка Тхоржевским, комендатором полиции полковником Фоминым и партизанским командованием, – пишет В. Якунин в работе «Патриотическая деятельность духовенства и верующих на оккупированных фашистами территориях СССР». – И эта смертельно опасная игра принесла плоды: были освобождены 15 партизанских заложников села Велюни, на сторону партизан перешли вооруженный отряд казаков из войск РОА г. Высоцка и части полицейского гарнизона во главе с полковником Фоминым.
В январе 1943 года, в период наступления одной из карательных экспедиций, когда весь партизанский край был уже объят пламенем, возникла реальная угроза полного уничтожения и села Сварцевичи. В партизанском штабе обсуждались разные варианты предстоящего боя. Но все же решено было пойти на военную хитрость: послать на встречу с карателями церковную делегацию с «жалобой» на партизан и просьбой о «защите», благо отец Иоанн в этом деле опыт имел. Цель делегации – убедить фашистов, что в Сварцевичах собраны крупные силы партизан, вооруженных автоматами, пулеметами и орудиями, а дороги вокруг заминированы.
Во время разговора с эсэсовским полковником отец Иоанн так сумел убедить его в силе партизан, что офицер приказал своему отряду отступать».
Будущий архиепископ Горьковский и Арзамасский Флавиан, который во время войны был еще священником Федором Дмитрюком, вместе с семьей участвовал в работе патриотического подполья города Пружаны Брестской области. Он был напрямую связан с белорусскими партизанами и чудом спасся после разгрома пружанского подполья, но все родственники отца Флавиана были расстреляны, а его младшая дочь – тяжело ранена.
Священник Владимир Соколов из села Мандуш Бахчисарайского района все время поддерживал связь с партизанами, распространял газеты, которые получал от спускавшихся в село советских парашютистов, ходил слушать через тайный приемник передачу радиоцентра. За это немцы сожгли его дом. Священнику с сыном удалось спастись, когда фашисты издали приказ о расстреле мужского населения села, и перебраться в Симферополь. Здесь он продолжил деятельность в помощь партизанам и распространение сведений, полученных из радиопередач из Москвы.
Медалью «Партизану Отечественной войны» был награжден одесский протоиерей Василий Брага, который сотрудничал с советской внешней разведкой, добывал ценные сведения, помогал партизанам продуктами и материально и в проповедях призывал молиться за победу.
Сотрудничал с партизанами и отец Иоанн Курьян, служивший в одном из приходов Минской области.
Священник села Сидельники Порозовского района Брестской области Яссиевич Афанасий Автонович, начиная с 1942 года, примерно раз в неделю-две принимал у себя партизан, называвших себя «москвичами». В 1943 году в канун Пасхи к нему в дом пришло около 10 партизан, которые вручили священнику отпечатанное на машинке воззвание Киевского и Галицкого архиепископа Николая Крутицкого.
Священник Виктор Бекаревич с 1 мая 1944 года по 28 июня 1944 года был связным партизанского отряда имени Григория Котовского Ильянского района Вилейской области. И об этом 24 ноября 1944 года ему была выдана официальная справка Штабом партизанского движения БССР. Позднее отец Виктор вступил в партизанский отряд имени Михаила Фрунзе, действовавший на территории той же области. В феврале 1944 года он передал подпольному Молодечненскому РК КП(б)Б и подпольному РКЛКСМБ 5100 рублей.
Настоятель Негневичской церкви Лидского благочиния Барановичской области протоиерей Михаил Скрипко также был связным, он сотрудничал с партизанским отрядом имени Молотова.
«Священник Ф. Петрановский организовал в Одессе подпольную группу. Он регулярно принимал сводки Совинформбюро по радиоприемнику, расположенному в подвале дома. Полученные сведения передавались верующим в устной форме, а самые важные из них записывали и распространяли разными путями. Отец Ф. Петрановский в своем храме и на дому крестил более 100 еврейских детей, выдав им документы о крещении.
Спасал батюшка от смерти и взрослых. В мае 1942 года бесстрашный священник был посажен на полгода в тюрьму по обвинению в большевизме. Однако и там он получал сводки Совинформбюро от своих товарищей по подпольной группе и использовал их в беседах с заключенными.
Страдающим от истощения заключенным, в том числе и партизанам, отец Ф. Петрановский оказывал помощь продуктами. Арестованных он всегда подбадривал, внушал надежду на скорое освобождение» (Якунин В. Н. Патриотическая деятельность духовенства и верующих на оккупированных фашистами территориях СССР).
Отец Мариан из села Гута-Степанская Ровенской области возглавил отряд самообороны, согласовав все организационные вопросы с партизанским командованием из соединения В. Бегмы. Для этого он встретился с католическим ксендзом отцом Штефаном и убедил его объединить усилия для борьбы с оккупантами. Священнослужители нашли общий язык и создали общий отряд из 30 человек, который до полного освобождения успешно защищал свои семьи и дома от националистов, полицаев и прочих банд.
«В Пинском партизанском соединении служил протоиерей Александр Федорович Романушко, – читаем мы в одном из непридуманных рассказов о войне, – настоятель церкви села Мало-Плотницкое Логишинского района Пинской области. Он не раз участвовал в боевых операциях, ходил в разведку, был в полном смысле слова партизанским батюшкой. В оставленных некоторыми священниками храмах и местностях, где церкви были сожжены, отец Александр совершал отпевания расстрелянных, заживо сожженных, а также павших на поле боя партизан. И неизменно во время богослужения или при исполнении треб призывал верующих помогать партизанам и защищать родную землю от фашистов.
Когда летом 1943 года к командиру партизанского соединения генерал-майору В. 3. Коржу обратились родственники убитого партизанами полицая с просьбой командировать на похороны партизанского священника, он предоставил право самому отцу Александру принять или отклонить приглашение. Один священник отказался, а отец Александр согласился. Взял облачение, кадило и в сопровождении двух автоматчиков выехал в деревню.
На кладбище была выставлена вооруженная охрана. Все приготовились слушать отпевание. Обведя глазами собравшихся, отец Александр, обращаясь к матери и отцу убитого, сказал:
– Не наших молитв и “со святыми упокоения” своей жизнью заслужил во гробе предлежащий. Он – изменник Родины и убийца невинных детей и стариков… Вместо “Вечной памяти” произнесем “Анафема”.
Среди изумленных собравшихся установилась мертвая тишина. Все сказанное священником прозвучало очень смело и могло повлечь за собой его гибель. Но отец Александр, подойдя к полицейским, продолжал:
– К вам, заблудшим, моя последняя просьба: искупите перед Богом и людьми свою вину и обратите свое оружие против тех, кто уничтожает наш народ, кто в могилы закапывает живых людей, в Божьих храмах заживо сжигает верующих и священников.
Потрясенные полицейские не тронули служителя Церкви. Слова священника потрясли и прихожан. Они говорили, что если уж священники взялись за оружие, то им сам Бог велит идти в партизаны.
В зону базирования группа отца Александра возвратилась с похорон, увеличенная во много раз. Среди нового партизанского пополнения были полицаи, но теперь уже бывшие».
Всем участникам этих «похорон» командир партизанского соединения генерал-майор В. 3. Корж, Герой Советского Союза, объявил благодарность. Через некоторое время перед строем партизан отец Александр Романушко был награжден медалью «Партизану Отечественной войны» I степени.
Священник не только сам был патриотом, но и сумел так же воспитать двух своих сыновей – они отважно воевали с немцами сначала в партизанском отряде, а потом и в Красной армии, вернулись домой, награжденные орденами (Якунин В. Н. Патриотическая деятельность духовенства и верующих на оккупированных фашистами территориях СССР).
Сотрудничали с партизанами не только рядовые священники. По свидетельству генерал-майора В. 3. Коржа, у него была установлена связь с митрополитом Александром, которому через подпольщиков вручались различные указания, советы, как вести работу против оккупантов. Владыка по этим вопросам проводил совещания с духовенством Пинской епархии.
Немцы, разочаровавшиеся в надежде найти в Русской Церкви союзницу, отвечали страшной жестокостью не только на связь священников с партизанами, но и на их призывы сражаться за Родину, на чтение посланий церковных иерархов. Из письма отца Александра Романушко, посланного осенью 1944 года митрополиту Алексию (Симанскому), известно, что только в Полесской епархии число священников уменьшилось на 55 % в связи с расстрелами их фашистами за содействие партизанам (См.: Якунин В. Н. Велик Бог земли русской).
В селе Ящерово Гатчинского района были расстреляны за антигерманскую агитацию оба священника местной церкви – отец В. Романов и отец Алексий. Были расстреляны или сожжены за связь с партизанами священник деревни Лаша Виталий Боровский с семьей, священник Николай Михайловский – настоятель Свято-Воздвиженской церкви деревни Рогозино Жабинковского района Брестской области, священник Малишеский в городе Слониме Барановичской области, священники Александр Новик, Павел Щерба, Павел Сосновский, Назоревский и многие, многие другие. Замучили в Минской тюрьме священника Петра Бацяна, бывшего настоятелем в деревне Кобыльники Мядельского района Вил ейской области. Протоиерей Павел Сосновский был замучен за то, что выдавал справки о благонадежности – во время облавы был арестован человек со справкой отца Павла.
«Православного священника отделили от толпы евреев, коммунистов, партизан и других, приведенных к Бабьему Яру для расстрела. Батюшку раздели, прикрутили колючей проволокой к кресту и подожгли. Горящий крест с человеком толкнули в яму…
Так закончился для него день 6 ноября 1941 года. А начался тот день с проповеди Отца Александра (Вишнякова) перед киевлянами, живущими в занятом немцами городе:
– Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину… Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ.
Он зачитывал народу послание Патриарха.
Каждый год мы повторяем: «Никто не забыт, ничто не забыто». Да нет, многие забыты. Александра Матросова знаем, а Александра Вишнякова?
Вишняковы были священниками на протяжении 300 лет! В Первую мировую отец Александр служил на фронте, и однажды в бою, когда убили офицера, войсковой священник, подняв высоко над головой крест, сам повел солдат в атаку… За этот подвиг он был награжден Георгиевским крестом. Вернувшись с фронта, боролся с большевиками, будучи священником в армии Деникина…
В оккупированном Киеве он открыто проповедует борьбу с фашизмом, выражает надежду на победу СССР. Памятуя, что он спас несколько семей от погромов, к нему начинают приходить евреи, чтобы креститься и тем самым спастись от расправы. Отец Александр крестит и выдает свидетельства на церковных бланках.
И все же наступает день, когда немцы требуют, чтобы все евреи собрались на площади, захватив с собой теплые и ценные вещи…
К священнику прибегает один из окрещенных им, отец троих детей, и просит прийти на площадь и засвидетельствовать лично, что семья крещена. Отец Александр идет, разговаривает с фашистами на хорошем немецком и производит на них приятное впечатление. Они отпускают всю семью новокрещеного… «Черносотенный» же отец Александр не может покинуть волнующуюся толпу людей, некоторые из которых плачут. Он остается с ними на всю ночь…
Наутро немцы его выгоняют, и он идет в храм и призывает паству встать на защиту Родины, верить в победу. Священника арестовывают, а дальше вы знаете… Горящий крест и яма Бабьего Яра» (Э. Азаева. Солдат по имени Церковь).
Когда в феврале 1943 года село Хоростово Старобинского района Минской области было окружено карательными фашистскими отрядами, штабом партизанского командования было принято решение без боя выйти из окружения с большей частью населения. Но священник Иоанн Лойко, настоятель Покровского храма этого села, решил остаться с теми, кто не мог отступать, – с больными, калеками, немощными стариками, чтобы помогать им. Этот же батюшка Иоанн запомнился тем, что принародно благословил своих сыновей Владимира, Георгия и Александра идти в партизаны: «Мое оружие на врази крест святой, поруганный супостатами, и слово Божие, а вы будьте Богом хранимы и честно служите Батьковщине».
Фашисты, заняв Хоростово, сожгли священника вместе с 300 прихожанами в храме, где он совершал Божественную литургию. Это было 15 февраля – праздник Сретенья Господня. Фашисты слышали, как из объятой пламенем церкви доносилось молитвенное пение.
Прихожанин этой же церкви Иван Цуб повторил подвиг Ивана Сусанина – взялся проводить карателей к партизанам, а на деле завел их в непроходимую трясину. Только переводчик остался жив, он и поведал о подвиге Ивана Цуба. Тело героя было погребено по православному чину с воинскими почестями рядом с храмом, прихожанином которого он был всю жизнь.
«…На рассвете 9 октября 1943 года в приходскую церковь белорусского села Хойно ворвались фашисты. Священнику Косьме Раине приказали разоблачиться, его повели в полицейский участок, обыскали. Документы и часы офицер отдал переводчику.
– Вам они больше не понадобятся, – сказал он.
И два солдата-чеха повели батюшку на расстрел.
Протоиерей Косьма Раина был потомственным священником. Его отец плавал на военных российских кораблях и скончался от ран, полученных в битве при Порт-Артуре.
Немецкая оккупация застала его с большой семьей (у него было семеро детей) в Пинском районе Брестской области. На оккупированных территориях при содействии немецких властей создавались автокефальные церкви, независимые от Москвы. Немало священников соблазнила эта независимость. Но многие все же остались верными Московскому Патриархату, памятуя о том, что никогда еще в российской истории семена разделения и вражды не приносили доброго плода.
Эта верность была далеко не внутрицерковным делом, а молитва «о стране нашей, властях и воинстве ея» приобретала в условиях оккупации политический смысл. Оккупационные власти требовали молиться «об освобождении страны российской и победоносном германском воинстве». Но отец Косьма каждый раз читал молитву о русском воинстве. А когда на него доносили, говорил, что забылся, прочитал по инерции.
Нет, не большевикам служил он, а пастве своей, народу православному, на плечи которого обрушилось тяжелое бремя войны. Народ этот день и ночь шел на восток по лесным и полевым дорогам – беженцы, раненые, окруженцы… Матушка давала им хлеб, вареную картошку, одежду, обувь, лекарства. Раненые причащались, многие просили молитв за павших товарищей, за себя и близких. Народ уходил в партизаны. После Пасхального богослужения отец Косьма объявлял сбор подарков для детей, раненых и партизан. А через несколько дней, обливаясь слезами, отпевал расстрелянных и сожженных жителей деревни Невель. Потом ехал в глухую деревеньку Семиховичи – на базу партизан, – и в небольшой церквушке, которую, смалодушничав (Бог ему Судия), бросил молодой священник, причащал больных и раненых, крестил детей, отпевал умерших и погибших.
Как учителя уходили в гетто с учениками, как врачи принимали смерть вместе с ранеными, так и священники разделяли во время войны судьбы прихожан…
9 октября 1943 года два солдата-чеха повели на расстрел протоиерея Косьму Раину. Возле церкви он пал на колени и стал усердно молиться. Сколько прошло времени, не помнит, но когда поднялся с колен, возле себя никого не увидел. Перекрестившись, батюшка с молитвой двинулся в сторону кустарника, а потом опрометью кинулся в лес.
Пришел в партизанский лагерь, где встретился с сыновьями. Вместе отвоевывали они у немцев свою матушку, которую вместе с другими партизанскими женами и детьми хотели было отправить в концлагерь.
За праздничным столом семье приходского священника удалось собраться лишь в 1946 году.
Последние годы жизни отец Косьма провел в поселке Ольгино под Питером, вместе с матушкой и дочерью Ангелиной, работавшей здесь участковым врачом. Погребен он здесь, в Серафимовской церкви, у алтаря» (А. Калинин. Прихожан – сжечь, священника – расстрелять!).
Едва не расстреляли отца Косьму за то, что он не просто вещами, подарками помогал партизанам, но активно сотрудничал с ними. Партизаны передавали батюшке свежие газеты, листовки, изданные Московской Патриархией. Часть из них отец Косьма лично передавал архиепископу Пинскому и Полесскому Александру (Иноземцеву), отколовшемуся от Московской Патриархии, а другую часть – епископу Брестскому и Полесскому Иоанну (Лавриненко), пребывавшему в юрисдикции Московской Патриархии.
В характеристике, выданной 15 ноября 1944 года священнику Косьме Петровичу Раине командиром партизанского отряда им. Кирова Неделиным, говорилось, что отец Косьма оказывал помощь партизанам, действовавшим в тылу врага, доставляя в партизанские отряды разведданные, призывал население оказывать содействие народным мстителям, проявил себя как подлинный патриот.
Федор Андреевич Пузанов родился в 1888 году в семье псаломщика, окончил два класса земской школы. Был он простым человеком, работал на земле, плотничал, а в Первую мировую пошел воевать – был награжден тремя Георгиевскими крестами и Георгиевской медалью II степени. С Церковью же он связал свою жизнь, пойдя по стопам отца, уже после октябрьского переворота, в то время, когда это стало смертельно опасно. С 1918 по 1920 год Федор Пузанов был псаломщиком в Уфимской области, в 1923 году был рукоположен в диаконы, а священником стал в 1926-м. В 1929 году был арестован, отсидел, потом служил в сельском храме.
Началась Великая Отечественная война.
«Во время партизанского движения я с 1942 года имел связь с партизанами, много мною выполнено заданий, – писал о себе отец Федор в 1944 году архиепископу Псковскому и Порховскому Григорию. – Я помогал партизанам хлебом, первый отдал свою корову, бельем, в чем только нуждались партизаны, обращались ко мне, за что я получил государственную награду 2-й степени «Партизан Отечественной войны».
В то время отец Федор Пузанов служил в селе Хохловы Горки Порховского района Псковской области. Пользуясь на оккупированной территории некоторой свободой передвижения, он не только помогал партизанам одеждой и продуктами, но и передавал им сведения о продвижении немецких войск. Также священник переходил от села к селу, знакомил их жителей с положением на фронтах, беседовал с верующими.
Когда в 1945 году немцы при отступлении эвакуировали население Псковского района, отцу Федору велели сопровождать своих прихожан к месту погрузки в эшелон. Пройдя 15 километров, сопровождавшие сельчан немцы свернули в сторону, под страхом смерти приказав священнику довести людей самому. Но когда конвой исчез из виду, отец Федор отпустил сельчан по домам.
За свою деятельность отец Федор Пузанов был награжден медалью «Партизану Отечественной войны» 2-й степени. Ее прикрепил к груди героического священника командир 5-й партизанской бригады К. Д. Карицкий.
В 1944 году отца Федора вызвал к себе митрополит Алексий (Симанский). Он отметил заслуги священника Родиной и Церковью наградным крестом.
В характеристике, которую Ленинградский митрополит дал отцу Федору Пузанову, говорилось: «Во время оккупации священник Пузанов имел связи с партизанами, давал им хлеб, снабжал одеждою, давал им сведения о положении дел, о действиях немцев…»
С 1948 года священник Федор Пузанов был настоятелем Успенского храма в селе Молочкове Солецкого района Новгородской области. Там он и умер и был похоронен рядом с храмом.
Оставил о себе добрую память и протоиерей Василий Копычко, настоятель Одрижинской Успенской церкви Ивановского района на Пинщине (Полесье), благочинный Гомельского округа. Как и многие священники, он из Москвы получил через подпольную группу партизанского отряда послание Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия «К верным чадам Русской Православной Церкви». Батюшка зачитал послание прихожанам и принялся в переписанном виде распространять его среди верующих, несмотря на то, что фашисты за это расстреливали.
Во все время войны отец Василий духовно поддерживал и укреплял людей. Он совершал ночью богослужения без освещения, чтобы соблюдать безопасность. Почти все жители из окрестных деревень стекались к отцу Василию на службы, где священник не только читал проповеди, в которых вдохновлял народ на борьбу против захватчиков, но и знакомил людей с положением на фронтах, зачитывал послания церковных иерархов. Отец Василий размножал и передавал сводки Совинформбюро, партизанские листовки.
В конце концов между протоиереем Василием Копычко и партизанами установилась прямая связь.
Комбриг Пинской партизанской бригады И. Шубитыдзе вспоминал о первой встрече со священником: «…Мы шутя называли его своим агитатором и однажды пригласили в партизанский лагерь. Он охотно приехал в сопровождении партизан. Копычко долго присматривался к нашей жизни, к нашим порядкам, обошел с десяток землянок и за ужином, который приготовили специально для него в штабе, разговорился:
– Вот и верь этим немцам! Обманщики, безбожники, бандиты! Вижу, что вы все православные, дай вам Бог здоровья! Я так и говорил своим прихожанам…
Было видно, что Копычко полюбил нас, радовался, что не ошибся в своих предположениях, обещал молиться о нас и помогать чем может. Отправили мы его из лагеря торжественно, на тачанке, с охраной. С этого времени Копычко стал нашим связным. Он сдержал свое слово, помогал не только молитвами, но и материально: собирал продукты для раненых, присылал временами и оружие».
Дом отца Василия стал местом встреч подпольщиков с партизанами и их связными, а в особых случаях – надежным укрытием.
В конце 1943 года Гестапо узнало об активной связи священника с партизанами. Карательный отряд особого назначения получил приказ о публичной казни отца Василия и его семьи, и на рассвете храм и церковно-приходской дом были сожжены.
Но благодаря подпольщикам о готовящейся казни узнали в штабе партизанской Пинской бригады. Накануне, ночью, отец Василий был перевезен в партизанский отряд, который впоследствии соединился с действующей армией и участвовал в освобождении Белоруссии и Западной Украины.
За заслуги перед Родиной протоиерей Василий Копычко был награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «Партизану Великой Отечественной войны» I степени, «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За победу над Германией» и другими.
Среди партизан – советских людей – конечно, отношение к священникам было неоднозначное. Но примерно к 1943 году большинство из них стало положительно воспринимать служителей Церкви.
Священник Иаков Начис свидетельствовал: «Партизаны ведут очень искусную пропаганду, которой надеются завоевать симпатии населения. Эта пропаганда, кажется, направляется одинаковым образом. Она учитывает религиозность населения как реально существующий факт, с которым следует считаться. Поэтому затушевывается все, что могло бы оскорбить религиозное чувство народа. Священников и церкви не захватывают, богослужениям не препятствуют… Партизаны разъясняют крестьянам, что религиозная политика Советов коренным образом изменилась: безусловно признана свобода вероисповедания, борьба с религией была роковой ошибкой… таким образом, крестьяне на занятых немцами территориях тоже могут спокойно ходить в церковь… партизаны даже утверждают, что они сами охотно ходили бы в церковь, чтобы молить Бога об освобождении России от немцев».
Отношение властей и военных к батюшкам, помогающим партизанам, тоже было неоднозначным. Многие признавали их заслуги.
Когда в начале 1943 года был разгромлен немецко-фашистский гарнизон и освобожден город Морочно Ровенской области, протоиерей Вячеслав Новроцкий встретил партизан Пасхальным перезвоном. До прихода наших войск священник помогал партизанскому движению. В честь освобождения состоялся торжественный митинг, и на трибуне рядом с генералами и командирами партизанских отрядов стояли благочинный отец Вячеслав и партизанский связной настоятель Муравинской церкви отец Михаил Гребенко.
В предоставленном ему слове отец Вячеслав от имени духовенства Русской Православной Церкви обратился к партизанам со словами благодарности:
– Мы, верующие люди, будем всегда помогать и молиться за павших ваших товарищей и за вас.
При взятии советскими войсками города Луги 16 февраля 1944 года генерал Лобанов вызвал священника М. Образцова, ранее помогавшего партизанам, и предложил ему в присутствии населения окрестных деревень, работников штаба и красноармейцев отслужить благодарственный молебен.
Маршал Г. К. Жуков лично обратился с письмом благодарности к священнику села Омеленец Клещельского района Брестской области Евгению Мисеюку и прислал для его Свято-Крестовоздвиженской церкви из Пруссии три колокола. Труд священника Евгения на благо Родины был отмечен медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и орденом Преподобного Сергия Радонежского.
Медалью «Партизану Отечественной войны» были награждены десятки священнослужителей.
Войти с помощью соц. сетей: