Книга: Буря и натиск
Назад: 11
Дальше: 13

12

16 июня 1549 года.
Южная Дурландия.
Направление северо-восток
– В нехорошее время пришли, подпехи, в нехорошее. Эльфы прорвались…
– Где?
Сказочник достал карту, развернул. Командир гаубичной батареи, гоблин в расстегнутой куртке и с непокрытой головой, с ухмылкой сунул нос в грязные потертые бумаги.
От полевой кухни тянуло едой: кашей с мясом. Лейтенант Полдник только что распорядился накормить гостей, и они утопали в сторону котлов, стоящих в хорошо замаскированной низине в стороне от наблюдательного пункта.
Тяжелые длинноствольные гаубицы, врытые в землю так, что торчали лишь верхушки, сейчас молчали. Жерла орудий смотрят в хмурое небо, затянутое дымами от пожарищ. Обманчивая тишина и расслабленность. Обслуга и артиллеристы, впрочем, были все время чем-то заняты. Чувствовалось напряжение. Враг приблизился вплотную, а батарею никто не прикрывал. В случае если Дети Цветов атакуют непосредственно ее, гоблинам придется отбиваться самим.
– А вот здесь прорыв. Так нам передали, – сказал Полдник, указывая на карту. – Через мост таки прорвались.
– Мы прошли южнее Сучка вчера вечером.
– Вам повезло – аккурат после вас эльфы бросили к мосту через Брюшину три пехотные дивизии, одну бронетанковую из войск Стального Легиона и кавалерийскую бригаду. Это то, что я знаю. Но мы видели самолеты и передвижные артиллерийские установки. Сейчас затишье, но наши еще в Сучке, хотя пришлось драпануть за реку и бросить Корку. Эльфюги все спланировали: не просто наскок, а тщательное продуманная, мать их так, операция! Вчера мы работали по этому, этому и этим секторам. Тысячу двести выстрелов сделали. Вот по этим дорогам эльфы хотели рвануть на юг. Нам доложили, что наступление пока остановлено. Видишь, сержант, гады собирались обойти зеленых, чтобы заскочить в Сучок с юго-востока. Шиш! Севернее нас есть еще две батареи – Гуронский Артиллерийский и батальон минометной поддержки из Восьмой Штурмовой. Пока мы находимся на месте, эльфам не окружить Сучок… Но кто знает… Уверен, они вычислили наше местонахождение. Вчера мы заметили двух стрекозабров – кружили над вон теми холмами. Пока вот тишина, но недобрая… Самый косяк в том, что в Сучке наших мало. Подвести резерв не успели. Долго не протянуть мужикам!
Сказочник мрачно качал головой. Получалось, он завел взвод в ловушку. И хотя не знал о ней, это его не извиняло. Самое паршивое заключалось в том, что назад не повернуть: сектор, через который подпехи прошли в полном неведении, уже занят войсками противника.
– Плохая у тебя карта, сержант, – сказал Полдник, почесывая голое пузо. Довольно грузный, он не любил долго стоять, а потому взгромоздил свой зад на приземистый бочонок из-под селедки. – Вот здесь. Погляди на мою… Видишь? Тут есть город, а у тебя он не обозначен.
– В самом деле, – ответил Сказочник, сравнивая. – Бастион?
– Бастион. По-нашему. По-ихнему не знаю. Старое гоблинское местечко. Бывшая крепость, а теперь уже эльфюгами перестроенная. Как пить дать. Сам не видел, но что хорошего могут сотворить эти куклы? Была крепость. Была. А теперь, наверное, луна-парк. С каруселями, прыгалками, гадальными палатками и жареными каштанами в кулечках.
– Бастион наш?
– Наш. Пока. К нему из Сучка ведут две дороги. Боюсь, что эльф их уже перекрыл. Тактика у них такая, раскидывать по всем сторонам разведбригады, которые, чтоб им, не просто разведывают, а кусаются, что бешеные собаки, и диверсии совершают направо и налево…
– Знаю, – ответил Сказочник. – Встречались.
– Ну вот. Это как гриб поганый: само войско – это гриб, а его отряды – что твои споры. Где спора упадет, там, считай, прорастет вражье рыло.
– Считаешь, что эльфы уже здесь?
Полдник ткнул указательным пальцев в карту.
– Ставлю сто монет, что они уже в наших тылах восточней Сучка шебаршатся! Зуб даю, сержант. В принципе через Брюшину можно и без моста переправиться, да? На их месте я бы использовал все возможности, чтобы захватить Бастион и закрепиться. Мыслю так: Сучок, Бастион и Корка на том берегу – это для них лакомый кусок. А если эльфюги еще и стянут в эти прорехи дополнительные подразделения, получится весьма недурственная сила. Чтоб ее сломать, нужен мощный контрудар. Бастион-то даже важнее Сучка. Если это была наша крепость, то ее удобней оборонять, чем обыкновенный населенный пункт…
Лейтенант все трещал, радуясь возможности продемонстрировать свой талант к стратегическому мышлению, а Сказочник занимался тем, что перерисовывал на свою карту недостающие обозначения. И думал над тем, в какое дерьмо вляпался. Мысль повернуть на юг от Сучка он отверг по той же причине, по которой ее забраковал бы и Ржавый, если бы не отправился в страну духов. На юг – это значит растягивать маршрут. Пришлось бы обходить озеро, перелазить через реку, затем снова в обход, минуя болота. Все это заставило бы подпехов сделать немалый крюк в пять, а то и семь дней.
Теперь Сказочник ворчал про себя, что пять-семь дней в принципе значат немного в сравнении с угрозой очутиться в окружении. Лейтенант ведь прав – эльфы не преминут запустить в гоблинские тылы хорошо вооруженные и многочисленные отряды. Такая тактика себя оправдывала, создавая в тылах ненужное зеленым напряжение. Оккупанты не могли чувствовать себя уверенно при очередном наступлении, зная, что в любой момент могут получить удар в спину.
Пришло время принимать новое решение. От батареи можно было идти на север-восток, прежним маршрутом, либо повернуть на юг – сейчас. Второй вариант выглядел самым опасным. На юге – если не последует результативных контрмер со стороны Армии Освобождения – эльфы появятся в течение нескольких часов. Сказочник был уверен, что перворожденные постараются навести шороху в слабо защищенной теперь западной части Зоны Твельнех. Пока идет штурм Сучка и Бастиона, Дети Цветов вполне могут несколькими мобильными и неожиданными ударами расстроить перегруппировку войск зеленых. Тогда откроется восточный фланг армии, стоящей на линии Гроб – Зараза, стройный рисунок линии фронта рассыплется. В общем и целом юг станет в скором времени площадкой для беспорядочных и яростных кошачьих схваток. Эльфам как раз будут нужны бессистемность и хаос. Как показывал опыт, лишь так можно было расшатать позиции захватчиков и заставить их совершать ошибки. Эльфы, что ни говори, умели учиться. Схватывали на лету, перенимая у неприятеля его методы ведения войны. Гоблины были в ярости, но ничего с этим поделать не могли. Приходилось изыскивать адекватный ответ.
– Хочешь, сержант? – Полдник показал Сказочнику длинную толстую сигару. – Угощаю. С гномских табачных заводов Грондханура. Старые запасы у меня. Сейчас таких в армию не поставляют. Только дешевку.
Сказочник кивнул. Лейтенант разрезал сигару пополам, после чего гоблины закурили, рассевшись, словно на пикнике. Снаружи было жарко, а здесь, под крышей, прохладно, однако все едино – сержант обливался потом. Болезнь развивалась, и хотя ее атаковали одновременно с двух сторон – Гробовщик и Шершень, – своего продвижения она не останавливала. Замедлялась под воздействием лекарств, эликсиров и чар, но не проходила. Цепанула крепко, так что правая нога Сказочника под ботинком и штаниной стала походить на покрытую безобразной черной корой ветку дерева. Подвижность не снижалась, но боль, тупая, мучила постоянно. Сказочник ел обезболивающие и пил варево, изготовленное Гробовщиком. Так и держался.
Сержант пытался вообразить себе, что произойдет дальше. Гобломант утверждает, что некрофора сейчас перестраивает его ткани, уродует их, забирает настоящую жизнь из клеток и заменяет призрачной, послесмертной – как у зомби и настоящих вампиров. Жизни и не-жизнь, сказал кудесник. Передвигается некрофора по крови, множится, повсюду рассеивая свои микроспоры. И в конце концов добьется своего.
Пот, зловонный, пахнущий болезнью пополам с лекарствами, стекал за шиворот.
– У меня хороший врач в батарее, – сказал Полдник. – Могу помочь. Неважно смотришься, сержант.
– Спасибо, обойдусь, надо мной и так целых двое трясутся с утра до вечера. Да и некогда баклуши бить.
– Куда пойдете? Скоро все мы тут можем оказаться в ведьмином котле…
– Думаю вот.
– Ну-ну. А что за эльфку ведете?
Сказочник устал от одних и тех же вопросов. Никто не удовлетворялся простым объяснением, что подпехи выполняют секретное задание, всем нужны были подробности. И хотя на передовой скучать не приходилось, некоторые зеленые просто изнывали от любопытства, стремясь занять хотя бы свой ум чем-нибудь интересным.
– От нее зависит судьба Злоговара, – сказал сержант и посмотрел Полднику в глаза. Лейтенант сначала выпучился, а потом захохотал.
– Да-да, именно от нее, этой худышки с глазами, как прожекторы… Впрочем, откуда мне знать? Ладно, судьба, значит, судьба. А я-то все думал, как выглядит эта курвина дочь? Оказывается, вот… – Полдник запрокинул голову, колотя себя кулаком по коленке.
Сказочник вздохнул. Зря он это ляпнул. В последнее время ему стало казаться, что Ворох был прав и эльфка действительно причина всех неприятностей, что свалились на взвод. С другой стороны, чего они хотели? На экскурсию, что ли, отправились? В поход? Нет же. Почти по линии фронта двигались, через войну, и кто тут может сказать на сто процентов, что не будь Этайн, отряд добрался бы до Окрошки в полном составе? А приказ остается приказом, олицетворяет рыжая судьбу или нет. Если погибнут все, тогда и придет время сожалеть и проклинать, считал Сказочник. Но если остается один-единственный боец, миссия не закончена.
Сержант воевал много и знал, что как раз в такие моменты, когда в головах даже самых отъявленных головорезов начинают крутиться ненужные мысли, нельзя опускать руки. Дисциплина грозит расшататься, но пока угроза не так и велика. Подпехи идут, пленница (союзница) идет. Остальное не важно. Лишь бы не пропустить момент, когда отряд начнет бунтовать по-настоящему.
Решение пришло как-то само собой, однако на всякий пожарный Сказочник поинтересовался у Полдника его мнением.
– Хочешь знать, куда двинул бы я? Исключая юг? Да, вопросик. Назад не выйдет. Остается восток-северо-восток. Бастион и вон этот пятачок под ним. С юга пятачок подпирает лес. Знаю, потому что сюда мы приперлись как раз с востока. Тут местность ровная, закрепиться негде, а в лесу повсюду низины и топи. Танки не пройдут, орудия не протащишь. В принципе можете идти через него – вас мало, вы налегке. Километров через семь, если в лес нырнете, выйдете к опушке, а там точно эльфов не будет. Далеко это для них, туда не сунутся, я думаю.
– Значит, лес безопасен?
– Ага. Вам что – шмыгнул под кочку, и нет вас. Все путем. Лично я так бы и полз. Время сэкономите, избежите заодно близкой встречи с эльфюгами. А дальше, можно сказать, сразу на финишную прямую до Окрошки. Правда, там свои косяки…
– Ясно. – Сказочник свернул свою карту, убирая ее за пазуху. – Прямо военный совет какой-то. Прямо генеральный штаб. Или на худой конец батальонная ставка. Так я и думал.
– Ага. Слушай, сержант, возьми у нас сухпайки и боеприпасы пополни. Мало ли что!..
– Спасибо, лейтенант. И за сигару…
Гоблин вышел, стараясь не сгибать правую ногу в колене. Солнце врезало по глазам. Сержант надвинул каску и отправился в сторону кухни. Спи, когда можно, ешь, когда дают, – он тоже всю жизнь следовал этому незыблемому солдатскому принципу.
* * *
– …Вот такие пирожки, парни, – сказал сержант. – В самом худшем варианте мы окажемся прямо на передовой. Линия фронта сломана, эльфюги вклинились далеко, и где именно они сейчас, никто не знает. Во всяком случае, нам никто этого сказать не может. Значит, пойдем наугад, на цыпочках… Если удастся пробраться через лес, проблема решится сама собой. Там до Окрошки недалеко.
– А если нет? – спросил Шершень, сидя на деревянной колоде, врытой в пол рядом со стенкой траншеи.
– Если нет, повернем на север. Проскочим авось по ровному участку.
– Проскочим, если там наши, – сказал Хилый. – А если эльфы, то придется ломиться на юг. В глубину леса, в болота или еще хрен знает куда. А там могут быть звуры, мантикоры и прочие классные зверушки. Верно, Гробовщик?
– Как пить дать, – проворчал гобломант, играя металлической цепочкой. Непростой, судя по всему, была эта бирюлька. На звеньях высечены тонко-тонко колдовские руны.
Крот неотрывно наблюдал за тем, как закручивается и раскручивается цепочка. Движения завораживали, гипнотизировали. Случайное движение сидевшей рядом Этайн вывело подпеха из транса. Он посмотрел на Сказочника, отмечая, что с каждым часом его лицо становится все более… ненастоящим, что ли. Как маска, которую он надел не сразу, а прикрепляет частями. Просто демон какой-то, а не гоблин.
Немудрено, учитывая, что за дрянь пожирает сержанта изнутри.
– Вполне может быть, что эльфы просочились в этот сектор. Без данных для наводчиков артиллерия, которая тут стоит, бесполезна. Ну остановили они танковую колонну, но ведь пехота с «онаграми» и прочей дрянью могла уже достичь вот этих деревушек. А это фактически вплотную к полумесяцу, образуемому батареями, – сказал Хилый, водя пальцем по карте. – Дело труба. Укрепившись, эльфюги врежут по ним. В частности, и по тому месту, где мы сидим сейчас.
– Сам знаю, стратег, – буркнул Сказочник, отбирая карту. – Идем. Все едино выхода у нас нет. Через лес потащимся. Боеприпасы взяли? Жрачку? До темноты должны пройти большую часть, а завтра утром скроемся под гостеприимными кронами.
Сержант попрощался с Полдником, пожелал ему удачи, и остатки взвода покинули позиции Третьего Гаубичного Дивизиона.
Успели отойти на сто пятьдесят метров, не больше, как земля закачалась под ногами, а следом спокойный летний день взорвался грохотом, тяжелым и сырым буханьем гоблинских орудий. Гаубицам дали цель, и зеленым нашлась работа.
Подпехи затрусили в сторону небольшой рощицы. Позади них, правда на приличном расстоянии, взвился кверху столб земли. Эльфы отвечали. Снаряды раскатисто свистели в воздухе, но ложились неточно, слишком далеко от батареи. Подпехи добрались до укрытия, остановились там, наблюдая.
Шесть гаубиц методично выплевывали снаряды в северо-западном направлении. Каждый раз из дул вырывалось видимое даже днем пламя и снопы черно-серого дыма. Грохот порождал продолжительное эхо.
Сказочник подождал минут десять, убеждаясь, что линию, по которой шел отряд, ответные залпы эльфюг не задевают, и приказал рвать когти. Снаряды грохали все ближе к позициям гаубиц. В небе появились стрекозабры-разведчики, они же производили наводку, оставаясь вне досягаемости выстрелов снизу.
Что было дальше, подпехи не видели. Местность стала понижаться, и позиции батареи остались наверху, за срезанным гребнем холма.
Через полчаса быстрого хода звуки перестрелки стихли, уступив место обманчивому спокойствию. Изредка попадались на пути знакомые рощицы, в которых гоблины делали непродолжительные остановки, обследовали местность, в основном при помощи Гробовщика, и шли дальше.
В конце концов после очередного сообщения гобломанта, что поблизости болтается воздушный разведчик, надолго залегли под кустами на берегу ручья. Зачарованные кудесником птицы не ошиблись. Стрекозабр появился в полусотне метров от убежища. Направлялся на юг и, кажется, не интересовался чем-то конкретным.
Гобломант дал добро. Теперь бежали. В какой-то момент Крот и эльфка начали отставать. Этайн долго держалась, но наконец пожаловалась, что болят ноги. Подпех взял ее, посадил на плечи и чуть не расхохотался, представив, как это выглядит со стороны.
* * *
Сказочник гнал, точно пятки ему поджаривали горящим факелом. Гоблины стискивали зубы, хотя не могли взять в толк, для чего нужен этот лихорадочный марш-бросок. Тем более что гобломант дал гарантию – в радиусе пяти километров от них нет ни одного эльфа.
Все это очень походило на учения: сержант впереди и чуть в сторонке, а остальные гуськом, с гвоздеметами, висящими поперек груди, и ранцами за спиной. Последним бежал с эльфкой на плече Крот. Легкой-то рыжая, конечно, была, но с каждой преодоленной стометровкой ее вес увеличивался. К вечеру, когда зеленые уже клали языки на плечо, подпеху казалось, что он волочит на себе не Этайн Риорфейн, а подросшего детеныша слонопотама. Сколько потов сошло с него, Крот давно сбился со счета. Форму можно было выжимать.
Наконец Сержант скомандовал привал. Гоблины повалились на траву у опушки леса, того самого, к которому чесали почти весь день как ненормальные. Крот перевернулся на живот и уткнулся лицом в землю. Пыхтел он, словно кузнечные меха, а в глазах кружились темно-красные спирали.
– Уже недолго, Крот, – прошептала Этайн рядом с ним. Повернув голову, подпех увидел ее большие глаза. – Потерпи…
Гоблин промолчал. У него не было сил отреагировать на это таинственное, в эльфьем духе мистическое замечание. В котором наверняка скрывается куча смыслов. Да еще это скорбное выражение в глазах Этайн. Ну хорошо: если она что-то знает, почему бы прямо не сказать?
Крот сел, утирая пот с лица. Гробовщик расположился неподалеку и глядел на эльфку. Она знала это, хотя не оборачивалась.
Подпех скрипнул зубами: вот же, встретились два одиночества.
«Все верно, – подумал подпех. – У них чары, у них телепатия или что еще. Знаки, знамения, пророчества, сны, видения… демон ногу сломит… сложно с этой публикой… Почему молчат, если знают?»
Крот слишком устал, чтобы думать. По правде говоря, ему было все равно, что случится дальше. С каждым солдатом однажды происходит это – он желает смерти; хотя бы из любопытства. Слишком долго ходит она рядом и заглядывает через плечо, слишком часто сталкиваешься с ней нос к носу. Костлявая держит тебя в напряжении, и в один прекрасный момент хочется сделать ей назло. «Взять и сдохнуть, – подумал Крот. – Сдохнуть и все. Что она будет делать после этого?»
Крот не боялся умереть. Здесь и сейчас.
Так он думал в тот момент.
Назад: 11
Дальше: 13