Клиентка рассказала мне об одной своей особенности: она во избежание конфликта до последнего не признает или замалчивает проблему. В качестве примера она поведала об эпизоде, когда свекровь попросила ее погладить белье, а она (клиентка) заснула. Потом, когда проснулась, вспомнила о неглаженом белье, решила уж не гладить, а затем еще решила ничего не пояснять свекрови в надежде, что та все забудет.
Такая забавная стратегия замалчивания и откровенного вранья «вышла» из ее страха перед родительскими наказаниями, страха перед конфликтами и отсутствием способности решать конфликты по-взрослому, принимая на себя ответственность и обозначая границы. (Ну кому не ясно, что белье гладить она не хотела, но не смогла об этом сказать?)
Мы немного поразбирались с ее детской историей, а я потом вспоминала, что когда-то тоже использовала такую же стратегию избегания и замалчивания. И руководствовалась теми же надеждами, что не заметят и все прокатит.
Однако постепенно при контактах с разными людьми и особенно благодаря своим детям я убедилась, что ответственность намного выгоднее вранья и избегания. Как-то я даже текст писала на эту тему – про то, как попыталась соврать Майе, но она меня разоблачила. У меня был тяжелый процесс – стыда, разочарования в себе, страха потерять дочь, вины за безответственность. Злость ее пережить было тяжело, потому что она была не только за то, что было причиной вранья, но еще и за само вранье. Пожалуй, даже больше за вранье, чем за причину.
Я постепенно училась, преодолевая страх, стыд и вину, признавать свои оплошности. Могу сказать, что сейчас почти не испытываю этих чувств (бывают исключения, конечно), когда признаю свои ошибки. Более того, заметила, что признание ответственности очень помогает в контакте, разряжает атмосферу, побуждает Другого тоже брать ответственность… Происходит сближение, доверие растет.
Детская стратегия избегания осталась только в контакте с совсем нерефлексирующими и неосознающими – в виде недоговаривания своих подлинных мотивов, как средство сохранения мира.
Как-то привычно думать, что вклад измеряется чем-то конкретным. Например, количеством вложенных денег или потраченных усилий. Или функциональный вклад. Если я, к примеру, хорошо готовлю, это мой вклад в семью – хорошо готовить для всех. Между тем самые значимые вклады незаметны. Человек вносит в отношения всего себя – со всем своим опытом и способами справляться с трудностями. С готовностью рисковать, способностью творчески подходить к жизненным задачам. Человек вносит ту шкалу ценностей, на которую он опирается. Люди с разной шкалой ценностей могут видеть мир по-разному. И ценят они разное. Человек вносит в отношения свои страхи. И свои защиты от страхов. Свое отрицание реальности. Свои зависимости. Свое сопротивление. И ведь есть люди, почти целиком состоящие из сопротивления. И если защиты не осознаются, каковы тогда перспективы отношений с теми, кто не осознает? Придется жить с защитами бок о бок и каждый день иметь с ними дело.
Если человек не может признать свои чувства своими, он вносит в отношения эту неспособность. И еще те самые неосознанные чувства, с которыми Другой вынужден иметь дело. Если человек «заморозил» свои чувства, он вносит в отношения свои «заморозки» – и Другой вынужден иметь дело с зимой. Человек вносит в отношения себя целиком. Свою способность или неспособность любить. Ценить. Уважать. Свое умение отделить свой вклад от не своего, провести границу. Умение или неумение сообщить об этой границе. Человек вносит в отношения свой выбор, на который он способен в данный момент. И свою способность осознавать или не осознавать этот выбор.
Так получилось, что сегодня двум своим клиенткам я рассказывала, что такое эмоциональный контакт.
Это непостижимо. Это грустно. Что нужно рассказывать, объяснять, что есть ЕСТЕСТВЕННОЕ. Как если бы я рассказывала, что естественно дышать или спать.
У них разные истории и разные обстоятельства, почему они блокируют чувства. У них разные причины, из-за которых появились эти защиты. Одна клиентка жила в семье, где пребывать в радости общения с детьми – игре, умилении, расслаблении – означало забыть об опасности. А забывать об опасности нельзя, она всегда рядом. Ждет, когда женщина расслабится, чтобы «уничтожить» всех, кто дорог.
Вторая выросла в атмосфере скандалов и истерик. Настрадавшись, она стала контролировать свои чувства. Чувства проходят проверку «рациональностью»: правильные ли? Адекватные ли? В конечном итоге все идущие из «детской части» чувства оказываются неадекватными.
Эти женщины не могут войти в контакт со своими близкими, встретиться с ними, пережить подлинную близость. Одна защищается от мира, другая защищает мир от себя. А мир страдает от того, что они не включены, не присутствуют и не создают подлинной взаимосвязи, не получают тепло. Не живут толком.
Я тоже не сразу поняла, что значит эта взаимосвязь и как она создается. Все, что вы пережили вместе с близкими людьми, чем вы поделились и обменивались эмоционально, – это эмоциональная взаимосвязь, или встреча.
Встреч может быть много… И поводов может быть много, хоть каждый день. Переживаете ли вы вместе потерю или искренне признаете ошибку, принося извинение (и извинение принимается с великодушием)… Или рассказываете о своей боли – и вас обнимают, одаривая теплом и поддержкой… Или просто смотрите вместе фильм, а потом обмениваетесь впечатлениями – искренне и с уважением к чувствам близких…
Есть один и есть другой – и есть пространство между ними. В этом пространстве происходит то, что вложили они оба. Ребенок вкладывает естественно и бескорыстно – свою привязанность, искренние чувства. И именно благодаря ему взрослый получает возможность откликнуться – своим великодушием и способностью оберегать уязвимое. В этой совместности расцветает любовь.
Двое взрослых, если они способны привнести свое подлинное переживание и принять переживание Другого, откликнуться на него, создают ту самую совместность, которую мы называем близостью. Для меня очевидно, что любовь, близость возможны только в такой совместности, а также что в этой совместности нуждаются все люди.