Новый опыт наступает, когда преодолеешь отрицание и страх

Жизнь научила меня тому, что, не испробовав предшествующее, невозможно перейти к последующему. Двухлетний ребенок переживает свой этап развития, трехлетний – следующий, и так далее.

Когда я смотрю на сыновей, то думаю о том, что сейчас им предстоит профессиональная реализация… Карьера. Еще не скоро они дойдут до того порога, на котором я нахожусь сейчас, когда многое достигнуто и одновременно многие цели уже исчерпали себя, а иллюзии разбились. Оказалось, что в какой-то момент теряешь интерес к статусу, карьере, не нужно слишком много денег (и они нужны вовсе не на то, что было ценным раньше).

Отношения перестают быть спасением от одиночества, а популярность не прибавляет почти ничего к внутреннему, прирастая лишь внешним. Лайки и слава для меня теперь не так важны, как возможность говорить то, что мне важно.

Тот опыт, который был прожит, неизменно приводил к новому опыту, который еще предстоит прожить.

У меня есть одна подруга и один приятель, которые уверяли меня, что они не нуждаются в деньгах, так как деньги – зло, а необходимая для жизни сумма у них есть. Я не верила ни подруге, ни приятелю. Потому что для того, чтобы утверждать, что тебе не нужны деньги, надо сначала их иметь в достаточном количестве, потом разочароваться в том, что это главная цель в жизни… Нельзя отказаться от того, чего не имеешь.

Мне думается, это касается любого выбора. Ты не можешь простить, если не разозлился по-настоящему на обидчика, но ты можешь придумать, что простил, чтобы не переживать злость.

К чести моих друзей, в какой-то момент они оба отказались от спасительной иллюзии и шагнули в новый опыт, перед которым было так много страха.

Любое вранье себе – это запрет на важную часть своей жизни, которую тебе необходимо прожить, но ты пока боишься к ней подступиться. Однако если удается преодолеть отрицание и страх, наступает черед нового, более зрелого опыта.

Жизнь как эксперимент

В сущности, моя жизнь – это эксперимент. Последние лет десять я иду теми дорогами, которыми мало кто ходил, и исход до конца мне неясен. Я обращаю внимание на то, что происходит со мной в контакте с другими людьми, и пробую найти себя со своими чувствами, нуждами и границами.

Если чувствую злость, размышляю: это сейчас мои границы нарушили каким-нибудь газлайтингом, или непомерными ожиданиями, или безответственностью. Либо я чего-то ждала от Другого, что мне не досталось в достаточном количестве, нагружая его избыточной ответственностью?

Если я чувствую обиду, то задумываюсь: почему в этой конкретной зоне я все еще чувствую себя жертвой? Чего мне не хватает для того, чтобы обозначить свои границы? Какую фигуру из своего прошлого я по-прежнему проецирую в настоящем и боюсь ее?

В последнее время все чаще – увы! – чувствую отвращение. Тошнотворный эффект наступает, если Другой в контакте со мной не признает свою роль и ответственность в том, что он вносит в контакт. Отвращение – верный признак, что, скорее всего, отношения не сложатся. Отвращение, как и другие чувства, является для меня сигналом: необходимо обратить внимание на происходящее, выяснить для себя, где я и где Другой, и разграничить ответственность.

С грустью приходится признавать, что это удается не всегда. Принятие ответственности – длительный процесс, а у меня не слишком большой ресурс ждать, пока Другой ее осознает.

К счастью, с детьми мне всегда удается разграничить ответственность и прожить чувства, вызванные нашими вкладами в отношения. Практика наших прояснений основана на доверии ко мне, что я, во-первых, услышу, во-вторых, возьму свою ответственность. И помогу осознать им свою. Поэтому наши прояснения коротки, с минимумом защит, которые быстро отпадают и приводят к завершению сложных эмоциональных ситуаций.

Перед недавней поездкой я брала билеты на «Сапсан» и по неопытности выбрала самые неудачные места без окна. Дети расстроились: ехать долго, обзора нет. Расстройство – это чувство, его нужно пережить, примиряясь с новыми обстоятельствами. Я в этот момент переживаю свое расстройство: хотела порадовать детей, но не вышло, не хватило опыта.

Мы делимся чувствами. Я говорю о том, что мне жаль, что они расстроены, и жаль себя, что хотела порадовать, но не вышло. И теперь на будущее я уже имею необходимый опыт и не сделаю ошибки. Дети чувствуют поддержку в своих переживаниях – и потому им легко поддержать меня. А после этого им легко смириться с новыми обстоятельствами. Нет необходимости свои чувства обесценивать и затыкать. Нет необходимости подавлять свое желание оказаться в хороших условиях. Потому что хотеть находиться в хороших и даже в лучших условиях – это нормально. Это основа, это база – иметь желания. Соглашаться с правом на желания. И творчески адаптироваться к обстоятельствам, если желания не могут быть реализованы. Творчески означает иметь полный набор навыков, как можно совладать с неудовлетворением потребности.

Иногда нужно просто смириться и отпустить. Иногда – протестовать, отстаивать свои права. Иногда – уносить ноги, беречь силы. И хорошо, если в большинстве случаев мы можем это просто прожить рядом с близкими людьми, которые дают нам право на разочарование, расстройство и недовольство по поводу того, что не все наши желания могут быть удовлетворены.

Реальность в том, что не всё зависит от нас

Мне думается, в нашей психологической среде сильно недооценен фактор реальности. Вот приходит человек на терапию, жалуется, что не ценят, и ценность свою очень хочется почувствовать. А ему говорят: «А вот почему тебя не ценят? Что ты сам сделал, чтоб тебя ценили? А почему себя такими людьми окружил, которые не ценят?» В общем, сам виноват, что не тех людей выбрал и не попросил, чтобы ценили, да и сам не умеешь ценить.

Создается иллюзия: вот ты повзрослеешь – и все изменится. Сразу придут зрелые люди и будут хотеть строить с тобой зрелые отношения. А почему не принимается в расчет тот факт, что у нас все общество такое – сплошные оценки, никакого признания ценности других людей да и самих себя тоже? Как вообще возможно такое существенное обстоятельство не учитывать, перекладывая всю ответственность на индивидуальные отношения? И так во всем. Хочется не только признания своей ценности, но и уважения к границам… Чтобы не лезли без спросу со своими мнениями. А, да ты не принимаешь мир таким, какой он есть! Что-то с тобой не так. И это вместо того, чтобы признать: в нашем обществе беда с границами. Десятки лет потребуются на то, чтобы большинством были приняты идеи о личном психологическом пространстве и его неприкосновенности.

Хочется не общаться с насильниками, кем бы они ни были. Надоели жертвы, требующие спасения, надоели спасатели, лезущие без спроса. Хочется общаться со зрелыми людьми, способными признать себя в жертве и увидеть свое спасательство, выбирающими курс на ответственность за свои процессы.

Да это же высокомерие! Да ты не умеешь прощать! Да ты незрелый! С тобой что-то не так, брат. Лечись от нарциссизма.

Нет, друзья, нельзя уповать только на индивидуальную ответственность. С обществом в целом что-то не так. Не хватает ответственности, не хватает уважения к правам и границам, не хватает зрелости. Общество в целом незрелое. Пока еще нет возможности опереться на традицию уважения к человеку. Не можем мы опереться на законы, защищающие от психологического насилия. Их нет. Можно опереться только на небольшую группу людей, которые учатся уважать себя и других в правах и границах.

Я считаю, что называть вещи своими именами – значит избавляться от иллюзии всесилия. Что все в твоих руках – уважение, хорошее окружение. Чуть потрудись над собой – и все будет. Не так все просто. Нельзя опереться на иллюзию. На реальность можно опереться, чтобы лучше ориентироваться, как быть.