Саморазоблачение. Будьте видимы, когда вы на велосипеде

Как велосипедист и себялюбивый человек, я предпочитаю, чтобы всё было лучше для меня. Если другим от этого тоже хорошо – прекрасно. Вот чего я бы хотел: больше хороших велодорожек, больше уважения от автомобилистов, лучшие велопарковки и дорожное законодательство, полезное и для велосипедистов, и для водителей. Однако, раз уж я зануда и человек необщительный, я не хочу ничего для этого делать – и считаю, что это нормально. Я знаю свое место, и гражданская деятельность – не по мне. Мне не только очень неуютно среди людей, наряженных в шерстяные носки под сандалии, – я еще и очень неохотно беру на себя обязательства, которые идут вразрез с моими планами на велоезду и телепросмотры. К счастью, по всей стране существуют организации, которые лоббируют всё вышеперечисленное от моего имени. Там работают люди в шерстяных носках и сандалиях, которых не волнуют пропущенные телепрограммы, потому что, как они сами напоминают вам при каждом удобном случае, у них нет телевизора. И как бы я их ни чтил, у меня нет намерения к ним присоединяться.

Может сложиться впечатление, что я безынициативен, но я за свои умонастроения держусь. Если я не буду в это лезть, все только выиграют. Я нытик, а не борец, пессимист, а не активист. Я считаю: уже одним тем, что мы – велосипедисты и ездим на великах, мы делаем для веломира не меньше прочих. В этом часть красоты велоезды: для того, чтобы быть поборником велоезды, достаточно просто ездить на велике. Это ваша единственная ответственность. Чем больше людей ездит на великах, тем больше пользы для веломира. Эй, хотите подключиться к активистам велодвижения – вперед, но заниматься этим стоит лишь в том случае, если вам это нравится. Некоторые любят примешивать к своей велоезде политику – так же как некоторые склонны примешивать науку и сбор данных, навешивая на свои велосипеды измерители мощности и выгружая показатели своих поездок в сеть. В обоих случаях клиническое обозначение – гиковость. И то и другое – в порядке вещей, но оно не делает вас «лучше» как велосипедиста – или как человека.

Перемены в мир велосипедистов придут так же, как они случились в одежде. Не так давно ты считался прощелыгой, если не носил шляпу, костюм или платье до щиколоток, а купаться приходилось в том, что сейчас считается деловой одеждой. Но люди всё больше и больше раздевались, и теперь в футболке и джинсах можно ходить на работу. (Ну, не на любую работу, но, с поправкой на экономический обвал, вряд ли в природе останутся работы, куда надо наряжаться.) И Мартин Лютер Кинг-младший среди поборников футболок тоже не понадобился. Всего-то и нужно было – носить эти клятые футболки когда захочется. Да, футболки – культурная революция! «От исподнего к пристойному!» – таким вот должен был стать девиз этой революции, будь в нем потребность.

То же и с велоездой. Если вы находитесь в конторском здании и выглядите так, будто приехали на велике, люди сочтут вас странным, а появись вы в косухе и с мотоциклетным шлемом подмышкой – не сочли бы. Если мотоциклистам можно, значит, можно и нам! (К тому же их наряды в некоторых кругах считаются фетишем.) Ныне велосипед как вид транспорта – там же, где купальное облачение находилось в 1890-м, но это изменится. Что протолкнуло рок-музыку на радиоволны? Что допустило наготу на телевидение? Что дозволило сальсе оказаться в «каноне приправ»? Всё больше и больше людей слушает такое, позволяет себе и употребляет в пищу. Чем больше люди натыкаются на что-нибудь, тем более терпимыми к этому делаются. Вчерашнее порно – сегодняшний скромный вырез. Ну же, велосипедисты, засветите буфера! Пусть люди видят, как вы катитесь на велике на работу. Им надо привыкнуть видеть велики, пристегнутые рядом с магазинами, барами и залами суда. (Я всегда езжу в суд на велике, когда Барбара Уолтерс подает на очередной судебный запрет. Она именует мои визиты преследованием, я же считаю это жестом моей благодарности.) В конце концов все станут высматривать на дороге велосипедистов, прежде чем повернуть, встроиться или остановиться, поскольку будут знать, что велосипедисты всюду, – как та женщина, которая всё проваливается и проваливается в унитаз, но в конце концов научится проверять, опущен ли стульчак, когда ее мужик к ней всё-таки переедет.

Я знаю, что свою роль играю. Помимо езды на работу в уличной одежде, выполнения «экстремальных майонезных забегов» и всяких мотаний по делам, я еще и гоняю на велике. В течение одного дня не-велосипедист может заметить меня на трех разных великах в трех разных нарядах. Всего за 12 часов я выполняю работу праведника, городского велосипедиста и паркетника. Я – Вольтрон велосипедной шибанутости. Я считаю, что это гораздо эффективнее наклейки «Одной машиной меньше».

Не тупим

В велоезде самое главное – быть бесстрашным и кататься когда и где угодно. Однако невероятно важно и быть умницей. Вроде бы очевидно, однако бестолковых велосипедистов – тьма. Вероятно, тупых велосипедистов пропорционально столько же, сколько и тупых автомобилистов. И хотя тупые автомобилисты представляют больше риска для окружающих, поскольку их транспорт очень шустер и увесист, бестолковые велосипедисты – соизмеримый риск для себя самих.

Признáем, впрочем, что у велосипедиста больше оправданий. Мир предвзят к нему, и неудивительно, что многие не учатся ездить как следует. Когда я говорю «как следует», то не имею в виду гладкость давления на педаль, или правильную экипировку, или выезд по ветру при движении в колонне. Я говорю о самых простых вещах: не катиться не в ту сторону по улице с односторонним движением, например. Но поскольку очень многие люди считают, будто езда на велике – это что-то из детских занятий, многие взрослые и в самом деле катаются словно дети.

Велосипедисты, едущие против потока (таких именуют «велососями») или по тротуару, для веломира вреднее даже тупых водителей и паршивой планировки улиц. Перво-наперво, всякий раз, когда не-велосипедист видит велосося, это укрепляет его в мысли, что велоезда – досуг для детей и психов. Во-вторых, ничто не раздражает больше, чем езда в потоке на приличной скорости, и тут вдруг какой-нибудь идиот прет на вас в лобовую. На вас они обычно реагируют, либо (1) улыбаясь, словно бы говоря: «Эй, мы оба на великах! Круто, а?» Нет, не круто! И я не намерен ради тебя подвинуться. Либо (2) они вперяются в пространство где-то у вас над головой, чтобы не смотреть в глаза, поскольку понимают, что делают не то, и им стыдно. Это раздражает еще сильнее, чем первый вариант. Сияющего идиота предпочту трусу, который мне и в глаза-то не отваживается глянуть.

Пусть все мы вынуждены жить в мире, который придуман не для нас, есть кое-какие законы, которые имеют смысл для всех поголовно. Тупость плодит тупость. Вы когда-нибудь перебегали на красный свет, когда горизонт чист, и вас чуть не сбил при этом велосипедист, которого вы не заметили, потому что он катился с неправильной стороны по улице с односторонним движением? Я – да. В тот миг вы втянуты в воронку анархии и недальновидности и не понимаете, сердиться вам на ездока, на себя или раздеться догола и сплясать посреди перекрестка, поскольку «ну а что – чего б и нет?». Естественно, велосипедисты хотят, чтобы и автомобилисты, и не-велосипедисты относились к ним как к серьезным участникам транспортного потока. А чтобы такое отношение заработать, важнее всего использовать собственный велосипед как серьезное транспортное средство и не кататься на нем, будто вы десятилетка в пригородном тупичке. Это не означает, что вы обязаны спускать автомобилистам с рук что ни попадя или подчиняться любому дурацкому закону, который не учитывает ваших интересов. Но это означает, что вы теряете некоторую долю уважения к себе, когда катитесь против потока, треплясь по телефону, а когда дело пахнет керосином, просто заскакиваете на тротуар.