ГЛАВА 13

Самое лучшее место для воды – это ванна. И вода эта непременно должна быть горячая, с пеной, с добавкой дюжины расслабляюще-умащающе-успокаивающе-улучшающих эликсирчиков, порошочков и масел.

Еще к ванне должен прилагаться молчаливый, но очень предупредительный слуга-китаец, который подаст кое-как вынырнувшему из ванны телу полотенце, затем легкий ситцевый халатик, белый с красными цаплями, сопроводит тело к шезлонгу на веранде и поставит на столик рядом стакан виски со льдом. Тогда, и только тогда тело вновь начнет ощущать себя человеком… а местами даже женщиной.

Например, можно начать прислушиваться к разговорам.

– Когда мне доложили, что в гавань заходит корабль под алыми парусами, я было решил, что наблюдатель рехнулся.

– Если кто и имел повод и право на то, чтобы рехнуться, – ворчливо сказал Малыш, – так это мы. Эти чертовы паруса…

– А что с ними не так? – удивился его собеседник. – Мне даже понравилось… красиво выглядит. Романтично, я бы даже сказал.

– Романтично. Да. А то, что шелк – это, орк забодай, не самый обычный для парусов материал, ты подумал?! Что этот троллями долбанный шелк был в рулонах… не очень широких! Представляешь, чего стоит сшить из них хотя бы один парус?! Вижу, что представляешь… так вот, после того как ты его сошьешь, повесишь на мачту и дождешься попутного ветерка – тогда-то и жди самого интересного. А именно – проклятый парус начнет рваться…

Собеседник Малыша, высокий гаваец по имен Кулау – судя по роскошным эполетам и полоскам нашивок на юбке, здешний военный в немаленьком чине – сочувственно хмыкнул.

– Понимаю.

– Вы позволите присесть рядом с вами, мисс.

– Миссис.

– О, прошу прощения…

– Не напомните, где я могла вас видеть?

Я неторопливо прошлась взглядом по молодому нахалу: бамбуковая шляпа, широкая блуза из тонкой светло-желтой чечунчи и такие же шаровары, черты лица явно европейские. Вердикт – бездельник-сынок одного из местных плантаторов.

– В самых разнообразных местах.

По крайней мере, английский его – судя по произношению, американский английский – был почти безупречен.

– Неужели? Странно, что я вас не запомнила, – обычно у меня хорошая память на лица.

– Ну, во-первых, в моем лице нет ничего выдающегося…

– Почему же, – возразила я. – Очень располагающее, мужественное… свежевыбритое…

– …а во-вторых, вы, должно быть, как и все остальные, замечали исключительно мою жену. На ее фоне я совершеннейшим образом теряюсь.

Теперь уже я едва-едва сдерживала смех.

– И как же имя столь блистательной дамы?

– Бренда Ханко, – невозмутимо сообщил Крис.

– Неужели? Ведь это ее девичья фамилия – Карлсен?

– Верно.

– Забавно. Могу сказать, что действительно весьма близко знакома с этой особой, но каких-либо выдающихся… – В этот момент я натолкнулась взглядом на лихо отплясывающих в глубине его серых глаз чертенят, и душивший меня смех наконец прочился наружу. – О, мой таинственный незнакомец…

– …повстречавший свою не менее таинственную незнакомку.

– Малыш, а где Викки и Роника?

– В консульстве, – не оборачиваясь, отозвался полукровка. – И не думаю, что мы увидим их раньше завтрашнего утра. Канцелярия Сырых Дел желает получить очень подробный отчет о произошедшем.

– Надеюсь, – озабоченно спросил Крис, – нас вы не заставите вспоминать, с какой стороны браться за перья?

– Вообще-то, – как бы между прочим заметила я, – я умею печатать.

– Что, серьезно?

– Разумеется, – промурлыкала я, – за последние несколько лет практики с винтовкой и револьвером мне выпадало куда больше, чем с «унтервудом».

– Может, ты еще и стенографировать умеешь?

– Умею.

Малыш тихо присвистнул.

– Партнер, ты взял в жены женщину крайне разнообразных талантов.

– Угу. Я заметил.

– Посетители к господину советнику, – затянутый в черный шелк слуга-китаец возник из ниоткуда, в лучших традициях Рысьева.

– Кто?

– Господин атташе из американского консульства и капитан одного из стационеров.

– В доме ентих атташе… – ворчливо пробормотал гном. – Ладно, зови.

– Прикажете пропустить вместе или сначала примете кого-либо одного?

– А они одновременно явились?

– Американец прибыл почти на час раньше.

– Вот пусть и идет первым, – рассудил Малыш.

– Слушаюсь.

– Это, наверное, их новый военный атташе, – сказал гаваец. – Прибыл три недели назад. Такой весь из себя бравый морской пехотинец, а звать его, кажется…

– Чтоб меня орки сырым сожрали! – Я и глазом не успела моргнуть, как Крис уже стоял на ногах. – Патрик! Патрик Мигер своей вечно самодовольной ирландской персоной! Какими судьбами, капитан?

– Майор, – автоматически уточнил новый военный атташе консульства САСШ при дворе Ее Величества Королевы Гавайских островов Лилиукалани I, оглядывая веранду.

– Крис… мистер Уин.

– Советник Уин.

– А… ну да… мисс Карлсен…

– Миссис Ханко.

– Мне кажется, господину атташе будет лучше сесть, – прощебетал китаец. – Вот на этот стул. Стаканчик виски? – Мигер судорожно кивнул. – Сию секунду…

– Похоже, – с веселым любопытством заметил гаваец, – вас нет нужды представлять друг другу.

– Сложно сказать. Со времени нашей последней встречи мы все, похоже, слегка поменяли статусы.

– О да! – выдохнул Мигер, которому старинный ирландский напиток вернул утраченный было дар речи. – Черт… голова крутом идет… Малыш – советник королевы… Бренда.

– Разве ты не получал нашу телеграмму?

– Нет.

– Странно, – Крис предпочел не заметить моей ухмылки. – Впрочем, орк с ней. Патрик, не томи, выкладывай – с каких это пор ты пересел с коня на корабль? Шкалу Бенбриджа отменили, что ли? Как там старина Флеминг? Красотка Линда?

Ирландец с тоской покосился на свой свежеопустошенный стакан.

– Сбавь напор, Крис. Дай бедолаге вставить хоть словечко.

– Отвечаю по пунктам, – начал Мигер. – Форму морпеха я получил вместе с майорскими погонами месяц назад. Сержант Флеминг сейчас муштрует две дюжины раздолбаев, незаслуженно именовавшихся охраной консульства. Миссис же Линда Мигер…

– Черт! Патрик – когда?!

– …перебирает груду бумажек, доставшихся ей в наследство от предыдущего атташе по культуре, – закончил Мигер. – Уже два месяца как. Кстати, мы тоже посылали вам телеграмму.

– Мы ее не получали.

– Я догадался.

– Мне эта идея очень даже по душе, – сказал я. – Пойдем, выдернем из вашего чертова консульства Линду и Флеминга, высвистим Рысьева, – в том маловероятном случае, если этот русский сам не примчится на запах доброй выпивки, – и завалимся в какой-нибудь здешний салун… с крепкими стенами.

– Идея отличная, не спорю, – кивнул Патрик. – Но…

– Что еще за «но»? – недовольно прищурился Малыш.

– Там, внизу, – мотнул головой в сторону двери ирландец, – дожидается аудиенции капитан Бакгхорн.

– Ну и орк с того? У меня здесь, да будет тебе известно, два черных хода и один подземный.

– Прости, что вмешиваюсь, Уин, – сказал Кулау, – но я все же порекомендовал бы тебе принять капитана Бакгхорн, прежде чем отправиться на поиски приключений и удовольствий.

– Ну ладно, ладно, – проворчал полукровка. – Так и быть. Я приму этого капитана, только пусть не надеется, что аудиенция будет длиться дольше пяти минут. Чьим бы сыночком он ни был.

– Она.

– Она?

– Капитан Ута Бакгхорн не принадлежит к сильному полу.

– Неужели? Не знал, что в кайзеровском флоте начали присваивать звания женщинам. Кстати, я что-то не заметил в гавани немецкого стационера.

– Потому что там нет немецкого стационера.

– Потому что его до сих пор закрывал пароход, – одновременно с гавайцем сказала стоявшая у края веранды Бренда.

– Ты имеешь в виду этот черный крейсер, милая? – спросил я, походя к жене. – Вот уж не подумал бы, что такой мрачной посудиной может колдовать жен…

– Черный крейсер?!

Что-то в голосе Малыша заставило меня остро пожалеть об отсутствии оружейного пояса, но додумать эту мысль я уже не успел – на веранде появилась Она.

Когда-то давным-давно, вечность или две назад я… некий человек, увидев лицо одной из принцесс Хранимого Королевства, сравнил ее с ангелом Господним – и сравнение это было отнюдь не в пользу посланца Всевышнего.

Теперь этот человек мог уверенно констатировать, что облик Ночного Эльфа завораживает ничуть не меньше.

Эта тоже была нечеловечески красива. Только, в отличие от Иллики, нечеловечность ее казалась… более иной, что ли? Более чуждой? Не знаю…

Синие нити волос… бриллиантовый отблеск глаз… хаос зелено-желто-красных осенних листьев, причудливо сплетенный серебристыми полосками – металл казался жидким, словно тонкую фигурку обвивали струйки ртути.

Забавно, но одетая в ту же «форму» спутница эльфийки такого шока отнюдь не вызывала – обычная кошка-оборотень… ну почти обычная.

– Тайса Ута Бакгхорн, – найтморлендка коротко взмахнула рукой, почти коснувшись ноготками замысловатого плетения сережки, и этот привычный жест в исполнении Ночного Эльфа отчего-то показался мне невероятно… смешным? – И тюи Лин Тайл с крейсера «Сагири».

Я так и не понял, что заставило меня обернуться. Может, странный горловой звук – кажется, он вырвался у Бренды, – может, холодная волна, сотней крохотных ледяных иголок вонзившаяся в спину, а может, то самое седьмое или девятое с десятым чувство, что когда-то давно заставило мальчишку солдата пригнуться за миг до того, как пуля выбила из бруствера сноп песчинок.

Белый столб у борта крейсера – между носовым орудием и надстройкой – пока еще был чуть ниже мачты. Миг спустя он вырос вдвое, нет, втрое, раздался вширь, к белому щедро примешалось бурое… возле грот-мачты начал вырастать еще один…

Отсюда, с высоты, все выглядело по-игрушечному, совсем не страшно – но я вполне отчетливо представлял истинные размеры гибнущего корабля. А вот мощь взрыва в представления укладываться не желала. Осознать, что разлетающиеся на кончиках прозрачно-дымных шлейфов черные точки наверняка весят не меньше сотни стоунов, а кувыркающаяся дощечка – кусок палубы в два-три десятка ярдов длины, – на такое человеческому мозгу нужно немного больше времени, чем длятся процессы взрывного разложения.

Удары были смертельны, в этом сомневаться не приходилось – черт, да я был почти уверен, что они попросту рвали крейсер на части! Но убедиться в этом не пришлось. Едва пенная гора первого взрыва начала неторопливо осыпаться вниз, как из ее грязно-белой глубины ослепительно полыхнуло алым.

– Детонировали погреба…

Не знаю, услышал ли я чей-то шепот, или же это моя собственная мысль. Скорее второе – если ударная волна от первого взрыва всего лишь хлестко полоснула по лицу наподобие мокрой тряпки, то второй ревущий зверь – странно, но спрессованный взрывом воздух был холоден как лед – отшвырнул меня в глубь веранды, едва не сбив с ног. Когда же я, кое-как протерев глаза, с опаской приблизился к краю, крейсера уже не было. На его месте и кипящей воды неторопливо ползло вверх грибообразное белое облако.

– Ффад мзарги…

Оглянувшись, я увидел, как эльфийка шагнула вперед, увидел ее глаза – если вы можете представить себе два абсолютно бешеных бриллианта, то вы меня поймете, остальным же адресуются мои искренние сожаления, – а дальше мои спинномозговые рефлексы взяли управление на себя. Шаг навстречу, рука сгребает со столика неведомо как устоявший стакан, замах, бросок – брызги стекла и скотча с жалобным звоном отлетают от затейливого налобного кулончика, и найтморлендка, словно перерубленное ядром деревце, плавно оседает на пол.

Оставшаяся в одиночестве кошкодевушка примерно секунду обиженно-недоуменно глядела на тело своего командира, после чего с жалобным «мя» распростерлась рядом.

– Люблю я флотский «кольт», – глубокомысленно заметил Мигер, засовывая упомянутый предмет обратно в кобуру. – Ствол длинный, рукоятка тяжелая – когда кувалды под рукой нет, лучшего молотильщика по голове сыскать трудно.

– И что теперь?

Вопрос Кулау был не так чтобы совсем уж риторический – но вот почему, спрашивается, взоры всех присутствующих при этих словах дружно обратились на меня?

– Кха-кха-кха, – когда я хочу выиграть время, то могу кашлять долго, – кха-кха. Э-э… Малыш… гм… в твоем дворце, случаем, не сыщется какого-нибудь уютного подвальчика?

– Смотря, – с какой-то очень странной и не сказать чтобы пришедшейся мне по вкусу интонацией отозвался гном, – что ты понимаешь под словами «уютный подвальчик».

– Ну, такой, в котором, – я кивнул в сторону лежащих на полу тел, – мы могли бы продолжить беседу с нашими гостьями.

– Такой, – все с той же загадочной интонацией произнес Малыш, – найдется.

Очередной порыв ледяного ветра пронесся по веранде, разом заставив нас всех обернуться в сторону рейда. К счастью, причиной в этот раз послужил не взрывающийся корабль, а кое-что куда более привычное и прозаическое.

– Я что, – на фоне черного фрака и черного же, с алой подкладкой плаща белизна сорочки слепила глаза не хуже снега горных плато, – опять пропустил что-то важное?

– Ну что вы, граф, – изображенному Малышом подобию любезной улыбки могла бы, наверное, позавидовать добрая половина тихоокеанских акул. – На этот раз вы появились как нельзя кстати.

– Вас можно поздравить, монсеньор?

– Нас, Гнейс, нас можно поздравить.

– Монсеньор, вы добры, как ни один черный маг на свете.

– Гнейс… ты сам-то понял, что сказал?

– Однако, – Крис Ханко оглядывал внутреннее убранство небольшого грота с веселым недоумением, – недурная коллекция, партнер. Ограбил какой-нибудь музей?

– Для музея, – в отличие от мужа в голосе Бренды преобладала подозрительность, – эти предметы выглядят слишком новыми.

– Интересная коллекция, – протянул майор Мигер, озадаченно разглядывая ближайший к входу верстак. – Кое-что знакомо… но вот для чего, например, этот колокольчик с винтом?

– Это кляп.

– Что-о?!

– Это кляп, – повторил Крис. – Одна из любимых игрушек инквизиторов. Я видел такой в Нюрнбергском замке, причем, что характерно, исполненный точь-в-точь в такой же манере.

– Не пойму, чему ты удивляешься, милый? – хмыкнула Бренда. – Ведьмы же остались, а значит, остались и охотники на них. Просто они в наше время не столь охотно афишируют свою деятельность для широкой публики. А раз есть спрос, найдутся и мастера, готовые обеспечить широкий выбор инструментария.

– Угу. А идея завешать все стены тикающими часами – это тоже гнусное наследие инквизиции.

– Ну да, – кивнула миссис Ханко. – В те времена всерьез считали, что техника анта… анто…

– Антагонистична?

– …несовместна с магией. А значит, исходящая от столь сложных механизмов, как часы, техническая аура запросто подавит магическую силу ведьмы.

– Но ведь это бред!

– Конечно.

– Тогда, – сказал Крис, – прости, партнер, но я не понимаю, какого орка ты не приобрел вместо этого склада часовой фабрики пару-тройку наручников из двимерита?

– По одной простой причине, – Малыш защелкнул последний замок и, отступив на шаг, окинул критическим взглядом дело рук своих – распятую на стене кошкодевушку. – В наше время выработать у себя иммунитет к двимериту считает своим долгом каждый второй колдун. С другой стороны, многочисленные опыты почтенн… одного из моих сородичей показали, что одновременное тиканье сотни часов подавляющему большинству магов не позволяет достичь даже той степени концентрации, которая необходима для самой примитивной волшбы.

– Что-то мне не нравятся слова «подавляющему большинству» из уст любящего точность гнома, – проворчал Мигер. – А, Уин?

– Ну, процентов восемьдесят пять, девяносто… – неохотно сказал полукровка. – Теоретически для светлых эльфов процент должен быть еще выше.

– А для Ночных Эльфов? – вкрадчиво спросила Бренда.

– Орк возьми, я что, всех тут к стенам приковал?! – неожиданно взорвался гном. – Дверь – Вот она, прямиком за вашими спинами! И если у кого-то поджилки вибрируют на манер скрипичных струн…

– Спокойно, партнер, спокойно, – шагнув вперед, Крис попытался было положить руку на плечо полукровки, но Малыш, резко дернувшись, сбросил ее.

– Не надо!

– Партнер, не буйствуй, – примирительно сказал Ханко, и в этот момент капитан Бакгхорн открыла глаза.

Все находящиеся в подвальчике немедленно изобразили статуи различной степени окаменелости – за одним-единственным исключением. Бывший резидент русской разведки граф и вампир Николай Рысьев движением, которое сложно было назвать иначе как томным, уронил свой плащ на верстак. Оценив, с какой точностью был накрыт разложенный на помянутом предмете меблировки инструментальный набор, Малыш признал расчет графа близким к идеальному.

– Достопочтенная тайса. От имени всех присутствующих я приношу вам глубоча…

– Освободите меня.

– Сие будет проделано незамедлительно, – сказал вампир и, предупреждая готовый было раздаться из-за его спины дружный вопль, пояснил: – Как только вы и ваша спутница поклянетесь тремя реликвиями императорского дома, что не нападете на присутствующих.

– Вы умрете.

– У некоторых из нас, – сверкнул клыками Рысьев, – сие печальное событие уже состоялось. Впрочем, остальные, насколько мне известно, также не имеют намерения длить свой земной путь до звуков архангельской трубы. Другое дело, что и приближать дату этого события они никоим образом не желают.

– Что с моим кораблем?

– Он взорвался, – сообщил Мигер, заработав этой фразой один взгляд, преисполненный чистой, незамутненной ненависти, три недоуменных и шипящий шепот: «Патрик, ты кретин!»

– Госпожа Бакгхорн, – примирительно сказал вампир, – вы же понимаете, что сейчас, спустя считаные минуты после трагедии, никто из нас еще не может располагать четкой и достоверной информацией по поводу случившегося. Мы можем лишь строить различные предположения – и вот тут-то нам бы весьма кстати пришлась ваша готовность к конструктивному диалогу.

– Вы умрете.

– Это, – вздохнул Рысьев, – не конструктивный диалог.

– Может, просто рассказать ей все, что мы знаем? – предложил Ханко.

– А она нам поверит? Вот ты б на ее месте поверил бы?

– Нет.

– Предлагаю сделать так, – становясь рядом с Рысьевым, сказала Бренда. – Тайса обещает не трогать нас до того, как выслушает нашу историю и выскажется по ее поводу. Если же и после этого она все еще будет жаждать добраться до наших глоток – пусть попытается.

Едва заметная улыбка найтморлендки живо напомнила Малышу недавний оскал Рысьева.

– Женщина… таких, как ты, у вас, людей, кажется, принято называть оптимистками?

– Таких, как она, у нас, людей, принято называть дурами, – едва слышно пробормотал Мигер.

– Клянусь, – негромкий вроде бы голос эльфийки заполнил грот, разом перекрыв тиканье, жужжание и перестук настенной часовой батареи, – тремя Священными Реликвиями Империи, что ни я ни моя спутница не преступим гдахнааль, пока будет длиться разговор.

– Если б я еще знал, что это за гдахнааль, – буркнул Мигер.

– Нечто вроде перемирия, – пояснил вампир. – Что ж… Малыш, не мог бы ты…

– Сейчас, – кивнул полукровка, делая шаг вперед.

В этот миг найтморлендка прищурилась – и протянувшиеся к тонким запястьям Ночной Эльфийки массивные звенья жалобно тренькнули, натягиваясь словно струна… а еще миг спустя лопнули.

– Мое встречное требование, – тайса Бакгхорн без всяких видимых усилий сняла с рук браслеты с болтающимися обрывками цепи и небрежно отбросила их в сторону, – разговор должен происходить в помещении, где НЕ БУДЕТ ЧАСОВ!

– Карманные прикажете оставить у двери? – серьезно спросил Рысьев.

– Если они у вас с боем – да!

Малыш изложил свою версию предшествовавших событий в лучших гномских традициях – сухо, лаконично, пользуясь лишь короткими, как взмах топора, фразами.

Затем в комнате стало очень тихо – той нехорошей тишиной, которая часто возникает перед началом кровавой схватки. Клинки обнажены, курки взведены – и недобрые взгляды прищуренных глаз сверит застывший воздух. Такая тишина любит взрываться грохотом, лязгом и криками пополам с предсмертным хрипом.

Исключения из этого правила крайне редки – но певучий голос тайсы Бакгхорн принадлежал к их числу.

– Повторите еще раз: где должно было состояться ваше рандеву с пропавшим кораблем?

– 7°50 южной широты и 155°30 восточной долготы, – почти без паузы отозвался Уин.

– Виденный вами бой. – Ночная Эльфийка чуть откинулась назад, пристально глядя на гнома, – вел мой крейсер.

– А с кем? – вкрадчиво спросил вампир.

– Хороший вопрос, – человек бы при этих словах наверняка кивнул, но найтморлендка оставалась неподвижна, и голос ее звучал все так же холодно и ровно. – Отвечаю: с двумя сущностями. Бой был ночью, скоротечен, и потому я не могу поведать вам подробности относительно внешнего вида нашего противника. Однако те обрывочные сведения, что нам удалось получить, в сумме дают картину, схожую с описанием твари, напавшей на ваш подводный корабль.

– А вы дрались с двумя?

– Да. «Сагири» был атакован внезапно, без какого-либо предупреждения, и до момента атаки наши чары не фиксировали ничего тревожного. Поэтому один из напавших сумел уйти. И, – продолжила Ута, – сейчас я не думаю, что вторым, уничтоженным нами, был ваш пропавший корабль. «Сагири» был поражен боевой магией неизвестного вида. Магией, идентифицировать которую мы так и не смогли.

– И какое действие оказали эти чары неизвестного вида?

– Сжигающее. В месте попадания возникало пламя явно магической природы, поскольку тушению обычными безволшебными средствами оно не поддавалось и даже магии уступало крайне неохотно. При этом, – вставила кошкодевушка, – в артпогребе, куда угодил один из разрядов, снаряды сплавились в груду шлака, но так и не взорвались.

– Ну, положим, – пробормотал Малыш, – зажигательные смеси наших алхимиков тоже не очень-то потушишь хоть обычной водой, хоть призванной гидрой пятого уровня.

– Это были боевые чары, – повторила найтморлендка. – Поверьте, советник Уин, уж это отличие мы способны уловить.

– Малыш, – развернулся граф к полукровке. – А на борту вашего пропавшего…

– Это не мог быть «Сын Гимли», – уверенно сказал Малыш Уин. – Совершенно точно.

– Твоя уверенность на чем основана?

– Как и всякая достойная уважения уверенность, – Уин не отказал себе в удовольствии процитировать одну из любимых фраз да Косты, – моя основана на знании.

– Знании чего, партнер? Кончай говорить загадками!

– Знании, чем был оснащен пропавший «Сын Гимли». У меня в кабинете, – Малыш ткнул пальцем в потолок, – в сейфе лежит подробная роспись… пятнадцать страниц мелким шрифтом.

– Надеюсь, ты не станешь утомлять наш их зачитыванием? – скривилась Бренда. – Терпеть не могу выслушивать всякую нудную скукотень.

Судя по полным «признательности» взглядам, которыми наградили миссис Ханко за эти слова Рысьев и обе найтморлендки, нелюбовь к длительному перечислению «военно-технических занудностей» они отнюдь не разделяли.

– Еще чего, – фыркнул Малыш. – Это ж «секретность высшей степени, перед прочтением съесть»!

– То есть, – уточнила старшая найтморлендка, – вы, советник, предлагаете нам просто поверить вашему утверждению, что в арсенале вашего пропавшего подводного корабля не было никаких боевых чар?

– Только не надо считать меня глупее орка! – резко отозвался Малыш. – Я вовсе не утверждал, что в арсенале у «Сына Гимли» не было совсем уж никаких боевых чар. Хоть мы, гномы, и предпочитаем технику, но современный боевой корабль без магии – это был бы… был бы…

– Нонсенс, – подсказал Рысьев.

– Во-во, нонсенс, – обрадованно кивнул полукровка. – Разумеется, чары были. Но ни одна из них не оказывала действия, хоть отдаленно похожего на то, что вы описали. Вдобавок я не думаю, чтобы у вас могли возникнуть столь серьезные трудности с идентификацией наших заклятий – они хоть и относились к новейшим, но при этом не были принципиально новыми. Надеюсь, – чуть смущенно добавил Малыш, – вы понимаете, что я имею в виду.

– Понимаю вполне, – холодно произнесла Ночная Эльфийка.

– Тогда, – спросил Крис, – что, по-вашему, стало с пропавшим «Сыном Гимли»?

– Подозреваю, – вскинул голову Рысьев. – Что ваш пропавший корабль, Уин, был захвачен врагом. Врагом, как мне кажется, общим для всех присутствующих здесь. По крайней мере, – добавил он, – кое-что из его арсенала в руки к этим сущностям… ну или в щупальца, ложноножки или, не знаю уж, какие у них там конечности, попало.

– С чего это ты взял?

– Предположил. Дело в том, что трагическое зрелище, свидетелями которого мы недавно были, кое-что напомнило мне… кое-что из пятого августа шестьдесят четвертого.

– А, – понимающе кивнул Ханко, – старина Фаррагут и бой у форта «Морган».

– Совершенно верно. Так вот, хотя несчастный «Текумсе» и не вознесся на небеса столь же радикальным образом, но картина взрыва, особенно в начальной стадии, кажется мне весьма схожей.

– Ты хочешь сказать, – медленно, словно пробуя каждое слово на вкус, произнес Крис, – что корабль тайсы Бакгхорн был взорван миной? А сделал это, надо думать, капитан Немо?

– Совершенно верно, – сказал вампир. – Разумеется, не простой миной. Осмелюсь предположить, – граф вновь развернулся в сторону Уина, – что твои сородичи продвинулись в деле создания самодвижущихся мин куда дальше мистера Уайтхеда. Равно как и в деле придания оным минам поистине невероятной взрывной силы, свидетелями которой мы все недавно стали.

– Ты хочешь сказать, что крейсер взорвали гномы?! – поразилась Бренда. – Но зачем?!

– О, причин, уверен, можно отыскать в достатке, – усмехнулся бывший шпион. – Однако ж я предположил несколько иное. «Сагири» был уничтожен оружием, созданным руками гномов, – но их ли руки применили его?

– И как же нам узнать ответ?

– Элементарно. Малыш, в списках, о которых ты только что упоминал, числится ли оружие…

– Числится. – Уин был мрачен, поскольку пока еще плохо понимал, к чему именно клонит русский.

– И, – в голосе Николая явственно послышались нотки торжества, – это оружие было только на «Сыне Гимли», на «Сыне Локи» и нигде больше? Я прав?

– Ну-у… не совсем.

– То есть? Оно есть и здесь, на Гавайях?

– Вообще-то, – глядя в стену, пробормотал Малыш, – это опять-таки строго секретная информация.

Малыш и его друзья так и не поняли, что именно вызвало едва слышимый звон – незаметное глазу покачивание серебряных сережек… или же это был смех Ночной Эльфийки?

– Шеститрубный аппарат в канале, в сотне ярдов от входа в гавань. Это и есть ваш секрет, советник Уин?

– Забодай меня тролль! – пораженно пробормотал Малыш. – Но… как? Откуда?

– Неважно, – глядя на Рысьева, тихо произнесла Ута.

Немного найдется на свете существ, способных выдержать пристальный взгляд Ночного Эльфа. По меньшей мере один экземпляр разновидности вампира русского этой способностью обладал.

– Итак, граф, – впервые за время разговора тайса Бакгхорн улыбнулась, и при виде ее улыбки у сидящих напротив людей по спинам отчего-то явственно замаршировали мурашки, – вы хотите сказать… вы утверждаете, что за гибель моего корабля ответственен Рогген?

– Скажем так, – задумчиво сказал Рысьев. – Я считаю именно его кандидатуру наиболее вероятной. Конечно же, можно предположить наличие и некоей третьей – или какая уж она там будет по счету – силы, но, припоминая завет о неумножении…

– Я знакома с работами Окамма.

Ханко тихо присвистнул.

– И вы, – Ута едва заметно наклонила голову… прочем, этот жест был излишним, так как ее нынешние собеседники были незнакомы с тонкостям найтморлендского церемониала, – рассказали о нем все, что знали?

– А знали мы, – Уин тяжело вздохнул, – только то, что рассказал да Коста.

– То есть, – резюмировала тюи Лин Тайл, – почти ничего. Намек на след, обрывок нити… да и тот неизвестно где.

– Ну почему же «неизвестно где»? Вполне себе известно. В Шанхае.

– До тех пор, пока я своими глазами не увижу этого загадочного торговца сплетнями, – резко сказала кошкодевушка, – он именуется «неизвестно где»!

– Что ж, – философски заметил Рысьев. – Не мы первые, кто пытается пройти Лабиринт, имея лишь кончик нити.

– Угу, – фыркнул Крис. – Только, в отличие от Тесея, мы собрались идти к Минотавру, а не к выходу!