Идеализация и обесценивание

Сегодня знаковый разговор вели с клиенткой. О том, как легко быть с другим человеком, пока чувствуешь что-то общее. Пока есть воодушевление от новой встречи, от общих интересов и ценностей, от взаимного влечения. Но стоит возникнуть чему-то неподходящему, мешающему, неприглядному в другом человеке, как возникает разочарование. А с разочарованием жить совсем тяжело: уйти хочется, покинуть Другого. Не прояснять ситуацию, не проговаривать. Ибо нет уверенности, что разговор приведет к чему-то удовлетворительному.

Двое других уже в продолжительных отношениях, но отмечают тот же феномен: как только возникает нечто в контакте, какой-то отклик, который считывается как запрет на потребности, желания, или иное подавление, тут же появляется комплекс переживаний: разочарование, отвращение, злость, ненависть, желание немедленно покинуть партнера.

Вслед за идеализацией неизменно придет обесценивание: это часть процесса. Обесценивание сложнее выдержать тому, кто не имеет детского опыта разочарования в родителе, который казался идеальным. Речь не об обесценивания, когда происходит разочарование в сегодняшнем родителе, а потом ведутся поиски нового кандидата на эту роль в лице брачного партнера, а о том, когда ребенок, пережив родительское несоответствие своим ожиданиям, смог соединить внутри себя его достоинства и недостатки и увидеть его целым – живым, несовершенным. Неидеальным.

Если родитель и в самом деле был травмирующим, то такое расщепление наверняка сохранится во взрослом возрасте. И каждый кандидат на роль хорошего партнера (родителя) будет проходить проверку на идеальность. У каждого травматика свои чувствительные точки, на которые он будет обращать свое внимание.

Одна моя клиентка обращала внимание на то, насколько новый партнер претендует на ее время и ресурсы, потому что ее мама была контролирующей и вмешивающейся. Другая, напротив, хотела, чтобы партнер о ней заботился, интересовался ею, и его почти круглосуточное пребывание на работе причиняло ей страдания. Третья нуждалась в разрешении не жить в нищете и не воспевать бедность как достоинство и ждала от партнера конкретных позволений, например ездить на такси или ходить в кафе по воскресеньям. Партнер же относился к ее нуждам иначе – как к лишним расходам и позволения не давал. Ей тоже хотелось немедленно бросить его.

Вот в таких зонах повышенного внимания, как правило, происходят разочарования, с которыми бывает трудно справиться. Мысль о разводе или уходе становится как будто единственным выходом.

Я думаю о том, что в глубоких отношениях невозможно избежать тем, связанных с детскими травмами. Оба партнера так или иначе приносят в отношения свои феномены – в виде своих ожиданий, в виде реакций на ожидания партнера. И нет никаких сомнений, что в ожиданиях будут присутствовать нереализованные детские нужды.

Стало быть, нам нужно учиться быть внимательными к своим запросам от партнера, осознавая, как в фазе деидеализации происходят конфликты и разочарования, когда нам не удается реализовать что-то важное детское. Нам также стоит с большим вниманием реагировать на нужды партнера, который проходит свою деидеализацию, свое разочарование от невозможности реализовать детские запросы в отношениях с вами. Прояснение – необходимый навык для глубоких партнерских отношений. В прояснении вы не выясняете, кто хороший, а кто плохой, а интересуетесь, чего ждет ваш партнер, осознаете, чего ждете вы сами, и проговариваете, что означает для вас и для него та или иная реакция в вашем контакте.

Кому хочется нравиться на самом деле?

– Слушай, у меня обострились мучения перед пляжным сезоном.

Я смотрю на женщину, которую считаю красивой, и жду продолжения монолога…

– Одна часть меня требует немедленно привести тело в порядок, сделать его таким, каким оно было в 20 лет (мне почти сорок вообще-то). Другая часть меня говорит, что это полный бред, что я хорошо выгляжу и вообще хочу принять свой возраст, но что-то мешает. Я представляю, как выйду на пляж. И снова одна часть меня говорит: «Расслабься, все заняты своей жизнью и вряд ли будут на тебя смотреть…» А другая парирует: «Будут смотреть, будут оценивать и будут судить: почему не постаралась?»

Мы исследуем глубинную причину такого недовольства собой, и она произносит важное слово: «Когда я думаю о своем теле, я чувствую себя очень уязвимой».

– Уязвимой? Беззащитной? Кто нанес удар по твоей уязвимости и желанию быть привлекательной?

Она не находит ответа сразу. Мы еще какое-то время говорим о том, как важно женщине чувствовать себя привлекательной. И ей тоже важно…

И тогда я спрашиваю:

– Скажи, почему ты не веришь мужу, который (я уверена!) любит твое тело? Кому (кто им недоволен!) ты веришь больше?

– Похоже… отцу.

Я чувствую горечь. Я уже знаю, что услышу еще одну историю о том, как один отец небрежно отнесся к важнейшей женской потребности…

Так и есть: она начинает рассказывать про недовольства и замечания, отпускаемые в ее адрес, о том, как они ее ранили и какой уязвимой сделали… Отец давно умер и в каком-то смысле стал полумифической фигурой, но сейчас скелет выпал из шкафа и повлек за собой горестные воспоминания.

– Папа ориентировался в основном на то, что нужно показать… Кажется, вся его жизнь была показухой: нужные друзья, красивая женщина, которая появилась после мамы и которую не стыдно было показать; дома в престижных местах. Он как будто пытался доказать, что чего-то стоит. И упустил все, что по-настоящему было ценным, – близкие отношения со мной и с сестрой…

Эти переживания мне близки: я тоже ценю близость, и уязвимость близких людей рождает во мне трепетные чувства, как ничто другое в моем жизненном опыте… Она промакивает салфеткой глаза. Потом говорит:

– Мне совершенно не близки твои ценности, папа. Мне противен тот выбор, который ты делал все свою жизнь. Я больше не верю тебе. Я доверяю моему мужу: у нас с ним схожие ценности, и я уважаю его взгляд на меня, мое тело, мою привлекательность, ибо это взгляд зрелого и близкого мне по духу человека.

…Бывает, что человек застревает в конфликте между старыми и новыми убеждениями, и остается сделать последний шаг, чтобы выбрать между детской надеждой заработать неполученное одобрение и новым выстраданным опытом, на который он теперь опирается.

В нашем случае героиня осознала, что колебалась между чуждыми ей ценностями и ее собственными, которые она выбрала сама, и сделала выбор быстро.